Читать книгу Публичная речь и ее просодический строй - Группа авторов - Страница 5

В любом тексте звучит голос его автора. Именно этот голос и делает каждое риторическое произведение уникальным и неповторимым. В современной риторике понятие «голос» связывают не только с особенностями фонации, но и со всей совокупностью проявлений личности автора в тексте. «Риторика высказывается от первого лица. Словесное действие обретает личностный смысл, поскольку оно включается в неповторимую историю человека, несущего в вечности ответственность за свои поступки и их последствия» [Волков А. А, 2003: 39]. Роль автора (оратора) в реализации текста – одна из центральных проблем риторики. В ее рамках обсуждаются следующие вопросы: тождественны ли личность оратора (persona) и тот образ, то представление о нем, которое создает текст; как проявляется личность оратора в тексте; какие качества необходимы эффективному оратору; какими способами формируется оптимальный образ оратора.

Следует отметить, что в связи со сложностью самого концепта «личность оратора» в современной литературе наблюдается значительное понятийно-терминологическое разнообразие. Некоторые авторы, развивая учение Аристотеля о риторе, рассматривают создателя текста как носителя этоса и используют термин «этос», говоря о самом ораторе. Употребляются также термины «голос», «роль», «идентичность», «персона», каждое из которых высвечивает определенный аспект концепта. При этом наиболее спорным остается вопрос о соотношении реального «я» создателя текста (автора, оратора) и того образа, который он продуцирует через текст. Существуют две крайние точки зрения: согласно первой, в тексте представлено точное отражение личности автора; вторая состоит в том, что образ автора не должен отождествляться с его личностью. Классическая риторика предлагает нечто среднее между двумя этими противоположными позициями. Согласно учению Аристотеля, оратор являет аудитории такой образ, который мог бы способствовать убеждению, этот образ создается намеренно, но создается из тех качеств, которые присущи оратору как личности.

С античных времен риторическая теория и практика уделяют большое внимание способам формирования эффективного образа оратора. Аристотель выдвинул постулат, согласно которому этос базируется на трех главных качествах оратора: разуме, добродетели и благорасположении. «Есть три причины, возбуждающие доверие к говорящему, потому что есть именно столько вещей, в силу которых мы верим без доказательств, – это разум, добродетель и благорасположение Кроме этих трех причин нет никаких других. Если, таким образом, слушателям кажется, что оратор обладает всеми этими качествами, они непременно чувствуют к нему доверие» [цитируется по «Античным риторикам», 1978: 72]. Это положение не потеряло своей актуальности в настоящее время, поскольку оно соответствует современному пониманию этоса: в трех качествах оратора, названных Аристотелем, содержится оценка интеллектуального и нравственного уровня оратора, и указание на его отношение к слушателям.

Аудитория рассматривалась как мерило достоинств оратора и в римской риторике. Давая определение «совершенному оратору», Цицерон предлагает отказаться от деления ораторов по родам. Он заявляет, что «наилучший оратор тот, который своим словом и научает слушателей, и доставляет удовольствие, и производит на них сильное впечатление» [цитируется по «Об ораторском искусстве», 1973: 65]. В то же время широкую известность приобрело наставление Квинтилиана, согласно которому хороший оратор должен быть, прежде всего, хорошим человеком.

Современная риторика во многом опирается на классические идеи. Однако исследования в области социальных наук поставили новые акценты в подходах к изучению категории «личность оратора» в риторическом дискурсе. С позиций социолингвистики риторическая деятельность рассматривается как вид социального взаимодействия, при анализе которого необходимо учитывать такие характеристики говорящего, как свойства (пол, возраст), позиции (статус, роль), отношения (авторитет, равенство, превосходство и т. д.), функции (учитель, ученый, отец и т. д.). Риторическую деятельность стали рассматривать как проявление социальной роли оратора, а термин «роль» вошел в обиход риторических исследований. Важным аспектом ролевого поведения является его соответствие социальной позиции и ожиданиям людей. Выступая в роли оратора, человек реализует определенный устойчивый шаблон поведения, и прежде всего речевого.

Личностный статус говорящего является одним из важнейших факторов регуляции общения. «В личностный статус входят все характеристики говорящего, существенные для хода общения: нравственный облик, темперамент, общественное положение, род занятий, образовательный уровень, умственные способности и др.» [Блох 2007: 7].

