Читать книгу Ипотека в Российской империи - Наталия Проскурякова - Страница 6

Ограниченность средств Заемного банка затрудняла получение ссуд. Спрос на них со стороны дворянства значительно превышал возможности банка. Именно этим объясняется развитие ипотечных операций в других кредитных учреждениях, действующих в это время в России: сохранных казнах, приказах общественного призрения и губернских дворянских казнах.

Сохранные казны были созданы при воспитательных домах в Петербурге и Москве[100]. Объединение ипотечного кредитования и «общественного призрения» (призреть – дать кому-нибудь приют и пропитание) в одних и тех же учреждениях требует некоторого пояснения.

В России деятельность государства в сфере общественного призрения получила организационное оформление при Екатерине II[101]. Ею было издано немало указов, касающихся дела призрения. Среди них – указ об учреждении воспитательных домов «для подкидышей и для детей, оставленных родителями по бедности», в Москве (открыт в 1763 г.) и в Петербурге (открыт в 1772 г.). Главное управление воспитательными домами возлагалось на Опекунский совет, решения которого докладывались императрице. Воспитательные дома имели свои капиталы, которые создавались за счет «доброхотных» подаяний (добровольных пожертвований), одной четвертой части доходов со всех театральных зрелищ, устраиваемых за деньги, и от клеймения карт. В 1772 г. при воспитательных домах были созданы казны: ссудная (банк), сохранная (ломбард) и вдовья (страховое учреждение)[102]. Воспитательные дома имели собственную юрисдикцию, были освобождены от пошлин при заключении контрактов, могли продавать и покупать земли, заводы, мастерские и пр. Свое стремление приурочить кредитное дело к призрению бедных Екатерина II объясняла тем, что «всякая лихва, процент – дело греховное и поэтому если и разрешаемое, то лишь с богоугодной, благотворительной целью». Думается, что императрица явно лукавила, подстраиваясь под общественное мнение. В это время она уже вынашивала планы реорганизации «Банка для дворянства» и вполне разбиралась в механизме получения банковских прибылей.

По замыслу учредителей сохранные казны должны были стать тем местом, где «общее богатство, не выходя в чужие руки, оставаться будет в империи». Начав свою деятельность как депозитные банки, сохранные казны (в Москве и Петербурге) со временем стали выдавать ссуды под залог «недвижимых имений», «фабрик» и каменных домов[103]. Срок ссуды определялся в 1, 2, 3 года, а впоследствии был продлен до 5 лет, а для крупных заемщиков – до 8 лет из расчета 6 % годовых. Размер ссуды зависел от ее срока. Нормальной считалась ссуда в 1 тыс. руб. на 1 год; в 2 тыс. руб. на 2 года; в 3 тыс. руб. на 3 года и т. д. Максимальный размер ссуд зависел от наличия свободных средств. Сохранная казна требовала значительно большего обеспечения под ссуду, чем Заемный банк: под каждую тысячу рублей – 100 душ, а при наличии поручителя – 50 душ заемщика и 50 душ поручителя. Хотя, как говорится, нет правил без исключений. По усмотрению Опекунского совета воспитательного дома, «известные и надежные» лица могли давать поручительство и без обеспечения. Под залог домов и фабрик ссуда давалась в размере 50 % их оценки, а с землей – 75 %. По мере роста цен на крепостные души с 1785 г. 1 тыс. руб. стала выдаваться при наличии 30 душ, а процентная ставка была снижена до 5 %.

Операции сохранных казен, как и Заемного банка, распространялись на всю территорию России. По масштабам операций они к концу XVIII в. догнали Заемный банк. По Петербургской сохранной казне к 1800 г. числилось «в закладе» 158 тыс. крестьян и 191 каменный дом, по Московской – 196 тыс. душ и 207 домов[104].

В процессе развития залоговых операций у сохранных казен возникли те же проблемы, что и у Заемного банка. Росла неплатежеспособность заемщиков, около половины ссуд, выданных, например, к 1796 г. Московской сохранной казной, были просрочены. Среди заемщиков, как и в Заемном банке, попадались аферисты, закладывавшие мертвые души или чужие поместья. Капиталами казен в нарушение всех правил пользовались высокопоставленные вельможи. Так, всесильный Григорий Потемкин, перебравший из государственной казны не один миллион рублей, не погнушался и капиталами сохранной казны. Пользуясь своим положением, он несколько раз принуждал Опекунский совет нарушать правила выдачи ссуд. В 1781 г. Потемкин взял в Петербургской сохранной казне под залог одного из своих имений 50 тыс. руб. сроком на 5 лет; не уплатив долга, он продал имение и в обеспечение залога предоставил бриллианты, хотя под драгоценные камни запрещалось давать более 3 тыс. руб., потом потребовал возвращения бриллиантов и в обеспечение долга оставил закладную на 900 душ крестьян.

