Читать книгу Вкус Жизни - Лев Александрович Янин - Страница 4

С самого детства в нас закладывается множество ограничений. Мы не видим их и чем старше становимся, тем больше обрастаем информационной коростой. И мы искренне считаем ее чем-то своим, неотделимым от нас, естественным. Между тем это ограничения, которые тормозят наше развитие.

Однако мы не видим того, что эта информация не наша. По прошествии времени воспоминания стираются. Рубцуются шрамы, мысли и события прошлого превращаются в обрывки информации, хранящиеся в памяти. Остаются только тени тех чувств и эмоций, которые мы когда-то испытывали. В этом немного правды, потому что ум начинает их интерпретировать по-новому, наслаивая на них прожитый опыт. На основе имеющейся памяти ум выдумывает детали или, наоборот, забывает то, что невыгодно для придуманного образа. Эти тени эмоций тем ярче, чем сильнее эффект, который произвело на нас событие.

Я с каждым днем ухожу все дальше от своего детства. Затираются временем лица, детали местности, разные мелочи, но самое главное остается со мной: Вкус моментов, из которых складывается определенный жизненный период. Мой опыт позволяет мне, как настоящему сомелье, почувствовать все тончайшие ароматы и привкусы, которые содержит жизненный коктейль тех лет. Детство начинает раскрываться особенным и очень тонкими вкусовым букетом.

Мама с папой развелись, когда маленькому Саше было три года. Этим мальчиком был я, а в Льва Янина превратился из Александра Гаврилова только через тридцать лет. Тогда мир со мной обходился жестко. Конечно, у меня было непонимание того, почему все происходит вот так и именно со мной. Если смотреть на это со стороны глазами человека, несведущего в духовном развитии и живущего обычной жизнью, может показаться, что причина этих жестких стыков с реальностью в моей гиперактивности. Когда летишь на высокой скорости по жизни или по трассе, порой бывает трудно справиться с управлением и вовремя остановиться. Поэтому приходится мириться с тем, что можешь потерять управление. И я терял его, но ребенку это простительно.

Но вместе со мной часто теряли управление и мои родители, не вписываясь в повороты своей судьбы, моей детской любознательности и собственных отношений.

Однако мои детские обиды, неудачи, поражения быстро сменялись благодарностью, радостью от произошедшего и счастьем. Особенно в зрелом возрасте пришло понимание, что все шло именно так, как должно было быть. Все не зря. У всего есть какая-то высшая составляющая, частичка Творца, который через меня познал разный опыт.

Управление своей реальностью в детстве я терял часто. И моим стоп-краном была мама. Вероятно, в ее картине мира она просто не знала, что со мной делать и как по-другому меня урезонить. Ведь я всегда что-то делал: помогал как умел, играл, бегал, рисовал и нередко все эти действия совершал одновременно. Как итог – я ошибался, и мне влетало за это. Вполне возможно, что для мамы физическая сила была единственным инструментом, чтобы притормозить меня и получить хоть немного спокойствия в жизни. А может, я слишком романтизирую все, и мама не представляла, как меня воспитывать, поскольку не имела ни малейшего понятия, как управляться с мужчинами. С папой ужиться не смогла, значит, ей было нелегко находить общий язык с противоположным полом. Даже со мной двух-трехлетним, я ведь тоже был мужчиной. В ее глазах уж точно.

В общем, я получал много, сильно и жестко, но научился этому давать отпор. В первую очередь внутренний. И по жизни мне это очень помогло. В таком отпоре можно рассмотреть сопротивление миру. Но я уже тогда понимал, когда со мной поступают несправедливо, а когда наказание заслуженное. Я был исследователем, который изучал разные Вкусы жизни – горький привкус мне не нравился, но и в нем я старался найти приятные нотки.

Внутренний протест и непонимание прошли очень рано, когда мне было года два. Папа с мамой находились на пути к разводу, и я был предоставлен самому себе: возникало лишь удивление, почему я вдруг стал редко видеть папу.

В то время я уже умел ходить, но разговаривать еще не научился. Мама часто, чтобы справиться с моей гиперактивностью, просто ставила перед фактом: «Сейчас ты будешь спать, поэтому я закрываю дверь в комнату». Возражения на эти слова не принимались ни в каком виде. И было все нормально, когда я засыпал или занимался своими делами. Но однажды мне захотелось сильно в туалет. Я выбежал пару раз, но не мог сказать, почему я это делаю. В итоге мама сильно разозлилась из-за моей назойливости и непослушания и закрыла комнату на ключ.

Но у меня была одна задача, которая не могла уже ждать. Поэтому я начал активно крутить мысли, словно флюгер на ветру, и перебирать возможные варианты: «Если я схожу в штаны, то на кровати будет мокро, липко и неприятно. Так спать я точно не хочу. Когда я в один из дней нахулиганил и сделал свои дела в угол, там тоже стало мокро и липко. Мама сильно ругалась. Что же делать?» Меня осенила идея! Это было гениально! Фурор. Возбуждение от этой идеи поглотило меня с головой.

Я решил сходить под дверь, чтобы мама заметила лужу и точно поняла, что я не хулиган какой-то, а просто сильно хотел в туалет. Мама поймет. Это же мама. Мы так долго были с ней единым целым.

