Читать книгу Инстинкт убийцы - Карин Слотер - Страница 5

Комната Эммы Кампано была площадью почти с дом Уилла. Когда он был ребенком, у него не было собственной комнаты. Да у него вообще не было ничего своего, пока ему не исполнилось восемнадцать и он не получил ободряющее похлопывание по спине от детского дома Атланты и чек от государства. Его первая квартира напоминала коробку, но это была его собственная коробка. Уилл до сих пор помнил, как трудно привыкал к тому, что может оставить в ванной комнате зубную щетку и шампунь, не опасаясь, что их кто-то стырит или сделает что-нибудь похуже. По сей день, открывая холодильник, он испытывал радость от того, что может съесть все, что захочет.

Интересно, испытывает ли сходные чувства Пол, разгуливая по своему многомиллионному дому? Распирает ли его от гордости при виде изящных старинных стульев и явно очень дорогих полотен, развешанных по стенам? Испытывает ли он чувство облегчения, закрывая на ночь входную дверь и зная, что пока никому не удалось у него все это отнять? Спору не было, этот человек сумел создать прекрасную жизнь для своей семьи. Глядя на бассейн за домом и видеозал в подвале, невозможно было поверить в то, что он провел свое детство и юность, совершенствуясь в роли малолетнего правонарушителя.

Пол никогда не был особенно умен, но он был способен выжить на улице и еще ребенком научился зарабатывать деньги. Мозгом семьи явно была Абигайль. Вслед за Уиллом она совершенно точно поняла, что случилось в это утро в доме семьи Кампано. Уилл никогда в жизни не видел человека, охваченного таким ужасом, какой испытала эта женщина, осознав, что, по всей видимости, убила невинного человека. Хуже того: невинного человека, который, возможно, пытался помочь ее дочери. С ней случилась истерика, и пришлось позвать врача, чтобы он уколол ей успокоительное.

Пол остался верен себе. Не успела его жена коснуться головой подушки, как он уже принялся действовать и искать пути решения проблемы. Схватив свой мобильный, он сделал два звонка: один – адвокату, второй – своему влиятельному тестю, Хойту Бентли. Не прошло и десяти минут, как начал звонить телефон Уилла. Губернатор снова связался с директором Бюро расследований Джорджии, который надавил на Аманду, в свою очередь надавившую на Уилла.

– Не вздумайте там все пересрать, – в свойственной ей заботливой манере предостерегла Аманда.

Процедура в делах, связанных с похищением людей, была проста: в семье должен был все время присутствовать полицейский и семья должна была постоянно находиться на телефоне в ожидании звонка с требованием выкупа. Доктор уже вонзил иглу в вену Абигайль Кампано, а она продолжала твердить, что не покинет свой дом. Над гаражом находилась квартира для гостей. Убедившись, что это помещение не является частью места преступления, Уилл отправил туда родителей Эммы в сопровождении Хэмиша Патела, штатного переговорщика Бюро расследований, специализирующегося на освобождении заложников. Пола возмутило то, что к нему приставили няньку, и это могло означать как то, что ему есть что скрывать, так и то, что, по его мнению, он может контролировать ситуацию самостоятельно и не хочет, чтобы под ногами путалась полиция.

Зная методы работы Пола, скорее всего, его поведение объяснялось обеими причинами сразу. Он так неохотно отвечал на вопросы, что Уилл с нетерпением ожидал приезда его адвоката, рассчитывая на то, что юрист позволит своему клиенту прямо и ничего не опасаясь отвечать на поставленные вопросы. Он также надеялся на то, что Хэмиш Пател сотворит очередное чудо. Этого переговорщика подготовила Аманда Вагнер во времена, когда руководила группой быстрого реагирования Бюро расследований Джорджии. Он был способен уговорить блох покинуть шерсть собаки.

Опять-таки действуя в строгом соответствии с инструкцией, Уилл разослал ориентировку на белый «приус» Кайлы Александр и объявил розыск Эммы Кампано. Это означало, что все электронные доски объявлений, радио-и телеканалы Джорджии будут передавать нечто вроде сигнала тревоги и просить людей связаться с полицией в случае, если они увидят эту машину или эту девушку. Уилл также подключил все домашние и мобильные телефоны семьи Кампано к системе прослушивания. Впрочем, он сомневался, что в сколько-нибудь ближайшем будущем на эти телефоны поступит звонок с требованием выкупа.

Он инстинктивно чувствовал, что тот, кто похитил Эмму Кампано, сделал это не ради денег. Чтобы понять это, достаточно было взглянуть на Кайлу Александр. Девушку избил и изнасиловал садист, который, видимо, наслаждался каждой секундой этого процесса. Существовала единственная причина, по которой преступник мог покинуть место преступления, забрав с собой заложника. И этой причиной были не деньги. Уиллу оставалось только надеяться, что он обнаружит хоть что-нибудь, что укажет путь к похитителю, прежде чем тот совершит следующее убийство.

Уилл стоял в коридоре и наблюдал за тем, как эксперты-криминалисты делают снимки комнаты Эммы Кампано. Он пытался почувствовать ее, но единственное, что следовало из обстановки, так это то, что она очень аккуратная девушка. На обитой бархатом и украшенной шелковыми кисточками скамье лежала аккуратно сложенная одежда. Ровными рядами стояли книги на полках. Цветочный освежитель воздуха наполнял комнату тошнотворным сладковатым ароматом. За окном от крайне редких в это время года дуновений ветра изредка позвякивали китайские колокольчики.

Хотя комната мало что говорила о личности своей хозяйки, было ясно, что это пространство принадлежит девушке, которой очень повезло в жизни. На кровати с балдахином были фиолетовые простыни, ярко-розовое покрывало и подушки в форме сердечек. Стены выкрашены в умиротворяющий светло-сиреневый цвет, перекликающийся с геометрической формы лохматыми ковриками, разбросанными по паркетному полу. На стене над большим камином висела панель плазменного телевизора. У окна стояли два очень удобных с виду кресла. На подлокотнике одного из них лежала раскрытая книга, похоже, любовный роман. На втором кресле валялись две дамские сумочки. Из школьной сумки на полу торчали школьные учебники и какие-то листы бумаги. У двери были сброшены две пары одинаковых шлепанцев, одни большего размера, чем другие.

По крайней мере, это объясняло, почему девушки были босыми.

Эксперт сделал еще пару снимков, на мгновение наполнив комнату сиянием вспышки.

