Читать книгу Операция XX - Максим Пономарев - Страница 3

Следующее утро выдалось холодным и пасмурным. Было понятно, что осень полностью вступила в свои полноправные владения и с естественным теплом в этом году было покончено. Впрочем, это известие даже обрадовало Мартина, так как такая погода помогала ему быстрее собраться с мыслями и настроиться на рабочий лад. Он выкурил сигарету, позавтракал тем, что нашел в холодильнике, принял холодный душ, выпил кофе и переоделся к началу занятий. Обнаружив, что у него в запасе есть еще чуть менее получаса, он решил выйти на улицу и прогуляться, полагая, что это полностью нивелирует последствия вчерашнего вечера. Выйдя наружу, он еще раз убедился в правильности своих утренних ощущений при выходе на балкон и мысленно поблагодарил климатические условия Англии за такую лояльность. Было утро понедельника, дети спешили в школу, взрослые на работу, и от ночной идиллии не осталось и следа. Город ожил, как будто переродившись перед очередной трудовой неделей, и заиграл новыми красками. Мартин прошелся по своей улице, послушав разговоры соседей о планах на день, и, глянув на часы, развернулся и зашагал к ближайшей автобусной остановке. Зайдя в автобус, Мартин вдруг вспомнил, что так и не просмотрел свои учебные планы, и тут же выбросил это из головы, поняв, что времени на их редактирование у него не осталось, а значит, и расстраиваться нет смысла. Тучи, накрывавшие Лондон, сгустились и стали темнее. Появлялось ощущение, что они набухли и готовятся выплеснуть на город накопленную в себе воду. И правда, стоило Мартину переступить порог школы, как за дверями хлынул ливень. Такая удача была как нельзя кстати для человека, который не взял с собой зонт и которому предстояло на протяжении нескольких часов работать с десятками учеников. Подходя к классу, он увидел, что несколько человек уже дожидаются его у двери, которую он через несколько секунд открыл, зайдя внутрь и пригласив всех пройти за собой. Мартин занял свое привычное место и, видя, что до начала урока остается еще тринадцать минут, достал необходимые материалы, чтобы ознакомиться с предметом предстоящего обсуждения и подготовиться к повествованию. Достав свои записи, он невольно прочитал заголовок: «Переход от аграрного общества к индустриальному. Женский вопрос. Женская реформа». В связи с последними событиями у него совсем вылетела из головы тема сегодняшнего урока, но, прочитав ее название, у него в памяти мгновенно всплыли основные тезисы, которые он собирался озвучить. Мартин решил, что если он что-то забыл, то вспомнит это в процессе рассказа, такой подход часто помогал ему в работе. Он с юности был хорошим оратором и в свои лекции часто добавлял свою уникальную подачу и стиль изложения, в связи с чем материал преподносился более живо и интересно, чем у других преподавателей. Он стремился минимизировать неизбежные отрицательные последствия сухой и монотонной подачи информации, стараясь заинтересовать своих учеников, чтобы усвоение ими новой информации было не только в его, но и в их интересах. Мартин всегда придерживался убеждения, что дети рождаются учеными и с ранних лет интересуются окружающим миром, так как стремление к познанию заложено в них природой, и, поддерживая интерес к наукам, которым дети, по его мнению, могли учиться уже спустя два-три года жизни, можно истребить принудительные меры воздействия на учеников в образовательных учреждениях. Разумеется, Мартин не собирался реформировать систему образования, но он всегда хотел внести частичку своего мировоззрения в свою работу по мере возможностей, и до настоящего момента это удавалось ему с лихвой. Подождав начала занятий в соответствии с расписанием и не дожидаясь опаздывающих, он начал лекцию.

