Читать книгу Публичная речь и ее просодический строй - Группа авторов - Страница 7

Убеждение является ключевым концептом как классической, так и современной риторики. Большинство современных риторических теорий берут за основу Аристотелево понимание основной цели риторики, которая состоит в поиске путей и «возможных способов убеждения относительно данного предмета». «Концепция риторики как науки об убеждении, о формах и методах речевого воздействия на аудиторию разрабатывалась и последовательно излагалась в трактатах Исократа, Гермагора, Аристона, Аполлодора, Цицерона» [Авеличев, 1986: 8]. Именно это теоретико-философское понимание задачи риторики (в отличие от догматической и формалистической традиции, развиваемой последователями Квинтилиана) стало основополагающим для современной риторики.

Современные представления об убеждении как одной из центральных категорий человеческого общения основаны на разработках целого ряда научных дисциплин, прежде всего, теории коммуникации, психолингвистики, социолингвистики и прагматики. Тем не менее, убеждение остается одной из наиболее сложных категорий, одной из «великих тайн риторики» [Encyclopedia of Rhetoric, 2001: 574]. Не претендуя на раскрытие этой «тайны», остановимся на тех аспектах убеждения, которые имеют непосредственное отношение к публичной речи как виду убеждающей коммуникации.

В современной риторической теории существует три группы концепций, объединяющих исследования в данной области. Концепции первой группы придают первостепенное значение отношению аудитории к сообщению, которое рассматривается как критерий риторического успеха. Эти теории изучают убеждение в контексте изменения позиции слушателей. Теории, относящиеся ко второй группе, связывают убеждение не с аудиторией, а с личностью и речевым поведением оратора. В третью группу входят так называемые персуазивные теории, рассматривающие убеждение как двойственный процесс, реализация которого зависит, с одной стороны, от способности говорящего создать убедительную речь в результате целенаправленной речемыслительной деятельности, а с другой стороны, от готовности аудитории стать объектом убеждения. Представители данного направления считают, что главным способом убеждения является аргументация, а побочным, периферийным – ориентация на доверие аудитории (этос).

Следует отметить, что на практике исследователи, как правило, не замыкаются в рамках одного из этих направлений, а стремятся осветить роль различных факторов в реализации убеждения. В качестве таких факторов, или переменных, рассматриваются характеристики источника (оратора), сообщения и адресата. В число релевантных характеристик оратора включаются, прежде всего, его авторитетность и привлекательность для аудитории (credibility, liking). Высокая степень авторитетности оратора и доверия к нему со стороны аудитории может существенно усилить убедительность речи, в то время как влияние второго фактора (приязни, любви, симпатии) не столь однозначно. В некоторых случаях оратор, вызывающий негативное отношение, может оказаться более убедительным.

Изучение двух первых составляющих, источника и сообщения, так или иначе, соотносится с третьей переменной – получателем сообщения, аудиторией. Ее приоритет в вопросах, связанных с реализацией убеждения, очевиден, поскольку именно аудитория является объектом убеждающей деятельности оратора, мерилом того, насколько убедительным является то или иное сообщение. Это вполне соответствует и современному пониманию этоса публичной речи.

Убеждение включается многими современными авторами в более широкий контекст речевого воздействия. Так, например, определяя предмет риторики, А. К. Авеличев называет ее наукой о «способах убеждения, разнообразных формах преимущественно языкового воздействия на аудиторию, оказываемого с учетом особенностей последней и в целях получения желаемого эффекта» [Авеличев, 1986: 10]. В этом определении убеждение и воздействие практически отождествляются. Такой же подход отличает и работы Н. А. Безменовой. Указывая на «сложность задачи влиять на систему убеждений «другого» и рассматривая убеждение как «сверхзадачу» риторики [Безменова, 1997: 62], она в то же время дает следующее определение риторики: «в наиболее общем виде (с современных позиций) риторика есть искусство воздействия» [там же: 17]. По существу, автор изучает убеждение с точки зрения теории речевой деятельности, оперируя такими понятиями, как риторическая деятельность, идеоречевой цикл, оптимизация речевого воздействия и т. д. Представляется, что такой подход вполне правомерен, поскольку, как мы уже отмечали, современная риторика имеет точки пересечения с целым рядом научных дисциплин, особенно с прагматикой, теорией коммуникации, теорией речевой деятельности. В результате междисциплинарных исследований убеждение приобрело статус частного случая более широкой категории воздействия, что дало новые возможности для понимания сущности этого явления.

