Читать книгу Записки вечно влюблённой - Катя Кошкина - Страница 3

Шумный коридор второго этажа, перерыв между парами, и мы с группой ждем преподавателя с ключом от кабинета.

– Кто психологию ведет? – спрашиваю у однокурсниц.

– Не знаем, в том году этого предмета не было. Вроде, Натальей Васильевной зовут.

Ну штош, посмотрим, что за Натальи Васильевны тут у вас водятся. Психологом оказалась маленькая, шустрая женщина. Стремительность в движениях, но приятная, плавная речь. Перезнакомилась с группой и начала занятие.

«Тощевата Наталья, – думаю. – А так, вроде, и ничего».

Мой цинизм продолжал солировать ровно до тех пор, пока я не увидела чудесную, открытую и абсолютно искреннюю улыбку, обращенную к кому-то из моих однокурсников. «Матерь Божья! Какое бешеное обаяние…», – все, что смогло выдать мое оглушенное этим явлением подсознание. К концу занятия я была совершенно очарована. И разочарована в не меньшей степени – на безымянном пальце правой руки у объекта моего интереса красовался узенький золотой ободок. «И чего их всех так замуж несет? – бурчало подсознание. – Уж и развернуться негде, либо стремные, либо замужние. Так, ну ладно. Это запретная территория. Но ведь дружить штамп в паспорте не запрещает? Нет. Значит, будем дружить».

Штаб имени меня немедленно развернул подготовку к операции «Добыть инфу или умереть». Проблема была в том, что осведомителей у меня там пока не было. Первые дни семестра, я даже еще не со всеми одногруппниками познакомилась, не говоря уж о преподавателях. Ладно. Нормальные герои всегда идут в обход. Через несколько дней, к концу новой пары по психологии, мое внутреннее Я в образе пай-девочки смиренно стояло у преподавательского стола, смущенно потупив бесстыжие глазки.

– Наталья Васильевна, а у вас нет почитать каких-нибудь книжек по психологии? Только что-нибудь не сильно тяжелое. Вы так здорово ведете предмет, что я даже заинтересовалась.

– Да, ты знаешь, мне очень нравится серия «Сказки Эльфики», могу тебе принести, попробуешь.

– Если не сложно, мне было бы очень приятно.

– Забыть могу. Добавься мне в одноклассники, я есть у вашего куратора. Напомни перед следующей парой, хорошо?

Вот это заявка на победу! Да мы продвигаемся вперед семимильными шагами! В друзья постучалась этим же вечером, собственно, не особо рассчитывая на развитие событий.

– Рада тебя видеть! Книжку убрала в сумку, завтра принесу, зайди в кабинет утром.

С этого диалога началось наше общение. Мы часто переписывались, иногда болтали на переменах у нее в кабинете. Я до сих пор не знаю ни одного человека, с которым было бы так удивительно легко. Очень скоро я выяснила, что ей 31 год, что есть муж и маленький сынишка. И если до этого момента я еще сомневалась в отношении того, чувствую я что-то или нет, то тут сразу стало понятно: нет. Информация о стабильном семейном положении не вызвала ревности, я просто приняла это как само собой разумеющееся. Она нравилась мне как человек, я хотела общаться поближе, на этом все.

За то время, что мы дружили, она полностью перекроила меня и мое сознание. Так, что я даже этого не заметила, а поняла уже намного позже. У нас не было психологических сессий или какого-то специального общения, просто в один момент пришло понимание того, что я совсем иначе смотрю на жизнь, окружающий мир, людей. Это было непривычно, но очень интересно, поэтому я тянулась к ней все больше мне нравилось чувство умиротворения, с которым я выходила из кабинета.

Я часами просиживала у нее, по официальной версии помогала что-то делать. А неофициально мы с ней трещали обо всем на свете. Несколько раз я плакала навзрыд, сидя на полу за ее столом, чтобы не было видно от входной двери. Жаловалась на проблемы дома, вечно нервозное состояние и чувство, что «никто не понимает». Надо отдать должное ее терпению ни словом, ни взглядом она ни разу не дала понять, что тяготится этим. На парах все было по-прежнему, четкая субординация и никаких поблажек. Зато по вечерам мы частенько переписывались до самой ночи и обсуждали, что душа пожелает. Сейчас я уже всех тем, но ярко помню те эмоции и ощущение «я дома».

– С первых дней я выделяла тебя из всей группы. – В чат вошла откровенность. Двенадцатый час ночи располагает к открытым беседам.

