Читать книгу Икам. Неисполненное задание - Искандар Бурнашев - Страница 10

В первый день движения Икам изучал, сложившийся веками, порядок жизни большого каравана, с его маленькими хитростями и большими проблемами. Он перезнакомился с попутчиками и старался, запоминать особенности местных говоров и диалектов. Очень скоро, он научился, с первых слов собеседника, переходить на его родной диалект, что сразу открывало ему чужие сердца и развязывало языки. Только, готовясь к ночлегу, Икам заметил, что Летиг, проделавшая весь путь пешком за ослицей своего мужа, округлилась. Тогда он догадался, что Летиг ждёт ребёнка. Наедине с Воозалем, он, деликатно поздравил его с прибавлением семейства. Неожиданно для него, тот ощетинился и ответил, что радоваться здесь нечему. Наверняка, Летиг понесла от одного из этих разбойников Урибах. Тогда Икам вызвал его на серьёзный разговор:

– А, с чего это ты решил, что ребёнок не от тебя?

– Потому, что за пять лет, она ни разу не понесла. Она-то, и увязалась со мной в это путешествие, чтобы вымолить у богов Тепиге ребёнка.

– Я понимаю твою скорбь. Ведь теперь, даже самый глупый сосед с твоей улицы поймет, что в том, что у тебя нет детей, виноват только ты.

– Как, ты смеешь так говорить?

– Конечно, смею. Кто теперь поверит тебе, что твоя жена бесплодна или, что она не хочет детей?

Женщина, которая проделала такой путь, чтобы вымолить у богов ребёнка для своего мужа, и, по воле богов, забеременевшая, чиста перед тобой и перед твоей семьёй. Скажи, разве она, сама ушла к Урибах? Или, может быть, ты защитил её от насилия? А может быть, это по воле богов, всё произошло там, в лесу. Может быть, это твой единственный шанс, получить наследника, который станет вашей опорой в старости? Вообще-то, для служителя Храма, ты слишком легкомысленно относишься к воле богов. Смотри, не рассерди их. А, я никак не мог понять, как это она проломила голову камнем вожаку Урибах? Да просто, в неё вселилась душа богини Хозяйки. И, эту женщину ты отталкиваешь от себя? Я не настолько смел, чтобы оскорблять Богиню Хозяйку, жену Хозяина, повелителя громов и молний. Воозаль. Я пришлю тебе ослицу, подаренную мне Нидиба. Ты можешь оставить ее себе, при условии, что остальную часть дороги, Летиг проделает на ее спине.

– Я, не против. Просто у меня нет свободной ослицы. А если отдаёшь её мне, я, конечно же, разрешу Летиг ехать на ней. Что мне сказать Летиг?

– Можешь ей сказать, что ты купил ослицу у меня для неё.

– Хорошо, я так и скажу.

