Читать книгу Хорошая моя - Ирина Ваганова - Страница 2

Варя Дьяченко

Варя остановилась у двери профессорской квартиры с металлической пластиной, хранившей напоминание о когда-то проживавшем здесь человеке: «Озерцов Виктор Андреевич». Оперлась на покрашенную в бежевый цвет стенку и наклонила голову, стараясь выровнять дыхание. Здешний четвёртый этаж сродни обычному шестому – дом с высоченными потолками дохрущёвской эпохи не имел лифта. Стоило сюда лезть? Не напрасно ли она затеяла этот визит? Варя напоминала самой себе пятиклашку, задумавшую пожаловаться на обидчицу и явившуюся с этим к завучу.

Наверху зашумели. Женский голос просил захватить мусор, мужской недовольно торопил.

– Она тоже мать, она поймёт! – пробормотала себе под нос Варя и нажала на кнопку.

Раздалась звонкая трель, и уже через минуту послышался стук каблучков.

– Кто там?

– Эльвира Васильевна, добрый день! Позвольте войти, мне нужно поговорить с вами.

С пятого этажа, судя по звуку шагов, стали спускаться. Варя нервно оглянулась. Ей почему-то было важно оказаться в квартире, прежде чем её кто-нибудь увидит здесь. К счастью, раздался щелчок замка, дверь распахнулась, пуская гостью в прихожую. Поспешно заскочив туда, замерла, рассматривая хозяйку. Худощавая фигура – предмет зависти, сама Варя имела склонность к полноте и вынуждена была неотступно следить за весом. И ещё: ни одной седой нитки! Тёмно-русые волосы, уложенные на затылке замысловатой велюшкой, не знали краски. А ведь Эльвире скоро шестьдесят стукнет! Варе немного за тридцать, а ей приходится применять оттеночный шампунь, чтобы скрыть седину на висках.

– Здравствуй, деточка, что-то не припомню, ты ученица Виктора Андреевича?

– Нет-нет. Мой отец работал с профессором. Константин Константинович Рогов.

– А! Костик! – улыбнулась Эльвира Васильевна. – Знаю-знаю.

– Да, – Варя кивнула и закусила губу. Зачем она говорит об отце, ведь речь о муже. – Можно мне пройти?

Лицо хозяйки стало печально-задумчивым:

– Виктора Андреевича нет.

– Так я к вам, хочу поговорить о муже, о Сергее.

– Он ученик э-э-э…

– Нет, руководит аспирантами в институте.

– А твоё имя как, деточка? Что-то не припомню.

Варя назвалась, с трудом пряча раздражение. Что за манера беседовать на пороге!

– Так я пройду?

Хозяйка вздохнула и нехотя раскрыла двустворчатые остеклённые двери, пропуская навязчивую визитёршу в гостиную. Здесь витал дурманящий аромат лилий.

Центр комнаты занимал большой круглый стол с шестью венскими стульями. Через приоткрытое окно доносились детские голоса. Захотелось выглянуть, убедиться, что с дочками всё хорошо. Пришлось оставить Аню и Таню на площадке с горкой и качелями. Двор закрытый, ничего не должно случиться, но материнское сердце сжимается от любой неизвестности.

Эльвира Васильевна уселась за стол и тронула вязанье – крючок и начатое кружево. Кремового цвета салфетки были разложены повсюду: под цветочными горшками, под вазой с теми самыми лилиями на этажерке, на спинках дивана и кресел. Смотрелось это по-деревенски, но не без уюта.

– Располагайся, деточка, – профессорша недовольно сдвинула брови. – Мою свекровь звали Варварой Фёдоровной.

– Я Константиновна, – поправила её Варя. Садиться не стала, провела ладонью по гладкой спинке стула, шумно выдохнула и сказала то, с чем пришла. – Эльвира Васильевна, умоляю вас, поговорите с Катей. Пусть она оставит Сергея в покое. У нас дети. Танечка и Анечка обожают отца, его уход из семьи ранит их. Да и мне будет тяжело. Как прикажете поднимать девочек одной?

– Сколько им?

