Читать книгу Тень отражения - Наташа Корнеева - Страница 5

Автоматизм действий символизирует стабильность. Наушники, музыка, шаги. По пути вижу уже ставшие знакомыми лица, появляющиеся из разнообразных дверей, ворот и закоулков. Окончание дня непривычно наполняет округу людьми. Оживляются забегаловки, на смену громыхающим грузовикам приходит поток легковушек. Повторяя утренний маршрут в обратном направлении, добираюсь до остановки. Естественно, народа с избытком. Чуть отойдя в сторону, решаю подождать, когда немного разъедутся. Пропустив три трамвая, наконец, загружаюсь. Здесь не пусто, но лучше, чем в предыдущих. Заняв место у открытой форточки, окидываю взглядом вагон. Вечер всегда колоритнее, чем утро. Пьяненький мужичок с выцветшим наколками что-то рассказывает соседу, оживлённо жестикулируя, женщина средних лет с уставшими глазами и залоснившейся сумкой, бывшей когда-то, вероятно, с претензией на моду. Несколько юнцов, наряженных под копирку, свежие цветные наколки напоминают кадры мультфильмов. Два парняги лет по тридцать с мордами пройдох, стеклянными глазами и подозрительно длинными рукавами для такой жары. Грузный дядька с претензией на значимость, залысиной и мокрыми пятнами в подмышках на рубашке.

Мои наблюдения прерывает кондуктор, тронув за плечо. Лезу в карман, смотрю на властелина вагона. Под сорок, крашеные в блонд засаленные волосы, небрежная косметика. Сеточка красных сосудов на лице говорит о том, что дама разбирается в недорогом алкоголе. Огрубевшие пальцы с ободранным лаком на ногтях и заусенцами, шрам на левой руке и полное отрицание мира во взгляде. Протягиваю мелочь и отмечаю стоптанную обувь, кое-где уже начавшую расходится. В этом трамвае, в отличии от утреннего, есть веяния современной эпохи. Монитор, подвешенный в передней части вагона, беспрерывно прокручивает значимые ролики, предупреждающие, что пенсионерам надо остерегаться мошенников и считать баллы в Пенсионном Фонде. Выхожу.

Фёдор Михайлович знает и ждёт это время. Улица заполняется людьми и машинами. Торопятся домой. Улица оживает, и есть в этом что-то от прихода долгожданной весны. Федору Михайловичу нравится смотреть на людей, полных повседневных забот, спешащих и идущих неторопливо, трезвых и не очень. Запылившееся окно не мешает чувствовать их близкими, пусть даже они и незнакомы. Васька, сидя на трюмо, которое так любила жена, тоже смотрит в окно. Так, вдвоём, они встречают вечер.

Дом. Милый дом. Панельная пятиэтажка, кусты сирени, самодельные лавочки и стоящие на газонах машины. Дети и подростки, гоняющие на самокатах и велосипедах. Мамашки, гуляющие с детьми.

Позапрошлый год ознаменован предвыборным ремонтом, о чём свидетельствует растрескавшийся фасад и облупившаяся краска. Киваю бабулькам у подъезда. Разрисованные почтовые ящики, доска информации от управляющей компании в точках ожогов от окурков, пластиковые окна. Четвёртый этаж, металлическая дверь, поворот ключа. Дом. Милый дом.