Утром, когда Икам, издали, увидел, как Воозаль подвел к Летиг ослицу и, что-то ей сказал, и когда Летиг бросилась целовать ему руки, то в душе у Икама шевельнулся червячок зависти. И всю дорогу Летиг выглядела такой гордой и счастливой, что Икам разозлился, и стал искать, на ком бы выместить свою злость. Себе на беду, ему под руку подвернулся простодушный Кана, гордо вышагивающий по дороге с двумя мечами за спиной. Икам подозвал его и, взяв в руки мечи, завертел из вокруг себя, давая выход накопившейся злости. Затем, приказал Кане, повторить упражнение. Когда тот неуклюже, чуть не снёс себе голову, Икам заявил, что мечи он, получит только тогда, когда научится ими обращаться. Выломав в придорожной роще две метровые дубины, и, отесав их с одного конца, Икам придумал упражнение для Кана. Теперь Кана должен был, вращая в обеих руках свои палицы – булавы, бегом обгонять движущийся караван и, вернуться назад, обогнув караван, с другой стороны. Если вид, бегущего Кана с двумя вращающимися дубинами в руках, и мог показаться кому-нибудь забавным, то, когда, двухметровый гигант, со свирепым выражением лица, пробегал мимо погонщиков, у тех пропадало всякое желание, высмеять молодого воина. Когда Икам немного успокоился, ему стало жалко своего молодого друга. Но, к его удивлению, тот воспринял полученное задание, со всем энтузиазмом молодости и, искренне, решил, стать достойным учеником, своего сурового учителя. Единственным побочным эффектом стало то, что у Кана, после утомительных тренировок, просыпался зверский аппетит. Но, так как Икам, ввел в правило всем своим людям, питаться с одного котла, и велел погонщику, добровольно взявшему на себя роль повара, продуктов не жалеть, то, этот милый недостаток Кана, все ему охотно прощали. И, во время приёма пищи, все, глядя на него, старались не отставать от молодого спортсмена. Кана оказался отличным учеником: послушным, упорным и очень старательным. Чтобы загладить свою несдержанность, Икам на привалах учил его фехтованию, двумя руками, и искусству, боя на копьях. Каждый новый приём, Кана принимался разучивать с таким остервенением, что Икаму приходилось его сдерживать, а не подгонять. При этом, Икама удивляла природная сила и выносливость молодого гиганта. Иногда, он начинал подумывать, а что, если бы Кана вышел на поединок после подобной подготовки? Икам продолжал занятия, сократив комплексы упражнений, до базовых. Оставляя в секрете многие приёмы. Икам хотел быть уверенным, что в случае, если, вдруг Кана взбунтуется, у него останется возможность, одолеть неблагодарного ученика. Занятия и тренировки Кана не прекращались все время их путешествия. Как-то так, само собой, получилось, что второй ослик, подаренный нашему герою его приёмным отцом, достался Келафу. Бойкий старик оценил хлебосольство Икама, и прочно вошёл в «его» команду. Но, Икам, нисколько не пожалел об этом. Келаф оказался кладезем всевозможных сведений об окружающем мире, и превосходным рассказчиком. Надо было слышать, как он обсуждал с Каной, преимущество ума над силой. Как-то Кана уверенно заявил, что сильному человеку, учиться премудрости ни к чему.

– Дурень ты, Кана. Сила без знаний, стоит совсем немного.

– А, вот я сейчас тресну тебя кулаком, тогда и посмотрим, что важнее, сила или ум.

– А, я прокляну тебя страшным проклятием, и у тебя ноги отсохнут.

Кана молча сопел. Шутить с проклятием и рисковать здоровьем, ему, явно, не хотелось. Чувствуя слабину Каны, Келаф продолжал.

– Кто сильнее, вол или козел?

– Конечно, вол.

– Вот поэтому, он всю жизнь ходит в ярме, его лишают мужественности и потом сдирают с него шкуру на подмётки. А козёл, всю жизнь, ест, пьет вволю, любит коз и водит за собой стадо баранов. Так, кем быть лучше, Кана?

– Получается, что козлом.

Келаф захлебнулся довольным смехом.

– Я же говорю, что ты дурень, Кана. Неужели не понятно, что лучше всего, быть Человеком!

Глядя, как Кана озадаченно чешет затылок, трудно было не улыбнуться.

В разговоре с Икамом, Келаф был сдержаннее, но Икам был таким благодарным слушателем, что они вели беседы часами.

– Народ страны Иттех, сильно отличается от окружающих народов. Их язык не похож, на языки народов этих краёв. Их письменность из сотни знаков, похожа на письмо Дакка, но, пишут они своеобразно, одну строчку слева направо, а следующую – справа налево, словно бык пашет поле. У их колесниц, колёса находятся не сзади, как у Тепиге, а посередине. Поэтому на их колесницах, могут ехать сразу трое: возница, лучник и щитоносец. Сто лет назад, их царь заключил договор с Ноарафом Тепиге, о разделе мира и отдал за него свою дочь. А теперь, их земли терзают Люди Моря.

Знаешь, Икам, на западе лежит Центральное Море Мира. К нему примыкает Внутреннее Море. Весь Мир лежит на их берегах. Наши страны занимают восточные берега Центрального моря. На его южных берегах простирается царство Тепиге, а на северных берегах и северных островах, и жили издавна Люди Моря. Но, с северных стран пришли неведомые народы, и стали изгонять племена и народы Людей Моря, с насиженных мест. И тогда, самые отпетые разбойники и грабители Людей Моря, сели на свои корабли и приплыли к нашим берегам. Некоторые, привозят с собой своих женщин, но, в основном это изгои, бросившие свои земли, могилы своих предков и свои семьи на милость пришельцев. Но, сражаются они отчаянно. Ходят слухи, что Вожди пяти их племён, поделили берега Центрального Моря между собой. Три племени ушли на запад, а два приплыли к нашим берегам. Теперь воины Итсалуп грабят и убивают в землях Иттех, а вожди Нунад грозятся, забрать себе южное побережье Тепиге.