– Может, вы хотите, чтобы я сфотографировал что-то конкретное? – обратился он к Уиллу.

– Вы можете взять на анализ жидкость с кровати?

Простыни сбились в узел. На темно-фиолетовой ткани отчетливо выделялись следы сексуальной активности.

– Мне нужно сходить к машине за инструментами, – ответил эксперт. – Что-нибудь еще?

Уилл покачал головой, и эксперт ушел. Громко хлопнула тяжелая входная дверь, издав глухой звук, всегда ассоциировавшийся у Уилла со смертью. Он подошел к окну и увидел фургон судмедэкспертизы и стоящего рядом с ним Пита Хансона. Тот приложил ладонь к задней дверце фургона, отдавая последнюю дань уважения мертвым телам внутри. Пит предоставил Уиллу предварительный отчет, но твердо установленные факты они могли получить только после того, как завтра утром будет произведено вскрытие.

Теперь, когда выяснилось, что, помимо убийства, в доме Кампано произошло похищение, роль департамента полиции Атланты свелась к вспомогательным функциям. Лео Доннелли, наверное, уже звонил своему бухгалтеру и пытался выяснить, может ли досрочно уйти на пенсию. Уилл свалил на него задачу разыскать родителей Кайлы Александр и сообщить им, что их дочь убили. Он считал это задание вполне достаточным наказанием за ротозейство, хотя у Аманды могло быть на этот счет свое мнение.

Уилл натянул латексные перчатки, собираясь осмотреть комнату Эммы. Он начал с сумочек на одном из кресел. Методично разобрав каждую сумочку, он обнаружил ручки, тампоны, леденцы, рассыпавшуюся мелочь – все то, что можно найти в сумочке любой женщины. Кожаные кошельки в сумочках были совершенно одинаковыми, с одним и тем же дизайнерским логотипом, и Уилл предположил, что девочки купили их во время совместного похода по магазинам. У обеих были карточки «Виза» с соответствующими именами на них. С фотографий на их водительских правах на него смотрели две удивительно похожие друг на друга, светловолосые и голубоглазые девушки. Эмма Кампано явно была более хорошенькой, но вызывающе вздернутый подбородок Кайлы Александр навел Уилла на мысль, что именно ей доставалось внимание мужчин.

Но это все осталось в прошлом. Возле дома продолжали толпиться репортеры. Уилл не сомневался в том, что все каналы включили эту историю в свою обычную программу. Благодаря бесконечной и надоедливой рекламе, имя Кампано было хорошо известно жителям Атланты. Интересно, эта известность поможет раскрыть преступление или будет только мешать? Ему также очень хотелось знать, что происходит с Эммой Кампано в настоящий момент. Уилл еще раз посмотрел на ее фотографию. Возможно, это было только его воображение, но ему почудилось, что от девушки исходит какая-то замкнутость и сдержанность, как будто она ожидала, что фотограф запечатлеет ее недостатки, а не красоту.

– Адам Дэвид Хамфри, – произнесла Фейт Митчелл.

Ее руки, как и руки Уилла, были затянуты в латексные перчатки. И так же, как и Уилл, она держала открытый бумажник и водительское удостоверение. Все это принадлежало мертвому парню на первом этаже.

– Его права зарегистрированы в Орегоне. Но ни в Джорджии, ни в Орегоне на его имя не записано ни одной машины. Директор школы, в которой учились девушки, никогда о нем не слышал. Он у них никогда не учился. – Она подала Уиллу пластиковый прямоугольник удостоверения, и он прищурился, вглядываясь в крохотные буквы. – Один из наших парней сейчас пытается связаться с местным шерифом в Орегоне. Но с таким адресом это сделать не так просто.

Уилл похлопал себя по карманам в поисках очков.

– Почему?

Ее голос прозвучал почти так же снисходительно, как и голос Аманды:

– Зона доставки почты в сельскую местность?

– Извините, я забыл очки для чтения в офисе.

Слова «зона доставки почты в сельскую местность» и номер ящика не обязательно привязывались к физическому адресу. Если только Хамфри не были известными в своем городишке людьми, это возводило на их пути еще одно препятствие, которое необходимо было преодолеть, чтобы сообщить родителям погибшего юноши о смерти их сына. Уилл присел, изучая фото Адама Хамфри. Парень обладал привлекательной, хотя и несколько эксцентричной внешностью. Его губы кривились в усмешке, а волосы были немного длиннее, но сомнений не было – мертвеца на полу вестибюля звали Адамом Хамфри.

– Он старше, чем я ожидал.

– Девятнадцать лет – это все равно очень юный возраст.

– Что он делает в Атланте? – спросил Уилл и сам же ответил на свой вопрос: – Учится в колледже.

Фейт заглянула в бумажник, вслух перечисляя все свои находки:

– Шесть долларов, фотография пожилой пары, скорее всего дедушки и бабушки. Секундочку.

Перчатки были слишком длинными для ее пальцев, и ей было трудно осматривать содержимое бумажника. Уилл терпеливо ожидал, пока она извлечет фотографию.

– Это Эмма?

Он сравнил фото с обнаруженными в обеих сумочках правами. На фотографии из бумажника Эмма выглядела гораздо счастливее.

– Да, это она.

Фейт всмотрелась в лица обеих девушек и кивнула, соглашаясь с Уиллом.

– Она выглядит моложе семнадцати лет.

– Адам увлекался Эммой, а не Кайлой, – сказал Уилл. – Почему же погибла Кайла?

Фейт вернула фото в бумажник и положила его в пластиковый пакет для улик.

– Может, она им мешала?

Уилл кивнул, хотя жестокость, с которой была изнасилована и убита девушка, заставляла его думать, что причина смерти кроется в чем-то другом.

– Мы узнаем больше, когда Пит сделает вскрытие. Родители хотят увидеть ее тело?

– Родители еще ничего не знают. – Уилл открыл было рот, чтобы поинтересоваться, какого черта им до сих пор не сообщили, но Фейт продолжила: – Директор школы сообщила Лео, что Александры на три недели уехали в путешествие по Новой Зеландии и Австралии. Они оставили контактные номера для связи с их отелями. Лео позвонил управляющему в отель «Меркуре Данидин», и тот пообещал, что попросит родителей позвонить нам, как только они вернутся с экскурсии, когда бы это ни произошло. Из‑за восемнадцатичасовой разницы во времени у них уже завтрашнее утро, – добавила Фейт. – Я послала к их дому на Пейсес-Ферри патрульную машину. Там никого нет.

