Читать книгу Второй курс: Жезл Наполеона. Курс для отличницы по шпионажу - Наталья Ключевская - Страница 6

– Артефакт, названный с легкой руки Александра жезлом Дария, известен очень давно. Известен-то он, известен, но это самый загадочный артефакт. Его следы потерялись, и сейчас он считается утраченным.

Полковник закрыл блокнот и положил на него ручку. Подсознание моего куратора оставило все попытки пробиться во внешний мир.

– А это точно тот жезл, о котором писала Потворская? В письме о Дарии ничего не было.

– В том то и странность! Между временем, когда жезл пропал и временем Наполеона лежит огромная пропасть! Откуда этот артефакт появился у Бонапарта? – задал мне вопрос куратор.

– Я не знаю, – активно запротестовала я, – Честно, не знаю.

– История у него непростая. По легенде жезл вырезал из корня столетней ели кельтский друид, – начал издалека куратор. Я в душе усмехнулась, друиды, кельты и вся эта мифическая публика представлялась мне обитателями мира сказок. Но полковник был строг и серьезен. Он опять раскрыл блокнот и сверялся с ним для точности.

– И ель эта росла на месте старого святилища бога Дагда, – читает по блокноту полковник, – Как потом жезл попал к царю Дарию, достоверно не известно. У кельтов есть сказание о богине, дочери самой Морриганы, которая, уходя в дом жениха, попросила себе в дорогу посох, и унесла жезл с собой. Но куда?

На этот вопрос я не стала отвечать. Откуда мне знать, куда странная дочь неизвестной мне Морриганы могла унести жезл. Сказано же, в дом жениха! Хотя полковник так увлекся своим рассказом, что ему ответы не требовались.

– Следующее его появление происходит как раз тогда, когда Македонский начал свой путь к завоеванию Персии. Ты помнишь, как это было? – подозрительно смотрит на меня полковник. Я быстро киваю в ответ, хотя с этим событием у меня связаны только воспоминания о красавчике Колине Фарреле, сыгравшем роль Александра в экшене про Македонского. Помните, в голливудском фильме был худой, с черной бородой и вытянутым лицом мужик на колеснице? А на голове у него смешная свернутая шапка? Это и есть Дарий! Но полковник, конечно, не об этом Дарии, а о настоящем царе персов.

– Хорошо, – хвалит меня куратор, – Во времена Македонского Персия была самой могучей державой в мире, и план по захвату Персии был просто утопическим! Но после битвы при Гавгамелах стало понятно, что Александр рано или поздно одержит победу. Близкие друзья Дария предали своего царя, убили и обезглавили. Они вошли к нему в покои на рассвете. «Как спали, господин?» – спросили они. «Хейли хуб аст, мотшекерам!» – ответил Дарий. Это на языке фарси означает: «Спасибо, очень хорошо!», – пояснил куратор и продолжил, – И они набросились на него.

– Шеф! – восхитилась я, – А вы и на фарси говорите?

– Не перебивай! – строго говорит шеф, – В мешке, который принесли военачальники к ногам Александра, была голова непобедимого Дария, а рядом в шкатулке лежали его перстни, некоторые вместе с пальцами царя.

Я так ясно представила себе эту картину, что мне стало плохо. Дикие нравы царили тогда в Персии.

– Кстати, среди подношений был изумруд «Собх», это на фарси значит «утро». Ты что-то хочешь спросить?

– Зачем принимать дары от предателей?

– Ты права! Александру это тоже не понравилось, и он устроил пышные похороны Дарию, а военачальников, предавших его, казнил.

– Да. Интересно, – Александр был немного реабилитирован в моих глазах, – А жезл?

– И жезл тоже Александру преподнесли. А изумруд потом всплыл у Моргана, главного пирата Карибов! – смеется куратор, – Смешно история закручивается иногда.

– А жезл? – упорно возвращаю я полковника в русло разговора. Я его хорошо знаю, он может, увлекшись какой-то историей, совсем забыть о главном. Вот сейчас пиратов вспомнил.

– Жезл Александр всегда носил с собой и даже сделал для него золотой, как ты выразилась, пенал! Это изложница, инкрустированная драгоценными камнями. Иосиф Флавий описал один случай с Александром. Он, по мнению наших исследователей, прямо подпадает по описанию под действие жезла. Слушай, – перевернул страницу в своем легендарном блокноте куратор.