Но главное, что, как один камень, сорвавшийся со скалы, может вызвать камнепад, так и один народ, сдвинувшийся с места, может вызвать, целое переселение народов. На земле Иттех издавна живут и другие народы. И вот теперь, когда в их царстве нет порядка и спокойствия, эти народы могут двинуться на юг. Земли на юге принадлежат Ноарафу Тепиге и Царям рек Ргит и Тарфве. Если, кто-нибудь из них, не сдержит нашествия, то их земли погрузятся во мрак и запустение. Но, вместо того, чтобы готовиться к битвам, все живут так, словно в мире ничего не происходит, или их это не касается.

Хуже всего, что Люди Моря перекрыли купцам пути подвоза олова. А, без олова нельзя изготовить, ни оружие для войны, ни инструменты для труда. Наш мир ждут большие потрясения.

Икам не воспринимал всерьез эти слова. И на его планете, старики всегда пророчат несчастья и предрекают конец света. Поэтому, он старался переводить разговоры на другие темы. Келаф, с готовностью, подхватывал любую тему и, казалось, что нету вопросов, на которые у него не было ответов.

– Ты спрашиваешь, почему мы считаем не десятками, а по шестьдесят единиц? Ничего странного. Икам, посмотри на свои руки. Если повезет, то они всегда будут с тобой. Если тебе нужно что-то сосчитать, то для этого у тебя есть пальцы. Но пальцев всего десять. А считать приходится много. Поэтому, считать нужно так. Смотри на ладонь правой руки. Считаешь большим пальцем. На остальных четырёх пальцах есть по три фаланги, итого двенадцать. Очень удобное число. Делится и на два, и на три, и на четыре, и на шесть! С каждым числом переставляешь большой палец на очередную фалангу. Сосчитал до двенадцати, загнул один палец на другой руке. Когда загнулись все пальцы на другой руке, ты очень удивишься, Икам, но получится ровно шестьдесят! Шестьдесят раз по шестьдесят, будет три тысячи шестьсот. Каждой цифре соответствует свой знак. Для быстрого сложения, уже давно, писцами составлены таблицы сложения и вычитания. Нашел в строчке одно число, а в столбике другое. На пересечении строки и столбика, находишь ответ. Все просто! Запомни. Если взять три раза по шестьдесят спелых зёрен ячменя, то их вес составит один сикль. Шестьдесят сиклей составят одну мину. А шестьдесят мин составят один талант. Сиклями, минами и талантами можно мерить все; И зерно, и металлы. В торговле принято выражать стоимость товаров в серебре. Да, и еще. Сикли, мины и таланты, бывают «царские» и «народные». Царские вдвое тяжелее народных. Народные меры веса применяются для торговли, а царские, для уплаты налогов и сборов.

Икам, ты производишь впечатление, умного человека, а не знаешь, самых простых вашей.

День длится от восхода до захода солнца. Ночь длится от захода до восхода солнца. И день, и ночь, делится на двенадцать часов или на три стражи по четыре часа. Хотя, в Тепиге принято делить дни и ночи на четыре стражи, по три часа.

