Читать книгу Сближение - Кристофер Прист - Страница 11

Она толкнула его на кровать. Сначала ему было неспокойно, перепады ее настроения охладили пыл, но в этот раз они занимались любовью дольше, вспотев еще сильнее. Радиатор обдувал ненужным теплом, пока они медленно восстанавливали дыхание. Раздражение Тарента на Фло растворилось в половом акте, но теперь он держался настороже. Он лежал сверху, грудная клетка давила на ее грудь, одна нога свисала на пол в попытке поймать струю прохладного воздуха. Тарент изнемогал от жары, был изнурен, истощен, удовлетворен, и вместе с этим его охватила радость. Фло, казалось, заснула: она лежала неподвижно, прижавшись лицом к его плечу, и дышала медленно и равномерно, но через пару минут внезапно напряглась и попыталась выбраться из-под него. Тарент повернулся, освобождая ей место, и она приподнялась, вылезла из постели, быстро приняла душ в кабинке за спиной Тибора, вытерлась полотенцем и начала одеваться. Он наблюдал за ней и уже испытывал сожаление от того, что все кончилось, ему хотелось провести с ней остаток ночи. Номер освещала лишь тонкая полоска света. Тарент смотрел, как Фло натянула трусики на аккуратные подкачанные ягодицы, а потом через ноги надела юбку длиной до щиколоток и застегнула пряжку на талии.

– Мы завтра снова встретимся? – спросил он.

– Это невозможно. Если только ты не хочешь пропустить Ферму Уорна и не отправишься со мной в Халл.

– Но я же подневольный человек. Ты же знаешь. Зачем, ради всего святого, тебе приспичило ехать в Халл?

Теперь, практически полностью одевшись, она снова стала напористой и самоуверенной.

– Там же АМП, автономное местопребывание правительства. У меня встреча с Комитетом начальников штабов. Мне нужно поучаствовать в работе нескольких региональных комитетов и двух консультативных групп, а еще встретиться с начальниками полиции, рассмотреть ходатайства муниципалитетов и еще куча всего. Кадровые перестановки, вопросы обеспечения. По большей части рутина, но занимает много времени. Я ведь предупреждала, что у меня нет личной жизни. Но я могу спрятать тебя в своем номере в отеле и видеться после работы, по ночам.

– Я не уверен…

– На меня каждый день льется нескончаемый поток проблем.

– Но ты же не в одиночку работаешь.

– Нет, разумеется, подключен целый отдел. Но из-за происшествия в Лондоне сейчас объявлено чрезвычайное положение. У нас настоящий кризис.

– А что случилось в Лондоне?

– Ты наверняка слышал.

– Я несколько месяцев провел без новостей.

– Произошла террористическая атака на Лондон. Чуть больше четырех месяцев назад. Сопоставимая со взрывом небольшой ядерной бомбой. Тем не менее, разрушения были строго локализованы, и мы все еще пытаемся разобраться, как так получилось. Но один из районов западного Лондона полностью стерт с лица Земли.

Тарент уставился на нее, пытаясь как-то адекватно отреагировать.

– Ты правда ничего не слышал, да?

– Это невероятно! Наверняка же были тысячи жертв. Это невероятно! – Тарент вдруг понял, что в шоке от услышанного начал повторяться. Он вспомнил пейзаж, который мельком видел из окна, пока его везли в Лондон: почерневшая земля, на которой ничего не осталось, агенты явно не хотели, чтобы он понял, куда смотрит, и сразу затемнили стекло. – Это правда случилось? Ядерная атака на Лондон?

– Событие получило название «10 мая», именно тогда все и случилось. Это была не ядерная бомба в обычном смысле слова. Скорее, более масштабная версия того же устройства, которое применили против твоей жены. К сожалению, этот тип оружия используется все чаще и чаще. Только за последний месяц произошло семь атак, аналогичных той, в которой погибла твоя супруга. Но в Лондоне теракт был самым крупным. Мы смогли изучить его, тогда как в большинстве других случаев оружие использовали в труднодоступных местах. В западном Лондоне провести судебно-медицинскую экспертизу куда проще.

– И таких атак много?