Про этот блокнот ходят легенды, слухи и анекдоты! Говорят, что однажды нерадивому студенту, который не подготовился к семинару, полковник сказал: «Если у тебя нет памяти, то заведи себе блокнот! Или два, как я». Но на самом деле память у полковника просто выдающаяся.

– Александр был ранен отравленной стрелой. Это произошло в Индии, когда он с небольшим отрядом пересекал реку. Неожиданно появилось племя, не покорившееся Великому Александру. Отряд был засыпан стрелами. Одна из них досталась Македонскому. Это исторический факт. А дальше начинается мистика! – восторженно произнес куратор, – Полководца принесли умирающего в палатку. Рана была настолько тяжелая, что Александр потерял сознание. Все были в растерянности, завтра бой, а Александр лежит беспомощный. Может надо отступить и переждать? Но придя в себя, он даже обсуждать вариант отступления не стал. «Мы не будем отступать, они уйдут сами» – сказал Александр. А утром начался страшный ливень. Небольшая низина, где стояли войска неприятеля, быстро заполнялась водой. Через несколько часов там плескалось море воды, а отряды, с которыми Александру предстояло биться, отступили. Вот тогда и пошел слух, что Александр равен богам.

Мой шеф так увлекся рассказом о великом полководце древности, что встал и стал расхаживать по небольшим метрам комнаты туда и обратно.

– А жезл мог попасть в Египет? – спрашиваю я, подумав, что если этот жезл был потом у Наполеона, то найти он его мог только в Египте.

– Мог и попал! Жезл Дария описан среди подарков от Александра на свадьбу другу Птолемею. Они дружили с юности, Птолемей всегда был около Александра. Македонский ему подарил титул царя Египта, – таинственно сказал куратор.

– А он мог подарить титул царя Египта? Или это фигуральное выражение?

– Александр мог все, – серьезно сказал куратор, – Он завоевал Египет, был признан египетскими жрецами как сын бога Амона. А кто, по-твоему, основал город Александрию?!

– А жезл?

– Да. Но жезл он подарил скорее не Птолемею, а его жене Таис Афинской. Она была любимой гетерой Александра.

Я хмыкнула. Знаем мы этих гетер! По-французски гетера – это куртизанка. Но вслух сказала:

– Я фильм недавно смотрела, там Александр больше с приближенным своим дружит… э-э… близко! – нашла подходящее слово, – Его Гефестион, кажется, звали!

– Такая большая девочка, а веришь голливудским сказкам, – усмехнулся куратор, – У Александра было все, как полагается, были гетеры, были любовницы. У него было три жены! – привел главный аргумент шеф.

– Забавно! И как он с ними справлялся?

– Если ты сейчас мне скажешь, что не знаешь историю Птолемея и Таис Афинской, я в тебе навсегда разочаруюсь, – вполне серьезно сказал полковник. Вот этого я не хотела, но и историю неведомой мне гетеры Таис я не знала. Поэтому использовала то, чему нас учит сам полковник.

Мой куратор ведет у второго курса интересный предмет. Называется Психология лжи. Мы смеялись с девчонками, когда на первой лекции он сказал: «Вы не умеете врать! Ложь – это наука. А ложь в смеси с лестью – это оружие. И им надо уметь пользоваться».

– Алексей Валерьевич, вы так интересно рассказываете! Просто неформальная история получается! Вам надо книжку о них написать! А Таис любила Александра?

Лесть – это оружие! И основой для нее служит полная искренность. Этому нас учил куратор: «Будьте искренними в своих словах. Верьте в то, что вы говорите. Постойте картинку у себя в голове, раскрасьте ее привлекательными цветами лести, тогда вам поверят все». И этот выстрел мне удался! Полковник попался на мою лесть. Подозрительность сменилась заинтересованностью. Куратор начал объяснять хитросплетения привязанностей Александра и его друзей.

– А ты знаешь, что Птолемей впервые увидел Таис, когда ему было всего восемнадцать лет! Увидел и влюбился. Но гордая и капризная красавица не захотела ответить на чувства прыщавого юнца. «Что должно произойти, чтобы ты стала моей?» – спросил ее Птолемей. «Я буду принадлежать только царю!» – ответила гетера, больше глядя на Александра. Но эти ее слова Птолемей запомнил, он добился у своего великого друга титула царя Египта и взял Таис в жены.

– А она его любила? – меня эта история тоже увлекла.