– Они не могли оставить дочь на три недели одну.

– Ей семнадцать лет, и она была достаточно взрослой, чтобы позаботиться о себе. – Фейт осеклась, осознав, что все оказалось как раз наоборот.

– Абигайль Кампано что-нибудь вам сообщила, когда вы с ней беседовали?

– Это был совершенно другой разговор. На тот момент мы обе думали, что ее дочь мертва.

– Кажется, она сказала вам, что Кайла, наверное, в школе, – припомнил Уилл.

– Точно. Она сказала: «По крайней мере, Кайле ничего не угрожает».

– Лео спрашивал директрису, известно ли ей о том, что девочки прогуливали уроки?

– Она подтвердила, что такая проблема существовала. Ученикам не разрешают покидать территорию школы на время ланча, но некоторые ухитряются улизнуть и вернуться перед самым звонком на урок. Позади главного корпуса есть место, не покрываемое камерами слежения, и дети часто этим пользуются.

– Отправьте в школу еще несколько патрульных машин. Пока мы не убедимся, что никто из учеников в этом не замешан, необходимо пристально за ними наблюдать. И давайте посмотрим распечатку номеров, с которых поступали звонки на телефон Александров. Они должны были попросить кого-то из родственников или друзей присматривать за Кайлой. Поручите кому-нибудь из ваших людей опросить соседей. Приближается время ужина, все уже возвращаются домой.

Фейт сунула бумажник под мышку и начала записывать его распоряжения в блокноте.

– Что-то еще?

Уилл смотрел на школьную сумку, из которой торчали книги и бумаги.

– Пришлите сюда кого-нибудь, кто сможет быстро просмотреть эти записи. Поручите Лео еще раз поговорить с директрисой. Мне нужен список всех знакомых Кайлы и Эммы. Если в школе еще остался кто-то из учителей, пусть он поговорит и с ними, узнает, какими были девочки, с кем они общались. Завтра, после того как у них будет целая ночь, чтобы обо всем этом подумать, я снова задам им эти вопросы. Девочки были прогульщицами, поэтому могли общаться с учениками других школ.

Он замолчал, вспомнив о мертвом парне внизу. Необходимо узнать, кем был Адам и что он делал в Атланте. Это был единственный осязаемый след в этом деле.

Уилл вытащил из кармана одну из своих визиток и подал ее Фейт.

– Перезвоните шерифу из Орегона и дайте ему мой мобильный номер. Попросите его позвонить, как только он что-то узнает о родителях Адама Хамфри. А пока я хочу, чтобы вы сосредоточились на выяснении того, почему Адам находился в Атланте. Сначала рассмотрите версию учебы в колледже.

Она покачала головой.

– Если бы он учился в колледже, у него был бы при себе студенческий билет.

– Если он приехал сюда из самого Орегона, то только ради чего-то очень специфического: юриспруденция, медицина, искусство… Начните с крупных колледжей, а затем переходите к тем, которые поменьше. Эмори, Национальный университет Джорджии, Технологический институт, Институт искусства и дизайна, Кеннесо… В Интернете должен быть перечень.

Фейт не верила своим ушам.

– Вы хотите, чтобы я обзвонила все университеты и колледжи города, разыскала секретарей, которые, скорее всего, уже ушли домой, и попросила их сообщить мне без всякого официального предписания, не числится ли у них в списках Адам Хамфри?

– Совершенно верно.

Гримаса, которой она наградила его во время знакомства, не шла ни в какое сравнение с выражением ее лица сейчас.

Уилл был уже сыт по горло подобным поведением.

– Агент Митчелл, я нахожу ваш праведный гнев весьма похвальным, но тот факт, что я выгнал шестерых ваших парней за пособничество наркоторговцам, не имеет ровным счетом никакого значения ни для тех родителей, которые уже потеряли своих детей, ни для тех, кто еще не знает, жива их дочь или нет. А поскольку департамент полиции Атланты с самого начала повел это расследование неправильно и единственной причиной, по которой вы все еще в нем участвуете, является то, что мне нужны люди, которые могут выполнять за меня всю грязную работу, я ожидаю, что вы будете выполнять мои распоряжения, какими бы рутинными или нелепыми они вам ни казались.

В глазах Фейт вспыхнула ярость. Она сжала зубы и, сунув фотографию обратно в бумажник, заявила:

– Я зарегистрирую эту улику и начну обзванивать колледжи.

– Спасибо.

Она сделала шаг к двери, но остановилась.

– И их было семеро.

– Что?

– Полицейских. Вы выгнали семерых, а не шестерых.

– Благодарю за уточнение.

Это было единственное, что пришло Уиллу в голову. Фейт резко развернулась и вышла из комнаты.

Он медленно выдохнул, спрашивая себя, насколько хватит его терпения, прежде чем он выпрет Фейт Митчелл из этого расследования. С другой стороны, он не располагал ресурсами целого полицейского департамента, так что привередничать особо не приходилось. И хотя Фейт презирала его не меньше всех остальных копов, она все же выполняла его приказы. Это нельзя было сбрасывать со счетов.

Он постоял посреди комнаты, размышляя над своим следующим шагом и глядя на ковер под ногами, покрытый замысловатым узором из сплетающихся кругов, напоминающих что-то из фильмов семидесятых годов о Джеймсе Бонде.

Уиллу не давала покоя стычка с офицером полиции. Что-то занозой сидело у него в мозгу, и вдруг он все понял.

Фейт Митчелл сказала, что их было семеро. Она была права. Выгнали из полиции шестерых копов, но этот скандал задел еще одного офицера, который был вынужден уйти в отставку. Этого офицера звали Эвелин Митчелл. Поскольку дочь Эвелин тоже служила в полиции, это сразу привлекло внимание Уилла. У молодой женщины был довольно внушительный послужной список, но, когда пять лет назад ей присвоили офицерский чин, это вызвало всеобщее удивление. Двадцать восемь лет считается чересчур юным возрастом для получения золотого щита, но доказать факт фаворитизма было очень сложно. Не считая семейственности, Уилл не обнаружил ничего, что требовало бы более близкого знакомства с жизнью Фейт Митчелл, поэтому и не встречался с ней лицом к лицу.

До настоящего момента.

– Вот дерьмо! – застонал Уилл.

