Читать книгу Сказки девяностых - Елена Михайловна Басалаева - Страница 7

* * *

Ослеплённая горечью потери, я рванулась искать гадкую девочку, которая позарилась на чужое богатство. В комнате её не оказалось, в игровой тоже. Я вылетела на улицу, добежала до беседки и тут неожиданно столкнулась с мамой, которая шагала под руку с тем дядькой в кепке, который подвозил нас до профилактория.

– Лена, становись фотографироваться! – приказала мне мама. – Я как раз шла тебя искать.

Я помотала головой, всем видом показывая, что худшего момента для фотографии выбрать нельзя, но мама схватила меня за плечи и поставила между двух берёзок. Дядька настроил аппарат и запечатлел меня в нарядном платье: кулаки плотно сжаты, губы стиснуты, глаза зло прищурены – кадр на все времена!

Ольгу я отыскала где-то на площадке, немедленно выхватила её за руку и выпалила ей в лицо:

– Ты зачем взяла мою куклу?!

– Ничего я не брала! – закричала она в ответ. – Пусти меня!

– Не пущу, пока не отдашь! Ты взяла мою Веронику!

Дашка всё отрицает, но я стою за свою правду: сразу не понравилась мне эта девчонка, значит, она и виновата! Она продолжает что-то верещать, и я в запале кидаюсь в неё поганым словом – пока единственным, которое знаю, и уже сама чувствую, что зашла слишком далеко, но остановиться не могу – злость управляет мной, злость и горечь потери.

Дашка убегает от меня и вскоре возвращается с мамой, точнее, с мамами – моя вскоре тоже появляется как из-под земли. Сначала возмущается Дашкина мама, и это ещё терпимо, но потом уже ругается моя, и теперь я совсем не слышу слов – никаких, кроме двух:

– Позоришь меня!

Я полыхаю уже не столько от злости, сколько от стыда и отчаяния. Меня заставляют просить прощения, и, выдавив из себя жалкое «Извини», я заливаюсь слезами.

– Переобуйся! – кричит моя мама. – Мокро на улице, туфли испортишь, а они денег стоят! Кеды надень!

Икая от слёз, я иду в раздевалку, опускаюсь на корточки, чтобы достать кеды. Они лежат в коробке. Я открываю крышку и вижу… Веронику, которую в спешке сунула сюда перед ужином, потому что надо было срочно бежать в столовую.

Я качаю головой, не веря своему счастью. Она! Я прижимаю Веронику к груди, целую её в макушку, глажу по рукам и ногам. Ну, теперь уж я никогда не расстанусь со своим сокровищем!

Вдоволь налюбовавшись куклой, я вдруг вспоминаю про Дашку. Выходит, я обругала её зря? Наверное, да… Впрочем, она всё равно не нравится мне, и дружить мы точно не будем. И вообще, скоро мы все уедем из профилактория и больше не увидимся, так что и переживать не стоит.

Но в столовой я всё-таки украдкой смотрю на Дашу и невольно думаю о том, как она похожа на мою обожаемую куклу: такие же пышные каштановые волосы, немножко смуглая кожа и голубые глаза. Наши мамы после ужина собираются идти куда-то вместе, и мы увязываемся вслед за ними: идём каждая со стороны своей родительницы.

Мы неспешно прогуливаемся по лесу, и тихий шум берёзовой листвы понемногу успокаивает меня, заставляет забыть надуманную обиду.

– Как у вас со школой? Подготовились? – интересуется Дашина мама.

Моя начинает рассказывать, как мы с ней решаем задачки, читаем книжки и складываем «Уникуб» Никитиных, а Дашина слушает внимательно и по-умному кивает.

– А в какую школу идёте? – продолжает интересоваться она.

– Ну, мы, конечно, хотели в сто вторую попасть, – говорит моя мама. – Про неё разное говорят, но в основном всё-таки, что престижная.

– Ой, а я слышала, что там не учёба, а балаган. Мы тоже туда одно время хотели, а в итоге записались в тридцать третью.

– Я Ленку туда и туда записала. Сейчас время такое, трудно разобраться, куда ребёнка отдать, что ему потом пригодится.

Дашина мама говорит со знанием дела:

– В тридцать третьей математика не очень, но английский хороший… Там даже, говорят, испанский и французский есть. Мы там записались в «Б» класс. Говорят, учительница хорошая. Если что, приходите тоже туда. Вон, девчонки наши уже успели подружиться.

Я возмущаюсь: это мы-то подружились?! Да я эту Дашку терпеть не могу… Хотя… Она смотрит на меня так, будто и не вспоминает всего, что я ей наговорила. Может, и правда, забыть всю эту историю с куклой?

Мы долго молчим, никто не решается заговорить первой, пока наконец Даша не спрашивает:

– Можно я посмотрю твою куклу?

Я не очень охотно расстаюсь со своим сокровищем, но всё-таки протягиваю ей Веронику.

– Спасибо, – говорит Даша.

И, удивляясь самой себе, я предлагаю ей:

– Ты можешь взять её до завтра.

Оля согласно кивает мне в ответ, улыбается розовыми губами, и я уже ничуточки не злюсь на неё, а, наоборот, улыбаюсь тоже. Между нами пробегает искра, и мы заранее чувствуем, что всё-таки окажемся в одном классе, и – как знать? – когда-нибудь и в самом деле подружимся.