– Здравствуйте. Я уже здоровался лично с некоторыми из вас, но сейчас мне бы хотелось сделать это официально. Итак. Мы продолжаем изучать переход от аграрного к индустриальному обществу, и сегодняшняя наша тема – Женский вопрос. Я уверен, что каждый из вас не раз в своей жизни слышал упоминания женщин в уничижительном контексте, и происходить это могло где угодно. Точно так же я уверен, что никто из вас никогда не находил странным и не задумывался о том, почему среди нас нет женщин. Мы родились в таком мире и были вынуждены принять это как неоспоримый факт, как должное. Однако так было не всегда. Было время, когда женщины жили среди нас, более того, они не были никак обособлены от людей и зачастую жили с нами под одной крышей. Я понимаю, что у некоторых из вас этот факт может вызвать неиллюзорное удивление, так как в других темах роль женщин в истории человечества практически не упоминается, – (и правда, из некоторых уголков помещения послышались удивленные возгласы). – Аграрное общество, безусловно, является крайне устаревшим по сравнению с нынешним во всех отношениях. Стоимость ресурсов, производимых в сельском хозяйстве, играла ключевую роль в ценообразовании относительно материальных благ, что уже говорит нам о несостоятельности экономики прошлого хотя бы потому, что она напрямую зависела от внешних неподвластных человеку факторов. Любой природный катаклизм или эпизоотия могли нанести сокрушительный удар по мировой экономике, что недопустимо для человеческой цивилизации. Сейчас, конечно, внешние факторы тоже влияют на мировую экономику, но в значительно меньшей степени, и в этом мы должны быть признательны экономическому прогрессу. Англия, кстати, стала первой страной, в которой произошла промышленная революция, ознаменовавшая переход к индустриальному обществу с сопутствующей ему ликвидацией всех границ. Человечество, наконец, осознало пользу всемирной глобализации, благодаря которой вы сейчас живете на планете, а не в государстве. Но это тема отдельного обсуждения, к которой мы вернемся позже. Итак, аграрное общество было несовершенным и не имело ответов на многие насущные вопросы. В частности, ситуация с женщинами оставалась нерешенной. Гениальная книга великого политолога Фридриха Маркса под названием «Общество с позиции прагматизма», по которой, кстати, вы будете сдавать выпускные экзамены, – зачем-то добавил от себя Мартин, – ознаменовавшая переход человечества в новую эру, эру Маркса, во многом позволила разрешить этот вопрос. Человечество взяло курс на построение идеального для всех общества. Изменился сам образ мышления. Люди начали массово руководствоваться логикой и здравым смыслом в принятии решений, взвешивать все преимущества и недостатки любых преобразований независимо от их масштаба, и это, несомненно, послужило одной из главных предпосылок для Женской реформы.

Вскоре после реформы образования, которая последовала через три года после издания книги, остро встал вопрос о потребности в женщинах на новом этапе развития человечества. Многие люди начали осознавать, что женщины являются опухолью на теле цивилизации, тормозят научно-технический прогресс и являются обузой, единственная по-настоящему полезная и незаменимая функция которых, которая была таковой на тот момент времени, – репродуктивная. Наши предки верили, что научный прогресс позволит найти альтернативные способы размножения, ликвидировав тем самым незаменимость женщин, и они не ошиблись. Женщины выполняли любую работу хуже людей и словно по умолчанию были обижены на них ввиду своей природной убогости и неполноценности. Одним из лучших доказательств нашего интеллектуального превосходства является тот факт, что абсолютно все научные открытия были сделаны людьми, все мировые столпы живописи, литературы, музыки и других проявлений искусства были созданы людьми. Единственное, что могли предложить нам женщины, это свое тело, то есть то, что было дано им природой, но не то, до чего они дошли своим умом. Поэтому, чувствуя, что прожить без мужчин не получится, женщины научились мастерски паразитировать на них, манипулируя их природными инстинктами и низменными потребностями. Их стратегия выживания строилась вокруг необходимости подчинения себе воли мужчины, превращения его в раба путем спекуляции своим телом. По причине большого количества обязанностей перед собой и своим потомством мужчины много времени проводили вне дома, в связи с чем дети оставались на попечении женщин, которые зачастую настраивали их против отца и способствовали моральному и нравственному разложению их личности. Под их влиянием часто вырастали инфантильные женоподобные бедняги, малая часть из которых была пригодна к перевоспитанию, а заканчивалось успехом это перевоспитание еще реже.

Прошло немало времени, прежде чем мы поняли, как опрометчиво было доверять наших детей женщинам. Перед женщинами исторически вставали задачи, не требующие креативного подхода, что привело к их интеллектуальной стагнации. Они являют собой квинтэссенцию всех постыдных качеств, которые встречаются в природе, и руководствуются в своей жизни исключительно корыстными побуждениями. Со временем люди начали сходиться на мысли о необходимости изоляции женщин от людей по причине их деструктивного влияния на прогрессивное общество. В рамках данного вопроса был проведен открытый референдум, по итогам которого… – тут Мартин осекся, смотря на время. Он планировал посвятить этой теме один день, но понял, что не укладывается. – К сожалению, нам придется разбить эту тему на несколько занятий. Она очень обширная и требует комплексного подхода. Спасибо за внимание, вы можете быть свободны.