Если среди всех, кого он сегодня встретил, и оказался человек, чья ненависть была вполне оправдана, то это дочь Эвелин Митчелл. Должно быть, именно об этом пытался предупредить его Лео в тот момент, когда все вдруг встало с ног на голову. Хотя, возможно, он считал, что Уилл и так все знает. Впрочем, расследование закончилось несколько месяцев назад, и с тех пор Уилл работал, по меньшей мере, над дюжиной других дел. Сейчас он прекрасно осознавал, что в доме Кампано его окружает стена ненависти, но это не помешало ему сосредоточиться на текущем расследовании, а не на деталях дела, оконченного несколькими месяцами ранее.

И поскольку он все равно ничего не мог с этим поделать, то вернулся к осмотру комнаты. Он выдвигал ящики и открывал шкафы, находя в них все то, что и должно было находиться в комнате старшеклассницы. Он заглянул под кровать и под матрас. Нигде не было ни тайных записок, ни спрятанных дневников. Ее нижнее белье тоже было вполне обычным. Ничего чрезмерно сексуального или такого, что могло бы указывать на стремление Эммы Кампано исследовать запретную для девушки-подростка из приличной семьи сторону взрослой жизни.

Уилл приступил к осмотру кладовой. Из всего, что он успел увидеть, следовало, что Кампано постарались максимально модернизировать свой дом. Но выжать кровь из камня невозможно, и кладовая в комнате Эммы Кампано была такой, какой ее задумал архитектор, то есть размером приблизительно с гроб. Она была битком набита одеждой, и металлическая палка, на которой висели плечики, прогнулась под их тяжестью. Весь пол был заставлен обувью. Ее было так много, что несколько пар даже лежали сверху.

Среди скромных туфель на ремешках и кроссовок выделялись черные высокие сапоги до колен и лодочки на невозможно высоких каблуках. Точно так же блузки светлого цвета чередовались с черными пиджаками и черными рубашками с расположенными в стратегических местах разрезами, удерживаемыми вместе английскими булавками. В целом эта одежда походила на униформу, которую стали бы носить военнослужащие части, расквартированной в аду. Уилл уже расследовал дела, связанные с участием подростков, и догадался, что Эмма проходит через стадию развития, на которой ей хочется одеваться как вампир. Множество костюмов пастельных тонов явно указывали на то, что ее родителей подобная трансформация отнюдь не радовала.

Уилл осмотрел верхние полки, шаря рукой под свитерами, извлекая все новые коробки с одеждой и методично проверяя каждую. Он осмотрел содержимое карманов и сумочек, обнаружив в них кедровые палочки и мешочки с сухой лавандой, заставившие его несколько раз чихнуть.

Он опустился на колени, чтобы осмотреть пол кладовой. В углу стояло несколько свернутых в рулоны постеров, и он развернул каждый из них. Мэрилин Мэнсон, Уин и Корн. Не такую музыку, по его мнению, должна была слушать девушка-блондинка из состоятельной семьи. Края постеров были обтрепаны, как будто их кто-то оборвал. Уилл снова скатал постеры и принялся заглядывать в туфли Эммы, передвигая их, чтобы убедиться, что ни внутри туфель, ни под ними ничего не спрятано. Он не нашел ничего достойного внимания.

Отвернувшись от кладовой, он ощутил легкий запах аммиака. Рядом на полу лежала собачья подстилка, видимо предназначавшаяся для престарелого лабрадора, которого упоминал Лео. Явных пятен на желтой ткани не было. Уилл расстегнул молнию и сунул руку внутрь. Это ничего не дало, не считая того, что теперь его затянутые в латекс пальцы пахли собачьей шерстью и мочой.

Уилл застегивал подстилку, когда снизу донесся голос Аманды. Она поднималась по задней лестнице и, судя по всему, говорила по телефону.

Он снял «благоухающие» мочой перчатки, заменив их новой парой, вернулся к сумочкам Эммы и принялся заново их просматривать. Мобильный телефон Эммы был обнаружен в кухне, где девушка поставила его на зарядку. У Кайлы была собственная дизайнерская сумка и карточка «Виза». Несомненно, у нее должен был быть и мобильный телефон.

Уилл присел и задумался. Его преследовало ощущение, что он что-то упускает из виду. Он уже методично прочесал комнату, разбив ее на квадраты, и даже ощупал лохматый ковер под кроватью. Он не нашел там ничего, не считая арбузного леденца, обертка которого сухо захрустела под его затянутыми в латекс пальцами. Он заглянул под мебель и ощупал все ящики. Он перевернул все коврики.

Ничего.

Где была Эмма, пока убийца издевался над Кайлой? Что делала девушка, когда ее лучшую подругу, скорее всего, насиловали и совершенно точно избивали и убивали? Что, если он смотрит на все не под тем углом? Когда Уилл жил в детском доме, ему часто приходилось страдать от вспышек гнева Пола, и он на собственном опыте знал, как горяча кровь Кампано. Возможно, эта черта миновала следующее поколение, но нельзя было исключать и того, что она передалась от отца к дочери. Мать упомянула, что в последнее время Эмма сильно изменилась, что она начала лгать и притворяться. Может ли она быть замешана в убийстве Кайлы? Что, если Эмма не жертва, а соучастница?

Он еще раз оглядел комнату. Плюшевые медведи, звезды на потолке… Уилл не стал бы первым человеком, которого ввел в заблуждение стереотипный образ кроткой и правильной девушки. С другой стороны, сценарий, в котором Эмма играла роль злоумышленницы, просто не укладывался у него в голове.

Внезапно он понял, чего ему недостает. Все стены были голыми. Комнату Эммы явно оформляли профессиональные дизайнеры. Где же картины и фотографии? Он встал и начал искать дырки от гвоздей на тех местах, где были картины. Он насчитал пять отверстий, а также царапины там, где рамы оцарапали краску. Он также нашел несколько обрывков липкой ленты, которые при ближайшем рассмотрении оказались клочками от постеров из кладовой. Ему нетрудно было представить, в какую ярость пришла Абигайль Кампано, обнаружив портрет Мэрилина Мэнсона с женской грудью, зато без мужских гениталий, запятнавший эту идеальную девичью комнату. Он также понял, что в отместку девушка сняла со стен все произведения искусства, избранные за нее декоратором.

– Трент? Когда освободишься, я хотел бы с тобой поговорить.

Уилл поднялся и вышел в коридор, откуда донеслись эти слова.

