Читать книгу Про Петю и косточку - Иван Барминов, Иван Алексеевич Барминов - Страница 6

На раскопках

Оглавление

Среда, 20:30, где-то в Киргизии. Четыре дня до происшествия.

Ирина, Петр Вениаминович и Серега пошли спать в свои палатки. Алексей и Аня остались у костра вдвоем. Почему-то ему совсем не хотелось прекращать то, что сейчас происходило. Он удобно сидел на небольшом туристическом кресле, наблюдая, как от пламени костра отделяются небольшие язычки и, блеснув всего лишь на какой-то миг, исчезают в никуда. Аня сидела рядом на втором стульчике, ее светло-русые волосы с темноватыми корнями слегка развевались на ветру, немного напоминая языки пламени.

«Исчезают в никуда, – подумал Алексей. – Будто бы их никогда и не было. Будто и не существовали эти частички мощного пламени». Алексей вдруг представил, что эти всплески костра являют собой символ человеческой жизни. Эти искорки, всполохи, появившись непонятно откуда, зажигаются мощным пламенем, переливаясь оттенками желтого, красного, зеленого, согревают все вокруг, а затем исчезают в бесконечности пространства. Ведь примерно так же и люди возникают откуда-то, из ничего, из непостижимой тайны бытия, затем наполняют собой пространство, наполняют смыслом жизнь других людей, что-то создают, а что-то разрушают, а в итоге растворяются в течении времени, как языки костра в воздухе.

Алексей задумался: «А в чем смысл этого пламени, этих всполохов света? Если бы я здесь сейчас не сидел, то и не увидел бы этих вспышек, не почувствовал бы их тепла. Получается, только моя память, мой разум придают этим проявлениям реальности какой-то смысл. Это так странно: для того чтобы нечто реальное просуществовало еще некоторое время, и для того, чтобы происходящие события могли быть зафиксированы, необходимо что-то субъективное, нематериальное, то, что даже и потрогать нельзя. В данном случае – моя память, моя способность мыслить. Если я захочу, я смогу описать эти свои впечатления кому-нибудь другому, выразить своей речью или даже перевести на язык символов, написав пару строчек на бумаге. И только тогда существование реальности обретет свой смысл».

Алексей был очень вдохновлен своими собственными рассуждениями. Он посмотрел в сторону: вдали виднелись очертания небольших холмов, в сумерках они казались то ли курганами, где похоронены неизвестные существа, то ли песочными куличиками, что он лепил в своем далеком детстве. «Без материального мне было бы не о чем думать, без реальных предметов мой разум не мог бы функционировать. Но с другой стороны, и без моей души этот материальный мир не имел бы такого смысла, некому было бы понять, как красивы эти всполохи огня, как чудесно вдыхать этот чистый степной воздух, как приятно слышать потрескивание веток в костре».

– О чем ты задумался? – Аня чуть придвинулась к костру и погруженному в себя Алексею и решила переключить его внимание на себя.

Алексей вспомнил, что он сейчас здесь не один, и немного растерянно перевел взгляд на Аню; пейзажные образы перед глазами постепенно рассеялись, и он сфокусировался на своей коллеге. «Я совсем забыл про Аню, мою коллегу, – подумал он и поймал себя на мысли, что ему очень не нравится это слово, „коллега“. – Как странно, вроде бы именно так всегда называют людей, с кем работают, но мне совсем не хочется называть так ее. Кто же она мне? „Девушка со столь жгучим, манящим взглядом“ – звучит более подходяще. Но, быть может, мне это только кажется. Не исключено, что я влюбился в нее и додумываю себе то, что соответствует моим желаниям».

– Да так, думаю, найдем ли мы наследство караханидского хана, – улыбнулся он Ане.

– Это неправильный вопрос, – улыбнулась она в ответ, – правильно спрашивать себя, когда, в какой именно день, мы его найдем.

– То есть ты абсолютно уверена, что это произойдет?

– Конечно, только с таким настроем и стоит приступать к этой работе! – Аня поправила свои русые волосы и твердо взглянула куда-то сквозь костер.