Очевидно, что оратор, как и любой субъект коммуникации, может рассматриваться в рамках теории «языковой личности», изложенной в работах Ю. Н. Караулова и его последователей. В контексте данного исследования нас интересует тот аспект языковой личности, который реализуется в риторическом дискурсе. В этой связи интересной представляется концепция В. В. Красных, согласно которой говорящий предстает в «каждый момент своей речевой деятельности в трех ипостасях, как совокупность «личностных феноменов» – как личность 1) языковая, 2) речевая, 3) коммуникативная» [Красных, 2002: 22]. Первая ипостась связана с теми знаниями и представлениями, которыми обладает человек, вторая – с выбором стратегий общения и репертуара лингвистических и экстралингвистических средств, третья – проявляется в конкретном акте коммуникации.

Согласно определению В. П. Конецкой, коммуникативная личность – это «одно из проявлений личности, обусловленное совокупностью ее индивидуальных свойств и характеристик, которые определяются степенью ее коммуникативных потребностей, когнитивным диапазоном, сформировавшимся в процессе познавательного опыта, и собственно коммуникативной компетенцией – умением выбора коммуникативного кода, обеспечивающего адекватное восприятие и целенаправленную передачу информации в конкретной ситуации» [Конецкая, 1997: 169]. Как следует из этого определения, мотивационные и когнитивные параметры коммуникативной личности реализуются в процессе речевой коммуникации. Поскольку риторическая коммуникация является одним из видов речевой коммуникации, правомерно, на наш взгляд, ввести понятие «риторическая личность», т. е. проявление коммуникативной личности в риторическом дискурсе.

Важно подчеркнуть, что личностная парадигма субъекта коммуникации реализуется в рамках определенного культурно-коммуникативного пространства в соответствии с «принятыми в данном социуме языковыми, когнитивными и прагматическими правилами» [Прохоров, 2004: 113] и социо-культурными нормами. Как в любом культурно-речевом взаимодействии людей, в сфере риторической коммуникации существуют определенные национально-культурные и социо-культурные стереотипы, определяющие характер речевой деятельности. В этом смысле характер риторической деятельности оратора обусловлен социо-культурными нормами, или нормами этоса.

Как всякая языковая личность, оратор, безусловно, обладает когнитивными и лингво-культурными характеристиками, которые отражают его принадлежность к определенному лингво-культурному сообществу. Говоря о национально-культурной доминанте языковой личности, Ю. Н. Караулов отмечает, что она определяется «национально-культурными традициями и господствующей в обществе идеологией» и «формируется под воздействием семейной, воспитательной и социальной среды» [Караулов, 1987: 37]. Иными словами, национально-специфические черты риторической личности обусловлены этосом как совокупностью исторических, социо-культурных, идеологических установок и реализуются в соответствии с его требованиями.

Известно, что национально-специфические черты особенно ярко проявляются в стереотипизированных формах коммуникации (фатическое общение, речевой этикет и т. д.). Как мы уже отмечали, публичная речь также относится к этому ряду. Стереотип рассматривается как определенная модель поведения, связанная с «национально детерминированным выбром той или иной тактики и стратегии поведения в данной ситуации» [Красных, 2002: 177]. Применительно к речевому общению Ю. Е. Прохоров определяет стереотип, или «речеповеденческий шаблон» следующим образом: «социо-культурно маркированная единица ментально-лингвального комплекса представителя определенной этнокультуры, реализуемая в речевом общении в виде нормативной локальной ассоциации к стандартной для данной культуры ситуации общения» [Прохоров, 1997: 98]. Публичная речь представляет собой и стереотипную ситуацию – устное выступление одного человека перед группой людей, и стереотипное поведение – речевое поведение, соответствующее определенным предписаниям, канону.

Риторический канон формировался в ходе многовековой истории риторической теории и практики в рамках определенной риторической традиции. В Европе и Америке общериторическая традиция сложилась на основе античной риторики, поэтому фундаментальные принципы и категории едины. Однако национально-специфические черты как проявление особенностей исторического и культурного развития, национального характера и менталитета отличают национальные риторические традиции. В рамках национальных традиций складываются представления об эффективном ораторе.