В этой связи необходимо отметить, что любая речевая деятельность и любой текст как ее продукт содержат более или менее выраженный элемент воздействия. «Даже естественное желание добиться того, чтобы текст был понятен, уже предполагает в неявной форме воздействие текста на тех, кто его получает» [Брудный, 1998: 98]. При этом степень воздействия может варьироваться от низкой, слабо выраженной (например, в фатическом общении) до высокой, ярко выраженной (открытое или скрытое манипулирование общественным сознанием в пропаганде и массовой коммуникации). Кроме того, не во всех формах коммуникации воздействие реализуется целенаправленно. Традиционными объектами риторических исследований являются именно те виды речевой деятельности и те тексты, в которых воздействие не только маркировано, но и носит целенаправленный характер: публичная речь, дискуссия, художественный текст, реклама, тексты массовой коммуникации.

Убеждение как форма воздействия рассматривается с различных позиций и по разным направлениям:

1. Механизмы убеждения (с привлечением таких понятий как сознание, когнитивные процессы, установки, мотивы, ожидания).

2. Условия обеспечения эффективности убеждения (характеристики говорящего, слушателя, сообщения).

3. Способы убеждения (этос, логос, пафос).

4. Формы убеждения.

Собственно говоря, вся риторическая проблематика, так или иначе, строится вокруг концептов убеждения и воздействия, поэтому мы остановимся здесь лишь на некоторых аспектах убеждения, имеющих непосредственное отношение к данному исследованию. Как уже отмечалось, механизмы воздействия на уровне передачи сообщения и его восприятия достаточно изучены современной психолингвистикой, теорией речевой коммуникации, прагматикой. Сошлемся здесь на разработки таких отечественных ученых, как А. А. Леонтьев, Ю. Ф. Тарасов, Ю. А. Сорокин, И. А. Зимняя, А. Е. Войскунский, Е. С. Кубрякова, Л. А. Киселева и другие.

В широком смысле воздействие представляет собой комплексный феномен, который включает влияние на поведение человека и его сознание и обусловлен социо-культурными и психологическими факторами. В. И. Карасик предлагает выделить три типа воздействия: «воздействие на культорологическом уровне, которое осуществляется всем контекстом культуры, в котором находится человек», «воздействие на социальном уровне, которое представляет собой влияние на человека как представителя той или иной общности, группы, которое осуществляется целенаправленным выбором средств воздействия» и «воздействие на психологическом уровне – личностное, индивидуальное влияние на человека, которое осуществляется как эмпатия и переход в область личностных смыслов» [Карасик, 2002: 130]. В риторическом дискурсе одновременно реализуются все три типа воздействия: слушатель является объектом целенаправленного воздействия, которое реализуется в контексте культуры и включает в себя как социальный, так и психологический компонент. Действительно, как мы уже отмечали, выбор оратором средств воздействия продиктован, с одной строны, требованиями этоса, т. е. социо-культурными нормами, с другой строны, необходимостью апеллировать к индивидуальному сознанию слушателя (концепция идентификации).

