Читать книгу Второй курс: Жезл Наполеона. Курс для отличницы по шпионажу - Наталья Ключевская - Страница 3

А старушка не простая! Направление строчек и их явное смещение вверх по ходу письма говорит о том, что она оптимистка, взгляд на жизнь полон уверенности, и в то же время она прагматичная строгая реалистка. Буквы заглавные без излишеств, без завитков, или, как говорит Пастор, барокко не наблюдается.

Все это аккуратно заносим в таблицу по анализу текста. Пишем каждое слово разборчиво, ровно и с правильным наклоном, это чтобы у Пастора ненужные идеи по поводу меня не родились в голове, когда он будет читать мои ответы! И никакого барокко!

Что у нас дальше в таблице исследования? Возможные заболевания бабушки. Да-да! И такое можно определить по почерку, правда, с определенной долей допущения. В нашем случае мадам страдала болезнью почек, были проблемы с желудочно-кишечным трактом. Учитывая возраст автора письма, это нормально! «Если в восемьдесят лет у тебя ни чего не болит, значит, ты уже далеко!» – любит шутить по этому поводу мой куратор полковник Долгих. Теперь перейдем к чертам личности. Бабушка отличалась повышенной требовательностью к окружающим. Иногда это переходило в каприз. Любила помечтать, была в некоторой степени наивна, непрактична, доверчива. Ширина между отдельными словами характеризует ее скорее как скупую натуру, к расточительству она, точна, склонна не была! Петля у заглавных букв небольшая, незамкнутая, вынесена вперед. Определим это как умеренную скрытность, осторожность и взвешенность в отношениях.

Еще раз просмотрела строчки про передачу жезла мадам Бовари. Начиная со слов о том, что Наполеон «вспомнил», где потерял жезл, до описания приезда французской мадам, моя старушка лжет! Это явно видно из изменений написания некоторых букв. А главное, наклон строки изменился. Но в чем эта ложь, я сейчас разбираться не буду! Это было давно, и уже нет разницы, где точно солгала дорогой редакции старушка. В том, что приезжала такая мадам или в том, что Ольга ей жезл передала, или еще в чем-то! Интересно, где улица Аустерлиц в Париже находится? Я знаю столицу республики совсем неплохо, но о такой улице не слышала. Потом по карте посмотрю! А пока зафиксируем ложь и поставим на этом точку. Уже то, что я эти враки обнаружила и описала, обеспечивает мне высокий балл в контрольной работе!

Таблица была заполнена, когда больше половины аудитории сдали работы и ушли. Около Пастора стояли три девчонки. Анька Тарасова расспрашивала профессора о субъективности толкования в графологии. Она по натуре теоретик! Люська еще корпела над своим письмом, временами заглядывая ко мне в таблицу. Ей почта из прошлого принесла репортаж от активиста села Лисьи Горы про открытие у них клуба. Хорошее, оптимистичное письмо. Но Люська застряла на середине.

– Ты уже все сделала? – уныло спросила она.

– Все, мне надо бежать! У меня еще встреча с куратором! – я сложила в конверт листы с таблицей и примерами. Осталось лишь положить туда само письмо.

– Нат, оставь мне свою работу, я хочу в таблице посмотреть про написание заглавных букв. Я сама сдам потом! А? – с надеждой спросила она. Я посмотрела на часы, у меня остается меньше минуты до встречи с моим куратором. И в это время от него приходит смс-ка! «Жду еще минуту и ухожу», – пишет полковник. Он мужик немного вредный, временами просто невыносим! Если сейчас уйдет, я потом его буду неделю ловить!

– Ладно, – соглашаюсь я, – Таблица в конверте. Сложи только потом все в кейс. Письмо не забудь!

– Ага, – кивает мне Люська, вся поглощенная работой, – Иди, не переживай.

– Девушки! Я жду! – обращаясь к нам, подал голос Пастор. Но уточнять, что именно он ждет от девушек, профессор не стал, его вниманием опять завладела Анька.

Я оставила все материалы кейса на столе, для Люськи мне ничего не жалко! А сама почти бегом пролетаю третий этаж, на лестнице обгоняю Вальку и влетаю в кабинет к куратору тогда, когда он уже стоит на пороге.

– Ты когда научишься ценить время? Мое, разумеется! – спрашивает он, возвращаясь к письменному столу, – Садись, если пришла, не стой!