– Шесть.

Эльвира Васильевна, продолжая теребить кружево, мечтательно посмотрела на огромную хрустальную люстру:

– Шесть… Как давно моим было шесть. Оле скоро тридцать. Лене двадцать семь, Коле двадцать четыре, а Катюшке двадцать два.

– Вы поговорите с ней? Зачем Кате эта связь? У них такая разница в возрасте! Потом, в институте Сергей держится исключительно из-за моего отца. Уход из семьи повредит карьере. Прошу, убедите дочь оглядеться, вокруг столько молодых, перспективных…

– Деточка, – перебила её профессорша. – Я что-то не пойму. Кто такой Сергей? Ученик Виктора Андреевича?

– Не совсем. Вернее… Серёжа работает в институте. Катя под его началом собирает материал для диссертации, а он увлёкся. Понимаете?

Варя навалилась всем весом на стул, ножки заскрежетали по паркету. Эльвира Васильевна вздрогнула, взгляд её стал настороженным:

– Воспитанием занимается муж. Дети не прислушиваются к моему мнению, так уж повелось, – она встала и указала на дверь. – Напрасно вы сюда пришли. Советую обратиться к Виктору Андреевичу. Ищите его в институте. Он очень занят и редко появляется дома.

Что говорит эта женщина? Варя видела её на кладбище – бледную как мраморная скульптура в чёрной кружевной накидке с букетом тёмно-красных роз в руках. Не могла же она не знать, кого хоронит!

Поборола минутное онемение:

– Профессор умер два года назад. Странно было бы обращаться к нему с просьбами.

Сказала и сразу пожалела. Скользнуло по полированной столешнице отброшенное вязанье, с шорохом упало на пол, крючок звякнул о паркет. Эльвиру Васильевну трясло. Запрокинув голову, она комкала на груди трикотажную кофточку и стонала:

– Во-о-он! Вон пошла, негодница! Как ты смеешь говорить такое в моём доме? Во-о-он!

– Простите, я… простите… – мямлила Варя, испугавшись, что профессорша брякнется на пол и забьется в припадке, – …простите, я не думала…

– Что здесь происходит? – у входа в гостиную стояла внешне похожая на Эльвиру Васильевну ещё молодая женщина. Она мельком посмотрела на профессоршу и тут же перевела взгляд на Варю. – Мама, кто это?

– Папина ученица. Олечка, знаешь, что говорит эта паразитка? Что папа умер! Он на совещании. Скажи ей!

– Он на совещании, – ровным голосом повторила женщина, приблизилась к профессорше, обняла за плечи и стала подталкивать к двери в смежную комнату. – Я всё объясню нашей гостье. Иди, пожалуйста, к себе. Не нужно переживать.

– Как же? – всхлипывала, профессорша, перестав трястись. – Разве можно так о живом человеке?

– Нельзя. Она больше не будет. Иди, скоро твой сериал начнётся.

Эльвира Васильевна резко остановилась:

– Клубок!

Только теперь Варя смогла отмереть. Она метнулась к лежавшему на полу кружеву, подняла и протянула Ольге. Та, кивнув, передала матери и затолкала-таки её в соседнюю комнату. Обернулась:

– Кто вас подослал? Из института?

– Н-нет… нет, выслушайте. Я сама. Никто не подсылал.

Ольга заглянула в комнату, улыбнулась матери:

– Вот и славно. Потом расскажешь, что там случилось.

Она плотнее закрыла дверь и строго посмотрела на Варю.

– Мой муж работает в институте, – ответила та на предыдущий вопрос. – Руководит диссертацией вашей сестры.

– Кати?

– Он увлёкся. Понимаете?

– Пока нет. Выражайтесь яснее.

– У них роман. У Кати и Сергея.

– При чём тут отец? Зачем говорить, что он умер?

– Но ведь он умер! – развела руками Варя. Ситуация казалась ей дикой.

– Видите ли, – Ольга приблизилась и стала водить пальцем по столу, рисуя овал, – мама нездорова. В её фантазиях отец по-прежнему жив. Мы вынуждены поддерживать эту игру, чтобы состояние не ухудшилось.

