Читать книгу Три грации на обочине - Лариса Соболева - Страница 14

СТЭМ, в котором числилась Настя, закрепили за праздниками, уж очень они здорово и остроумно провели вечер, на очереди ноябрь и смотр художественных коллективов. За любимым хобби время незаметно летит, вот и Настя очнулась, когда раздался звонок, посмотрела на смартфон – мама. Она отошла от компании за столами, чтобы ребята не слышали ор из трубки, ведь мать выражения не выбирает, а голос ее слышно даже без громкой связи:

– Ты где шатаешься, дрянь такая? Десять часов, а ее дома нет! Бары-рестораны начались? На мужиков потянуло?

– Мама! Я же говорила, у нас подготовка в колледже…

– Заткни рот и слушай сюда! Если через полчаса не придешь домой, можешь вообще не приходить, я тебя удавлю собственными руками.

– Меня обещали отвезти домой ребята, то есть папа…

– Ты глухая? Сейчас же домой, я сказала!

– Мама, тут весь курс костюмы…

Ничего не хотела слушать Роза, рявкнула: «Домой!» и отключилась от связи. Настя вздохнула и, едва не плача от обиды, стала собираться.

– Ты куда? – подскочила к ней подружка Оксана, беленькая, как снежинка. – Мы же не закончили, еще полчасика…

– Мать звонила, орала, что я не дома.

– Полчаса ничего не решат! – уговаривала Оксана.

– Не могу, – мотнула головой Настя. – Она пилить будет неделю, если сейчас же не поеду домой, а время вычислит, у нее счетчик в голове, как в компе.

– Нас же развезут, а ты за полчаса не успеешь.

К этому времени Настя уложила в сумочку ножницы, пакет с нитками и коробочку с иголками, повесила ее через плечо. Сверху набросила демисезонное пальто, вышла из лекционного зала, сбежала по лестнице и – к выходу.

А на улице ночь. Колледж в центре, здесь в это время море огней, автомобилей, народ бродит, жизнь кипит. И другая картина за городом: там тьма-тьмущая, к тому же далеко идти от остановки, опасно, а ведь ее подвезли бы прямо к дому. Настя, припомнив ор мамочки, всхлипнула:

– Ну и пусть меня убьют, плакать потом будешь.

Фразу адресовала, конечно, матери, жаль, что та не услышала. Однако надо поспешить, до маршрутки топать десять минут, потом ехать через половину города минут сорок – это если дорога будет свободная. Настя отправилась к остановке, утирая катившиеся по щекам слезы – жалко себя стало, ну, такая несчастная она… слов нет! Скорее бы колледж закончить, найти работу, чтоб за квартиру платить и на еду хватало, потом чемодан в зубы и – бегом от мамочки.

Маршрутка была полупустой, но чем ближе подъезжала Настя к своей остановке, тем больше тревожилась: все эти разговоры про труп на пустыре не прошли даром, страшно одной идти. А дядя Вова! Настя достала смартфон, позвонила, умоляя высшие силы, чтобы он был трезвым. При нем мать не очень-то лютует, а если пьяный, его пушками не разбудить, в этом случае мама может и руки распустить. Не драться же с ней, в самом деле!

– У аппарата Ласкин, – услышала Настя трезвый голос.

– Дядь Вова, это я, Настя. Мать сильно злая?

– Как фурия, которой хвост отрубили.

– Я же предупреждала, мы к смотру готовимся, у нас большая программа, костюмы делали… а она… она…

Ни разу не всхлипнула, но Ласкин словно в телевизор смотрел:

– Не реви.

– Я не реву. Это маршрутка гремит…

– Ты в маршрутке едешь? А че не на машине?

– Так мамка велела срочно домой, слышать ничего не хотела!

Ласкин отлично знал характер жены, представив, как именно Розочка «велела», сплюнул в сердцах, значит, психанул. А Насте сказал обычным тоном, сейчас нужно успокоить девчонку:

– Дура твоя мамка и не лечится. Ты где сейчас?