Алексей подумал, какая она уверенная в себе и как она прекрасна своей решительностью. И даже движения ее тела стали казаться ему чуть более решительными, чем раньше. «А может быть, это я просто себе придумываю, – подумал он. – Может, я просто приукрашиваю, возвышаю ее образ в собственных глазах».

Аня повернула голову к Алексею:

– Ты снова о чем-то задумался, ты такой забавный, такой серьезный, расслабься уже!

«Тебе легко так говорить, посмотрела бы ты на себя со стороны», – подумал Алексей, глядя, как ее волосы развеваются, напоминая языки пламени костра. «Наверное, я влюблен», – подумал он. Вслух он произнес следующее:

– Слушай, Ань, как ты думаешь, а что мы найдем? И что хотелось бы найти больше всего тебе?

– Алексей, мне в принципе интересно узнать что-нибудь о том времени, об устройстве Караханидского государства, что они ели, как молились, какой была медицина в то время.

– Понятно, – ответил Алексей. – А вот я бы хотел найти побольше монет Тамгач-хана, я слышал, что на них изображены все растения и животные, обитавшие в ту эпоху.

– Да, найти эти изображения было бы очень интересно, – согласилась Аня и посмотрела прямо в глаза Алексею. Ему даже показалось, что кроме неподдельного интереса к разговору о раскопках он увидел в ее глазах искорки женской симпатии к своей персоне.

«А вдруг она тоже влюблена в меня?» – осмелился мысленно предположить Алексей, но тут же будто одернул себя и попытался запретить себе думать об Ане и своих чувствах. – «Нет, нет, нет! Так нельзя, я люблю свою Лену, как бы мне ни было сложно с ней». И он даже попытался отвернуться от Ани в другую сторону. Но что-то внутри него нашептывало таким тоном, каким мать успокаивает маленького ребенка в кроватке: «Посмотри на себя, ты слишком напряжен, расслабься, это всего лишь жизнь. Ты не властен над этим костром, над этим миром и над своими чувствами. Все растает, все исчезнет через несколько десятков лет. Все будет смыто рекою времени, а ты сидишь здесь сейчас и пытаешься запретить себе чувствовать! Ты просто дурак! Ты жалок и смешон! Живи сейчас так, как тебе хочется. Какой смысл бояться собственных чувств?» Алексей подумал, что не будет бояться самого себя, и снова посмотрел на Аню.

– Хорошо здесь сидеть, тихо, тепло и даже не жарко, – проронил Алексей.

– Да уж, кажется, я могла бы просидеть так целую вечность, – ответила Аня, и они замолчали, не зная, что еще можно сказать, и стали глядеть на огонь.

Через пару минут Аня увидела, что огня стало чуть меньше, и положила в костер еще одно полено. Для этого она привстала со стула, наклонившись вперед. Ее кожаная куртка правым краем сначала качнулась по инерции к костру, а затем отодвинулась назад, открыв взору Алексея белую майку, обтягивающую стройный бок и часть груди.

«Боже мой! – восторженно подумал Алексей. – Как это прекрасно! Как она, Аня, прекрасна! Такая молодая, сильная, гибкая, женственная!!» Алексей старался не давать волю своим мыслям и чувствам, переводя взгляд то в сторону холмов, то себе под ноги. «Да, лучше я буду думать об этих холмах, интересно, почему тот, что справа, больше, чем тот, что слева? Почему не наоборот? Интересно, почему холмы бывают разными? Интересно, а у нее левая и правая груди одинаковые, или нет?» – Алексей неожиданно вернулся к мыслям об Ане. Он вдруг осознал, что от своего интереса к тому, что он наблюдал краешком сознания на периферии своего зрения, было невозможно спрятаться.

Сначала он испугался собственной грубости, невежественности и глупости: «Ужас, она же человек, а я о ней думаю, как о кукле какой-то!» Но затем он подумал, что нужно признать, что в мире есть сиськи, и ему нравится на них смотреть, и вряд ли в этом процессе можно найти что-либо ужасное или глупое. «Наверное, так и задумано природой, а я зачем-то лишний раз придумываю себе какие-то запреты». Он расслабился и решил продолжить разговор:

– Аня, послушай, я тут подумал, – начал мяться он.