Чарли Рид, эксперт-криминалист, работавший на Аманду почти столько же, сколько и Уилл, стоял в дальнем конце коридора. Теперь, когда тело унесли, наступила его очередь подробного протоколирования следов крови и улик. Он был облачен в специальный белый костюм, призванный предотвратить перекрестное загрязнение места преступления. Следующие несколько часов ему предстояло провести, ползая по полу и тщательно осматривая каждый квадратный дюйм. Он был хорошим следователем, но его сходство с полицейским из «Виллидж Пипл» зачастую отталкивало людей. Уилл взял за правило приглашать Чарли во все свои расследования. Он понимал, что значит быть аутсайдером, и знал, что зачастую это заставляет человека работать еще упорнее, чтобы доказать окружающим, что они ошибаются.

Чарли стянул маску, обнаружив ухоженные, закрученные кверху усы.

– Вот это было под телом. – Он подал Уиллу пакет для улик, в котором лежали окровавленные обломки мобильного телефона. – На корпусе есть отпечаток кроссовки, подобный тому, который мы обнаружили внизу. Но он не соответствует обуви второй жертвы. Рискну предположить, что сначала на телефон наступил похититель, а потом на него упала девушка.

– Этот след отпечатался на теле?

– Обломок пластика вспорол кожу у нее на спине. Питу пришлось срезать ее для меня.

Уилл присмотрелся к раздавленному телефону в пластиковом пакете. Надежды было мало, но он все же нажал на зеленую кнопку. Подождав несколько секунд, он понял, что телефон не работает.

– Поставь в него симку из своего аппарата, – предложил Чарли.

– Спринт, – сообщил Уилл, узнав логотип на задней крышке серебристого корпуса.

В этом телефоне не использовалась сим-карта. Единственный способ получить доступ к сохраненной на телефоне информации – это поручить лаборанту подключить его к компьютеру и молиться.

– Он должен принадлежать либо парню на первом этаже, либо Кайле, либо кому-то еще, – сказал Уилл.

– Как только мы снимем отпечатки, я попрошу, чтобы его отвезли в лабораторию, – предложил Чарли, протягивая руку за телефоном. – С него соскребли IMEI.

Он говорил о серийном номере, который сети мобильной связи присваивали каждому телефону своей сети.

– Специально стерли?

Чарли присмотрелся к белой наклейке возле гнезда для батареи.

– Мне кажется, он стерся в процессе использования. Это старая модель. На боках виднеются следы изоленты. Похоже, он начал разваливаться задолго до того, как его раздавили. Мне трудно представить себе девушку-подростка с таким телефоном.

– Почему?

– Он не розовый и не облеплен стикерами «Привет, Киска!».

Чарли прав. Телефон Эммы Кампано был снабжен целой кучей розовых пластмассовых подвесок, болтающихся на чехле.

– Скажи в лаборатории, что это более срочно, чем компьютер.

Внизу они нашли «МакБук Про», принадлежавший Эмме Кампано. Девушка запустила «ФайлВолт», такую мощную шифровальную систему, что даже «Эппл» не смог бы разблокировать ее без пароля. Если только Эмма не использовала в качестве пароля что-то простое вроде клички своей собаки, взломать его смогло бы разве что Агентство национальной безопасности США.

– Вот это я нашел возле стола, – продолжал Чарли, подавая Уиллу пластиковый пакет, в котором лежал медный ключ. – Автоматический замок, ничего особенного. Снять отпечатки не удалось.

– Их вытерли?

– Нет, он просто захватан. Им много пользовались, поэтому снять отпечатки невозможно.

– Брелока не было?

Чарли покачал головой.

– Если ключ лежал в кармане просторных штанов, он легко мог выпасть во время драки.

Уилл смотрел на ключ, думая о том, насколько упростилась бы задача, если бы на нем был номер или адрес.

– Ты не возражаешь, если я оставлю его себе?

– Я уже внес его в каталог. Проследи, чтобы он вернулся в общую кучу.

– Трент? – У него за спиной появилась Аманда. – Я побеседовала с Кампано.

Уилл положил в карман найденный Чарли ключ, пытаясь вместе с ним спрятать и охвативший его ужас.

– И что же?

– Он хочет, чтобы я отстранила вас от дела, – произнесла она, но, похоже, не сочтя эту тему достойной обсуждения, заговорила о другом: – Он говорит, что в последнее время у них были проблемы с Эммой. Она была хорошей девочкой, просто идеальным ребенком, но, с тех пор как в прошлом году связалась с этой Кайлой Александр, все пошло прахом.

– В каком смысле?

– Она начала прогуливать школу, у нее ухудшились оценки, она стала слушать неправильную музыку и неправильно одеваться.

Уилл рассказал о том, что нашел в комнате Эммы, и заметил:

– Насколько я понимаю, они заставили ее снять постеры.

– Все это очень типично для подростков, – кивнула Аманда. – Я бы не стала доверять его мнению о том, кто тут виноват. Я не видела еще ни одного родителя, который признал бы, что червоточина имеется в его собственном ребенке. – Она постучала по часам, что в ее исполнении означало, что они попусту теряют время. – Расскажите мне, что удалось выяснить.

– Погибшего звали Адам Хамфри, – ответил Уилл. – Его водительские права выданы в Орегоне.

– Он студент?

– Агент Митчелл обзванивает местные колледжи, чтобы получить ответ на этот вопрос. Нам пока не удалось связаться с родителями Александр.

– Вы же понимаете, что ключом к раскрытию этого преступления является обнаружение второго человека, который знал хотя бы одну из наших жертв!

– Да, мэм. Мы затребовали распечатки звонков со всех телефонов. Нам просто необходим какой-нибудь след.

– В дорожно-патрульной службе результат отрицательный, – сообщила она. – Белый цвет довольно популярен для «приусов», но на дорогах их не так много. К сожалению, наступает час пик, так что ситуация лучше не станет.

– Я поручил полиции собрать записи со всех видеокамер на Пичтри, включая те, которые закреплены у входа в магазины, и в окрестностях Энсли-Молл. Если «приус» отправился в одном из этих направлений, мы, надеюсь, получим изображение, с которым можно будет работать.

– Дайте мне знать, если будут нужны еще люди. – И она махнула рукой, делая Уиллу знак продолжать.

– Насчет ножа. Ни в кухне, ни в гараже нет ничего на него похожего. Это указывает на то, что убийца принес его с собой. Нож довольно дешевый – деревянная рукоятка, желтое перекрестие под золото, но достаточно острый, чтобы нанести серьезные увечья. Такой нож можно купить в Уоффл-Хаусе или Моррисонсе. Местный поставщик говорит, что только в окрестностях метро они продают миллионы таких ножей в год.

