Читать книгу Ведьмоспас - Евгений Лобачев - Страница 6

Первый миг на свободе привел эльфов в ступор. Они встали на пороге, в совершеннейшей растерянности оглядывая чужую темную улицу, едва освещенную неподвижным желтым светом факелов. Зябкий ветер гнал по мостовой мелкий сор и обрывки бумаги. Неподалеку на каменной площадке сиротливо жались друг к другу несколько безлошадных повозок.

Гиллигилл захныкал, и Олло тайком от девушки тихонько пристукнул его головой о дверной косяк.

– Куда теперь? – шепотом спросил эльф.

Девушка огляделась, скомандовала: «За мной!» – и легко побежала к повозкам. Вслед ей понесся страстный вздох Геремора.

Девушка выбрала длинный белый тарантас – нечто вроде промежуточной стадии между каретой и башмаком.

– Слава богу, Мишкина «десятка» на месте.

В руке колдуньи вспыхнул маленький ярко-алый уголек. «Десятка» приветливо пискнула, и девушка распахнула заднюю дверь.

– Залезайте скорей!

Втиснувшись на сиденье вслед за Геремором, Олло окинул взглядом внутренности кареты. «До настоящего шика далеко, – решил он, – но ездить можно». Правда, смущала полка впереди, рядом с приделанным зачем-то колесом, увешанная кучей затейливых штучек явно магического предназначения, хотя магия здесь совершенно не чувствовалась.

Тем временем девушка уселась на переднее сиденье. Она что-то повернула, и панель засветилась множеством огоньков, а повозка мелко затряслась и заурчала. Колдунья проделала еще несколько пассов – Олло во все глаза таращился на нее, впитывая каждую мелочь, – и карета, болезненно взвизгнув, рванула с места.

Олло вдавило в кресло. Желудок скакнул вверх. Эльф почувствовал, что вот-вот устроит на сиденье еще одну лужу. Геремор выглядел не лучше – он походил на зеленую пучеглазую рыбину с широко открытым ртом. И только колдунья сохраняла спокойствие, лишь вцепилась обеими руками в черное кожаное колесо перед собой – должно быть, держалась, чтобы не выпасть ненароком из бешено мчащейся повозки.

– Кстати, Гера, – сказала девушка, полуобернувшись к Геремору, – почему ты нас не знакомишь?

В паузе между спазмами Олло удивленно взглянул на приятеля: «Гера? Ну и ну!»

– Олло, – выдавил Геремор и еще больше позеленел, – и… и… Гиллигилл.

– Оля, очень приятно с вами познакомиться, – улыбнулась девушка, глянув на Олло в зеркальце, висевшее перед ней. – А я Наташа.

Олло мотнул головой, и было непонятно – отвечает ли он на приветствие, или это признак начинающейся агонии.

– Ку… ку… куд-да едем? – прокудахтал Геремор и зажал рот руками.

– К бабушке на квартиру. Здесь недалеко. Бабушка сейчас в санатории, так что будем одни хозяйничать.

* * *

Ехать действительно оказалось недалеко. Олло смутно помнил, как повозка подкатила к огромному темному дому; как, прежде чем войти, они с Геремором долго блевали за кустами; помнил страшную каморку, захлопнувшую двери, едва они оказались внутри, и со стоном и хрустом повлекшую их куда-то вверх, под облака.

Последним воспоминанием Олло в ту ночь стала невесть откуда взявшаяся лежанка. Она скакнула на эльфа и утянула за собой в бездонный колодец сновидений.

* * *

– Она не свободна! – донесся откуда-то горестный вопль Геремора. Олло вскочил как ужаленный. Юбка задралась, в глазах застыл ужас эльфа, уснувшего в своей постели, а проснувшегося в пасти дракона.

– А?! Кто?! Что?! Я не сплю, господин сотник!

– Вот и тебе не спится… – пробормотал Геремор.

Несколько секунд вырванный из объятий сна эльф ошарашенно таращился по сторонам. Наконец он смог сфокусировать взгляд. Руки сжались в кулаки.

– Ты опять о бабах! – зарычал Олло. – Опять среди ночи!

– Ты что, – замахал руками Геремор. – Какая ночь? Утро вовсю.

От этих слов Олло проснулся окончательно.

Комната, где они находились, была невелика. Из мебели – узкая кровать, шкаф, столик с зеркалом и у окна – большой стол, заваленный книгами. Стены покрывали узорчатые бумажные полосы.

– Гера! – послышался из-за двери певучий Наташин голос. – Ты разбудил сестру? Пора завтракать.

– Сестру?! – взвился Олло. – Сестру?! Ты сказал ей, что я твоя сестра? Убью!!!

