Читать книгу Волны памяти. Книга первая - Леонид Алексеевич Исаенко - Страница 8

Он, как и первая станция – так называется комплекс научно-исследовательских работ, выполняемых при остановке судна – обычно пристрелочный, надо опробовать в практической работе механизмы, готовность рыбцеха к приёму рыбы, да и научное оборудование нелишне держать наготове. А главное – оттарировать, то есть настроить трал, вымерять ваера, так как от их одинаковой длины зависят успех или неудача поисково-промысловой части научно-исследовательских работ. Стоит одному ваеру вытянуться чуть больше, а с новыми, не побывавшими в работе это случается сплошь и рядом, как трал пойдет боком, не раскроется полностью, а то и сложится, и вместо того, чтобы ловить рыбу, будет только распугивать её. Это всё зависит от умения тралмастера.

По правде говоря, первый, да и второй трал мы бросили еще в Средиземном море. Делалось это для того, чтобы в судовом журнале отметить факт постановки трала, начало траловых работ, так как в те, в некоторых отношениях странноватые советские времена, валютный оклад начинал исчисляться именно с момента постановки первого трала и заканчивался, как легко догадаться, после выборки последнего. Причем, некоторые удальцы-капитаны, имевшие где-то в верхах «волосатую руку», ухитрялись проворачивать эту операцию уже в Керченском проливе или в Камышовой бухте Севастополя и до, и после…

Из улова тех тралений запомнилось: в первом несколько барабулек и каменный окунь, а вот во втором на беду нашу заарканили то ли танк, то ли самолёт, во всяком случае, что-то компактное и совершенно неподъёмное, вертикально зависшее в толще воды за кормой. В глубине души я надеялся, что это фрагмент одного из чудес света – Александрийского маяка, почему бы и нет? Ведь мы тралили на траверзе Александрии, но, увы: как ни скрежетали наши судовые лебёдки, надрывая свой механический пуп, однако так и не смогли выбрать на борт эту таинственную тяжесть. Если бы это была рыба, то куток трала должен всплывать. Пришлось, максимально подобрав трал, разрезать его и избавиться от загадочной находки.

Перед тем как поставить трал, предварительно при помощи эхолота выискивается, а затем прописывается ровная площадка, где можно сделать хотя бы получасовое траление, судно разворачивается на обратный курс, и трал идёт за борт. Глубина всего лишь сорок метров, трал быстро достигает грунта, и пока он тащится вслед за судном, сгребая всё, что попадается на пути, мы еще раз осматриваем своё хозяйство. Мерные доски, весы – чашечные двухкилограммовые для мелких рыб и детские для средних. Для крупных и сверхкрупных рыб у нас есть весы-кантарь, или безмен, а также набор пружинных динамометров, с помощью которых можно взвесить акулу или ската-манту. Есть еще весы аптечные для взвешивания желудков и половых желез – гонад рыб. Наборы гирь, тазы, вёдра, кюветы, скальпели, карандаши, ручки, журналы, чешуйные книжки, этикетки, банки и бидоны с раствором формалина для фиксации интересных в научном отношении образцов. Сохраняются они в так называемых цинковых гробах, широкогорлых ёмкостях для крупногабаритных образцов, коими мы собирались пополнять фонды институтского музея.

За несколько дней до начала работ наш биологический отряд экспедиции расписался по двум вахтам, в каждой по три человека. Длительность вахты восемь часов, т.е. рабочего времени – двенадцать часов в сутки. Гидрологи, химики, добытчик – специалист по орудиям лова, и геолог работают без вахт, в свободном полёте. Есть ещё и переводчик, он и начальник экспедиции вахты не стоят, но в случае необходимости подкрепляют слабое место.

Наконец слышится долгожданная команда: «Отдать стопор, вира трал!»

Вибрируя от натуги, из глубины ползут ваера. Они новые, потому из них вместе с водой выдавливается заводская смазка, собираясь в особые поддоны под траловой лебёдкой. Мокрые ваера специальным приспособлением – ваероукладчиком – равномерно прессуются в тугие кольца на барабаны лебедок.

Все свободные от вахты стремятся подойти к тралу поближе, но слышится треск в динамике, и голос вахтенного штурмана просит всех, не занятых непосредственно в выливке улова, покинуть траловую палубу. Предосторожность не лишняя: дело в том, что иногда от чрезмерной нагрузки ваер, говоря по-морскому, убивается, надо быть осторожным и соблюдать технику безопасности – выходить на траловую палубу в спасательном жилете, каске и сапогах. В общем-то так и делается, но не всеми.

В одном из рейсов капитан, большой любитель сбора морской живности, пренебрёг этим правилом и поплатился. Гак, которым цепляют строп, чтобы поднять трал и вылить улов, соскочил со стропа и, как маятник, набирая скорость, понесся прямо к лысой как арбуз голове кэпа. «Бойся!» – заорал тралмастер, с добавлением соответствующих ненормативных эпитетов, должных побудить окружающих проявить максимальное внимание и заставить шевелиться. Но разве это относится к начальникам? Кэп нехотя поднял глаза – как это, ему, отцу-командиру чего-то боятся? – и тут же получил сокрушительный удар по башке полусоткилограммовым гаком с шарообразным вертлюгом. Его не убило только потому, что гак был на излете и ударил по касательной, возможно, помогло и то, что кэп, как всегда, был под градусом. Но к субординации железо индифферентно…

Иногда рвётся или соскальзывает строп, которым выбирают трал, поэтому ни в коем случае нельзя стоять на трале, так как он стремительно уходит из-под ног, человек падает навзничь, ударяется затылком о железо слипа – и поминай как звали. Так погиб мой соплаватель, тихий и спокойный матрос Серёжа и незнакомый тралмастер со странной фамилией Слон…

Горько до слёз от бессилия, невозможности что-либо сделать, помочь. Вот только что молодой и здоровый стоял он на палубе, отдавал команды, и нет его и не будет, и все наши попытки поймать, зацепить его тралом ничего не дадут, да и что толку… С такими историями перед уходом в рейс мы, хочешь не хочешь, в обязательном порядке знакомимся в отделе безопасности мореплавания, а потом сдаём экзамены. Дело серьёзное.

У меня на глазах дважды происходил обрыв ваера, срок службы которого уже истёк, но тогда мы экономили на всём. В первый раз обрыв не причинил вреда, а во второй (случилось это у берегов Антарктиды) только благодаря тому, что матросы траловой команды были многослойно тепло одеты, их хоть и ударило по ногам, но все остались живы. Правда, кое-кто прихрамывал ещё долго.

В общем, все правила техники безопасности написаны кровью, и потому их следует, говоря казённым языком, неукоснительно соблюдать.

Отходим в сторону и мы, хотя у нас, как и у матросов траловой команды, на головах каски, а на ногах сапоги. Это одеяние выглядит несколько нелепо в сочетании с шортами и майкой, а то и без неё, но требование соблюдено, мы одеты!

Подъём трала, особенно первого, да ещё в тропиках – событие сродни весеннему ледоходу для неизбалованного представлениями деревенского люда. У нас развлечений тоже маловато, поэтому ждём с волнением: что в нём?

По команде тралмастера приходит в действие система блоков и тросов. Трал, перехваченный стропом, медленно поднимается вверх, рыба, и всё, что находится в крыльях трала, ссыпается в куток. И в тот момент, когда он отрывается от палубы, тралмастер или его помощник дёргают гайтан, завязанный специальным легко распускающимся узлом.