– Да? – с невинным интересом отозвалась Аня и посмотрела на него.

– Я не знаю, как сказать, – продолжил он мямлить.

Она увидела его нерешительность, ей стало интересно, отчего он смутился, и она решила подбодрить его, назвав Лешей. Казалось, что так ей удастся передать ему немного мягкости и ласки:

– Леша, я очень внимательно тебя слушаю.

Алексей смотрел прямо в ее большие чарующие глаза, и в этот момент ему начало казаться, что они гипнотизируют его. Он смотрел и представлял, как падает в светло-карюю глубь этих глаз. Это было похоже, как если бы он решил прыгнуть со стометровой вышки в тихое бездонное одинокое озеро на зеленой поляне посреди дремучего векового леса. Попробуйте представить себе, как вы стоите на такой вышке и смотрите вниз, туда, где между большим и вторым пальцем собственной ноги виден небольшой кружочек этого озера. Эта водяная гладь так привлекательна, так маняща, вам очень хочется побыстрее нырнуть туда и узнать, что будет, какие ощущения это вызовет. Но, с другой стороны, очень страшно, ведь вы так высоко, так далеко от нее. А вдруг не попадете? Вдруг вас сдует ветром по пути, вдруг водные очертания не примут вас или окажутся слишком маленькими? Но все же, несмотря на страх, вы медленно поднимаете ногу и заносите ее над огромным пространством, а затем отталкиваетесь второй ногой и начинаете падать, постепенно ускоряясь. Все это время ваш взгляд не отрывается от тихой, безмятежной глади озера. Вы ждете, что по мере падения размер озера будет увеличиваться и, о чудо! – так и происходит! Вы продолжаете падать по направлению к воде, а озеро расширяется, оно будто распахивает свои объятия, готовясь принять вас в себя. И хотя можно было бы ожидать, что падение будет становиться все более быстрым и, соответственно, более опасным, оказывается, что вы падаете все более мягко и нежно. Будто воздух вокруг смягчает скорость вашего приближения к воде. Будто сама природа, увидев, как вы с озером тянетесь друг к другу, как надеетесь на скорую встречу, на скорое слияние, растрогалась и изменила свои законы. И теперь нет никакого закона тяготения, есть только мягкие воздушные руки природы, которые нежно опускают вас в ласковое озеро. И уже совсем скоро вы встретитесь, озеро уже совсем близко, вы будто улыбаетесь друг другу, радуясь скорой встрече. И этот момент скорого слияния, скорого наступления безмятежного, безусловного счастья так важен, так сильно переживается, что и само время замедляется. Время изо всех сил старается течь помедленнее, чтобы дать вам с озером подольше насладиться этим чудесным моментом предстоящего слияния. И вы продолжаете улыбаться, чувствовать себя абсолютно счастливым и падать, падать, падать в озеро. Уже совсем близко, уже осталось несколько метров. Еще немного, еще чуть-чуть, еще несколько мимолетных мгновений…

Так чувствовал себя Алексей в эту минуту, когда смотрел Ане прямо в глаза. Он падал, и падал, и падал в ее светло-карие озера…

Но вслух он произнес:

– Знаешь, этот вечер так прекрасен, все вокруг такое чудесное.

– Да, – согласилась Аня, продолжая пристально смотреть на Алексея, – здесь так красиво!

– Знаешь, Ань, я, кажется, понял, откуда берется красота, – Алексей продолжал свою мысль. – Кажется, есть универсальный природный закон красоты. И все вокруг подчиняется ему.

Аня несколько озадачилась, так как не понимала, куда он клонит, но его слова звучали красиво и интригующе, так что она с интересом продолжила слушать.

– Нет, ну правда, посмотри вокруг! – Алексей продолжал вырисовывать свою сложную мысль. – Вот мы видим этот костер, ну ведь он очень красив, не правда ли? А почему? – Алексей как бы вел диалог сам с собой. – А потому, что он горит в этом очень красивом месте. Эти степи, эти холмы – они будто созданы для того, чтобы ими любоваться, и, конечно же, костер, который здесь горит, просто не имеет права быть некрасивым!