Из дней складываются месяцы. В месяце около тридцати дней. Начало месяца мы определяем по нашему богу – Луне по имени Нис. Бог, в течение месяца, трижды меняет свою ипостась. В начале месяца он принимает вид Черного быка с золотыми рогами. С появлением золотых рогов на небе и начинается месяц. Затем, бог принимает облик Льва, и мы видим, как Лев поворачивает голову и осматривает Землю, владения Бога. А затем, бог принимает облик змеи, и мы можем видеть, как уменьшается её раздутый капюшон. Затем бог умирает, но он, как и все змеи, скинув кожу, снова возрождается и приобретает облик Черного быка. Ты ведь знаешь, что, когда один хитрец, пробрался в сад к Богам, чтобы заполучить яблоко бессмертия, ему вызвался помочь, еще более хитрый Змей, который и проглотил это волшебное яблоко. И с тех пор, змеи стали бессмертными и, с окончанием очередной жизни, просто скидывают старую кожу, и начинают жить заново. Ты и сам можешь убедиться в истинности этой истории, наблюдая на ночном небе, то рога Быка, то Лицо Льва, то Змею. А когда Бог возрождается, на небе ничего не видно. Начало месяца мы определяем по Луне. А начало года по Солнцу. Год длится триста шестьдесят пять дней. Бог Солнце Шамаш и Бог Луна Нис, как и люди, никак не могут договориться, и каждый поступает по-своему. Поэтому, примерно раз в восемь лет, в год добавляют еще один месяц. Но, тебе это знать необязательно. Для этого есть Жрецы и Правители. Они и объявят о начале года, и о времени начала работ на полях, и времени уплаты налогов.

* * *

Караван медленно двигался, сначала по каменистой, а затем и по песчаной пустыне от одного источника воды к другому. На стоянках, с животных снимали груз и, пока погонщики отводили ослов на водопой, на кострах готовился ужин. Ночью, погонщики и Кана охраняли пасущихся животных, а Воозаль, Икам и Келаф, охраняли груз. Выяснилось, что приобрести продукты в придорожных деревнях, стало очень сложно. Крестьяне, ссылаясь на войну и военные налоги, просили за продукты вдвое, против обычного. Чтобы не слушать стенания Воозаля, по поводу дороговизны зерна, Икам предложил питаться всем с общего котла, при условии, что Икам дает продукты, а Летиг готовит на всех. Стенания Воозаля прекратились, а аппетит возрос вдвое. Икам, чтобы не вносить в команду раздора, приказал Летиг, не экономить на питании.

Икам знакомился, с организацией движения больших караванов. Возле каждого источника воды, местные старшины выделяли каравану места для ночлега. Места выделялись таким образом, чтобы каждый караван, пас своих животных только на своём участке, не допуская потравы других. Караван на ночлег становился в круг, стараясь, расположиться так, чтобы в центре круга оказалась лощина или низина. После вечернего водопоя скот загонялся внутрь круга, где он и пасся всю ночь, пока не высыхала роса, и скот гнали уже на утренний водопой. Затем груз снова грузился на ослов и, заняв места в караване все, по команде Главы каравана, начинали движение. Движение продолжалось в течение дня, пока не достигали места следующего водопоя. Там, весь этот цикл повторялся до утра следующего дня.

После ужина, у костров начинались неторопливые рассказы караванщиков обо всём на свете. Когда очередь рассказывать доходила до Икама, он начинал рассказывать бородатые анекдоты, переделывая их так, чтобы они стали понятны его слушателям. Его выступления имели оглушительный успех. Неизбалованные слушатели, слушая рассказы, как незадачливые простаки попадали в смешные ситуации, падали на песок и икали от смеха. Вот только, про неверных жен, анекдоты не звучали. Супружеская измена, считалась в этой среде, таким серьёзным преступлением, что смеяться, над обманутым супругом, было кощунственным, как шутить над подвигами маньяка Щекатило. Келаф с восторгом слушал рассказы Икама и даже старался их запоминать. Иногда днём, он просил напомнить ему, о чем шла речь вечером у костра. Однажды Икам заметил, как Келаф наносил тоненькой палочкой, какие-то знаки на листке бумаги, свернутой в рулон. Дождавшись, когда они останутся одни, он потребовал от него объяснений. Келаф показал ему рулон бумаги, на котором были значки и рисунки, похожие на те, что Икам видел на ножнах кинжала урибах.

– Ты знаешь письменность Тепиге?

Тут, пришло время удивляться Келафу.

– Ты знаешь про письменность Тепиге? И, ты умеешь читать?

Икам не стал скрывать своего неумения, понимать письмена, но, сделал это так неопределённо, что у Келафа остались сомнения, в его откровенности.

– Икам, я, действительно, владею секретом письма Тепиге, но это, может быть, небезопасным для меня. Не говори об этом никому. Я не лазутчик. Просто я долго жил в Тепиге, и теперь возвращаюсь домой.

