Читать книгу Осень в розыске - Мария Фомальгаут - Страница 20

Я не ожидал увидеть её здесь – то есть, нет, её-то я увидеть как раз ожидал, ещё бесконечно издалека в темноте ночи я почувствовал запах непорочной девушки, – но я никак не ожидал, что она окажется прикована к стене в комнате высокой башни, а длина цепи позволяет ей обойти комнату, но не более того. Она даже не испугалась, увидев меня, хотя прекрасно поняла, кто я такой – слухи обо мне ходили по всему городку, люди вечерами запирали ставни и вешали обереги, стараясь спасти своих дочерей.

– Вы… – начал я неуверенно, и сам испугался своего голоса: мне еще не доводилось говорить со своими жертвами.

– Вы можете вытащить меня отсюда? – она бросилась ко мне, сжала мои плечи, от неожиданности я понял, что больше не могу владеть собой и вонзил клыки в её пульсирующее горло, вытягивая жизнь по каплям. Сам не знаю, как я нашел в себе силы отпустить её, ещё живую, что было совершенно не в моих правилах.

– Боюсь… у меня нет при себе ни напильника… ничего такого…

– Вы можете сообщить в полицию?

Эта просьба вызвала у меня невольную усмешку – хорошо же будет, если в полицию придет тот, кого считают умершим, да вдобавок тот, кого разыскивает весь город, чтобы вбить мне, наконец, в сердце осиновый кол.

– Гхм… я постараюсь что-нибудь сделать…

– Постарайтесь обязательно… а теперь поторопитесь, скоро рассвет… вам ведь нужно вернуться на кладбище?

– Ну да… в фамильный склеп…

Время поджимало, но я все-таки спросил то, что нужно было спросить с самого начала:

– Как вас зовут?

– А я думала, вы знаете Бекки Трис… – она чуть смутилась.

Её имя показалось мне очень и очень знакомым, но я никак не мог вспомнить, где именно его слышал. И только когда я оставил попытки что-то припоминать и уже собрался вылететь в раскрытое окно, озарение пришло само собой.

– Бекки Трис, конечно же! Ваша могила… ваша надгробная плита рядом с моей…

– Ну вот, – она вздрогнула, я прямо-таки почувствовал, как холодок пробежал по её телу, – меня, оказывается, похоронили… отец хочет, чтобы меня считали мертвой…

– Ваш отец… Тэд Трис, не так ли? Я тоже что-то про него слышал…

– Теория Книги вам ни о чем не говорит?

– Гхм… что-то припоминаю, но не могу припомнить, что именно.

Я чувствовал, что готов стоять здесь целую вечность и даже несколько вечностей подряд – но рассвет приближался неумолимо, поэтому мне не оставалось ничего кроме как покинуть высокую башню и заторопиться в сторону кладбища…

…я все еще опасался выходить в ненастоящие ночи – не в те ночи, когда наша земля отворачивала наш городок от солнца, а в те ночи, когда какая-нибудь из лун закрывает солнце. В нашем городке упорно называли остальные шесть земель лунами, – в отместку за то, что они называли нашу землю седьмой, самой последней, еще и оправдывались, что семь – счастливое число…

– …напомним, ежегодная премия вручается тому, кто сможет объяснить феномен астероидов – почему наши семь ничтожно малых планет находятся на постоянном расстоянии друг от друга, как им удается удерживать атмосферу. Ежегодную премию в этом году по-прежнему никто не получил – хотя общественность требует дать приз зрительских симпатий Тэду Трису, который на полном серьезе уверял, что уникальную планетарную систему можно объяснить только одним способом – если весь наш мир не существует на самом деле, а является вымышленным миром какой-то книги…

В ночь, когда Бекки должна была вырваться на свободу, расправить черные крылья и сжечь дотла весь город, в домах не зажигали огней – на всякий случай, а мало ли. Девушка (мы привыкли называть это чудовище девушкой даже когда узнали, что она чудовище) потребовала на полном серьезе запереть её в башне и приковать кандалами – опять же на всякий случай. Старый Трис протестовал, но его дочь была непреклонна, она не хотела, чтобы с городком случилось несчастье.

Тщательно штудировали книгу, вернее, те обрывки книги, которые доходили до нас в снах, проверяли, какие дома охватит пожар, а какие чудом уцелеют. Больше всех волновался бакалейщик, он прямо-таки замучил народ вопросами, сгорит его дом вместе с лавкой на первом этаже, или нет, и сгорит ли он сам. Ему отвечали, что какая в самом деле разница, не сгорит же он по-настоящему, а волнуется так, будто должен и правда поджечь себя и свой дом.