– А-а-а… простите. Я не знала. Эльвира Васильевна не производит впечатления… – Варя замолчала, тронув свой висок.

– В остальном она совершенно нормальный человек, – Ольга нахмурилась. – Так что там с Катей?

– Нашему браку восьмой год. Это критический срок, важно его преодолеть, и всё наладится! К несчастью, ваша сестра очаровала моего Сергея. Он просто голову потерял.

– Однако странно, что вы явились с этим к нам домой! – повысила голос Ольга. – Не лучше ли обсудить семейные проблемы с мужем?

– Я пыталась, – чуть не плакала Варя, – он и слушать не хочет, собрался подавать на развод. А у нас дети! Там, – она указала на окно, – девочки-близнецы гуляют на площадке.

– На площадке? – удивлённо вскинула брови Ольга. – Я только что шла по двору, никого не видела.

– Как? – Варя бросилась через комнату, выглянула в окно. Площадка, действительно, пустовала. Ни на качелях, ни на горке никого не было. – Таня! Аня! – выдохнула несчастная мать и устремилась в прихожую. – Если они пропали, я не знаю, что…

В висках барабанило. Варя, прыгая через ступеньку, спускалась по лестнице. Третий, второй… Железная дверь. Где тут кнопка? Ах, открыто. Распахнула и прямо на крыльце увидела своих девочек. Две феи в одинаковых платьицах сиреневого цвета с белыми единорожками на груди. Убранные в хвостики светло-русые волосы, яркие синие глазёнки, весело посматривающие на маму:

– Танечка, Анечка!

– Ма-ам, ты долго! – упрекнула Таня.

– Тётя нас в гости приглашала, но мы не согласились, – доложила Аня.

– Какая тётя? – Варя посмотрела на стоявшую около первой ступеньки Катерину и возмутилась. – Эта?

– Мы сказали, что мама не разрешает с незнакомыми уходить, – успокоила её Таня.

– Ну, уж, и незнакомыми! – засмеялась Катя. – Мы теперь почти родственники.

Красивая. Дерзкая. Разнузданная… У Вари перехватило дыхание. Прочистила горло и сипло спросила:

– Совесть есть у тебя?

– Не знаю, – передёрнула плечами девушка и снова хохотнула. – Пока не попадалась.

Разговаривать с этой вертихвосткой было бесполезно, даже вредно. Варя взяла дочерей за руки:

– Идёмте домой.

Они спустились и пошли к воротам. Очень хотелось обернуться. Варя готова была пригвоздить нахальную девицу. Если б было возможно сделать это взглядом!

– Мамуль, а ты обещала мороженку, – напомнила Танюшка.

– Я помню, по дороге зайдём в кафе.

– Мне с вареньем!

– А мне с шоколадом!

– Хорошо.

Ускориться бы! Однако пришлось примеряться к маленьким шажочкам. Варя сжимала тёплые ладошки, слушала щебет близняшек и постепенно успокаивалась. Зря навестила семейство обидчицы? Нет, не зря. Теперь осознала: одолеть яркую и самоуверенную соперницу в честной борьбе не получится. Значит, что? Не успела додумать. Они вышли на пахнущий горячим асфальтом и выхлопными газами проспект. Аня, перекрикивая шум проносившихся мимо автомобилей, спросила:

– Мам! А почему эта тётя сказала, что скоро за папу замуж выйдет?

Варя остановилась и присела:

– Она вам так сказала?

– Да, – подтвердила Таня.

Две пары синих широко раскрытых глаз испуганно смотрели на маму.

– Ну… потому что она хочет этого.

– А разве можно жениться на женатых?

Варя не знала, как отвечать. Изобразила улыбку и подмигнула:

– Давайте мы у папы спросим, а? – она распрямилась и кивнула на видневшееся впереди кафе. – Кто первый до крылечка?

Побежали. Девчонки вприпрыжку, она трусцой следом за ними. Как ни странно, на душе стало светлее. У неё замечательные доченьки! И никто, никакая Катька, не сумеет их отнять!