Аманда всегда мыслила категориями того, как сможет представить это дело обвинителю.

– То, что он принес с собой нож, указывает на умышленность преступления. Продолжайте.

– На окне возле входной двери обнаружена засохшая кровь. Кто бы его ни разбил, на руке этого человека уже была кровь, потому что стекло испачкано снаружи. Но чтобы от этого окна дотянуться до входной двери и отпереть ее, нужна рука фута три длиной.

– Значит, взлома не было. Девушки сами впустили преступника в дом. Но тот, кто разбил стекло, явно пытался представить дело так, как будто вошел сам, – пробормотала Аманда. – Полагаю, за эту тупость нам следует благодарить «Место преступления»[3].

– Или кого-то достаточно толкового, чтобы замаскировать хитрость под тупость.

Она приподняла бровь.

– Возможно. Вам не кажется, что следует повнимательнее присмотреться к отцу?

– Он торгует автомобилями, и он мерзавец. Я уверен, у него длинный список врагов, но это что-то глубоко личное. Вспомните Кайлу Александр… Кто бы ее ни убил, он сделал это в припадке ярости. Наемник же входит в дом, уничтожает цель и уходит. Никто не стал бы тратить время на то, чтобы избивать жертву, тем более не воспользовался бы ножом.

– Вы поговорили с Полом Кампано?

– Не похоже, чтобы он много знал о ее жизни, – ответил Уилл. Вспоминая их разговор, он вдруг понял, что именно этим фактом объяснялся гнев Пола. Он как будто никогда не встречался с собственной дочерью. – Матери пришлось уколоть успокоительное. Я поговорю с ней завтра утром.

– Уже известно, была ли Кайла изнасилована?

– Пит в этом не уверен. Кровоподтеки подразумевают утвердительный ответ. Кроме того, у нее во влагалище обнаружена сперма. Но она имеется и на ее трусиках.

– Итак, в какой-то момент после соития она встала и надела нижнее белье. Посмотрим, не принадлежит ли сперма нашей второй жертве, поскольку именно так мы пока называем труп номер два. – Аманда задумалась, прижав палец к губам. – Как насчет матери? Истерика, успокоительное… Чрезвычайно драматично и очень удачно выводит ее из-под света софитов.

– Я думаю, она действительно искренне шокирована тем, что произошло. И еще она очень боится, что ее арестуют за то, что она хладнокровно убила человека.

Аманда взглянула на темную лужу свернувшейся крови на месте, где лежало тело.

– Если вас интересует мое мнение, это была оправданная самооборона. Давайте вернемся к отцу. Может, он насиловал свою дочь?

Уилл почувствовал, как его тело покрывается холодным потом.

– Я думаю, он на это не способен.

Аманда пристально посмотрела на него.

– Вас связывают отношения, о которых мне следует знать?

– Что именно он сказал?

Она язвительно улыбнулась.

– Вы не можете позволить себе роскошь оставить мой вопрос без ответа.

Уилл ощутил, как задвигалась челюсть, и усилием воли запретил себе играть желваками.

– Это было давно.

Аманда, видимо, сообразила, что тут же находится Чарли, перебирая пинцетом ворс ковра.

– Поговорим в другой раз, – прошептала она.

– Да, мэм.

– Чарли, вы не могли бы ознакомить меня со своими находками? – уже нормальным голосом обратилась она к эксперту.

Чарли со стоном выпрямился, потирая одно колено, как будто пытаясь восстановить в нем кровообращение, и опустил маску.

– С кровью нам повезло. У погибшей девушки кровь второй группы, резус-отрицательная. У парня четвертая группа и тоже отрицательный резус. Этот ковер, – он кивнул на кровавые следы, – испачкан почти исключительно кровью второй группы, что указывает на покойницу.

– Чарли, – остановила его Аманда, – просто опишите мне, что здесь произошло. Их зовут Адам и Кайла. Начинайте.

Он позволил себе легкую улыбку.

– Разумеется, это только умозаключения, но мы можем предположить, что Кайла бежала по коридору к задней лестнице, убийца догнал ее приблизительно здесь. – Он кивнул на точку в трех футах позади них. – Тут мы нашли довольно большой клок волос, вырванных вместе с кожей. – Он указал на другое место на ковре. – Из этого мы можем заключить, что ее схватили за волосы и рванули назад, отчего она упала на пол. Возможно, именно тут ее изнасиловали. А может, и нет. Хотя вероятность того, что она умерла на этом месте, довольно высока.

Аманда снова посмотрела на часы. Ее, как и Уилла, выводила из себя манера судмедэкспертов пользоваться специфическим языком с бесконечными «возможно» и «скорее всего». Им нужна была твердая уверенность, а не предположения.

– Надеюсь, на этом мы покидаем область предположений и вступаем в царство точной науки? – спросила она.

– Да, мэм, – ответил Чарли. – Как я уже говорил, группы крови облегчают задачу. Вот здесь Кайлу избили и ударили ножом. Об этом говорят следы на стене. – Он кивнул на полосы темной крови. – Убийца был в исступлении. Возможно, его привела в ярость необходимость гнаться за ней. Либо он застал ее с другим мужчиной. Возможно, с Адамом.

– Как долго могло длиться это нападение? – спросил Уилл.

Чарли посмотрел на стены, на испачканный пол.

– От сорока до пятидесяти секунд. Возможно, целую минуту или даже две, если имело место изнасилование.

– Есть тут что-нибудь, указывающее на то, что его пытались остановить?

Чарли почесал подбородок, изучая следы крови.

– Вообще-то, нет. Видите эти абсолютно одинаковые дуги? Если бы его прерывали или кто-то пытался бы помешать ему замахнуться, было бы больше разнообразия. А это выглядит ужасно систематично, как если бы удары наносила машина.

– Коронер говорит, что Кайлу ударили ножом раз двадцать, не меньше, – вставил Уилл.

Чарли перешел к следам ног на полу.

– После того как она умерла, тут происходила какая-то бурная деятельность. Из двух пар отпечатков следует, что два человека, один из них в обуви, подошвы которой соответствуют кроссовкам Адама, ходили тут взад-вперед.

– Вы видите следы борьбы?

Чарли пожал плечами.

– Из‑за ковра трудно сказать, что именно они делали. На более гладкой поверхности я мог бы сказать, на какую ногу был перенесен вес тела, потерял ли кто-то равновесие или бросился вперед, на своего противника.

– Ваше наиболее вероятное предположение? – поинтересовалась Аманда.