Аня в этот момент думала, какая странная мысль у него, и непонятно, то ли у него такое странное оригинальное мышление, то ли он слишком долго говорит то, что хочет сказать. Но все же было интересно, чем эта мысль закончится, поэтому она кивнула и сказала:

– Продолжай.

– В таком красивом месте с этим прекрасным огнем ветер просто обязан быть не слишком сильным, чтобы он не раздражал нас, а, наоборот, ласково поглаживал наши фигуры. И ведь так и происходит сейчас! Аня, ты заметила, какие тихие, приятные нашим ушам, звуки мы слышим вокруг: легкое стрекотание сверчков, протяжное гудение пролетающей желтой осы, шелест песка от воздушных потоков? Это тоже следствие этого универсального закона красоты: в этом месте в этот момент просто ни один звук не может быть неприятным.

– Да, может быть, в этом что-то есть, – неуверенно произнесла Аня. Внезапно она осознала, что последний ее вдох был чуть глубже, чем предыдущие, а на высоте этого вдоха ее дыхание остановилось на какую-то секунду.

«Да ты что-то разволновалась, девочка! – мысленно сказала она сама себе. – Как это у него получается так красиво говорить?!». Аня решила, что нужно обязательно выяснить, что за чувства заставляют Алексея вести сейчас этот диалог:

– Продолжай, мне очень интересно! – чуть с придыханием и немного понизив тон голоса, произнесла Аня, подкинув еще веток в костер, и снова посмотрела на Алексея.

– Я думаю, – продолжил Алексей, – что и мы находимся здесь точно в соответствии с этим законом красоты. Что наше присутствие здесь в этот прекрасный вечер уже предопределено. По какой-то причине Вселенной было нужно, чтобы мы здесь сегодня сидели у костра. Ведь есть этот универсальный закон природы. Все должно быть единообразным. Например, если в этот вечер природа так красива, то все остальное должно быть красивым тоже.

Алексей начал повторяться в своих фразах и рассуждениях, как будто он был оратором, произносившим важную речь перед слушателями, причем стояла задача занять пятнадцать минут времени, а слов хватало только на три. И он продолжал «лить воду», «переливать из пустого в порожнее» одно и то же.

Аня заметила, что он повторяет одни и те же фразы, что у него будто внутри есть какой-то запал, какая-то идея или фантазия, которую он хочет высказать, но не может. И вместо высказывания этой мысли он тратит энергию на другую. Будто совершает обходной маневр на поле боя. Словно хочет сказать что-то очень важное, но не может даже начать.

«Наверное, я ему нравлюсь», – предположила Аня. «А ведь он тоже ничего», – она непроизвольно окинула взглядом его тело, немного задержавшись взглядом на бедрах и в области паха. «Конечно, немного грузноват, животик торчит, но зато мощные ноги и крепкая попка, наверное, он мог бы стать неплохим любовником. А главное, он такой целеустремленный, так любит свое дело. И еще он зачем-то торчит здесь сейчас со мной у костра и не идет спать».

– Нет, ну правда, Ань, это ведь гениальная идея, про универсальный закон красоты, – и Алексей, внезапно осмелев, немного придвинул свой стул ближе к девушке. – Если все здесь сейчас просто обязано быть прекрасным, то по-другому и быть не может, то значит, и… – Алексей хотел перейти к комплименту, но все стеснялся чего-то.

Аня, увидев, как он придвинулся и стал жестикулировать руками в непосредственной близости от ее рук, поняла, что она ему точно нравится. «Интересно, что именно он чувствует по отношению ко мне?» – задала она себе мысленный вопрос. Аня продолжила поощрять Алексея к развитию его мыслей, внимательно улавливая его взгляд, делая заинтересованное лицо и немного кивая, хотя ей уже стал надоедать этот его длинный витиеватый монолог.

– …И значит, даже и… И эта веточка, и этот костер, и это небо – тоже должны быть очень красивыми. – Алексей осознал, что никак не может выдавить из себя комплимент, и начал потихоньку ненавидеть себя за нерешительность.

Аня сидела и недоумевала: «Господи, какой же ты дурак! Я нравлюсь тебе, ты видишь, что я тут сижу с тобой, не отодвигаюсь, слушаю изо всех сил твой вязкий монолог, ну, наверное же, ты мне тоже не противен! Боже, ну зачем ты создаешь мужчин такими олухами!!» Внешне она продолжала улыбаться, правда, ее улыбка выглядела уже несколько натужно.