Очень интересен первый (хотя и неудачный) в истории ипотеки в России опыт по выпуску ипотечных облигаций – так называемых билетов сохранной казны. Это предприятие было связано с тем, что все возрастающий спрос на ссуды поглотил не только все вклады (которые в 1787 г. по обеим казнам составили 8,6 млн руб., а в 1793 г. – 8,2 млн только по Московской), но и часть собственных капиталов Московского воспитательного дома. Для восполнения средств Московский опекунский совет стал выпускать особые «билеты сохранной казны». До 1795 г. их было выпущено на сумму в 1 млн руб., и ссуды стали выдаваться своеобразными закладными листами. Найдя верный выход из положения, дополнив механизм функционирования данного кредитного учреждения необходимым для организации полноценного ипотечного учреждения звеном, инициаторы этой акции не смогли учесть общую «кредитную ситуацию», и эта эмиссионная операция привела к «вящему подрыву кредита» воспитательного дома. Получив «билеты» за заложенное имение, заемщики учитывали их у частных дисконтеров-ростовщиков из 20–25 %. Кредит, таким образом, для заемщиков становился очень дорогим, а ростовщики опять оставались в выигрыше. В связи с этим Московский опекунский совет срочно (в том же 1795 г.) принял решение: выкупить все «билеты сохранной казны» и впредь выдавать ссуды только наличными деньгами.

В 1775 г. в ходе создания структуры губернских органов на местах были учреждены специальные органы общественного призрения, подчинявшиеся губернаторам, – приказы общественного призрения. Воспитательные дома стали подчиняться приказам, за исключением Московского и Петербургского, которые (вместе с сохранными казнами) перешли под контроль созданного, под личным покровительством супруги Павла I императрицы Марии Федоровны, благотворительного ведомства – Учреждения императрицы Марии (УИМ). Губернские приказы общественного призрения и ведомство Учреждений императрицы Марии сыграли значительную роль в истории русского общественного призрения, т. е., говоря современным языком, были главными органами социальной защиты населения. Их деятельность распространялась на нуждающихся всех категорий: старых и малых, здоровых и больных, страдающих физическими недостатками, умалишенных. В ведении приказов находились различные благотворительные заведения, расположенные на территории губернии: больницы, богадельни, приюты. В ведении УИМ было более 1000 различных заведений.

При учреждении приказов законом было предписано отпускать на их нужды по 15 тыс. руб. из доходов соответствующих губерний. Эта сумма должна была явиться основным капиталом, причем деньги эти можно было отдавать «за узаконенные проценты на верные заклады, но только на заложенные имения той губернии, где находился приказ».

Кроме пассивных операций (по аналогии с сохранными казнами), приказы общественного призрения вели и активные: выдавали краткосрочные (на 1 год) небольшие ссуды (0,5–1 тыс. руб.)[105]. Кредитом под залог имений могли пользоваться только дворяне. Идя навстречу требованиям местного дворянства, которое тоже начинало входить во вкус в отношении пользования кредитом, власти продлили срок ссуды до 8 лет и увеличили ее размер. Московский приказ в 1784 г. выдал ссуд на 152 тыс. руб. Обороты провинциальных приказов были намного меньше, чем столичных. В целом в это время приказы играли незначительную роль в кредитовании дворянства[106].

Губернские дворянские казны (при губернских дворянских собраниях) были основаны при создании местных дворянских органов. Их средства составлялись из «добровольных складок». Размеры взносов не регламентировались и иногда составляли 10–30 коп. с крепостной души, находящейся в собственности дворянина, в течение 1–2 лет. Иногда устанавливались еще «доброхотнодательные» взносы в размере 1/2 % с занимаемой суммы. По условиям выдачи ссуд каждая губернская казна должна была ориентироваться на Заемный банк, но могла и вносить определенные коррективы. Например, под залог души часто давали 50–60 руб. Самый типичный размер ссуды был 1 тыс. руб., ведь капиталы этих кредитных учреждений были незначительны; срок ссуды – до 3 лет, хотя в случае просрочки платежа разрешалась отсрочка либо составлялась новая закладная. В общем губернские дворянские казны старались предоставить местному дворянству вполне щадящие условия кредитования[107].