Читать книгу Темные воды - Лариса Васильева - Страница 10

Утром Сашка не смогла встать, чувствовала себя больной, разбито, как бывает во время гриппа. Мелькнула мысль, а может, все ей приснилось и ничего плохого вчера не было? Просто она заболела, простыла, а ночью у нее был кошмар.

Сашка лежала, глядя на окно, потом услышала, как дергают дверную ручку, поворачивают ключ в замке. К ней заглянула Люба.

– Доброе утро, проснулась уже? Кто это тебя запер? Андрееви, что ли? Вот дурень пьяный, боялся небось, что ты сбежишь. Вставай, я сейчас оладьи напеку, с медом, побалую тебя.

От бодрого Любиного голоса, от всей ее плотной фигуры веяло здоровьем и силой.

– Умывайся и ступай на кухню.

– Они проснулись уже? – севшим голосом спросила Сашка.

– Не знаю, не видела, не спускалась еще, – Люба говорила весело, равнодушно, похоже, ее не волновала судьба очередной девочки. – Пойдем вниз. А сон мне нынче приснился какой чудной…

– Какой?

– Вроде я ночью спустилась в библиотеку и закрыла вьюшку, даже дырку на носке у хозяина увидела. Откуда дырке-то быть? Носки-то новые, сама ему вчера их подавала… Приснится же такое.

– Мне нехорошо, я полежу, – Сашку охватила еще большая слабость…

– Иль ты простыла? Все стояла вчера у окна, вот тебя и продуло, температуру разве смерить? Не дай Бог, заболеешь, Андреевич меня будет ругать, что недоглядела за тобой. Он же сущий ребенок: как настроится на что-нибудь, так все, хоть помирай, а он свое получит… Ты, когда он будет пороть тебя, не напрягайся, тогда не так больно… Ты не бойся, он не какой-нибудь маньяк, это он от скуки так развлекается да и не сильно порет. Тебя в детстве пороли? Нет? Как же это? Всех ведь порют… Да ты кричи, он любит, чтобы кричали, меньше будет бить.

Сашка с ужасом слушала.

– Может, аспирину тебе дать?

– Нет – нет, – отказалась Сашка. – Температуры нет, просто слабость.

– Да ничего страшного в том и нет, что стегнет прутиком, и меня хлестал сколько раз… Только ведь я уже старая, меня он не раскладывает на скамье, ему неинтересно смотреть на голую старуху-то. А когда была молодая, такого здесь не было, никто бы ему не позволил такое вытворять… Тайком ко мне в постель лазил, чтоб жена не видела. И рожать мне не позволял… Столько абортов поделала! Жену не хотел волновать, о ней беспокоился… Считался хорошим мужем. Это он сейчас, когда остался один, когда семья распалась, начал девчонок к себе возить. Да сначала никого и не порол, не знаю, с чего это он так разошелся. Теперь никак не может без плеточки… Стареет, видно…

Ночной кошмар продолжался, а эта Люба все так же спокойно говорила о порке.

– Тетя Люба, ты же можешь выйти, тебя же не держат взаперти, позови милицию, я не хочу тут оставаться…

– Господи, да какая же здесь милиция, тут только охранники, они все приказы хозяев дач выполняют, они у них служат. Я же тебе вчера сказала, отсюда никто тебя не выпустит. А станешь слишком уж орать, забьет вовсе… И потом, если я заявлю на него, куда потом денусь? Ему все равно ничего не будет, а меня он выбросит на улицу. Глупая, не бойся, хозяину быстро надоедают девочки, может, через полгода или год уедешь отсюда, еще сама будешь просить оставить, знаю я вас…

Сашка не отвечала.

– Ну, лежи. Сейчас вскипячу чайник и принесу горячего чайку, сразу станет лучше. Это у тебя после дороги, вы же вчера много проехали… Полежи…

Кухарка пошла вниз, по дороге на кухню заглянула в библиотеку. Андреевич и его гости все еще спали, они, как играли, так и заснули в креслах. У Андреевича, точно, была дырка на носке, надо же, вчера ведь не было, а приснилось… Люба хотела закрыть тихонько дверь, но что-то в их позах было неестественное, она постучала легонько в открытую дверь, но никто не шелохнулся. Тогда Люба вошла, специально топая погромче, чтобы Андреевич сам проснулся и не стал ее ругать за то, что разбудила. Никто не просыпался.

– Андреевич, завтрак вам подавать когда?

Он не отвечал. Она потрясла его за плечо. Он начал потихоньку заваливаться набок.

– Господи, горе-то какое!.. – вскрикнула она и кинулась из комнаты. – Что же я наделала, старая дура, погубила людей!

Тем временем, как только Люба вышла из Сашкиной комнаты, девочка вскочила с кровати, откуда и силы взялись, – дверь открыта, можно сбежать, пусть лучше ее собаки порвут. Торопливо оделась, схватила рюкзак и бегом вниз.

На лестнице столкнулась с кухаркой.

– Ой, девочка, что я наделала, хозяин мой помер, угорел, видно, и отец твой с ним, и дядя. Что же со мной будет теперь?

– Умерли?! Все умерли? – Сашка не верила своим ушам. – При чем тут ты?

– Так я же легла спать и не проверила, как они там. Все хотела пойти посмотреть, не закрыл ли он заслонку в трубе раньше времени, да Андреевич не велел заходить. Ой горе, горе. Вот дура-то! То-то мне и приснилась та вьюшка! Ах ты, Господи!

– Они сами угорели, успокойся! Перестань себя ругать, а то еще подумают, что ты специально их поморила. – Сашка успокаивала ее, а сама думала: «Странно, и мне снился тот же сон, неужели такое возможно?»

– Господь с тобой, что ты говоришь! Как это, специально?! – вскинулась Люба, потом словно запнулась: – А может, они еще живы, может быть, их откачают? Что же это я врача сразу не вызвала? Позвонить надо скорее.

Она побежала вниз, в хозяйский кабине, к телефону, сняла трубку, ей ответила телефонистка коммутатора.

– Врача скорее сюда, хозяину плохо. Да я это, Люба из Замка.

Потом кинулась открывать входную дверь, дверь не открывалась, ключа не было. Старуха повернулась к Сашке, все еще стоявшей на лестнице.

– Ключа-то нет! Всегда в двери торчал! – она задыхалась от волнения.

– У Андреевича в кармане ключ, я видела, как он вчера его положил.

– В кармане? Должно быть, задумался, нечаянно, с ним такое бывало.

Люба нашла ключ у хозяина в кармане брюк, открыла дверь и вышла на улицу, там и ждала врача. Сашка растерянно пошла наверх. Ее опять охватила слабость.