Результат превзошел все возможные ожидания, которые приходили в мою смелую и не по годам догадливую голову. Мама, конечно, увидела. Она, конечно, поняла, что я хотел в туалет. Но, к сожалению для меня, не поняла, что я не хулиган, и сильно выпорола, после чего закрыла в кладовке. Я тогда еще не знал про существование Стивена Кинга, но точно чувствовал себя примерно так же, как один из героев его романов, который попадает в темное и неизвестное помещение, по которому бродит маньяк.

Несмотря на то что люди вырастают, они очень часто остаются в детском формате мышления: меня отвлекают, не дают отдохнуть, не слышат, не понимают. Поэтому их Вкус Жизни отчетливо горький, приправленный эго, которое имеет животное начало. Базовая задача эго – обеспечить выживание. И как только нам что-либо не нравится, в голову лезут соображения про опасность, угрозу жизни. Мы даже сами этого не осознаем. Мысли настолько быстрые, а чувства настолько сильные, что воспринимаются нами абсолютно естественно. Поэтому взрослые неспособны понять детей. Чаще всего они их просто не видят и не слышат. Взрослый погружен в игру собственного эго, которая называется «вокруг меня весь мир кружит».

Неосознанный взрослый сконцентрирован на себе, живет своими интересами и переживаниям. Он неспособен посмотреть как наблюдатель за разворачивающимся перед ним спектаклем, который призван чему-то его научить. В итоге и Вкус Жизни какой-то странный – словно жуешь резиновую подошву своего домашнего тапка, без специй и соли. Вкус очень неприятный, но мы, к сожалению, к нему быстро привыкаем. Эго начинает интерпретировать события в еще более темных тонах, чтобы вывести нас из шаткого равновесия, заставить реагировать и создать иллюзию безопасной среды – хотя бы в своей голове.

У меня нет обиды или злости на маму за ее действия. Она делала все так, как умела, как считала правильным. И в итоге когда я смотрю на свое детство и всю последующую жизнь, то понимаю – именно эти события привели меня ко Льву Янину, к себе, к моим осознаниям и восприятию безграничного букета Вкусов Жизни.

Мне неведомо, каким бы я стал, если бы не «такая» мама. Поэтому я точно знаю, что она – это проявление высшей любви ко мне. Все, что происходит в жизни каждого человека, – это лучшее, что могло бы случиться именно с ним в конкретный момент времени и в данном воплощении. И неважно, верите ли вы в карму, реинкарнацию, – суть совсем не в этом.

Прошлое – уже миновало. Настоящее существует прямо сейчас. Будущего еще нет. Про будущее думать нет смысла, оно может развернуться миллиардами миллиардов вариантов. Прошлое – это один-единственный вариант сценария, по которому все уже произошло. Хитрость прошлого в том, что оно всегда происходит в моменте. Прямо сейчас я вздохнул, и это стало прошлым, которое не изменить. Именно поэтому в настоящем и в прошлом лучше всегда видеть только позитив и пользу для своего развития. Все остальное бесполезно и даже вредно. Вот так я, маленький Саша, старался жить в самом начале своего пути и так же путешествовал из года в год, превращаясь во взрослого мужчину.

Помню маленького Сашу в чулане. Липкий страх забирался под ворот футболки, сковывал ручки и ножки, заставлял все тело трястись, расширяя глаза в дикой панике: он один, в темноте, в которой живет непонятно кто, и некому прийти. Один, закрыт и брошен. Ему казалось, что воздуха не хватает и он умирает. Что жить ему осталось совсем немножко. Его спасло то самое страшное Эго, которое в желании выжить подключило любопытство. В один момент он вдруг несмело двинулся к окошку чулана, потому что только там он ощущал себя в чуть большей безопасности, перекрывая все страхи интересом. Он ощущал незримую связь с таким большим по сравнению с ним миром.

«Там, внизу, есть низ. Самый низ. И все. А вот наверху бесконечность и совсем ничего не видно. Я знаю, что спустился оттуда и там есть кто-то еще: большой и сильный», – так маленький я рассуждал, глядя в необъятное небо.

В голову пришла идея попросить о помощи. Это было в первый раз, когда я обратился напрямую. Это был внутренний крик от души: «Помогите мне, пожалуйста. Мне очень страшно. Заберите меня отсюда».

– Ты находишься на своем месте. Здесь ты в полной безопасности, и ты сам это выбрал. Не переживай. Все будет хорошо. Все уже хорошо.

Я замер, потому что хоть и надеялся на ответ, все равно меня поразила сила этого голоса. Но одновременно с этим я успокоился, потому что вдруг понял, что не один. Всегда есть кто-то или что-то большое, которое помогает мне идти по жизни. После этого события я стал прислушиваться к внутреннему голосу, и это помогло мне много раз принять верное решение на жизненном пути.

Но порой мы увлекаемся нашим Эго и начинаем следовать только ему, не распознавая свой внутренний голос. В чулане я осознал, что этот голос существует, и вот так, в совсем еще маленьком возрасте, познал, что значит следовать своим внутренним желаниям. Кого я могу благодарить за это? Маму и свой мочевой пузырь – забавная пара для благодарности, не так ли?

Из чулана мама меня, конечно, в итоге выпустила, но еще не раз использовала его для того, чтобы успокоить маленького активного Сашу. И это срабатывало. Я становился тише. Это были моменты детской медитации, когда я погружался в себя и общался с внутренним голосом. Я понимал, что не один, и мне было комфортно в чулане наедине с собой. Я словно сдружился с этим местом и с чем-то большим и необъятным, что удивительным образом содержалось во мне. Много позже мне открылась истина – кем на самом деле является этот «большой и необъятный»…