Моего куратора редко зовут по имени и отчеству Долгих Алексей Валерьевич. Чаще обращаются к нему по званию – полковник. Он недавно справил сорокалетие, с достоинством носит седые виски, три раза в неделю по три часа отдает спортзалу, не женат и является объектом пристального внимания незамужних сотрудниц Института. Звание полковника куратор получил в армии, о наличии у него погон со звездами я знаю давно, хотя ни разу не видела его в форме. Беседы с куратором входят в обязательную программу обучения каждого студента. Возможно, что есть тайная цель бесед полковника со мной, но чаще наше общение носит спонтанный характер. Я не знаю, о чем беседует со своим куратором Валька, может, обсуждает варианты решения теоремы Римана? А Люська рассказывает своему куратору о новинках моды на сумки? Не знаю! Мы с полковником постоянно скатываемся в своих беседах либо в футбол, либо в проблемы истории!

– Виновата, господин полковник! – дурачусь я, – Мне Пастор дал невыполнимое задание.

– Если ты не в силах освоить программу Института, иди в маникюрши, там Пастор тебя не достанет, ему это ни к чему!

– Он мне дал самое длинное письмо! – возмущаюсь я.

– А! – понимающе кивает полковник, – Вы контрольную по графологии писали! И как? Удалось постичь тайный смысл письма? У Пастора все письма с каким-нибудь сюрпризом!

– Нам дали совершенно новые письма, про остальных – не знаю, но мое с сюрпризом, это точно! Мне письмо попалось загадочно историческое.

– Историческое? И при этом загадочно? И что там за история? Надеюсь, все закончилось благополучно? – без всякой тени заинтересованности поднимает на меня глаза куратор. Он заполняет журнал моих посещений и сейчас пишет раздел «Содержание беседы».

– Там все хорошо! Небольшая интрижка императора, горящая Москва. Наполеон благополучно уехал во Францию. Дождь по его прогнозу состоялся, жезл остался в России!

– Подожди, – выставил в обороне ладошку куратор, – Жезл? – искра интереса мелькает у него в глазах, – Чей жезл? А если по порядку?

– Хорошо, – соглашаюсь я, – По порядку! Одна странная старушка в семидесятом году прошлого века написала письмо в редакцию журнала о том, что ее прабабка видела Наполеона. И не просто видела, а была его любовнице. Так понятно?

– О! Речь об интрижке с императором Франции! Ты не останавливайся и не сокращай! А то самое пикантное пропустишь!

– Там нет пикантного, – уверяю я полковника, – там сплошная уголовщина! Прабабка пенсионерки Потворской…, – рассказываю я подробности.

– Это та, что письмо написала? – уточняет Алексей Валерьевич.

– Да! Она. Так вот! Прабабка этой пенсионерки стащила у Наполеона некий артефакт. Его, по словам Потворской, Бонапарт хранил в футляре в виде маршальского жезла. Но потом, судя по письму, ей пришлось вернуть этот сувенир обратно. И что интересно! До этого момента пенсионерка все пишет честно! Но потом старушка начинает врать.

И только я хотела поделить с полковником результатами анализа письма бабуси, как Долгих сказал:

– Ерунда! Таких историй каждый день в каждый журнал вагонами привозят.

– Но она пишет, что жезл императора…, – но полковник нетерпеливо перебивает меня.

– Кузнецова, ты большая девочка, а в сказки веришь! Ты же знаешь, что все известные артефакты находятся на строгом контроле отдела исторических тайн, и среди них нет жезла Наполеона. Нет, – куратор развел руками, показывая, что это прописная истина, – понимаешь?

– Я понимаю, – соглашаюсь с полковником. Можно, конечно, поспорить, что все «известные» артефакты отслеживает и ревниво оберегает отдел исторических тайн, но они не допускают возможность, что есть и «неизвестные»?

– Тебе, кстати, привет от Ленки! – завершает мои сомнения куратор. Он дописал «Содержание…» и теперь торопиться уйти.

– Она просила сказать дословно: «Натке передайте большой привет!», что и делаю!

Желание отстаивать интересы госпожи Потворской исчезло совершенно! Конечно, совсем не в правилах куратора перебивать, не дослушав, но есть привет от Ленки!