– Любила или нет, не знаю. Но жезл попал к ней в сокровищницу. Теперь Египет владел им. И даже золотого скарабея на него посадил. В письме скарабея Потворская назвала жуком.

– А что может жезл? Ну, какие он имеет возможности?

– Понимаешь, здесь все не так просто. Мы можем опираться только на древние источники, а там не писали в столбик свойства и методы использования. Но некоторые сведения позволяют предполагать, – куратор сделал паузу, как бы взвешивая слова, – что жезл мог управлять погодой.

От неожиданности я даже немного расстроилась. Погодой и всего лишь?

– Только погодой и все?

– В каком смысле – все? – изумился шеф, – Это не все, это ВСЁ! Погода определяет на нашей планете жизнь! – он даже руками развел от удивления того, что я не понимаю значение погоды.

– Ты хоть что-нибудь о климатическом оружии читала?

От неожиданного поворота из древнего Египта в наши секретные разработки я даже растерялась!

– А…., в этом смысле, – стараюсь вернуть полковника в прежнее расположение духа, но у меня это плохо получается, – Да, о таких исследованиях я знаю. Их еще Никола Тесла начинал, – вдруг вспомнила я обрывок из лекции по Актуальным проблемам безопасности. Нас знакомят со всем направлениями в разработках нового оружия, в том числе и климатического.

– Так вот почему Потворская в письме описала, как прекратился пожар! Это все с помощью жезла сделано было?

– Не исключено. Я, когда вспоминал твой рассказ вчера о письме, сначала сомневался. Ты пойми, про жезл Дария точно было известно только одно – он утрачен давно и основательно. Это как…, – полковник в поисках сравнения покрутил пальцами, – ты бы книгу из библиотеки Ивана Грозного принесла. Понимаешь? Но именно факт ливня во время московского пожара меня озарил. Ты представь, Москва полыхает не один день. Пожар выжег большую территорию города. Но вот неожиданно, а по воспоминаниям историков это произошло в одну ночь, ветер переменился, прибежали тучи, и начался невиданный ливень! Тебе это не напоминает рассказ про Александра?

– Точно! – озарило меня.

– По схожести обстоятельств я жезл и идентифицировал. Не могла твоя Потворская просто взять и придумать всю эту историю. Три составляющие: первое – это черная палка, второе – это золотой жук, и третье – это ливень и окончание пожара. Все вместе это и есть жезл Дария.

– Не могла, – соглашаюсь я, – Там все написано искренне, с полной верой в то, о чем написано. Только в одном месте Потворская сомневалась или написала неправду. Там, где речь идет о передачи жезла мадам Бовари.

– И в чем она соврала?

– Я не могу сказать. Может она передала жезл, но не мадам этой, а может, не передала вообще.

– Мадам Бовари – это одна из сторонниц Наполеона. Она с ним была на острове Эльба. Туда Бонапарта отправили в первый раз. Но потом что-то заставило императора совершить безумный побег с острова! На что он рассчитывал? Может как раз на этот жезл? И по времени как раз все сходится.

– Но если так, то почему у Наполеона все закончилось так печально? – вспоминаю я про второй остров императора, остров Святой Елены.

– Здесь много версий может быть. Не успела привезти жезл, не довезла вообще, да мало ли чего? Это же послевоенная Европа! Сюрпризы на каждом шагу. Наполеоновские солдаты бродят в поисках убежища и еды.

Куратор неожиданно рассмеялся:

– Ты знаешь, откуда взялось слово шаромыжник? Нет?! Солдаты Наполеона, оборванные и голодные, когда по деревням хлеб у крестьян просили, все по-французски повторяли «Шер ами! Шер ами!». Что это значит? А? Отвечай, завсегдатай парижских кафе-шантанов!

Это он меня спрашивает. Это я в его глазах завсегдатай парижских кафе-шантанов. И сколько ему не объясняй, что езжу я во Францию исключительно к маме, он не верит!

– Это значит, дорогой друг! – отвечаю я.

– Во-во! А наши стали так попрошаек этих называть – шаромыжники.

– Странная история. Огромная армия, а Наполеон ее бросил. Потом этот невразумительный побег с острова. Что-то должно за этим стоять.

– Если принять за факт то, что у Бонапарта был жезл, а потом он его потерял, то многое можно объяснить.

– Мадам Бовари эта. Она действительно могла ему жезл привезти? Ну, теоретически?

– Могла. Я думаю, что император и бежал с острова святой Елены в расчете на это. Но что-то там не сложилось. Кстати, я узнал, что Бовари жила в Париже на улице Аустерлиц.