– Эти степи, эти холмы – они очень красивы, – начал уже откровенно повторяться Алексей, – и, конечно же, костер обязан быть красивым. А в таком красивом месте с этим прекрасным огнем ветер просто обязан…

– Леш! – мягко, но быстро прервала Аня поток ставших бессмысленными слов. – С природой все понятно, а что здесь делаем мы?

Алексей вдруг наконец понял, что никакой он не «Алексей», а просто «Леша». Не в том смысле, что он вдруг стал маленьким, а в том, что вдруг осознал свое желание быть намного ближе с Аней. Имя «Алексей» будто позволяло ему соблюдать дистанцию, а зачем ему это было нужно? Он вдруг понял, что держит дистанцию не потому, что не хочет сближения, а потому, что это вроде бы неправильно. Где-то далеко его ждут жена и сын, а он тут наслаждается обществом красивой девушки. «Ну и что, – возразил он собственным моральным убеждениям. – Сейчас я здесь и хочу немного любви, и чувствую ее».

Леша пристально вгляделся в Анино лицо. Аня смотрела ему прямо в глаза своим ярким, немного дерзким и вызывающим взглядом. Глядя на нее, Алексей ощущал какой-то внутренний подъем, какое-то возбуждение. Она будто передавала ему невидимую энергию. Он вдруг понял, что ее выразительные глаза поблескивают искорками симпатии, похоти и разврата. Каким-то внутренним неведомым органом он почувствовал, что если бы он захотел ее поцеловать, она, скорее всего, не стала бы этому препятствовать. Тлеющий огонек костра, отдельные ритмичные вспышки огня, напоминающие световой сигнал морзянки, легкие дуновения ветерка, ее волосы, развевающиеся, как всполохи сдуваемого воздушным потоком пламени, – все это было таким чудесным, волшебным.

Алексей инстинктивно приблизился к Ане совсем близко, на расстояние ладони до ее носа. Неожиданно он заметил свою правую руку, лежащую на талии Ани. В этот момент общее возбуждение его организма было уже очень сильным, и он плохо понимал, что происходит. Точнее, он был способен воспринимать информацию о том, куда движется его тело, но фактически не управлял им.

Его левая рука скользнула под ее рукой за спину, в направлении ее лопаток. А его правая рука тем временем с талии переместилась на ее плечо, и далее на шею. Он нежно помял пальцами ее шею и обхватил своей ладонью полностью, фиксируя Анину голову и чуть наклоняя к себе. Левая рука обняла ее гибкий и сильный стан, прижимая Анино тело ближе к телу Алексея. Расстояние между их лицами медленно сокращалось: 9 сантиметров, 7, 5, 4…

Аня нежно и страстно смотрела прямо ему в глаза, не отрываясь. В этот момент она думала: «Ну, наконец-то решился, а то я уж почти сдалась. Интересно, что он будет делать губами и языком? Понравится ли мне это?»

Леша очень боялся, что сделает что-нибудь не так. В какой-то момент у него даже промелькнула мысль, что еще не поздно остановиться, прекратить все это и избежать возможного разочарования и ощущения фиаско, если ей не понравится. Но это было лишь мимолетной сознательной мыслью, в то время как все его тело, вся его животная сущность страстно желали сближения. Казалось, это происходит «на автомате».

Алексей будто ощущал себя наблюдателем со стороны. Он одновременно и хотел и не хотел того, что происходит. Боялся, что что-нибудь будет не так, что ей или ему не понравится, что они потом будут жалеть о том, что может случиться. Поэтому его сознание будто бы сбегало прочь от тела, и он ощущал себя немного вне его. Его «Я» колебалось, где быть – вместе с телом, которое так жаждало контакта, или же вне его, на отдалении, чтобы потом сказать невидимому собеседнику: «А я тут вообще причем? Это все оно, тело, натворило!».