Ленка моя подруга. Она тоже учится в Институте, но на факультете, который очень серьезно называется – Анализ стратегических ресурсов. Сейчас ее направили в учебный центр на Кавказе. Там в горах около Чегета сотовая связь никакая, просто так по мобильнику с миром не свяжешься. У начальства есть, конечно, спутниковая связь, но простой студентке такие телефоны не по карману! Поэтому мы с Ленуськом договорились, что она будет мне приветы передавать.

– Если у тебя все, то я побежал. Мне, правда, сейчас совсем некогда заниматься сказками пенсионерок, – поднимаясь, сказал куратор. Старые тайны мадам Потворской не интересны никому!

– И зайди в учебную часть, Кузнецова! – уже на пороге дает приказ куратор, – надо расписаться в допуске секретности.

Все, встреча закончена. Я немного разочарована равнодушием полковника, но завтра суббота, у нас закончились пары, впереди выходные, можно будет выспаться. Поэтому настроение у меня отличное!

В учебной части я нос к носу столкнулась с мужчиной самого бандитского вида. Высокий, квадратный, лысый, твердый. Холодные маленькие глаза смотрели прямо перед собой. Ему только терминатора играть! – потирая ушибленное плечо, подумала я.

– Кузнецова? Что так долго добираешь? Все еще в начале недели ознакомились, – при моем появлении взволновалась Маня. На самом деле ее зовут Марина Николаевна, и она уже справила пятидесятилетие. Но за миниатюрную фигуру, неизменный маникюр и привычку немного кокетливо поддергивать юбку, студенты ласково зовут секретаря учебной части Маня. Моя бабушка, видя таких женщин, вспоминает всегда поговорку про маленькую собачку! Ту, которая до старости щенок! У меня с Маней хорошие отношения, и портить я их не буду. Сделав заговорщицкое лицо и оглядываясь через плечо, я сдавленным голосом спрашиваю:

– Здравствуйте, Марина Николаевна! Это что за странная рожа сейчас приходила?

– Эта, как ты выразилась, рожа, теперь заместитель начальника службы собственной безопасности Института! Его сам Семен Алексеевич пригласил. Его когда только назначили начальником службы собственной безопасности, так он сразу сказал, что будет свои кадры приводить! Вот и приводит!

– Ну, все, держись внутренний враг! – пошутила я. Но Маня шутку не поддержала. Она пододвинула мне толстый журнал, ткнула наманикюренным артритным пальчиком и сказала:

– Прочитай и распишись в этой ячейке. А про внутреннего врага, все правильно! Враг не дремлет, – и выразительно посмотрела на меня.

– Он не дремлет, он давно спит! – расписываясь, пошутила я.

– Натка, когда ты в Париж собираешься? – интересуется корыстная Маня, закрывая журнал.

– Не знаю, – раздумываю я, – В этом месяце точно не собираюсь. Я скажу, если поеду.

Во Францию я езжу на выходные раз в месяц. Там с недавних пор живет моя мама. Пока папа был военным, все было хорошо! Мама работала бухгалтером в небольшой конторе, получала небольшие деньги и была счастлива. Основным добытчиком в семье был отец. Но папа решил, что армия ему уже мала, вышел в отставку и основал свой бизнес. А так как человек он основательный, генерал как-никак, то бизнес был развернут широко и прибыльно! Появились свободные деньги, и мама села дома! Делать особо было нечего, мама изменила в квартире все, о чем мечтала многие годы. Даже перепланировку осилила, преобразив кухню в каминную! Папа, было, воспротивился, но мама сказала:

– Толик, сейчас у всех людей есть камины!

И он сдался! История повторилась, когда мама захотела взять в дом помощницу по хозяйству. Делать больше было нечего, и мама от безделья и скуки освоила Интернет! Выяснилось, что это не только источник инфы о погоде или поставщик почты. В Интернете оказалось много ее единомышленников, готовых поделиться с мамулей рецептом борща, дать совет по отношениям с мужем.

Однажды виртуальная знакомая привела мою мамулю на сайт любителей экзотической кухни, а там она познакомилась с французом Леоном. Он живет на побережье Атлантического океана, в небольшом городке Трувиль, провинция Нормандия. Его необычный рецепт фаршированных кальмаров привлек внимание мамы, она написала комментарий. Так начался их роман! Даже языковой барьер не стал для них препятствием! «Надин, ты достойна большего!» – писал вдохновленный француз в ответ на вздохи мамы про тяжелую долю неработающей женщины, – «Тебя просто никто не понимает!»