– Минимум пятнадцать за прошедшие четыре недели. Большинство в регионах типа Анатолии, но два аналогичных небольших инцидента в Британии, три в США, один – в Швеции. Как и большинство людей, ты, скорее всего, не понимаешь, что мы уже ведем войну, и в ней нам не победить. Мы уже проиграли битву против климатических изменений, а теперь еще и эта. Есть такое избитое выражение: «война против войн». Вот сейчас она и идет, в прямом смысле слова. Если под удар попадет еще один большой город, другой войны после этой уже не будет.

– Расскажи, что случилось в Лондоне.

– Десятого мая в середине дня нечто необъяснимое произошло на юго-западе района Майда-Вейл. Основной удар пришелся на Бэйсуотер. Это была не бомба, но что-то равное по силе воздействия. Сейчас мы не считаем, что террористы использовали ядерное оружие, так как уровень радиации слишком мал, да и характер повреждений другой. Но все равно урон слишком велик для обычного оружия. А вот что конкретно было использовано, мы до сих пор не знаем.

– Сколько жертв? – спросил он, придя в ужас от новости.

– Свыше ста тысяч. Как минимум. Окончательная цифра может оказаться выше раза в два, а то и больше. Своеобразный «эффект Хиросимы»: люди не просто погибли, но и записи о них были уничтожены, и умерли почти все, кто их знал. Все уничтожено, аннигилировано – пресса полюбила это слово. Аннигилировано. Останков нет, поэтому приходится искать родственников или людей, чьи друзья проживали в эпицентре. По последним подсчетам, погибли более ста двадцати тысяч человек. Они числятся «пропавшими без вести» и пока не объявлены умершими. Мы подозреваем, эти цифры – лишь верхушка айсберга.

– Я не понимаю, как мы умудрились не услышать об атаке.

Сейчас это казалось невероятным, но пока шли долгие недели в полевом госпитале, персонал поддерживал контакты с внешним миром лишь с помощью вертолетов «Врачей без границ», которые изредка доставляли продовольствие и медикаменты. Опасаясь огня с земли, они прилетали только по ночам и никогда не садились. Лекарства, медикаменты, продукты питания и воду сбрасывали или спускали вниз, а потом вертолеты снова взмывали в воздух.

Разумеется, Тарент сразу начал лихорадочно вспоминать, кто из знакомых мог находиться в тот момент в западном Лондоне.

– Я был в Лондоне два дня назад. – Он рассказал Фло, что видел из машины, и она подтвердила, что он, скорее всего, проезжал мимо района поражения: Бэйсуотер-роуд, бóльшая часть Ноттинг-Хилл, территория вплоть до Уэйст-Килберна на севере и Майда-Вейл на востоке. – Потом меня отвезли на квартиру, куда-то в Ислингтон. Но там я видел только последствия урагана.

– Взрыв был четко локализованным. Снаряд собрали так, что наши взрывотехники не могут даже понять, как такое возможно, не говоря уже о том, чтобы объяснить.

– В смысле локализованным?

– Зона поражения имела четкие границы. В форме треугольника. – Она пристально посмотрела на него, ожидая реакции. – Равнобедренного прямоугольного треугольника, не выровненного по сторонам света.

Тарент прикрыл глаза, вспоминая злополучный день в Анатолии.

– То же самое случилось с твоей женой, да?

– Но почему треугольник?

– Мы не знаем.

– Ровный?

– А воронка, которую ты видел, была ровной?

– А что внутри треугольника?

– Ничего. Все разрушено. Аннигилировано.

– Кто, черт побери, мог такое сотворить?

– Этого мы тоже не знаем.

– Ты же сказала, что виновных поймали.

– Мы так и не выяснили, на кого они работали, но есть новые разведданные, которые мы изучаем. Наша главная задача – разработать оборонительную стратегию. Мы не можем позволить, чтобы такое случилось снова. Все меры безопасности продлятся еще в течение месяца на самом высоком уровне боеготовности, поэтому западный Лондон фактически оцеплен. Сейчас необходимо принять хотя бы какие-нибудь меры предосторожности на случай еще одной атаки. Вот ответ на вопрос, чем я буду заниматься в Халле.