Реализацию речевого воздействия связывают с перестройкой сознания индивидуума или с перестройкой его картины мира. На основе экспериментальных исследований были выявлены и систематизированы типы речевого воздействия в связи с теми изменениями, которые происходят в сознании субъекта. Первый тип речевого воздействия характеризуется изменением отношения субъекта к некоему объекту без изменения категориальной структуры индивидуального сознания субъекта (призыв, лозунг, реклама). Второй тип воздействия состоит в формировании общего эмоционального настроя, мироощущения реципиента воздействия (лирика). Третий тип речевого воздействия можно связать с перестройкой категориальной структуры индивидуального сознания, введением в нее новых категорий (конструктов), проявляющихся в классификации, формах упорядочивания объектов, событий (научные тексты) [Петренко, 1990: 18–31].

В практическом смысле оратору необязательно знать, какие категориальные перестройки происходят в сознании его аудитории, однако он должен иметь некоторое представление о базовых механизмах воздействия с тем, чтобы эффективно реализовать свой замысел. Е. Н. Зарецкая предлагает весьма доступную модель убеждения, включающую два этапа – вытеснение и замещение. Процедура заключается в том, что с помощью специально подобранных аргументов оратор вытесняет из сознания своего слушателя определенную систему взглядов, в результате чего в его сознании образуется вакуум (вытеснение). На втором этапе оратор заполняет этот вакуум своей системой взглядов посредством новой системы аргументов (замещение). По мнению автора, «вытеснение и замещение – две совершенно разные процедуры, они могут быть выстроены только последовательно и не могут реализовываться одновременно». [Зарецкая, 1998: 88]. Именно из этих двух процедур и складывается убеждение. Очевидно, что данное понимание механизма убеждения соотносится с третьим типом речевого воздействия в рамках психосемантической модели и отражает, прежде всего, те процессы, которые характерны для реализации убеждения в академическом (научном) дискурсе.

Большинство современных концепций убеждающий речи отличает особый интерес к фактору эффективного взаимодействия говорящего и слушающего, оратора и аудитории как способу оптимизации воздействия, а также к социо-культурному аспекту убеждения.

По мнению А. А. Волкова, «убедительность представляется категорией культурной, а не психологической, если вы не желаете быть убежденным в чем-либо, то никакая логика и никакая риторика вас в этом не убедит. Именно поэтому логика толкует о формальной доказательности, а риторика – о культурной в том смысле, что определенное отношение личности к культуре предполагает нормативную убедительность для этой личности определенных оснований аргументации» [Волков, 2003: 29]. Нельзя не согласиться с этим высказыванием, поскольку любое речевое взаимодействие, и в особенности риторически ориентированное, является культурно детерминированным. В то же время, формы и способы реализации убеждения диктуются и требованиям конкретной ситуации общения, в которой на первый план выступают социальные и психологические составляющие.

Так, анализируя особенности речевого воздействия в публичной речи, Е. Ф. Тарасов подчеркивает его социальную обусловленность. По его мнению, воздействие реализуется «в системе координативных социальных отношений, когда коммуникантов связывают отношения равноправного сотрудничества, а не формальные или неформальные отношения субординации». Развивая данное положение, автор отмечает и психологические факторы: «объект речевого воздействия изменяет свою деятельность только в том случае, когда эти изменения отвечают его потребностям» [Тарасов, 1990: 5]. Сходные идеи находим у А. А. Брудного: «Потребности могут рассматриваться как совокупность факторов, способствующих коммуникации. Именно существование потребностей учитывается в практике коммуникативного воздействия. Обращение к побуждениям индивида, обусловленным его потребностями и установками, составляет важное звено воздействия на его поведение» [1998: 101].

Представляется, что в психолингвистической и риторической интерпретации речевого воздействия нет никаких противоречий: в обоих случаях речь идет, по сути, о влиянии этоса на характер реализации убеждения. Если А. А. Волков делает особый акцент на этос в широком смысле, т. е. на широкий культурно и исторически обусловленный контекст риторического дискурса, то психолингвистическая трактовка в большей степени касается влияния этоса в узком смысле, отражающего требования конкретной ситуации общения. Вполне очевидно, что второй (этос в узком смысле) является производным от первого и несет в себе его черты: установки и потребности слушателей формируются в определенной социо-исторической среде и являются культурно обусловленными.

