Читать книгу Крымская война - Олег Айрапетов - Страница 4

Весна и лето 1853 г. Расклад сил

Оглавление

Спор о Святых местах в Палестине закончился принципиальным противостоянием России и Франции, результатом которого стала политическая изоляция России. В дело всё больше начала вмешиваться Англия. Этап дипломатической игры, когда это вмешательство было относительно незаметным, закончился с неудачным завершением миссии генерал-адъютанта князя А.С. Меншикова в Константинополе. В конце мая опасность войны начала резко расти.

17 (29) мая последовал приказ выйти в море для наблюдения за движением турецкого флота небольшой русской эскадре из двух фрегатов и трех бригов. Предпринимать враждебные действия самостоятельно их командирам запрещалось, но их корабли должны были быть в постоянной готовности к нападению турок и держать орудия заряженными.

31 мая (13 июня) английская эскадра вошла в Безикскую бухту у входа в Дарданелльский пролив. Каннинг получил право в случае необходимости приказать ввести ее в проливы. Вскоре за англичанами последовали и французские корабли: три 120-пушечных, два 90-пушечных винтовых, два 80-пушечных линкора и пять 16-пушечных пароходов. Для того чтобы появление западных флагов в Черном море не произошло внезапно, в крейсирование между Босфором и Севастополем были направлены русский фрегат и корвет. Инструкция категорически запрещала их командирам использование силы, иначе как «в неизбежных только обстоятельствах, ибо Вы должны помнить, что войны не объявлено, и дела могут быть еще улажены желаемым Государем Императором миролюбивым образом».

Со своей стороны Лондон и Париж явно опасались русского десанта на Босфор: агентура британского посольства на юге России докладывала о подготовке транспортов, продовольствия и сборе войск в портовых городах. Самым быстрым решением проблемы в случае начала войны Николай I считал внезапную высадку десанта на Босфоре и занятие Константинополя. Достаточной для этого силой, с точки зрения императора, были бы 16 тыс. чел. при 32 орудиях в первом эшелоне. Захват турецкой столицы в случае удачи десанта должен был быть подкреплен быстрым движением русских войск через Балканы. В июне 1853 г. в Севастополе готовился десантный отряд в составе 15652 рядовых, 2032 унтер-офицеров, 202 обер-офицеров, 26 штаб-офицеров, 5 генералов при 16 тяжелых и 16 легких орудиях.

По плану, эти силы должны были войти в передовой отряд численностью около 25 тыс. чел., а вместе с IV Пехотным корпусом для экспедиции выделялось около 75 тыс. чел. при 144 орудиях. Черноморский флот мог позволить себе быструю перевозку авангарда: чуть позже ему потребовалось всего лишь несколько дней и 12 линейных кораблей, два фрегата, 2 корвета, 7 пароходов и 11 транспортов для перевозки дивизии из Крыма на Кавказ. По ведомости перевозочных средств Черноморского флота на февраль 1853 г., при условии оставления крейсеров у побережья Кавказа (отказаться от этого было невозможно), боевой и перевозочный отряды могли перевезти 24 батальона пехоты, стрелковый батальон, саперный батальон, 6 батарей артиллерии и 200 казаков с лошадьми. В состав IV корпуса входили три пехотные дивизии, легкая кавалерийская, конно-артиллерийская и три полевых артиллерийских бригады, три донских казачьих полка с донской конно-артиллерийской батареей, саперный и стрелковый батальоны, три подвижных запасных парка, понтонный парк, жандармская команда. О единовременной перевозке всех сил десантного отряда и речи не могло быть. Фактор времени приобретал весьма важное, если не решающее значение.



Илл. 14 Алексей Боголюбов. Русская эскадра в пути. 1880-е


Между тем за несколько месяцев обстановка на проливах начала меняться в весьма неблагоприятном для России направлении. При участии английских инструкторов началось приведение в порядок укреплений Босфора – они представляли из себя восемь фортов на европейском берегу и пять – на азиатском. В их гарнизоны входило 3800 чел., на позициях стояло 305 орудий. По мнению англичан, турецкие укрепления были устаревшими, а орудия на них – разнокалиберными, старыми и лишенными прицелов. Форты не имели прикрытия с тыла и подходы с суши охраняли на европейском берегу 20 тыс. чел., а на азиатском – 4 тыс. чел. Оборону поддерживали четыре линкора, пять фрегатов, четыре вспомогательных корабля и два парохода. Они имели 800 орудий, в большинстве – среднего калибра. В августе к ним добавились 10 тыс. чел., три линкора, четыре фрегата и два парохода, присланных вице-королем Египта, и четыре фрегата и пароход, отправленных на помощь своему суверену беем Туниса. Очевидно, что сил одной русской дивизии (или двух) было явно недостаточно для прочного занятия Босфора, опыт Ункияр-Искелесси вряд ли мог пригодиться. Перевозка на дружественный берег и десантирование на враждебный предполагали совершенно различные виды действия флота.