Фло перестала одеваться. Она присела на краешек кровати рядом с Тарентом и положила руку ему на колено.

– Мне побыть с тобой немного?

– Да, пожалуйста.

Он прошел в отгороженную кабинку и воспользовался туалетом, потом принял душ, а когда вернулся в комнату, Фло уже полностью оделась. Она сидела на кровати, на коленях у нее лежал толстый пуховик. Тарент присел рядом. Новость ошарашила его. Сейчас он испытывал, пусть и в меньшей мере, то, что пережила вся страна, да и весь мир. А когда произошла атака, люди чувствовали не только шок, но и скорбь о тех, кто погиб, страх, что это может произойти снова, гнев, обиду, тревогу… Он хотя бы знал, что спустя такое долгое время второй атаки не случилось. По крайней мере пока. Ну, или такой же крупной.

Тарент вспомнил странную картину, которую мельком увидел, когда машина замедлилась и агенты с тревогой обсуждали надвигающийся шторм. Тибор тогда не понимал, на что смотрит, поэтому за те две-три секунды запомнил лишь впечатление: чернота, никаких руин, все стерто с лица земли.

Всякий раз, когда происходит крупный теракт, те, кого он не затронул напрямую, воспринимают новость тихо: они узнают о случившемся из бесконечных телерепортажей, из Интернета, хранят свои мысли при себе, но им кажется, будто они тоже в какой-то мере причастны – видят волнение на улицах, страшатся будущего, испытывают смесь вины и облегчения, что это произошло не с ними, и постоянно размышляют о том, что же в действительности случилось. Они слушают рассказы свидетелей, выживших, затем доходит очередь до экспертов, политиков, «говорящих голов» и тех, кто протестует против политики правительства. Все вроде как анализируют, описывают, но произошедшее остается необъяснимым. А вот спустя четыре месяца все иначе: само событие очевидно, известно, в некоторой мере даже понятно, но его окружает новая загадка. Прошло не так много времени, но даже нечто настолько жуткое уже уходит в историю, исчезает в коллективной памяти.

Наконец Фло встала со словами:

– Мне пора.

Он понимал, что она не может остаться, но Тибору не хотелось быть в одиночестве. Уже давным-давно перевалило за полночь. Фло добавила:

– Ты решил по поводу завтра? Поедешь со мной в Халл? Мне нужно знать.

– Я поеду отчитываться о произошедшем, – ответил Тарент. Ему не нравилась идея стать сексуальной игрушкой, торчать в номере отеля, пока она общается с начальниками штабов, солдатами и принцами. – Я хочу как можно быстрее попасть домой. А тебе нужно руководить страной.

Она никак не отреагировала.

– Между Фермой Уорна и территорией АМП постоянно курсирует вертолет. Если процедура пойдет в обычном формате, как это происходит в УЗД, когда кто-то из дипломатов возвращается из-за границы, то она не займет больше пары дней. А мне придется пробыть в Халле как минимум четыре дня. Хочешь попытаться? Мне хочется, чтобы ты приехал.

– Хорошо, – сказал он, но в голове Тибора роилось слишком много мыслей. Связь с Фло ничего не изменила в его жизни, разве что на миг и временно. Внезапно все закончилось, а ему не хотелось, чтобы она уходила.

К скорби по Мелани прибавилось ощущение вины из-за того, что он оказался в постели с этой женщиной. Он впервые изменил жене, так, по крайней мере, сейчас себя чувствовал. Несмотря на это Таренту все равно хотелось остаться с Фло. У него больше никого не было, а она его хотела. По ее словам. Дальнейшая жизнь без нее станет пустой и бесцельной. Тарента охватило непреодолимое и одновременно иррациональное желание удержать ее, хотя бы отсрочить момент, когда она выйдет из комнаты. Тибор не испытывал ничего подобного много лет: подростковую влюбленность, увлечение хорошенькой девушкой, которая заявила, что он ей нравится.

– Я увижу тебя в «Мебшере» завтра?

– Да.

– Я хочу быть с тобой, Фло. Пожалуйста, останься.