Интересно, что эта взаимосвязь наиболее ярко проявляется в отношении принципов, регулирующих взаимодействие оратора с аудиторией. Вопрос о том, что является наиболее эффективным – односторонняя или двусторонняя коммуникация, манипулирование или сотрудничество, борьба или консенсус, и есть, по существу, соотнесение характера взаимодействия участников убеждающей коммуникации с требованиями этоса. Именно здесь и находится точка пересечения широкого и узкого понимания этоса.

Риторическая коммуникация, основанная на принципах кооперации в соответствии с требованиями этоса, имеет своей целью достижение консенсуса, т. е. добровольного принятия большинством тезиса оратора. Современные риторические теории признают, что убеждение достигается через консенсус, что и является желаемым результатом публичного выступления. Особое значение при этом придается «ненасильственному» характеру убеждения.

Подводя итог, можно сделать следующие выводы относительно особенностей реализации убеждения в современной публичной речи:

1. Убеждение – форма ненасильственного воздействия оратора на аудиторию.

2. Механизм убеждения основан на различных формах воздействия текста на сознание слушателей.

3. Формы убеждения и особенности его реализации определяются нормами этоса.

4. Убеждение оптимизируется в том случае, когда целевые установки оратора соотнесены с потребностями и мотивами аудитории.

5. Убеждение реализуется в процессе взаимодействия оратора и аудитории, основанного на принципах сотрудничества и взаимопонимания.

В контексте изучения публичной речи как убеждающей коммуникации важным представляется тот факт, что убеждение можно рассматривать и как процесс, и как результат. В первом случае в сферу изучения должны быть включены два уровня риторической деятельности оратора: собственно убеждение и деятельность, связанная с обеспечением риторической ориентированности, т. е. направленности речи на аудиторию. В публичной речи функции воздействия и контакта образуют неразрывное единство: воздействие невозможно без контакта, а контакт без воздействия не имеет смысла. Таким образом, исследование публичной речи с этой точки зрения предполагает, с одной стороны, анализ способов убеждения и языковых средств, их реализующих, и с другой стороны, анализ риторических стратегий и языковых средств, обеспечивающих риторическую направленность дискурса. Конечно, разделение двух данных уровней достаточно условно, поскольку в реальной публичной речи они тесно переплетены и часто неразделимы. Действительно, риторический вопрос, например, может одновременно являться и средством убеждения и средством поддержания контакта с аудиторией. Однако представляется, что такое, пусть условное, выделение уровней анализа дает возможность в развернутом виде изучить и описать функционирование языковых (и прежде всего, просодических) средств в звучащем тексте публичного выступления.

Если подходить к изучению убеждающей коммуникации с другой точки зрения и рассматривать убеждение не как динамический процесс, а как результат риторической деятельности, то центральным становится вопрос об оценке эффективности публичной речи, степени ее убедительности и влиятельности. Такой подход предполагает оценку целесообразности и уместности речи, а также адекватности ее понимания и интерпретации слушателями. Оценка эффективности публичной речи обычно осуществляется на основании анализа ответной реакции аудитории. Д. Брайант и К. Уоллес выделяют три основных типа ответной реакции: 1) понимание каких-либо фактов; 2) изменение мнений и отношений слушателей; 3) те или иные действия слушателей [Bryant, Wallace, 1976: 5–6]. В соответствии с этим авторы подразделяют публичные выступления на информативные и убеждающие. Первые направлены на сообщение знаний (академический дискурс), вторые – на изменение взглядов, мнений, поведения аудитории (политический, юридический дискурс).

Следует подчеркнуть, что данная классификация основана на различиях в реакции слушателей на публичное выступление. Она отнюдь не предполагает, что в речах информативного типа отсутствует убеждающий потенциал. «Убеждение через информирование» (А. А. Леонтьев) является одной из важнейших форм воздействия.