Читать книгу Мой театр. По страницам дневника. Книга II - Николай Цискаридзе - Страница 9

Начать прыгать мне разрешили только через шесть месяцев после последней операции. Этот день выпадал на 13 июня 2004 года. Я решил выйти в четырех кавалерах в «Спящей красавице». Одна подруга мне и говорит: «Слушай, ты же всегда мечтал фею Карабос станцевать?» Я пошел к Ратманскому.

Пока я лечился, Акимова уволили и на должность художественного руководителя балетной труппы ГАБТа назначили Алексея Ратманского. Лёшу я знал с детства, он тоже у Пестова учился, выпускался в одном классе с Володей Малаховым.

На мою просьбу исполнить партию Карабос Лёша важно заявил: «Я подумаю, Николай». Вдруг на «вы» стал со мной разговаривать. Жду день, второй, третий, четвертый – от Ратманского ни звука. Беру «ноги в руки», опять иду к Иксанову: «Я разве что-то плохое попросил?» В общем, сквозь зубы, мне дали спектакль 13 июня. Партия Карабос была «приватизирована» завтруппой Г. Яниным и еще одним весьма посредственным исполнителем.

Карабос я готовил с В. С. Ворохобко. Хотя ходил я еле-еле, занимался и репетировал с грузом на ноге. Василий Степанович уделил мне тогда колоссальное количество времени. Кроме того, каждый день в 11:00 я давал класс. Невероятно тяжело. Но из-за того, что я должен был дать класс для других, я и себя заставлял вставать и идти заниматься. Так бы я, конечно, начал утренний урок прогуливать.

Мне сшили новый костюм, дали сценическую репетицию. Я вышел… и присел в прямом смысле слова. Немеющая нога не хотела двигаться. Но день спектакля выдался каким-то волшебным, необыкновенным. Все старейшие работники ГАБТа оказались на своих местах: осветители, рабочие сцены, бутафоры. Саша Назарьянц, начальник костюмерного цеха, лично мной занимался, сам меня одевал, за мной ходил, держал воду и полотенце наготове…

Для этих людей я все равно являлся главной звездой балетной труппы Большого театра. В тот вечер мне было не то что не страшно, мне безумно хотелось танцевать, потому что меня окружили такой заботой, о которой и мечтать невозможно. Все знали меня с детства: Г. М. Субботина, возглавлявшая бутафорский цех, ведущий спектакль режиссер И. А. Перегудов, Неля и Галя – осветители. Каждый раз, когда я вел спектакль и приходил на сцену, они кричали мне откуда-то сверху, с колосников: «Колька, мы здесь!» Я им обязательно в ответ, шутя: «Девочки, сегодня свет поярче, поярче!»

Ко мне в тот вечер перед спектаклем все подходили: «Коленька, удачи!» Появилась Р. К. Карельская: «Господи, Цискаридзе, ты понимаешь, я еле вошла в театр! Ты бы видел, что делается на площади! Ощущение, будто вся Москва пришла сегодня на твою „Спящую красавицу“, в театр зайти невозможно!»