Они обменялись фотографиями, Леон даже стихи осилил по такому случаю! И вот, наконец, мама решилась! Я заканчивала школу и готовилась к экзаменам, папа с головой ушел в новое для него дело, а мама, спросив совета у жежешных подружек, решилась изменить жизнь. Однажды вечером она заявила нам с папой, что нас она любит сильно, но страсти в ее жизни уже нет! А жизнь еще не кончилась! И сложить последние годы молодости к нашим ногам она не намерена. В общем, она влюблена, разводится с папой и уезжает во Францию. Сказать, что я на нее обиделась, это не сказать ничего! Больше года я с ней не разговаривала, не отвечала на ее звонки и не брала посылок, которые она щедро слала из Парижа. Но потом гнев утих, папа нашел новую спутницу, пока еще не жену, и они съехали на новую квартиру, оставив мне старую, с камином, соседями и домохозяйкой полькой Ядвигой. А я, если и не простила маму, то внутреннее оправдала этот ее поступок. Интересно, что помог мне в этом куратор. Теперь один раз в месяц Леон приезжает в аэропорт Шарля де Голля, чтобы встретить вечерний рейс из Москвы. Даже с папой новый мамин муж сумел установить хорошие отношения. В общем, все счастливы, хотя у меня глубоко-глубоко сидит обида-заноза на маму.

– И знаешь, где он раньше работал?! – возвращает меня в действительность Маня, – Ты не поверишь! В службе безопасности самого!

Я не сразу понимаю, о ком она говорит:

– Кого?

– Самого! Да-да! – поднимая палец к небу, кивает Маня.

– Вот это новость! – реагирую я, с восхищением глядя на Манин палец.

Если иметь хорошие отношения с Маней, то можно не внедрять шпионов к нам в Институт, не искать подходы к сейфу ректора, а правильно говорить с Мариной Николаевной! Она знает все секреты! На языке спецагентов это называется «источник».

– Говорят, что он просто зверь, а не человек, ему тридцать два года. Зовут Борис Эрастович Грибков, не женат. Ник3 у него Грибус – подавшись вперед через стол, делиться информацией мой источник. Знаю-знаю, что нам категорически запрещено использовать наши не вполне легальные навыки в Институте, но с Маней это происходит на уровне инстинктов!

– Мне пока его бояться нечего, – снижаю я Манин ажиотаж, – это после третьего курса, когда мы внедрение будем на практике отрабатывать. А сейчас какие у нас секреты!

– Это правильно! – откидывается в кресле Маня, – Я что хотела сказать, когда поедешь в Париж, привези мне сыр. Помнишь? Тот, с коровой на коробке!

– Обязательно, Марина Николаевна! До свидания, Марина Николаевна! – прощаюсь я с любительницей камамбера. Как люди могут его есть? Удивляюсь я на бегу.

Мою камрюшку забрали два дня тому назад на плановый профосмотр, и я осталась без машины. Обычно в таких случаях сервисный центр дает на подмен свой автомобиль, но мне не повезло. Все машины в сервисцентре, подготовленные для этого случая, имели автоматическую коробку передач. Для кого-то это хорошо, но не для меня! Я поклонница исключительно механики. И кто разделяет эту мою привязанность, тот меня поймет. Ездить на автомате я не смогу даже временно! Будем отдаваться на милость общественному транспорту! Но на стоянке Института, на мое удивление, я увидела машину Дюшки.

Андрей, которого все друзья называют Дюшка, работает конструктором в московском филиале одной известной авиастроительной корпорации. Почему-то принято думать, что она американская. На самом деле это не так! Бобинг давным-давно перестал быть национальной корпорацией американцев! Это космополит в чистом виде. Андрей разрабатывает геометрию крыла будущих аэроавтобусов! А по земле он предпочитает передвигаться на огромных внедорожниках, больше похожих на мини троллейбусы. Вот такой бронтозавр сейчас и стоит на стоянке около Института. Дворник дядя Гена кругами обходит внедорожник, и каждый круг при этом все меньше и меньше!

