Читать книгу Мой театр. По страницам дневника. Книга II - Николай Цискаридзе - Страница 21

Поскольку я часто танцевал в Мариинском театре, у меня в Петербурге образовался круг близких друзей. Однажды после спектакля кто-то из них привел за кулисы А. Б. Фрейндлих, которая, как оказалось, очень любит балет. Так уж складывалось, что всех своих фей я находил, вернее, они материализовались после моих спектаклей именно на сцене! С той поры я стал ходить в Большой драматический театр им. Г. А. Товстоногова на спектакли Алисы, как она позволила мне себя называть.

Однажды Фрейндлих позвонила: «Коль, мы последний раз играем „Коварство и любовь“, приходи, если хочешь». Конечно! Я хотел! Для меня Алиса на сцене – это высокое искусство и в то же время большой урок мастерства. Как не пойти?! К тому же этот спектакль Т. Чхеидзе был настоящим театральным хитом, который в течение многих лет шел при переполненном зале.

Однако время бежало, и актеры, занятые в нем, как говорится, моложе не становились. Роль Президента, которому в пьесе под 40 лет, играл К. Лавров, которому уже исполнилось 80 лет; Фрейндлих в роли его 30-летней фаворитки тоже находилась в «постбальзаковском» возрасте; атрисе, игравшей 16-летнюю Луизу Миллер, по-моему, было хорошо за 40 лет.

Второго состава исполнителей не существовало. «Всё, – заявили артисты, – играть это больше невозможно. Это уже эксгумация какая-то!» Руководство театра взмолилось: «Сыграете последние два спектакля, и всё».

Оставив мне место в зрительном зале БДТ, Алиса предупредила: «Коля, я тебя знаю. Пожалуйста, не ржать!»

И вот сцена: Алиса – леди Мильфорд, одетая в пеньюар, принимает Луизу Миллер. Прямо королева Анна Австрийская из фильма «Три мушкетера», ручаюсь, никто не смог бы дать Фрейндлих лет больше, чем в том кино.

Идет реплика Алисы: «А сколько тебе лет?» Ее партнерша, одетая в очень скромное серое платьице, потупив взор: «Минуло шестнадцать». Я ладонью закрыл себе рот, чтобы «не ржать». Мне же Алиса не велела.

Тут Фрейндлих выдерживает гениальную паузу, как бы осматривая «девушку». Я облегченно вздохнул, посчитав, что провокационный момент миновал. И вдруг звучит ее фраза с гениальной интонацией, на которую способна только Алиса: «Семнадцать… Это так быстро проходит…»

Застигнутый врасплох, я захохотал в голос, и весь зал вслед за мной засмеялся, разразившись громкими аплодисментами. После спектакля, зайдя в гримерную Фрейндлих, услышал: «Я знала, знала, что это ты». К счастью, Алиса – человек с потрясающим чувством юмора.

Когда я купил квартиру в Петербурге, Фрейндлих решила прийти на нее посмотреть. Я предупредил: «Алиса, у меня квартира, как собачья будка». Она не поверила. Прежние хозяева когда-то разделили свою большую квартиру на две: одну – приличную, вторую – неприличную, общей площадью 31 кв. м. Вот ее-то обладателем и стал я. Главным достоинством моего петербургского жилища является его непосредственная близость к Мариинскому театру. Остальное меня не интересовало. Весь ремонт там я сделал своими руками.

Вердикт Алисы оказался, как всегда, не в бровь, а в глаз. Оглядев мои апартаменты, она вынесла краткий, безжалостный приговор: «Это не квартира, а кабина лифта». Кровать на всю комнату. Над ней – единственное украшение этого «дома» – моя фотография в позе Меркурия, сделанная Л. Т. Ждановым. «Гениально», – почти мрачно промолвила Алиса, разглядывая огромное изображение 120 × 70 см. И тут же добавила: «Но нескромно…» Мы одновременно залились смехом.