Он стрелой метнулся к обидчику и мертвой хваткой вцепился в горло. От неожиданности Геремор потерял равновесие, и эльфы кубарем скатились на пол. Олло больно ударился о массивную ножку стола, из глаз брызнули искры, и эльф разжал пальцы.

– А что, что я должен был ей сказать? – прохрипел Геремор, потирая багровые отметины на шее.

– Ты не должен был доводить до этого, не должен был вчера колдовать, бестолочь! – бушевал Олло. – А уж раз наломал дров, так должен был все исправить – сразу, как только заполучил обратно свой проклятущий Боекомплект! Чародей вонючий! Маг без палочки! Гоблин-маразматик!

– Да расколдую я тебя, придурок! – рявкнул Геремор. – И этого тоже расколдую. – Он кивнул в сторону Гиллигилла. Орк, проспавший ночь на одной с Олло кровати, только что проснулся и теперь с безмятежным видом пробовал на зуб уголок подушки. Через выгрызенную дыру выпархивали легкие облачка белого пуха.

– Ну так приступай! – подбодрил Олло.

– Позже, – взмолился Геремор. – Пожалуйста, Олло, потерпи немного. Что я Наташе скажу? Как объясню, кто мы такие и что с нами стало?

– А вчера что ты ей наплел?

– Ну, что мы с сестрой и племянником приехали издалека, потеряли эти, как их… документы и за это нас посадили в кутузку. По-моему, вполне правдоподобно. Не говорить же ей, что мы эльфы из другого мира, – все равно не поверит. Здесь никогда ничего такого не случалось.

– Просто стыдишься ей рассказать, как опростоволосился с тем заклинанием, – пустил стрелу Олло. – Но она же у тебя колдунья, все равно догадается.

– Какая она колдунья! – Геремор махнул рукой. – Это она только так думает про себя. Предки ее кое-что умели, а она – ни бум-бум.

– Так и знал, – констатировал Олло. – Я же чувствую, что магии здесь ни на грош. Это только ты за юбками ничего не видишь. Смотри, Геремор, когда-нибудь напорешься на ревнивого мужа, и оттяпают принародно твою любвеобильность тупым топором. А меня давай превращай обратно сей же час, – строго закончил он.

– Ну будь другом, Олло, – протянул Геремор. – Еще денек-другой потерпи, а? Что хорошего, если она узнает, откуда мы?

– А откуда вы?! – послышался вдруг дрожащий девичий голосок.

Эльфы обернулись. Наташа стояла в дверях, обняв себя за плечи, как будто озябла, и бросала на гостей тревожные взгляды.

– Гера, откуда вы?

– Д-да ниоткуда, – промямлил Геремор. Он был поражен внезапным и совершенно бесшумным появлением девушки. Уж к кому, к кому, а к эльфу трудно подобраться незаметно, тем более к королевскому гвардейцу. – Мы… это… ничего…

Он умолк – в голове было пусто, как в курятнике после визита хорька. Девушка казалась не на шутку испуганной. И тут на помощь пришел Олло:

– Мы беженцы. Из… э-э-э… – эльф замялся, пытаясь вспомнить хоть одно название, слышанное накануне из странной штуки под названием «радио». – Мы из… из… из Кремля!

Наташа вскинула брови.

– Ну ты даешь, подруга, – сказала она, покачав головой. – Ладно, позже пообщаемся. Давайте, ребята, берите в охапку дитятю и на кухню. Кофе стынет.

* * *

Крошечная кухня.

Свободное пространство между столом, подоконником, рукомойником и странной белой тумбой со стеклянной дверцей и четырьмя железными кругами наверху с трудом позволяло разойтись двум не слишком полным людям. На вопрос Олло, как в такой тесноте управляется кухарка, Наташа расхохоталась пуще прежнего и заявила, что в жизни не видела таких чудных девчонок.

На столе стояло блюдо с гренками, бутылочка молока, накрытая коричневым колпачком с дыркой, и три чашки с черной дымящейся, остро пахнущей жидкостью. Еще был горшочек с белым порошком и три маленькие ложечки. Под столом прятались четыре мягких табурета.

Из всего набора бутылка молока и табуреты показались Олло единственными родными предметами. Исполняя роль заботливой мамаши, он усадил Гиллигилла рядом с собой и всучил бутылочку. Громко зачавкав, орк приступил к трапезе.

Тем временем Геремор осторожно примерялся к своей чашке. Он понюхал содержимое, потом зачерпнул немного ложечкой и понюхал ее. Потом поднес чашку ко рту и, зажмурившись, храбро сделал глоток.