Пережидали опасную ночь, молились не знали, кому, наутро выходили из домов, дружно праздновали спасение…

– …боюсь, у меня плохие новости…

Начинаю осторожно, понимаю, что за этим может последовать взрыв негодования, а ведь последует, за Картером не убудет.

Картер смотрит на меня с вызовом:

– А у вас бывает что-нибудь кроме плохих новостей?

Не выдерживаю, отвечаю тем же тоном:

– Бывает. И еще как. Но сегодня новости далеки от хороших…

– И… и что же?

Начинаю издалека, так проще, начинать издалека:

– Итак, вы просили меня установить, в какой книге мы существуем… является ли наша история дешевым бульварным чтивом, или представляет собой не меньше чем бессмертную классику на века…

– Именно так. И вы, конечно же, ничего не нашли?

Меня передергивает, еле сдерживаюсь, чтобы не дать ему промеж глаз:

– Если бы я ничего не нашел, стал бы я приглашать вас сюда?

– Так что же… надеюсь, у вас хорошие новости? Ах да, вы уже сказали, что плохие… Ну что же… небольшое утешение, что мы по крайней мере в величайшем из романов…

– …к сожалению, нет.

– Ну, если это бульварная книжонка, то у нас с Бетти есть шансы…

– К сожалению, нет.

– Тогда что же…

– …боюсь вас огорошить… но мы находимся в реальности.

– Простите?

– В реальности.

– Это, разумеется, розыгрыш?

– Отнюдь…

– То есть, вы отвергаете теорию Триса…

– Ни в коем случае… Трис был совершенно прав… и все-таки…

– И все-таки что случилось?

– Вот именно, случилось… когда мы стали поступать наперекор законам книги… мы её разрушили… она перестала быть книгой…

– …а, господин Картер… что-то вы зачастили… ну неудивительно, все понимаю, у вас с Бекки…

– Да, я по поводу Бекки.. я… гхм…

– Говорите, говорите, Картер… понимаю, это волнительно, я сам когда делал предложение Элен…

– Да нет, вы поймите… Бекки не сожгла город, и…

– …ничего себе… и вы хотите сказать… что теперь наша книга стала реальной… и это значит…

– Это значит только одно, уважаемый Трис… я скажу только одно – планетоиды в потоке не могут лететь вечно, не падая друг на друга, и не теряя атмосферу… и когда это случится, это лишь вопрос времени… и боюсь, у нас есть только один способ спасти мир…

– И какой же?

– Бекки должна сжечь город… и чем быстрее, тем лучше.

– Вы же сами понимаете, что об этом не может быть и речи.

– Вы хотите, чтобы погиб весь мир?

– Послушайте, Картер… честное слово, должен быть какой-то другой выход…

– И какой же?

– Ну… я не знаю… например…

– То-то и оно, что никакого другого варианта нет… только один…

– …но мог ли знать Картер, стремясь освободить девушку, что Бекки в тысячи раз опаснее самого Картера, и недаром отец объявил её мертвой и приковал в башне…

– …Бекки, Бекки, ну вы же сами понимаете, если вы не сделаете этого, мир не выживет…

Сегодня я пришел ненастоящей ночью, потому что шестая земля закрыла своей тенью нашу землю, а значит, можно прятаться в тени, затаиться от беспощадного солнца.

Бекки не отвечает, как будто вообще не видит меня, – она все еще в кандалах, хотя могла бы снять их в любой момент.

– Вы что… не понимаете… наш город уже окружают…

– Кто… окружает?

– Да все, все, как вы не понимаете, никто не хочет, чтобы мир погиб…

Бекки опускает голову, я понимаю, что она не сделает того, что должна сделать – ни за что на свете…

– …почему… почему ничего не происходит? – предводитель восстания (я узнаю булочника) оторопело смотрит на исполинские луны, все так же парящие в небе. Я тоже оторопело смотрю на луны, мы все оторопело смотрим на луны, одна из которых закрывает солнце, а остальные тускло подсвечиваю ночь полумесяцами.

Чувствую, что разгадка близка, что вот-вот, сейчас-сейчас, только бы ухватить её за самый кончик, а вот…

– …ну, конечно же!

– Что такое?

– Когда Бекки отказалась жечь город… Когда вы пошли войной на город… вы создали новую историю на месте реальности… Так что мы продолжаем жить…

Не договариваю – из-за шестой земли показывается краешек солнца, еще успеваю почувствовать, как нестерпимый огонь испепеляет меня на месте…