– Почему?

– Не знаю. Ты другая. Я вижу, что тебе действительно интересно, что ты тянешься ко мне.

Еще бы я не тянулась. Я-то думала, что психология будет заумной и скучной, но куда там, когда перед доской ходит такое очарование с серьезными карими глазами.

– Мне приятно. Правда. Очень нравится, как вы ведете предмет. И общаться тоже нравится.

– И мне.

Спать расходимся с теплотой в душе.

Так пролетело чуть больше двух месяцев. Город накрыл бесснежный ледяной ноябрь. Ездить по утрам на учебу в холодной электричке стало совсем невмоготу, и порой я держалась только на тех мыслях, что увижу ее на перемене. Привычный ход одного из таких дней нарушила смска от мамы: «Отец в больнице, подробностей не знаю».

Судорожно набираю его номер, слушаю противные, нудные гудки. Вы замечали, что они звучат совсем иначе, когда вы ждете, что на том конце провода скажут что-то плохое? Я замечала. Гудки перед приятным известием совсем другие.

– Алло? на том конце провода оказалась папина жена.

– Теть Оль, позови папу, пожалуйста.

– Катюш, папа в больнице, из трубки несутся всхлипы. – Утром упал, ударился головой. О железку у порога, которой чистят ноги. Он без сознания.

Меня окатило ледяной волной. Я рассчитывала услышать совсем не это. Ну, может, что он кодироваться поехал, или лечиться в очередной раз. Алкоголь и стал причиной того, что наша семья развалилась мама ушла от него, когда мне было годика 4, наверное. А когда исполнилось 10 или 11, он закодировался, устроился на хорошую работу и стал неплохо зарабатывать. Мама однажды сказала, что если бы он тогда не пил, скорее всего, мы бы до сих пор жили вместе. Но… воды утекло слишком много, у нее другая жизнь и новый мужчина. У него женщина. Однако, видимо, он все равно на что-то надеялся, потому что снова начал пить, когда узнал, что мама беременна вторым ребенком. И больше уже не остановился.

Все эти мысли прокатились в моей голове, пока я пыталась заставить язык работать.

– Теть Оль, он пьяный был?

– Ну как пьяный… С похмелья…

– Ты мне позвони, когда он в себя придет, ладно?

Мы попрощались, и я так и осталась стоять у окна в коридоре, сжимая телефон ледяными пальцами.

– Ты чего тут стоишь? Что случилось?

Поднимаю голову и вижу, что рядом стоят Наталья и мой куратор

– Папа в больнице, без сознания. – Я понимаю, что внезапная немота это не из книжек. Мне правда тяжело заставить себя что-то говорить.

– Тань, заберу ее чай попить? У кого там у них пара? Зайди предупреди, пожалуйста.

Наталья потащила меня по коридору, крепко сжимая озябшие пальцы своей горячей ладошкой:

– Дурында, заледенела совсем. Окно ж там чисто для антуража, я не знаю, как оно от ветра не вывалилось еще…

Мы зашли в ее кабинет. Тоже не самый теплый во всем здании, но там было уютно и всегда пахло чем-то приятным. Навела мне чая, пододвинула пакет с печеньями.

– Пей.

Я молча прихлебывала горячую жидкость.

– Хочешь, обсудим? Тебе станет легче, если ты выговоришься.

Где-то внутри меня, между желудком и сердцем, стал расти горячий ком, который медленно двигался по направлению к горлу и заставлял глаза предательски блестеть. Когда он оказался вблизи гортани, молчать стало невозможно. Весь бессвязный поток того, что крутилось у меня в голове, вылился наружу вперемешку со слезами, всхлипами и икотой. Каким-то непостижимым образом я вспомнила то, что во мне сидело с самого раннего детства.

__________

Маленькая я перебираюсь из своей кроватки в постель к родителям. Это надо было сделать хитро, чтобы из зала в щель между шторами и полом не было видно босых ножек, которые преодолевали несколько шагов от детской кроватки до места назначения. А значит, сначала нужно было наступить на крохотный стульчик, потом на сложенный толстый плед, потом на что-то еще… К тому моменту, как родители приходили спать, я уже дрыхла, свернувшись в клубочек между их подушками.

__________

Мама кричит на папу за то, что он смотрит по телевизору что-то непристойное, а «ребенок еще не спит и все видит». В щель между шторками из комнаты я замечаю растерянное папино лицо и лезу заступаться:

– Мам, я не смотрю там ни на что, честное слово.