Наконец, когда до ее губ осталась пара сантиметров, он все же решил, что не будет расщеплять свое тело и сознание. Он принял свое желание быть с ней ближе, решил, что будет совершать действия по его исполнению и нести за это ответственность. Управление телом вернулось под командование его сознанием, он уверенно преодолел последние миллиметры дистанции до ее лица и впился своим ртом в ее губы.

Он засасывал их, то будто пытаясь проглотить, то немного массируя их. Его дыхание стало тяжелым, страстным и чуть более частым. На вдохе он приоткрывал рот, отстраняясь от Аниных губ на полмиллиметра, а затем целуя ее снова и снова, постепенно шумно выдыхая через нос.

На третьем или четвертом выдохе он быстро запустил свой язык внутрь ее рта. Аня ответила тем же, их языки встретились и будто затанцевали в вальсе, пытаясь кружиться друг вокруг друга. Это было потрясающе, невероятно приятно! Он держал красивую сильную девушку в своих руках, своей кожей ощущал трепет ее тела, а своим языком снова и снова вторгался внутрь ее рта. Он чувствовал свой интерес, свою способность делать что-то, что ей нравится, свою мужскую власть обладать ее женской сущностью.

Для Ани полученные ощущения превзошли все ее ожидания: его напор, его уверенность в своих действиях, синхронность прижимания к себе, поглаживания рукой ее спины и поцелуи унесли ее куда-то на край земли. Она испытывала невероятное блаженство от того, что крепкий, сильный мужчина делает сейчас с ней что-то, управляет ее телом, и это не больно, не противно, а наоборот, удивительно приятно. Сладкая нега расплывалась по ее телу, и кажется, оно даже слегка подрагивало от удовольствия.

Так они продолжали целоваться несколько минут, затем Алексей прижал ее еще сильнее к себе. Повинуясь мощному внутреннему импульсу, он перенес вес своего тела на нее, и они вместе со стулом свалились назад, на землю. Это было неожиданно, но не больно. Теперь Аня лежала на твердой поверхности и видела звездное небо и лицо Алексея, на котором застыло растерянное выражение, видимо, от падения. Аня получила небольшую передышку от охватившей ее страсти и решила немного отвлечься:

– Кажется, это очень удобная позиция.

– Для чего? – недоуменно спросил Алексей.

– А ты как думаешь? – игриво ответила Аня, позволяя ему направлять свои фантазии в эротическое русло. – Конечно, для разглядывания звезд.

– А-а-а, – протяжно и несколько разочарованно произнес Алексей.

– Я вижу Большую Медведицу справа внизу, а над ней – Малую, – ангельски невинным голосом сказала Аня. – А вот там, по центру, прямо над твоей головой, сияет несколько ярких звезд; не знаю, как это называется, но похоже на корону. Ты – будто король с короной!

Алексей лежал на Ане и всем телом ощущал свое возбуждение, нетерпение, желание быть еще ближе. Оторопь после падения прошла, и он решил, что нужно действовать дальше. Он нащупал губами ее губы и прошептал:

– Я – король, а ты – моя королева.

– Да, король, мой король! – нежно простонала в ответ Аня, прикрывая глаза.

И они продолжали целоваться, изо всех сил прижимаясь друг к другу.

Если в это время кто-нибудь посмотрел бы в сторону тех холмов, что незадолго до поцелуев привлекли внимание Алексея, то он мог бы заметить приближающуюся к костру небольшую тень в небе. Это степной орел вылетел из своего гнезда, оставив самку и двоих птенцов, на поиски пропитания. Он то активно взмахивал своими роскошными, серого цвета, с черным оперением на краях, крыльями, то застывал, отдаваясь воздушному потоку. В такие моменты он становился совершенно неподвижен, и можно было бы разглядеть, как его желто-синий клюв рассекает воздух, словно нос корабля морскую волну. Орел летел, высматривая малейшее движение в степи, в надежде заметить неосторожно выбежавшую из норки полевку или песчанку.

Ему сегодня не везло на добычу, но зато он успел увидеть пару человеческих фигур, пролетая над лагерем археологов. Они как раз в это время встали с земли, и одна фигурка, та, у которой были длинные волосы, с нажимом потянула вторую за руку в сторону палатки.

Про Петю и косточку

Подняться наверх