– Ну… – Чарли снова пожал плечами. – С учетом всех обстоятельств похоже на то, что борьба здесь все же была. Что я могу сказать совершенно определенно, так это то, что в какой-то момент Адам опустился на колени возле тела. Его джинсы и носки кроссовок испачканы кровью. Я полагаю, что он протянул руку… – Чарли вытянул руку, почти касаясь отпечатка ладони на стене, – и оперся о стену, чтобы приложить ухо к груди Кайлы.

– Почему ты так думаешь? – остановил его Уилл.

– У него мелкие брызги резус-отрицательной крови второй группы вот здесь. – Чарли указал на свое ухо. – Такие же брызги резус-отрицательной крови, но только четвертой группы мы видим у Кайлы на животе. Ты сам мне на них указал. Я склоняюсь к такому же выводу, что и ты: склонившись над девушкой, он вытащил нож из своей груди. Вообще-то, на орудии убийства имеется кровь обеих групп.

– Как насчет отпечатков пальцев?

– На ноже отпечатки только одного человека. Мы можем предположить, что они принадлежат Адаму, но сказать наверняка смогут только в лаборатории. На рукоятке ножа также имеются следы, сходные с теми, что оставляют руки в латексных перчатках.

Аманда обернулась к Уиллу.

– Добавьте перчатки к тому факту, что он явился сюда с ножом, и мы получаем умышленное убийство.

Уилл не стал напоминать ей, что, прежде чем предъявить убийце обвинение, его надо сначала найти.

– Что это за отпечаток ноги на первом этаже?

– А вот тут все становится еще интереснее, – начал Чарли. – Резус-позитивная кровь четвертой группы…

– Отличная от крови двух жертв, – вмешалась Аманда.

– Вот именно, – подтвердил Чарли. – Мы нашли несколько капель на лестнице и парочку здесь. Я думаю, что, кому бы ни принадлежала эта кровь, этот человек был без сознания. Как предположил Уилл, а затем и я, девушку отнесли вниз. Либо похитителю внизу пришлось остановиться, чтобы перехватить ее поудобнее, либо она пришла в себя и начала сопротивляться. Каким-то образом в этом единственном месте ее нога коснулась пола.

Уилл обернулся к Аманде.

– Я попросил Чарли пройтись люменолом по всему дому, сверху донизу. Я хочу знать, где находилась Эмма Кампано, когда ее подруга подверглась нападению.

– Похоже, она лежала где-то без сознания.

– Во всяком случае, не здесь, – вставил Чарли. – Разумеется, если верить тому, о чем говорят следы крови.

– Сегодня мы допустили много ошибок, – покачал головой Уилл. – Я должен быть уверен в том, что след ноги на первом этаже принадлежит Эмме Кампано. У нее в шкафу гора туфель. Может, там найдется скрытый отпечаток, который удастся проявить?

– Ничего обещать не могу, но постараюсь.

– Вы где-нибудь здесь обнаружили сперму? – спросила Аманда.

– Нет.

– Но вы нашли ее во влагалище Кайлы Александр и на ее теле?

– Да.

– Мне нужен срочный сравнительный анализ этой спермы с ДНК Адама Хамфри и Пола Кампано. Загляните в ванную комнату в спальне родителей. Возможно, вы сможете найти там волосы или другие ткани, принадлежащие отцу. – Она взглянула на Уилла, словно ожидая его возражений. – Я хочу знать, с кем у этой девушки был секс. Неважно, добровольный или принудительный.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и зашагала прочь, бросив через плечо короткое: «Уилл?»

Он прошел вслед за Амандой по коридору и, спустившись по задней лестнице, оказался в кухне, где тут же попытался перейти в наступление.

– Почему вы не сказали, что мать Фейт Митчелл была частью моего расследования?

– Я думала, ваш яркий детективный дар поможет установить связь между их фамилиями.

Она была права, но прошло довольно много времени с тех пор, как Уилл в последний раз думал об Эвелин Митчелл.

– Митчелл – распространенная фамилия.

– Я рада, что мы уладили этот вопрос. – Аманда наконец нашла то, что искала. Она взяла кухонный нож и посмотрела на серебряную пчелу на рукояти. – Лагиоль. Ницца.

– Аманда…

Она положила нож обратно в ящик.

– В этом расследовании вашим напарником будет Фейт. Мы предостаточно разозлили в этом году департамент полиции Атланты. Не хватало еще отнять у них очередное громкое дело. И вы скорее будете работать с козой, чем с Лео Доннелли.

– Я не хочу с ней работать.

– Я не хочу ничего слышать! – отрезала Аманда. – Уилл, я поручаю вам особо важное дело. Вам уже тридцать шесть лет. Вы никогда не продвинетесь по карьерной лестнице, если…

– Мы оба знаем, что я в любом случае никуда не продвинусь. – Он не стал дожидаться ее возражений. – Я никогда не буду делать презентации по программе «ПаурПойнт» или стоять у доски, заполняя таблицу хронологии происшествий.

Аманда поджала губы, не сводя с него глаз. Уилл не понимал, почему промелькнувшее в них разочарование так сильно его задело. Насколько ему было известно, у Аманды не было ни детей, ни вообще каких-либо родственников. Она иногда надевала обручальное кольцо, но оно выглядело скорее украшением, чем заявлением. В сущности, она была такой же круглой сиротой, как и он. Иногда она напоминала ему пассивно-агрессивную мать, которой у него никогда не было. И тогда Уилла охватывала радость за то, что он вырос в детском доме.

– Сейчас на доске пишут маркерами, – наконец произнесла она. – Не то, что раньше, когда руки были в мелу.

– Правда? Тогда я согласен.

Она грустно улыбнулась.

– Откуда вы знаете Пола Кампано?

– Я знал его, когда мне было десять лет. Мы не ладили.

– И по этой причине он не желает с вами разговаривать?

– Возможно, – согласился Уилл. – И все же я думаю, что факт нашего знакомства может мне помочь.

– Хойт Бентли объявил награду в пятьдесят тысяч долларов за информацию, которая приведет к благополучному возвращению его внучки домой. Он хотел предложить полмиллиона, но мне удалось убедить его снизить планку.

Уилл ей не завидовал. Люди, подобные Бентли, привыкли к тому, что им удается откупиться от чего угодно. Более щедрое вознаграждение могло обернуться пагубными последствиями, включая переполох среди психов города.

– Готова поспорить, что они наймут своих людей, которые начнут всюду совать нос.