__________

Папа делает мне омлет на завтрак и нарезает салат свежие помидоры и репчатый лук полукольцами. У мамы не получается так вкусно.

__________

Во дворе бегает наш пес. Он хромает, мама говорит, что это отец его так сильно ударил, что перебил лапу.

__________

Папа таскает меня на шее и щекочет, а вечером, к моему приходу с прогулки, чистит мне семечки целый стакан.

__________

Мама звонит по домашнему телефону бабушке:

– Мам, я Катю подкину? Этот где-то шляется, а мне на работу в ночь.

В то время, как она натягивает на меня колготки, из коридора слышится шум, и я вижу, как папу заносят несколько мужчин. Он не двигается и почему-то в крови.

Все это и еще много чего я в течение часа выплескиваю на Наталью. Забыв про остывший чай, про то, что мою истерику могут услышать из соседнего кабинет или коридора. Несколько раз в запертую дверь кто-то настойчиво стучит, но она не отвлекается от меня и моего рассказа. Истерика заканчивается тогда, когда иссякают силы. Полное ощущение, что от меня осталось только одна оболочка, сидящая в кресле.

– Спасибо, что поделилась этим со мной. Мне очень важно, что ты смогла открыться. Жаль, что тебе пришлось плакать, но завтра утром ты поймешь, что тебе стало лучше. Постарайся думать только о хорошем. Сколько папе лет?

– 41 будет в феврале. Шепчу еле слышно.

– Ну так совсем молодой еще. Все наладится.

Мы еще долго о чем-то говорим, я прогуливаю в этот день все оставшиеся пары и уезжаю домой. Перед тем, как отправляться на вокзал, иду в туалет оценить масштаб катастрофы. Мда, тень отца Гамлета и то краше выглядит.

Не могу сказать, что стало сильно легче, но уже не так надрывно. Сохраняю это чувство внутри до тех пор, пока не приходит смс-ка от одноклассницы, которая проходит практику в местной больнице. «Кать, извини, думала писать тебе или не стоит. Папе стало хуже. Он в коме, перевели в реанимацию».

Спать в эту ночь я так и не ложусь, но с утра заставляю себя одеться и ехать на учебу, потому что дома бы совсем сошла с ума. Кое-как выдерживаю день, пересекая коридоры колледжа будто на автопилоте, и еду домой. Натальи не было на работе, поэтому первое, что я делаю, приехав из колледжа – сажусь за комп. Она уже ждет меня в одноклассниках.

Как ты? Как папа? Ты была на учебе?.. – Сообщения летят непрерывным потоком, а я неизвестно откуда беру силы, чтобы ответить на каждое.

В тот момент, когда она набирает что-то в ответ на мои «Нормально», «Да, была», в комнату заходит мама и останавливается за моей спиной.

– Кать, отец умер. Только что позвонили.

________

Папу похоронили на третий день на местном кладбище. Я плохо помню дни и до, и после. Каким-то чудом нашла в себе силы вечером первого дня выйти в сеть и написать Наталье, чтобы не теряла. Там уже висел с десяток не отвеченных сообщений, которые я, не глядя, перебила сухим «Ну вот и все. Папа умер сегодня днем».

Нам сказали о его смерти только спустя 5 часов.

А спустя несколько лет я абсолютно случайно узнала, что папина жена отказалась от его транспортировки в больницу другого города, где была возможность побороться за жизнь.

__________

Не сразу, но жизнь потихоньку стала налаживаться. Наталья была рядом, насколько это было возможно, и именно ее помощь помогла мне справиться. Мы по-прежнему много общались, и из психолога Натальи Васильевны она быстро превратилась в Натулю. Честно, моя благодарность к ней настолько огромна, что не поддается описанию она буквально на себе вынесла меня из того болота, где я оказалась по причине своего нестабильного эмоционального состояния.

Пролетал месяц за месяцем, прошел Новый год и выходные, холодная зима сменилась ветренной весной, а я стала готовиться к сессии. Пар психологии в следующем году по плану уже не было. Я расстроилась, но знала, что мы друг у друга есть, поэтому не потеряемся.

А, да, с Андреем мы разбежались. «Встречались» еще первые несколько месяцев после начала учебы, но потом я поняла, что дальше так продолжаться не может. Ясно же, как белый день при свете фар, что у нас изначально ничего бы не получилось. Да и меня, честно говоря, подзадолбали его признания в любви и розовые сопли бесить стал прям до ужаса.