Читать книгу Девять дней в июле (сборник) - Группа авторов - Страница 13
Наталья Волнистая
Об Октябрьском
ОглавлениеУтром холодно и солнечно.
Дворничиха шаркает метлой, и в ритме шарканья, маршеобразно, но проникновенно поет про пару гнедых, запряженных с зарею.
На балкон третьего этажа выходит женщина с чашкой кофе и сигаретой, смотрит на дворничиху и думает: «Отчего так устроена жизнь, двое детей, ни одного мужа в анамнезе, синяк под глазом – и поет, а тут МБА, должность, дочка в английской школе, и муж, и Анатолий, а не то что петь, жить по утрам не хочется». Гасит сигарету в привезенной из Таиланда пепельнице и возвращается в квартиру, по пути рявкнув на некстати подвернувшегося под ноги кота Спенсера, многократного призера и победителя фелинологических выставок.
– Грек из Одессы, еврей из Варшавы, юный корнет и седой генерал, – поет дворничиха, сгребая листья.
Бабулька Тимофеева из первого подъезда, выползшая ни свет ни заря за хлебом и творогом, оно-то и рано, но надо ж себе дело найти, прислушивается и вдруг вспоминает 1948 год и не дававшего ей прохода хулигана Витю Фишмана из мужской школы, что на Советской улице, и где теперь тот Витя Фишман, и где она сама, та, в синем ситцевом платье с белым воротничком, с толстыми косами и румянцем как с мороза.
– И только кнут вас порою ласкает, пара гнедых, пара гнедых! – с чувством допевает дворничиха и идет выкатывать мусорные контейнеры, на ходу меняя репертуар. Из подсобки доносится лязг, грохот и задушевное: – Давно ли роскошно ты розой цвела, но жизни непрочной минула весна!
Дверь подъезда распахивается, и на крыльцо вылетает мальчик лет пяти, жмурится на солнце, потом видит куст с голыми ветками, в котором скандалят штук двадцать что-то не поделивших синиц, и кричит вышедшему следом мужчине:
– Папа, папа, смотри! Куст расцвел! Синицами! Тетя поет! Уже весна, папа?!