Уилл никогда не заключал безнадежных пари. Богатеи Атланты имели в своем распоряжении целую толпу частных агентов, обеспечивающих их безопасность. У Хойта Бентли было достаточно денег, чтобы купить их всех с потрохами.

– Уверен, Пол и его тесть считают, что сами сумеют обо всем позаботиться.

– Я надеюсь, что, кого бы они ни наняли, эти люди будут понимать разницу между подкупом любовницы председателя совета директоров и ведением переговоров о выкупе.

Уилл удивленно приподнял брови.

– Вы думаете, поступит требование выкупа?

– Я думаю, мы получим несколько подобных требований, но ни одно из них не будет выдвинуто нашим похитителем. – Она скрестила руки на груди и прислонилась к кухонному столу. – Расскажите мне, что вас беспокоит.

Уилл ответил, не задумываясь:

– Две девушки-подростка и как минимум один юноша в полном одиночестве находятся дома у одной из девушек в середине дня. Родители молодых людей понятия не имеют, где их дети. Родители Эммы говорят, что поведение их дочери в последнее время изменилось, она начала лгать и притворяться. Кто-то занимался сексом на кровати наверху. Где были Эмма и Адам, когда Кайлу забивали насмерть, сначала кулаками, а потом ножом? Где была Эмма, когда ножевую рану получил Адам? Мы должны задаться вопросом: какова роль Эммы Кампано в этом деле, жертва она или преступница?

Аманда задумалась над его словами, рассматривая подобную возможность.

– Я не хочу сказать, что вы ошибаетесь, – наконец сказала она, – но существует огромная разница между подростковым бунтом и хладнокровным убийством. Осмотр места преступления не дает оснований предполагать, что убийство носило ритуальный характер. Я не хочу сказать, что не следует допускать такую возможность, но давайте рассматривать это как простое похищение, пока не наткнемся на что-то указывающее на еще более гнусное преступление.

Уилл кивнул.

– Какой у вас план действий?

– Чарли собирается провести здесь всю ночь, так что утром у вас на столе будет отчет обо всех важных криминалистических находках. Департамент полиции Атланты просматривает штрафные талоны за парковку за последнюю неделю. Два человека проверяют ливневые коллекторы на случай, если похититель в них что-то выбросил – оружие или что-то из одежды, да мало ли что. Я хочу поговорить с кем-нибудь в школе, где учились девушки, и узнать, есть ли у них враги. Александры меня тоже интересуют. То, что они уехали на другой конец света на целых три недели, оставив своего ребенка в одиночестве, представляется мне, по меньшей мере, странным. Вы знаете, когда прибудут собаки?

– Когда я позвонила Барри Филдингу, он был на тренировочной площадке в Эллиджее, – сообщила Аманда, подразумевая директора кинологического отделения Бюро расследований. – Он должен быть здесь с собакой и инструктором в течение получаса. – Она вспомнила то, о чем Уилл говорил чуть раньше. – Итак, давайте проверим штрафные талоны за два месяца. Кроме того, поднимем вызовы девять-один-один. Их не может быть чересчур много, но если вспомнить то, что вы сказали о том, что ребята были здесь сегодня одни, и если это уже продолжалось какое-то время…

Аманда позволила Уиллу самому заполнить образовавшуюся паузу, словно говоря: «Продолжайте держать в уме вопрос: какова была роль Эммы Кампано во всей этой истории?»

– Что вы собираетесь предпринять в ближайшее время? – поинтересовалась она.

– Съездить в школу и попытаться понять, что из себя представляют эти девушки. Представляли. Еще я хочу побеседовать с матерью Эммы. Сегодня она выпала из расследования. Возможно, завтра от нее будет больше толку.

– Она гораздо крепче, чем кажется.

– Она голыми руками задушила взрослого мужчину. Думаю, меня не стоит предупреждать, что с ней необходимо быть начеку.

Аманда оглядела кухню с ее сверкающей нержавеющей сталью и гранитными столешницами.

– Это все добром не закончится, Уилл.

– Вы думаете, девушка уже мертва?

– Я думаю, что если ей повезло, то так и есть.

Они замолчали. Уилл понятия не имел, о чем думает Аманда. А он размышлял о жуткой иронии этой ситуации. У Пола было все, о чем они в детстве могли только мечтать, – семья, богатство, защищенность. Но и в его жизнь вторглась безжалостная судьба и вырвала все это из его рук. Чего-то подобного ожидаешь, живя в приюте в здании не больше обувной коробки, где в каждой комнате по двенадцать человек. Кто бы мог подумать, что такое случится в самом центре Мэйберри!

Внимание Уилла привлекло движение за окнами кухни. Через задний двор мимо бассейна к ним шла Фейт Митчелл. Вид у нее был угрюмый. Открыв одну створку французской двери, она спросила:

– Не помешаю?

– Что там у вас? – оживилась Аманда.

Молодая женщина вошла в кухню, закрыв за собой дверь.

– Адам Хамфри был студентом Технологического института Джорджии, – сокрушенно сообщила она. – Он живет в Тауэрс-холле в университетском городке.

Аманда рубанула кулаком воздух.

– Вот он, ваш шанс!

– Позвоните в охрану городка, – обратился Уилл к Фейт. – Пусть проверят комнату.

– Я это уже сделала, – ответила она. – Дверь заперта, но в комнате никого нет. Мне дали номер, по которому я должна позвонить, когда мы туда приедем. Декан хочет проконсультироваться с юристом, прежде чем предоставить нам доступ в комнату. Правда, он говорит, что это всего лишь формальность.

– Дайте мне знать, если понадобится судья. – Аманда взглянула на часы. – Уже почти четыре. Я опаздываю на совещание у мэра. Позвоните мне, как только что-нибудь узнаете.

Уилл направился к выходу и тут сообразил, что у него по-прежнему нет машины. Аманда прислонилась к кухонному столу, ожидая, пока он выполнит ее распоряжение.

– Я могу подежурить возле дома Александров, чтобы узнать, поручали ли родители кому-нибудь присматривать за Кайлой, – предложила Фейт.

Уилл представил себе комнату Адама Хамфри и все бумаги и записи, список которых ему предстоит составить, все ящики и полки, которые придется осмотреть.

– Вы едете в Тех со мной, – кивнул он Фейт.

Удивление на ее лице быстро сменилось настороженностью.

– Я думала, что выполняю только грязную работу.

– Так и есть. – Уилл открыл дверь, которую она совсем недавно закрыла. – Поехали.