Читать книгу Вавилонская башня - Казимир Баранцевич, Михаил Альбов - Страница 10
ПЕРИОД ПЕРВЫЙ. Собираются строить.
X. Глава краткая и скоропалительная, но, тем не менее, необходимая.
Оглавление– Эй, бер-ре-гись!!
– Берегись!
– Осади назад!
– Динь-дилилинь-динь-динь!..
– А вот, ладожский приказчик! Господин, купите ладожского приказчика!
– Шары, шарочки!
Писк, визг, гам, восклицания, звонки коннножелезки, звуки детских труб и ящичков со стеклянными пластинками, по которым здоровеннейший детина-торговец стучит лучиной, с воткнутой на конце её пробкой… Мелькают усы, ленты, дамские шляпки и шапки, лица в пенснэ и без оных, лица с красивыми и безобразными носами, мелькают лошадиные морды, широкие бороды кучеров, блестящие кузова экипажей и в них смеющиеся детские личики, в позлащённом лучами апрельского солнца воздухе движутся, несомые на игрушечные корабли, фантастические дачи, китайские пагоды, карусели, ещё выше, на фоне голубого эфира, плавно колышутся гроздья красных и синих воздушных шаров.
Вербный торг в разгаре. Тот, кто попал в бесконечный хвост экипажей, выберется оттуда не скоро, кто едет конке – может вдосталь насладиться картиной базара, соскучиться и даже вздремнуть – времени много. И горе тому, кто дорожит временем, как дорожит им, по-видимому, Скакунковский, который едет на извозчике, с портфелем под мышкой, бросает вокруг яростные взгляды и то и дело понукает извозчика; или как дорожит этим временем Мехлюдьев, который сидит на империале конки, тоже бросает вокруг яростные взгляды и постоянно порывается соскочить и куда-то бежать.
Оба они, как две утлые щепки, несутся по одному направленно, в водовороте людского течения. Они не видят друг друга… Но вот, момент, – и извозчик Скакунковского поравнялся с конкой, где едет Мехлюдьев.
– Тс! – слышится призывный звук с империала.
Скакунковский оглядывается направо, налево.
– Тс!
– Стой! – вопит Скакунковский, тыча кулаком в спину извозчика. – Стой! Говорят тебе, сто-ой!!
Он моментально свергается с дрожек. Мехлюдьев стремится вниз с империала. Но на последней ступеньке он получает неожиданно в спину туза коленом от какой-то поддёвки и повисает на воздухе в беспомощном положении, так как эта поддёвка наступила в то же время сапогом ему на пальто. Скакунковский застрял среди экипажей, вопиет и мечется между лошадиными мордами, и положение его тоже не из завидных.
– Пустите, пустите меня! – лепечет бледный, в поту, пробиваясь сквозь толпу на платформе, Мехлюдьев.
– Держи лошадь! Каналья! Держи лошадь! – вопит Скакунковский.
Наконец, ему удаётся проскользнуть под дышлом, в то время как Мехлюдьев, изнеможенный, в испарине, с нависшими на лоб косицами, уже стоит на мостовой, устремив к приятелю обе дрожащие руки.
– Сюда, сюда, на тротуар! – кричит Скакунковский. – Здоров? Всё благополучно? Сюда!
– Здоров! – кричит Мехлюдьев. – А ты что ж это? Надул? А?
Скакунковский хочет что-то ответить, но людская волна разделяет их и отбрасывает далеко друг от друга.
Вон, вращаемая как в водовороте, колышется во все стороны фигура Мехлюдьева. Вон, там, далеко, мелькнул порыжелый верх котиковой шапки Скакунковского и кончик величественного его носа… Оба исчезли, как бы потонули в толпе, опять вынырнули, снова исчезли, снова вынырнули и очутились опять друг перед другом.
– Что же ты не пришёл? Интересно было! Много народу!
– Спиритизм! Тоже интересный сеанс! Дух какого-то немца-сапожника… Принимали за Шиллера… Разъяснилось, когда он всех нехорошо обругал…
И снова водоворот захлёстывает обоих приятелей; они на некоторое время теряют друг друга из виду, и снова судьба сталкивает их друг перед другом.
– Одной даме духи за корсаж забрались! – сообщает Скакунковский.
– Духи за корсаж вылили! – недоумевает Мехлюдьев. – Вот безобразие! Где ж это было?
– У редактора «Ребуса!» – слышится ему ответ Скакунковского.
– Вот шарики, шарочки! – неожиданно оглушает его с боку мальчишка-торговец.
Мехлюдьев шарахается в сторону и кричит Скакунковскому:
– А мы учреждаем кружок! Приходи, всё расскажу… Собираемся в…
Но в ту же минуту получив здорового тумака в бок от человека, несущего на голове корабль, Мехлюдьев отскакивает в сторону и успевает только заметить испуганное, побагровевшее лицо Скакунковского, попавшее в группу воздушных шаров… Миг – и вся пёстрая связка взвивается на воздух и плавно несётся в глубину ясного неба…
– Ай-ай-ай! Барин!.. Бариииин!..
Этот вопль отчаяния излетает из уст мальчишки-торговца. И пока, среди всеобщей сенсации, он вопит и мечется, бессмысленно пяля глаза на эффектно несущуюся всё выше и выше гроздь воздушных шаров, Скакунковский безвозвратно исчезает в толпе…