– Подъезжаю к пустырю. Там так темно…

– Эх, раньше надо было звонить папе. Главное, иди маршрутом, что обозначил, помнишь? А я оденусь и навстречу выдвинусь, не бойся, мина в одну воронку не попадает.

Легко сказать – не бойся, когда тебя стращали столько времени, внушая, что кругом одни бандиты, насильники, убийцы и подонки всех мастей.

– Ой, ой! Здесь остановите! – крикнула Настя водителю маршрутки.

Вышла на «мосту» – так неофициально местные называли часть дороги, возвышающуюся над низиной, дорога эта соединяет город и посад белых людей. Когда-то там тоже был пустырь, но с начала нулевых он активно застраивался коттеджами, превращаясь в несбыточную мечту обывателя. Странно, что туда ездят маршрутки круглые сутки? Ведь у каждого жителя «золотых гнезд» есть личный транспорт. Но они держат прислугу, вот для этой категории и пустили маршрутки, точнее, один номер, который вечером нужно еще дождаться.

Маршрутка поехала дальше к поселку «котов», вдоль которого можно было бы пройти, но там не просто бездорожье. «Коты» постарались создать массу неудобств, чтобы деревенские не вздумали даже приближаться: ни одного фонаря, свет только в усадьбах, которые отделили терновыми кустами.

Насте следовало вернуться немного назад – чтобы двинуть в обход пустыря вдоль частного сектора городской окраины. В это время здесь безлюдье и тишина, разве что собаки во дворах лают на случайных прохожих. И темно. Конечно, фонарные столбы стоят на протяжении всего пути, но света от них – как от свечки в тумане. Спасибо полной луне, природный фонарь светил прямо над головой достаточно ярко, чтобы видеть дорогу, по которой идешь.

Настя сделала несколько шагов, как вдруг… По глазам ударил яркий свет фар, девушка зажмурилась и заслонилась рукой от света, слыша визгливый звук тормозов. Сейчас как врежется в нее автомобиль, а она потеряла ориентиры – вот куда теперь отступить, чтобы не свалиться с «моста» в низину и не попасть под колеса? К счастью, столкновения не произошло, Настя услышала, как хлопнули дверцы автомобиля, следовательно, он остановился вовремя, после раздался мужской голос, молодой и возбужденно-приветливый:

– Девушка, простите! Мы не ожидали встретить здесь людей, обычно уже в семь вечера никого нет… Сильно ослепили?

– Нет, нормально… Все хорошо…

Настя с трудом разлепила веки, поморгала и наконец рассмотрела мужчин – их было двое, они вальяжно шли к ней, кажется, улыбались. Что-то в них не понравилось сразу, возможно, это ночь виновата, место, безлюдье, всякие слухи и запугивание – будь бдительна, кругом враги девушек.

– Мы хотели бы загладить нашу вину, – сказал чернявый в джинсовом костюме с продолговатым лицом, на котором выделялся длинный подбородок. – Вы домой? Подвезти вас?

Оп-ля! Значит, подвезти. Ага, дуру нашли. А ситуация не в пользу Насти: дорогу к городскому частному сектору перегородил автомобиль с приглушенным светом фар. Бежать к сектору богачей – риск, потому что догонят хоть на машине, хоть на своих двоих – оба выше, ноги у них длиннее, а у нее вдобавок каблуки.

С другой стороны «моста» заболоченная местность, там можно спрятаться среди кустов и камыша, плевать на жижу из земли и воды. Но дорога туда закрыта: ее загородил второй тип. Настя лишь мельком на него взглянула, и сердечко забилось в панике – этого голема не обойти, и силенок не хватит даже слегка сдвинуть с места. На лицо его легла тень от козырька кепки, отчего он казался совершенно зловещим.

– Спасибо, я уже дома, – выдавила Настя.

Господи, а голос… как из колодца.

– Ну, тогда давайте мы вас проводим до самого вашего дома, – настаивал первый, сделав рукой жест в сторону частного сектора или… своей машины. – Приятно немного пройтись пешком с красивой девушкой, поболтать с ней.