– Добрый день! – улыбаюсь я дяде Гене. Он знаменит тем, что помнит всех в лицо. Кто, когда и с кем пришел и во сколько ушел.

– Добрый, Кузнецова, – сурово отвечает служитель культа чистоты, глядя, как я открываю дверь машины Дюшки, – А где японца своего оставила?

Это он о судьбе моей камрушки печалится!

– На плановой профилактике она! А это мой друг, – отвечаю на незаданный вопрос о Дюшке и закрываю дверь. Вся информация о существовании Андрея есть в моем личном деле, и то, что он работает на американскую контору, это тоже написано. Так что не трудись, дядя Гена, ничего нового службе собственной безопасности ты не скажешь. Только в окне второго этажа, где по моим предположениям и находится эта самая служба, остро мелькнул солнечный блик. Так, словно кто-то наблюдал за стоянкой в бинокль или просто носил очки. Или через прицел рассматривал площадь перед Институтом! Или…. Но на этом мои варианты закончились. Того, что уже напридумывала, достаточно.

– Нат, ты сейчас куда? – без приветствия начал сосед. На заднем сиденье в легком сером плаще разместился друг и сослуживец Дюшки Константин или просто Тин. Андрей уверенно выводит свой межгалактический автомобиль на орбиту Можайского шоссе, правя на Кутузовский. Радиостанция «Хорошая волна», оправдывая свое название, обещает хорошую погоду.

– Привет, Тин! – киваю я Костику, – Странный вопрос от того, кто сидит за рулем этой колымаги! Куда повезешь, мой шеф, туда и поедем! – мурлыкающим голосом сказала я и обняла водителя. Лицо Дюшки надо при этом видеть! Несмотря на свою потрясающую внешность молодого греческого бога, внешность, которая обеспечивает ему внимание представительниц женского пола всех возрастов в любое время суток, сердце Андрюшки навсегда отдано другу и соратнику Константину. Да, вы правы! Дюша – гей. Еще в старший школьный период подросткового максимализма я на спор решила затащить соседа в постель. У меня ничего не вышло, но дружить после этого с ним мы не перестали. К этой, э-э-…, особенности Дюшки я отношусь очень спокойно, моя толерантность границ не имеет, ее можно стаканами пить! А в его друга Константина, которого все называют просто Тином, долгое время была влюблена Ленка! Тин просто вылитый чикагский гангстер тридцатых годов прошлого века. Свободный тёмно-серый плащ, выпендрежная, с мягкими полями серая шляпа и завлекательная челка цвета спелой пшеницы. По-вашему гангстеры были не такими?

– Мешая водителю, вы рискуете своим здоровьем, мадемуазель! – назидательно сказал Дюша, освобождаясь из моих объятий. И при этом посмотрел, для уверенности, в зеркало заднего вида.

– Вы откуда здесь? – задаю я самый актуальный вопрос. О встречи с соседом мы не договаривались.

– Хочешь яблочко? – протягивает мне краснобокий фрукт Дюшка, потерев его об рукав.

– Спасибо! Я голодная, – сразу откусываю от яблока добрую треть, – Но как вы попали сюда? Ты же что-то делать сегодня собирался?

– Ты, как всегда, меня не слышишь, – без обид, а просто констатируя мое невнимание как факт, сказал сосед, – Сегодня Тин провожал своих в Паттайю. Альбина с Машей уже час как летят.

– На сколько они туда? – поворачиваюсь я к Тину.

– На двенадцать дней, – грустно говорит он.

Глядя на скорбное лицо Кости, я чуть не рассмеялась! Таким тоном и с таким лицом надо сообщать о крушение всех надежд или о конце света, а не о проводах на курорт мамы и сестры Машки. Стоп! До Паттайи самолеты не летают! Надо лететь часов десять до Бангкока, а там на автобусе или такси до самого города. Или всё-таки летают? Но смех сдержала и, надев приличествующее случаю выражение лица, спросила глупость:

– И как ты теперь?

– А что я? – вздохнул несчастный Костик, – Будем созваниваться и по Скайпу говорить.

Дюшка посмотрел на часы на приборной доске. Скоро три. Но Дюша видел там совсем другую информацию:

– Через семь часов только долетят. Мы договорились, что они сразу позвонят. Я, когда из аэропорта ехал, о тебе вспомнил. Ну, и то, что ты машину в сервис сдала. Вот и решили заехать за тобой. Ленка звонила?