В тот же миг чашка с раздраженным «бумм!» грохнулась о стол, и Наташу обдал фонтан коричневой жижи. Геремор одной рукой вцепился в край стола так, что побелели костяшки пальцев, другой схватил себя за горло и дико вращал выпученными от ужаса глазами. С губ слетали бессвязные слова, из которых можно было разобрать только «яд» и «отрава» – вперемешку на эльфийском и человеческом. Еще через миг впечатленный произошедшим малолетний орк размахнулся и запустил пустой бутылочкой в голову Олло. В ответ эльф вцепился ему в горло, и только героические усилия Наташи спасли «младенца» от гнева разбушевавшейся «мамаши».

* * *

Завтрак возобновили через четверть часа в тягостном молчании. Наташа сварила новую порцию кофе, и Олло с Геремором, морщась, цедили из чашек черную жидкость. Гиллигилл тихонько ползал под столом, пробуя на зуб все ножки по очереди.

Наташа взирала на темпераментную семейку со смесью раздражения и жгучего женского любопытства. Наверное, нормальной реакцией было бы рассердиться и выгнать их вон из квартиры, но какое-то смутное, едва ощущаемое предчувствие не позволяло девушке сделать это. Это же самое предчувствие подсказывало, что ее гости совсем не те, за кого себя выдают, и даже не те, кем кажутся. Вывод отнюдь не в пользу вздорной троицы, но все то же чувство подсказывало, что пришельцы совершенно безвредны, в широком, конечно же, смысле. А чернявый молодой человек к тому же очень даже мил.

Конечно, глупо основываться на столь ненадежной почве, как смутные ощущения, но они были единственным даром, унаследованным Наташей от великих предков. Она развивала этот дар, как умела, и, как ни был он слаб, все же иногда приносил неожиданные плоды.

– Ну, вот что, – решительно сказала девушка, хлопнув себя по коленям, – про потерянные документы и все в этом духе я уже слышала, а теперь рассказывайте правду. Вы не те, за кого себя выдаете!

* * *

Эльфы окаменели. Рука Геремора, сжимавшая чашку, застыла на полпути ко рту. Олло выпучил глаза и таращился на девушку так, будто она внезапно обернулась огненным демоном. Даже Гиллигилл затих под столом. Ладошками он пытался стряхнуть с языка налипшие хлопья белой краски.

– Как ты догадалась? – прошептал Олло похоронным голосом.

На душе у него было темно и холодно, как в каменном мешке, куда бросают буйных арестантов.

– Уж догадалась, как видишь. Рассказывайте! – отчеканила девушка, дивясь звону стали в собственном голосе. Блефовать она умела всегда.

Олло совсем сник. Если первая встречная девчонка выведала их секрет, что же будет, попади они снова в лапы стражников?!

Слово взял Геремор. Он рассказал все без утайки, начиная с той злополучной ночи, когда Олло помешал ему совершить заклинание (ощутительный удар ногой под столом), и заканчивая мытарствами в лесу и дурацким планом Олло с превращением (еще удар ногой и болезненный тычок локтем под ребра), планом, который так-таки и не спас их от полонения.

Когда он умолк, Наташа окинула всех троих сердитым взглядом.

– Вы что, из психушки сбежали?

– Нет, – честно признался Геремор.

– А по-моему, как раз – да. Гера, ты что, всерьез думаешь, что я поверю в твою сказочку про эльфов?

– Чем тебе не нравятся эльфы? – обиделся Геремор.

– Тем, что их не бывает, – отрезала Наташа.

– Но мы же поверили, что ты ведьма, – ядовито заметил Олло. – Во всяком случае, некоторые поверили. – Он выразительно посмотрел на Геремора.

– А я и есть ведьма. Потомственная. Моя прапрабабка еще генерала Черняева от сглаза лечила. А прабабка в девятнадцатом году кружком атеистическим заведовала в уездном центре, потому что на нее, как на ведьму, церковь до революции устраивала гонения. А мама…

Ее речь прервала долгая мелодичная трель, донесшаяся из замысловатой красной коробки, стоявшей на подоконнике. Олло и Геремор в недоумении уставились на новое диво. Наташа подскочила к окну, сняла с коробки изогнутую штуку, к концу которой крепилась витая веревка, и поднесла к уху.

– Алло, – сказала девушка, ни к кому не обращаясь.

В ответ штука зловеще зашелестела.

Слов было не разобрать, но Олло чувствовал, что разговор ничего хорошего не сулит. Творилось что-то неладное. Наташа побледнела, на глазах заблестели слезы. Когда шелест утих и послышался короткий жалобный писк, Наташа швырнула коробку в угол, опустилась на пол и заплакала.