Мартин так разволновался, что забыл о домашнем задании. Он спешно побросал учебники и тетради в свой портфель и вышел из аудитории. Следующий урок ему предстояло провести в другом месте. Мартин пошел по коридору, как вдруг услышал голос из-за спины.

– Мистер Браун? Можно вас на пару слов?

Это был директор школы, Роберт Галл. Мартин обернулся и встретился с ним взглядом.

– Конечно, профессор Галл. Чем я могу быть вам полезен?

– Обсудим все в моем кабинете. Следуйте за мной.

Они молча прошли по коридору с красной ковровой дорожкой в первоначальном направлении Мартина и, минуя группы школьников, спустились по винтовой лестнице на два этажа ниже, а затем подошли к стеклянным дверям и вышли на улицу. Обогнув здание с левой стороны, они вышли к каменной лестнице с железными перилами и, поднявшись по ней, уже через каких-то полминуты были во втором корпусе. Школа, в которой Мартин работал, была красивой с архитектурной точки зрения, за счет чего довольно сильно контрастировала с большинством государственных школ Лондона, но в то же время имела однообразные элементы декора, которые со временем начинали мозолить глаза. Войдя внутрь, мужчины снова поднялись по уже прямой лестнице, также устланной красной ковровой дорожкой, и через пару минут стояли у двери кабинета мистера Галла, расположенного на втором этаже. Директор открыл дверь и жестом пригласил Мартина войти первым, что тот и сделал. Профессор Галл зашел за ним и закрыл дверь. Это был крупный седовласый мужчина лет пятидесяти, носивший круглые роговые очки и всем своим видом символизировавший справедливость и внушавший уважение. Формально он не был профессором, но просил весь трудовой коллектив так себя называть. Это была, пожалуй, единственная его странность, к которой учителя, работавшие с Галлом, привыкли настолько, что обращали на нее внимание лишь тогда, когда это вслух подмечал новый коллега.

Мартин был не из таких. Он привык прежде всего оценивать обстановку своим повидавшим многое взглядом, тактично обходить острые углы и не обращать внимания на недостатки других до тех пор, пока они не мешали его профессиональным обязанностям или взаимодействию с коллегами. Он был из тех, кто думает, а не из тех, кто говорит. И прямо сейчас он анализировал речь, движения и действия своего собеседника. Профессор Галл сел за свой стол и пригласил Мартина сесть по другую его сторону. Едва они присели, директор без лишних прелюдий приступил к делу.

– Мистер Браун, насколько я знаю, вы перешли к нам из Бейкерской Национальной Академии, занимающейся углубленным профильным преподаванием истории? Мы уже дважды общались в рамках вашего собеседования и дальнейшего трудоустройства, но официальный формат тех бесед не позволил мне задать вам все интересующие меня вопросы.

– Что ж, я полностью к вашим услугам, профессор Галл, – сказал Мартин. Видя испытующий взгляд директора, он понял, что тот ждет ответа на вопрос, который Галл зачем-то приправил бесполезным вступлением, – вы совершенно правы, я перешел к вам оттуда.

– Почему вы решили уйти? Ведь история – это ваш конек, там вы могли преподавать ее глубже, да и, насколько я знаю, вы были там на хорошем счету. Неужели локальный Лондонский центр самоуправления так плохо относится к опытным педагогам?

– Это действительно так, – ответил Мартин, мельком поглядывая на книги за спиной профессора и проход во вторую комнату кабинета у правой стены. – Дело в том, что дети, которых мне доводилось там обучать, уже выбрали историю в качестве вектора своего профессионального развития. Они сами заинтересованы в изучении этой науки, – (Мартин считал свой предмет наукой), – и найдут необходимую для себя информацию независимо от преподавателя. В подобных профильных учреждениях учитель играет скорее формальную, нежели действительно определяющую роль. В той академии я чувствовал себя наполовину бесполезным. Я понимал, что от меня мало зависит судьба моих подопечных, и не получал полного удовлетворения от своей работы. Здесь же совсем другая ситуация. В этой школе учатся дети, которых можно заинтересовать, направить, помочь определиться. Я чувствую больше отдачи от своей работы.