Ну, да, поболтать. Всего лишь. А прямо на пути стоит автомобиль, Настя будет проходить мимо, ее легко затолкают в машину. Коленки симптоматично задергались, наверное, это и есть поджилки, которые трясутся. А внутри все вопило-кричало: беги, спасайся, иначе умрешь! И эхо в голове твердило: умрешь… умрешь… умрешь… Но куда? Бежать куда? Некуда.

– Нет, знаете, я сама доберусь, – сказала она, не трогаясь с места.

– Не бойтесь, мы добрые…

Он взял ее за локоток, Настя вырвалась:

– Руки убери!

– Выпендриваешься, коза? – подал голос голем, не считая нужным играть в вежливость. – А ну, пошла в машину! Пошла, я сказал!

– Не пугай девушку, – ухмыльнулся первый. – Она и так боится, дрожит вся. Боишься, да? Да? – немного наклонился он, так как стоял чуточку в стороне, и заглянул Насте в лицо.

– Пожалуйста… – дрогнул голосок у нее. – Отпустите меня…

Конечно, глупо просить, не отпустят. Но потянуть время, чтобы подумать… Извилины Насти в узел закрутились, панически ища выход, они и указали: только один путь открыт – он за твоей спиной, через пустырь. Ах, черт, Ласкин запретил под страхом смертной казни! Лучше казнь от отчима, чем от этих уродов. Настя почти незаметно отступала назад, поворачиваясь ко второму типу, чтобы каждое его движение было под контролем. Интуиция подсказала: уроды должны видеть ее ужас, слабость, покорность. Только не терять разума, не поддаваться панике.

– Я… да… хорошо… – захныкала Настя. – Ладно… вы подвезете… Только… родители будут ругать меня… когда увидят вас… Можно, я пойду?..

– Можно, – хихикнул первый. – Все можно. Но потом. Угу? Мы тебе денег дадим кучу, ты столько в ручках не держала…

К этому моменту он переместился к сообщнику, очутившись немного впереди него, видимо, чернявый – главарь в этой банде. Переминаясь с ноги на ногу, Настя сдвинулась так, чтобы прямо перед ней стоял длинномордый говнюк.

Теперь эффект неожиданности! Она молниеносно, словно кобра во время броска, изо всех возможных сил толкнула чернявого в грудь. Он-таки не удержался на ногах, упал на голема, а Настя в то же время сбежала вниз.

Этот пустырь деревенские знали как свои пять пальцев, знала и она, а потому рискнула бежать по неровностям. Она примерно помнила, где опасные канавки, наугад перепрыгивала их, не ошибаясь.

Луна ей в помощь. Конечно, это слабая поддержка, пространство выглядело черной бездной, где бесследно пропасть – не проблема. И все же свет сверху приоткрывал Насте пустоты в земле. А те, кто гнался за ней, проваливались, но не отказывались от добычи, потому что на фоне черноты та же луна продавала девушку, обрисовывая силуэт беглянки.

Как надеялась Настя, что приставалы не пустятся вдогонку! Зря надеялась, отсюда вывод: надежда – самая бесполезная вещь на свете, а то и вовсе вредная. Преследователи полагали, девчонка скоро выдохнется, сзади слышались тяжелое дыхание и шуршание сухостоя. Жалко туфель, да пришлось расстаться с ними, как только поняла: бегут, гады. Естественно Настя не остановилась, а выскользнула из новеньких туфелек, которые так нравились ей.

Тянуло оглянуться, но она не позволяла себе, это секунды, которые могут стать последними в ее короткой жизни. Пульс бился не только в груди, он отдавался в висках, во всем теле, перекрывал горло – волнение, желание бежать выше возможностей нагружало и без того переполненное страхом сердце. И вообще: всегда хуже тому, кто убегает. Силы заканчивались…

Когда поселок был уже близко, когда светящиеся окна вдали обнадежили спасением, сзади сильная рука цапнула за ворот пальто. Выскальзывая из него, Настя пронзительно закричала:

– Па-па!..

Крик взлетел ввысь, к самой луне, а может, и выше…