– Аустерлиц? – вспомнила я адрес из письма Потворской, – А это где?

– Это где-то в районе Лионского вокзала. Но судьба жезла неизвестна. Мы даже до вчерашнего дня не знали, что он появился в современной истории.

– А откуда все эти артефакты берутся?

– Артефакты – это куски, осколки какого-то неизвестного нам мира, – начал полковник, но в это время открылась дверь, и вернулся ректор.

Лицо начальника всего Института было холодно и решительно.

– Продолжайте-продолжайте, – скомандовал он.

– Да мы уже закончили, осталось некоторые детали прояснить, – ответил куратор.

– Детали – это хорошо, это то, что надо. Проясните, например, такую деталь, куда письмо могло уйти! – весело, но зло сказал ректор.

– Людмила о письме вспомнила? – не обращая внимания на злую иронию ректора, интересуется куратор.

– Она не помнит, ее больше сломанная машина вчера волновала. Но письмо она не сдавала, это точно. Мы проверили. Его нет ни в конверте Кузнецовой, ни у Людмилы. Что делать будем? – задал мне вопрос ректор. Неожиданно за спиной возник Грибус. Как он зашел незаметно?

– Надо Кузнецову под охрану взять, – серым голосом сказал он.

– Какую еще охрану? – возмутилась я, – Меня охранять не надо!

– Это не тебя будут охранять, а тот секрет, носителем которого ты теперь являешься. Ферштейн? – перешел на немецкий язык Грибус.

– Ферштейн, – машинально соглашаюсь я.

– Кузнецову в изоляторы поместить, пока не вспомнит, где письмо искать, – говорит Грибусу ректор так, словно меня и нет рядом!

Изоляторами у нас зовут закрытые зоны в цоколе здания. Там можно убежище сделать в случае нападения, а можно и человека закрыть. Где искать письмо, я не знаю, значит сидеть мне в изоляторах до старости. Я представила себе, как через много-много лет я, седая и беззубая, прошу воды у постаревшего, сгорбленного Грибуса! Стены изолятора пожелтели, местами облупились, а я все сижу! Грибус воду мне не дает, он у меня письмо требует.

– Меня искать будут! – возмущаюсь я, – Папа через два дня из Владивостока вернется, будет искать! И мама начнет беспокоиться!

– Кузнецова, ты где учишься? – неожиданно спросил ректор.

– В Институте, – не понимая, к чему он клонит, отвечаю я.

– В Институте Глобальной политики, – вполне серьезно дополняет Дед, – а это значит, ты какая-никакая, но будущий спецагент. Вот и придумай, как сделать так, чтобы тебя ни мама, ни папа, ни бабушка, ни прабабушка не искали. Придумала? Вот и мы придумали. Давно.

И я его поняла. Меня могут «отправить» на практику на Кавказ или на Чукотку, или на острова Зеленого мыса, хотя я даже не знаю, где они, эти острова.

– Все, – ректор поднимается с места, – Мой совет, вспомни, где письмо. Нам эти сложности тоже не нужны.

Дед как-то по-особому посмотрел на куратора, тот в знак согласия прикрыл глаза. Они уже все решили! И меня сейчас закроют в одном из бронированных помещений, где ни телефон, ни Интернет не берет. Ректор кивает Грибусу и уходит, а тот медленно подходит ко мне. Я слегка подвинулась на стуле, стараясь хоть немного увеличить расстояние, но стул как в пол врос.

– Ты будешь хорошо себя вести, и с тобой проблем не будет. Так? – спрашивает меня Грибус, – Мы спокойно пройдем до лестницы и спустимся вниз. Ферштейн?

– Их ферштейн зи нихт! – отвечаю я и смотрю умоляюще на куратора. Но тот именно в этот момент стал что-то писать у себя в блокноте. Он что, не видит, как меня хотят отдать этому животному?!

– Ну, нихт, так нихт, – соглашается Грибус, – Потом подробно объясню.

И берет меня за руку. Драться мне с ним что ли? Я опять смотрю на куратора, еще секунда, и меня уведет этот тонтон-макут! И в это время шеф поднимает голову от блокнота.

– Борис Эрастович, – как ни в чем не бывало, обращается к моему конвоиру шеф, – Вы пока оставьте Кузнецову здесь. Нам надо несколько моментов письма уточнить. Это сейчас единственная возможность найти его.