Профессора Галла явно удовлетворил такой развернутый ответ. Он немного отодвинул от носа оправу очков и почесал переносицу.

– Вы мне нравитесь, Мартин. Я читал ваше рекомендательное письмо. Оно уже заставило меня сформировать представление о вас как о выдающемся преподавателе, и общение с вами лишь помогает мне убедиться в правильности моего первичного впечатления.

Галл теребил свои пальцы, как будто собираясь спросить что-то, ради чего он и привел Мартина в свой кабинет.

– И все же вы никогда раньше не работали в обычных школах. Здесь другие дети, они изучают более широкий спектр предметов и не углубляются в одни предметы ценой отказа от других. В связи с этим некоторые темы следует прорабатывать более тщательно, – Галл сделал ударение на последние два слова, как бы намекая Мартину, что в них заключается смысл этого диалога. – Я вынужден спросить у вас кое-что очень важное. Насколько я знаю, сегодня вы провели свой первый урок, посвященный Женскому вопросу. Это не обычная тема, она требует особого подхода.

Мартин догадывался, о чем говорит директор, но все же попросил его уточнить. В ответ на это директор молча встал, подошел к окну и достал из комода, стоявшего под ним, ветхую книгу с большим количеством разноцветных закладок. Название гласило: «Учебная программа для средних общеобразовательных учреждений. История. Издание от 1871 г.» Галл раскрыл книгу и очень быстро, как будто открывал ее в этом месте не первую сотню раз, открыл ее на триста семьдесят четвертой странице. Заголовок гласил: «Женский вопрос. Женская реформа».

– Это правки международного министерства образования, – пояснил Галл. Я знаю, что вы не раз видели эту книгу, так что не вижу смысла останавливаться на каждой из них. Не сочтите за грубость, но я должен спросить вас, вы ведь внесли в свою лекцию необходимые правки? Вы сказали детям, что женщины – это ничтожные твари, достойные существования только в качестве сексуальных и промышленных рабов? Вы сказали им, что, как установила наука, люди прекрасны настолько, насколько отвратительны женщины? Вы сказали, что женщины являют собой скопление всех порицаемых в нашем обществе качеств?

Мартин понимал, что выполнил не все пункты из этого списка, но в то же время он понимал, что профессор Галл никак не проверит правдивость его ответа, а портить репутацию на новом месте работы ему будет очень некстати. Тут же он вспомнил о том, почему его не устраивал его учебный план и какие изменения он хотел в него внести. Не колеблясь ни секунды, он ответил:

– Конечно, профессор Галл, я внес все необходимые правки.

Лицо директора изменилось. Его глаза вновь наполнились привычным спокойствием, и он медленно вернулся к столу и сел в свое кресло.

– Прекрасно. Я знал, что могу даже не сомневаться в вас. Кстати, я совсем забыл предложить. Может быть, вы хотите чай или кофе?

Мартин уже догадался, что директор завел этот диалог, чтобы спросить его о правках, и про себя отметил, что этот человек не настолько прямой, каким показался Мартину изначально, и с ним надо вести себя настороженно. Пока профессор Галл говорил и перемещался по кабинету, Мартин успел рассмотреть его более детально. Высокий побеленный потолок выглядел нелепо на фоне малой площади кабинета. Мебель, преимущественно деревянная и лакированная, наталкивала на мысль, что директору не чужды атрибуты аристократической жизни. Комод, стоявший у правой стены неподалеку от двери, имел красивую, но устаревшую резьбу, а на его поверхности стояли настольные часы с маятником. Высокий шкаф, заполненный книгами, словно служил частью стены, игравшей роль перегородки между двумя помещениями кабинета. Мартин не знал, что находится в другой комнате, но его это мало интересовало. Он был уверен, что не найдет там для себя ничего интересного, и мысль о наполненности того помещения мимолетно проскользнула через его сознание.

– Нет, спасибо, я ничего не хочу. Если это все, что вы хотели узнать, позвольте мне идти, меня ждет работа.

– Сегодня она вас уже не ждет. Мне надо было срочно с вами поговорить, но я понимал, что в ближайшее время это единственная возможность осуществить наш диалог, и, не зная заранее, сколько он продлится, я поручил провести ваше следующее занятие другому учителю. Ваша работа на сегодня окончена.

Это известие удивило Мартина. Он встал, поблагодарил директора, обменялся с ним рукопожатиями и вышел из кабинета.