Даже беглое сравнение этих представлений в отечественной, американской и британской риторике демонстрирует значительную разницу в содержании, которое вкладывается в понятие «эффективный оратор». В отечественной риторике к числу главных достоинств оратора относят его стремление к истине и нравственное начало (А. А. Волков, Е. Н. Зарецкая, А. К. Михальская и многие другие). В советские годы оратор был, прежде всего, носителем определенной идеологии, ораторская речь приобрела прямолинейный и догматичный характер. С возрождением отечественной риторики в последние десятилетия возникло стремление к возвращению традиционного риторического идеала, имеющего глубокие историко-культурные и религиозные корни.

Для американской ораторской речи характерна установка на «взаимную выгоду» общения для всех участников коммуникации. Прагматический принцип «это вам выгодно» (everyone involved in communication must gain by it) лежит в основе американских пособий по публичной речи. Американская риторика уделяет особое внимание технологическому аспекту риторической деятельности: подробно описываются различные методы «завоевания» аудитории, причем зачастую форме придается большее значение, чем содержанию. Весьма типичным представляется следующее высказывание Джоан Детц, одного из ведущих американских специалистов в области практической риторики: «Современные организации (крупные корпорации, мелкий бизнес, образовательные учреждения, культурные и политические организации) заботятся не только о том, что они могут сказать в речи. Их все больше интересует, что речь может сделать» [Detz, 1992: 1] В основе этого прагматического подхода – история, культура, особенности национального характера.

В британской риторической практике также отмечаются ярко выраженные национально-специфические черты: стремление не вторгаться в «личное пространство» слушателя, отсутствие догматизма, ирония и самоирония и т. д. Иными словами, все те черты, которые присущи британцу как языковой личности, проявляются в британской риторической традиции.

В каждом из рассмотренных случаев этос, сформированный многими поколениями, меняющийся и модифицирующийся в разные эпохи, образует риторическую традицию как отражение национального характера, нравственных установок и менталитета. В разделе, посвященном особенностям британской академической публичной речи, мы подробнее рассмотрим национально-специфические черты британского оратора.

Таким образом, реализация риторической личности оратора происходит в рамках общериторической традиции, модифицированной в соответствии с национальной традицией.

Следует подчеркнуть, что при существенных национально-специфических различиях национальные риторические школы едины в том, что касается базовых характеристик «риторической личности», обеспечивающих эффективность публичной речи, поскольку за основу берутся те качества, которые были названы Аристотелем – разум, добродетель и благорасположение.

В целом, современная риторика не склонна отождествлять личность оратора и его образ, который намеренно формируется оратором как инструмент убеждения. При этом, с одной стороны, образ оратора должен соответствовать ожиданиям и потребностям аудитории. С другой стороны, он может быть убедительным лишь тогда, когда он основан на реальных индивидуально-личностных качествах оратора. Иными словами, образ оратора как риторическая категория по своей природе предполагает дуализм – одновременную соотнесенность с личностью говорящего и с ожиданиями аудитории.

Как показывают исследования в области социальной психологии, аудитория хочет видеть в образе оратора не только стереотипные, но и сугубо индивидуальные черты. Когда оратор предстает перед аудиторией, он должен соответствовать нормам общественной ситуации, но в то же время выражать уникальные черты своей личности. «Говорящий всегда стремится реализовать в процессе общения свою творческую самобытность, сделать речевое поведение неповторимым. В результате он оказывается в сложной ситуации: ему необходимо проявить свое индивидуальное “Я”, не нарушив при этом культурно-речевых границ» [Канчер, 2003: 88]. Образ оратора складывается на основе его собственной деятельности и оценки аудитории в соответствии с представлением о риторическом идеале, сформированном в рамках определенной риторической традиции. Таким образом, в образе оратора можно выделить индивидуально-личностные характеристики и характеристики, обусловленные риторической деятельностью.

В контексте лингвистического анализа публичной речи как риторического текста особую актуальность приобретают вопросы о том, как личность автора реализуется в этом тексте и какова роль единиц языка в самовыражении автора. Авторское «Я» реализуется в идиолекте, «особенном, неповторимом коде говорящего» [Эко, 2004: 105]. Задача изучения этого кода в риторическом произведении весьма сложна, поскольку для ее осуществления требуется разграничить те манифестации, которые определяются общестилевыми особенностями текста и риторическими конвенциональными требованиями, и сигналы индивидуального самовыражения оратора.