– Келаф, а письменность царств рек Ргита и Тарфве, тебе знакома?

– Да, но об этом, тоже, лучше не распространяться, а что тебя интересует?

– Келаф, меня не интересуют твои секреты. Ты мне нравишься, и я готов, помочь тебе добраться до родины, если это не будет, во вред другим людям. Просто, я не могу понять, почему, у вас письмо делают таким сложным. Неужели, нельзя его упростить, и сделать понятным для всех?

– А зачем?

– Как зачем? Ну, чтобы обмениваться знаниями, новостями, чтобы люди, лучше понимали друг друга?

– Икам. Никогда и никому не повторяй этих слов. Иначе тебя сочтут беспочвенным мечтателем или опасным смутьяном. Ты, тоже, нравишься мне. Я вижу, что ты принадлежишь к людям, рождённым править и управлять другими. Поэтому, я постараюсь разъяснить тебе основные истины Правителей. Знания и новости – это сокровища, которые необходимо хранить и умножать. Украденное золото, можно вернуть. Украденные знания вернуть невозможно. Каждый правитель, который заботится о своих наследниках, делает все, чтобы количество грамотных людей было ограниченно. У каждого царства есть свои секреты. Поэтому, у каждого царства, есть своя система передачи знаний и своё письмо, секреты которого строго оберегаются. На подконтрольных землях, распространяется и письменность главного царя. У каждого царя есть свои писцы, которые хранят и передают знания в своей касте. Чтобы тебе было понятно, приведу пример. Ты никогда не задумывался, почему в больших городах, правители запрещают пользоваться ручными зернотерками и требуют, чтобы зерно мололи только на мельницах? Конечно, это приносит дополнительный доход, но это не главное. Общественные мельницы позволяют Правителю и его людям, контролировать запасы и расход зерна у населения. Грамотность писцов, позволяет контролировать знания у народа. Зачем народу лишние знания о том, что происходит в других странах? Всё, что ему нужно знать, он узнает от своего правителя. Чтобы написать письмо в другой город, надо идти к писцу. А, чтобы его могли прочесть в другом городе, нужно, чтобы и там был писец. Таким образом, пресекается связь с врагами. Ведь врагам ничего не стоит, через легковерных грамотеев, распространять в народе ложные слухи, порочащие правителя и подстрекающие простой народ к бунту. А правители, чтобы общаться, друг с другом, могут поменяться писцами и понимать друг друга, чтобы договориться. Я двадцать лет прожил у Ноарафа в Тепиге, и теперь, возвращаюсь домой. Чтобы вырваться оттуда живым, я отдал главному Визирю все, что получил за двадцать лет своей службы. Теперь, вместо меня, туда пошлют другого молодой писца, который не вернется оттуда никогда. Таковы правила. Поэтому, письменность и должна быть сложной и непонятной, для непосвященных, ибо таковы правила заботы о благе государства. А простая письменность существует, и существует давно. Её придумали торговцы, для своих нужд. Передавать знания можно на любом языке. Двадцать знаков для передачи глухих звуков и три условных знака, для передачи звонких звуков, могут передать речь на любом языке, который понимают оба – тот, кто пишет и тот, кто будет читать. Чтобы передать цифры, для первых десяти цифр нужно десять знаков, для передачи десятков еще десять. Так, что меньше двадцати букв в алфавите быть не может. Конечно же, было бы хорошо, если бы букв было больше тридцати, чтобы и сотни имели своё обозначение, но, купцы обходятся и двадцатью. Но, и купцы, учат грамотности только тех, кому это необходимо. А для защиты своих посланий, им приходится придумывать, как усложнить, это простое письмо. Вот и выходит, что простая письменность, не нужна никому, потому, что нет ничего хуже, полуграмотных крикунов, которые, прочитав слова, и не поняв. смысл прочитанного, объявляют себя оракулами и пророками.

– Спасибо тебе Келаф. То, что ты рассказал, мне нужно хорошо обдумать. Не беспокойся, то, что я узнаю, я тут же забываю, и не могу потом ничего вспомнить, не то, чтобы рассказать. Вот такая у меня плохая память.