– Нет. Там сотовые еще не берут, а стационарные уже сняли. Сегодня привет через куратора передала.

Дюша не знает о специфике моего Института, но того, что я ему рассказываю, ему хватает! А рассказываю я то, что укладывается в мою «легенду», то есть выдуманную версию событий. По ней я учусь в филиале Университета управления. Учусь на архивного работника. Практика часто бывает в разных архивах. Но тут ничего не поделаешь! Архивы, они и в Африке архивы.

– Ты сейчас куда? – возвращается к началу разговора Дюшка. Ему явно что-то надо, хитрецу!

– Дюшка! Если ты что-то хотел, то просто скажи! До пятницы я совершенно свободна, – пошутила я, вспомнив героя старинного мультика.

– До пятницы? – непонимающе смотрит на меня Андрей, – Но пятница сегодня.

– Ты меня в кругосветку хочешь пригласить? Под парусом, месяцев на десять? Тин, поедешь с нами?!

– Нет, – даже не улыбнувшись, отрицает кругосветку Костя, – На днюшку к сеструхе двоюродной, к Светке! Ей сегодня тридцать два, там все наши соберутся. Ну, понимаешь?

Но видя по моему лицу, что я не могу связать себя и день рождение сестры Светланы, продолжил:

– Там мои родственники соберутся. Меня будут ждать. Сказали, приходи с девушкой. Так понятно?

Да! Теперь понятно! Родственники симпатичного парня с пшеничной челкой Константина терзаются смутными сомнениями, поэтому и настаивают на визите не просто так, а с девушкой! А Дюшка с нами пойдет? Интересная будет картина! Но глядя на умоляющие глаза Дюшки, я понимаю, что надо выручать друга моего соседа.

– Поняла. Где торжество? Мне переодеться надо. В кафе или в клубе?

– Ты что?! Какой клуб? – рассмеялся, наконец, Тин! – Тетке Ирине уже больше сорока, бабушке Тате уже за шестьдесят, а дяде Коле скоро полтинник! Там только Светка, да ее муж Валера в молодняке значатся! Дома будут справлять. Поедем так, мы ненадолго. А подарок я уже купил, – кивнув головой, говорит он.

Заднее сиденье этого автомонстра напоминало небольшое футбольное поле, стандартный пластиковый пакет с предполагаемым подарком скромно лежал в самом углу. В конце концов, Тин знает вкусы своей сестры, и что в этом пакете, мне не интересно.

– А где она живет? Сестра твоя?

– Уже приехали! – лихо перестраиваясь и забирая все правее и правее, говорит мой водитель.

– У них дети есть? – на всякий случай спрашиваю я.

– Да, сын Димка! Десять лет. Они Димку еще с дачи не забрали. На выходных поедут.

Внедорожник нелепо смотрится на улицах столицы, а на небольших улицах, так и вовсе дико! Мы еле втиснулись в арку сталинского дома. Безопасный и спокойный сон жильцов охранял поднятый шлагбаум. Это район в некотором удалении от Кутузовского, поэтому место для стоянки во дворе нашлось быстро. Автомонстр замер, мы приехали.

– У! – мечтательно сказал Костя, – Уже чувствую запах бабушкиных цеппелинов!

Увидев мой удивленный взгляд, сосед посчитал нужным дать объяснения. И пока старинный лифт поднимал нас на пятый этаж, Андрей рассказывал о вкуснейшем блюде, под названием «цеппелин», рецепт которого привез из Прибалтики его дед. И с тех пор бабушка Татьяна всегда на праздники готовит эти картофельные мегапельмени с мясной начинкой.

– Дюш, я сейчас даже запеченного слона съем, – откровенно говорю я, – Тин, твой дед в Африке не служил?

Но Костик не успевает ответить, потому что лифт, гремя всеми своим железными суставами, останавливается и ждет, пока мы сами откроем сначала внутренние двери кабины, а потом распахнем железную дверь шахты. Это, вероятно, самая первая модель лифта, придуманная еще в эпоху египетских пирамид, подумала я, дивясь необычной конструкции самодвижущейся кабины.

– Заходи! – Тин распахивает незапертую, обитую черным дерматином дверь в квартиру.