В рамках обсуждения эффективности образа оратора в классической и современной риторике были разработаны различные классификации «достоинств ритора». Интересно, что в подходе к выявлению и классификации качеств ритора отражается двойственность, присущая самой категории образа оратора: одна группа качеств касается личности оратора, вторая связана с этическими требованиями, предъявляемыми к нему в связи с его взаимодействием с аудиторией. Это прослеживается еще в Аристотелевой триаде: разум и добродетель – качества самого ритора, благорасположение – отношение к аудитории.

Приведем перечень качеств оратора, которые наиболее часто упоминаются в риторической литературе. Как мы уже отмечали, в отечественной риторической традиции особое значение придается нравственности оратора. М. В. Ломоносов считал, что слушатели должны знать, что ритор «добросердечный и совестный человек, а не легкомысленный ласкатель и лукавец» [1973: 73]. Среди достоинств оратора упоминаются искренность, скромность, заинтересованность, уверенность, вежливость, дружелюбие, тактичность, объективность (Е. Н. Зарецкая, А. К. Михальская, М. Р. Львов и др.). В многочисленных пособиях по риторике, как отечественных, так и зарубежных, представлены подробные рекомендации по выработке необходимых ритору качеств. Особое внимание уделяется формированию уверенности в себе для эффективного взаимодействия с аудиторией. Отметим, что в большинстве случаев при описании качеств оратора рассматриваются не индивидуально-личностные характеристики, а особенности оратора, проявляемые в процессе риторической деятельности.

Например, А. А. Волков выдвигает ряд этических требований, «предъявляемых обществом любому ритору независимо от его убеждений и дающих в этом качестве принципиальное право на публичную речь» – честность, скромность, доброжелательность, предусмотрительность. Честность оратора проявляется в том, что он не должен «вводить аудиторию в заблуждение» относительно «содержания и цели речи», «своих личных интересов», «своей мировоззренческой позиции», а также, что он «несет ответственность» «за последствия решений, которые он предлагает», «за свою компетентность в предмете речи», «за свою речевую компетентность» [Волков, 2003: 74].

Следует отметить, что тема ответственности оратора перед аудиторией вообще является весьма актуальной для современной риторики, поскольку основной принцип этоса – приоритет аудитории – накладывает на оратора особые обязательства.

Личное обаяние, или харизма, также во многом определяют успешность риторической деятельности. Понятие «харизматическая личность» объединяет такие качества человека, как «динамизм, целеустремленность действий, понимание целей, склонность к лидерству, решительность, экспрессия» [Конецкая, 1997: 175]. Известно, что все великие ораторы обладают особым магнетизмом, который, воздействуя на подсознание слушателей, придает публичному выступлению суггестивность. Такой оратор может воздействовать на аудиторию даже против ее воли, в тех случаях, когда аудитория не разделяет его позицию, не доверяет ему и т. д. В этой связи данный фактор может быть сильным орудием для неэтичного оратора, что делает еще более важным вопрос о личной ответственности оратора перед аудиторией. Таким образом, вновь возникает вопрос о разграничении индивидуально-личностных характеристик ритора и намеренно продуцируемого образа. Если образ оратора внушает доверие данной аудитории, это совсем не означает, что оратору как человеку следует доверять. Дж. Филлипс оценивает данную ситуацию как парадоксальную: «Умелые мошенники умеют внушать доверие. Но и порядочные люди внушают доверие. Чтобы определить, кто перед ними, слушатели должны выйти за рамки образа и правильно интерпретировать само сообщение. Но сообщение не затронет слушателей, если оратор не сможет спроецировать эффективный образ. Поэтому даже если ты самый порядочный, честный, умный, ответственный человек на свете, если ты не продемонстрируешь это другим, никто не узнает твоих истинных качеств» [Phillips, 1984: 349].

В рамках изучения личности и образа оратора современная риторика ставит целый ряд этических вопросов: как провести грань между воздействием и манипулированием, можно ли оценивать коммуникацию как эффективную, если она нарушает нравственные нормы и т. д. Следует отметить, что в античной риторике эти вопросы не звучали столь остро. Предполагалось, что человек как существо разумное и рациональное способен самостоятельно разделять добро и зло, отличать дурные и добрые намерения ораторов. В современном фрагментарном мире эти вопросы становятся все более актуальными. Но они связаны не только с образом оратора, но и с теми принципами, на основе которых строится его взаимодействие с аудиторией.