– Доброй ночи, Тибор. – Она наклонилась и подставила щеку для целомудренного поцелуя.

Но осталось что-то еще, что-то незавершенное. Когда Фло отвернулась, Тарент поинтересовался:

– А кто был тот человек, о котором ты меня спрашивала? Какой-то голландский ученый вроде.

– Его зовут Тийс Ритвельд, но он не просто ученый. Вернее, не в том смысле, который ты, скорее всего, вкладываешь. Он академик, физик-теоретик.

– Ты утверждаешь, что я с ним встречался?

– Так сказано в твоем досье.

– Наверное, какая-то ошибка. Это имя мне ничего не говорит.

– Но в досье другая информация. Вы встречались довольно давно. Если ты забыл…

– Я никогда не встречался с таким человеком.

– Хорошо. – Фло уже открывала дверь. Лампочка на замке стала зеленой. – Я не могу заставить тебя отправиться в АМП со мной, но, когда закончишь на Ферме Уорна, приезжай. Ты был там, когда убили твою жену, ты встречался с Ритвельдом. Все это звенья в цепочке, которую я пытаюсь воссоздать. Ритвельд открыл сближение. Это что-то тебе говорит?

– Нет.

– Над этим мы сейчас работаем. А еще в Турции должна была случиться яркая вспышка в небе. Ты видел вспышку?

– Кто-то из сотрудников госпиталя говорил, что заметил вспышку непосредственно перед взрывом.

– Это еще одно звено, Тибор. Нам известно о таких вспышках над эпицентрами взрывов, но мы не знаем, что это такое. Не НЛО. Они как-то связаны со сближением.

– Но я сам ничего не видел.

– Ты был там. Этого достаточно. – Она открыла дверь. – В любом случае я хочу увидеть тебя снова. Ты знаешь, как меня найти.

– Но как я выйду на связь, если что-то пойдет не так? – Дверь закрылась. – Ты даже не сказала мне свою фамилию, – спросил он в пустоту.

Тень двигалась по смятой поверхности постели – покачивающаяся веточка с дрожащими на ветру листьями в тонком луче света, пробивавшемся под углом внутрь комнаты. Фло оставила после себя свой аромат: в душном воздухе номера, на простынях и в его мыслях. Ему стоило бы знать, что она покинет его так же внезапно, как пришла: на своих условиях и ради своих желаний. Хотя желания были обоюдными. Только что она была здесь, и вот уже ее нет. Тарент все еще слышал ее шаги, удалявшиеся по коридору. Он был физически вымотан после тряского путешествия, разговоров, секса, но при этом насторожен и взбудоражен, не готов ко сну. Тибор подошел к окну и приподнял жалюзи, впуская в помещение искусственный свет с улицы. Затем потянул еще раз за задвижку, и, к его удивлению, ручка, высвободившись от краски, которая опечатывала раму по периметру, внезапно поддалась и окно открылось. Восхитительный ледяной воздух, клубясь, вился через узкую щель. Снаружи холодный ветер бушевал между низкими зданиями. Он трепал кроны деревьев, шелестя листьями, а ведь Тарент думал, что никогда в жизни уже не услышит этот звук. Внезапно он вспомнил какие-то картинки из детства, как играл в лесу, где росли колокольчики и где ждала мать, о подростковом романе, долгих и невинных прогулках по сельской местности, а еще о каникулах в северной Германии, и все это на фоне шелеста и шуршания сочной зеленой листвы на ветру. Тарент прижался лицом к холодному стеклу, глядя на подсвеченные снизу листья, мрачно трепетавшие на фоне неба. Он ощутил приятное дуновение сквозняка на шее и плечах, подумал о холодных днях, темных ночах, минувших перспективах. Он пытался вспомнить и другое, каким оно когда-то было, не так давно, еще при его жизни, но теперь, когда Фло оставила его одного, в голову лезли мысли только о жарких, убийственных днях в Анатолии, о безнадежном и нескончаемом зное, голых холмах, бесплодной земле, детском плаче, прерывистых взрывах мин и грохоте куражливой стрельбы, об изувеченных конечностях, звуках и запахах человеческой смерти.