Миссию Меншикова в Константинополь сопровождал штаб, возглавляемый вице-адмиралом В.А. Корниловым и генерал-майором А.А. Непокойчицким. Оба этих высших военных чина и ряд сопровождавших их офицеров использовали пребывание в миссии для рекогносцировочной деятельности в районе Босфора, а также посетили Смирну и Пирей для того, чтобы убедиться, что число французских и английских кораблей в этих портах не превышает обыкновенного. По мнению князя, Порта не в состоянии была выслать в море более пяти военных кораблей, а в Константинополе, по его данным, находилось не более 30 тыс. солдат при 144 орудиях. 19 (31) марта 1853 г. Корнилов подал записку на имя Великого Князя Константина Николаевича для последующего доклада на Высочайшее имя, в которой был подведен итог этой поездки. Турецкий флот, по мнению адмирала, был совершенно не готов для действий в море, но вполне мог бы быть с успехом применен в качестве плавучих батарей для поддержки береговых укреплений Босфора, тем более что у турок имелись и большие пароходы.

Определенные шансы на успех у русского десанта, по мнению Корнилова, всё же были, но при обязательном условии соблюдения секретности: «В заключение повторю, что без самой глубокой тайны покушение на Босфор признаю совершенно невозможным, ибо природа всё сделала для берегов пролива, так что малейшее толковое распоряжение весьма затруднит амбаркацию, а общий говор о приготовлениях в России десанта, естественно, для этой цели, начинает волновать турок, чему лучшим доказательством служит воздвигаемая с большою поспешностью батарея выше Анатоли-Кавака и отливаемые в Топхане орудия для укреплений Босфора».

Уже в мае 1853 г. главный флотский эксперт в целом скептически оценивал возможность успеха атаки проливов. Против проекта десанта категорически сразу же выступил Паскевич, хотя фельдмаршал и высказал сожаление по поводу невозможности его реализации. В развитие своих первых предложений император предлагал и измененный вариант действий: для бесперебойного снабжения десантного отряда на Босфоре предлагалось предварительно занять с моря Бургас, к которому позже должна была подойти по суше русская армия силами одного корпуса – 45 тыс. чел., из которых 34 тыс. должна была составить пехота. И было очевидно, что, даже в случае успешного осуществления и первого, и второго шага, прочно удастся занять только Босфор. Последующий успех в направлении Константинополя казался сомнительным.

Паскевич указывал на недостаточность численности войск, выделенных для действий на Балканах, и справедливо опасался и растянутых коммуникаций, которые легко было бы отсечь, и недооценки способности турок к сопротивлению. Фельдмаршал предлагал даже рассмотреть возможность создания вооруженных ополчений христиан Балканского полуострова для совместных действий с русскими войсками.

После появления союзного флота у Дарданелл в успех экспедиции на Босфор не верил и Меншиков. Еще в июне 1853 г. он по-прежнему надеялся на то, что большой войны удастся избежать, если только сохранить достоинство и нужный тон в переговорах с турками.

В конце концов выбор был сделан в пользу укрепления сил на Кавказе. 17–24 сентября (29 сентября – 6 октября) 1853 г. эскадра Черноморского флота под командованием вице-адмирала П.С. Нахимова перевезла 13-ю пехотную дивизию и две легкие батареи из 13-й артиллерийской бригады – 16393 чел. – на побережье Кавказа – в Сухум и Анакрию. Войска перевозились на 12 линкорах, 2 фрегатах, 2 корветах, 11 транспортах и 7 пароходах с запасом продовольствия и фуража на 12 дней, с необходимыми боеприпасами и т.д. Одновременно два фрегата и два корвета приступили к перевозке из Одессы в Севастополь 8 тыс. чел. Эта перевозка проводилась в два рейса и закончилась 2 (14) октября. Переброска войск прошла в полном порядке, без каких-либо потерь и тревог и значительно укрепила положение Кавказской армии. Решение было принято Петербургом под влиянием сильнейших опасений, шедших от наместника Кавказа кн. М.С. Воронцова. По его словам, в резерве под Тифлисом имелось не более четырех батальонов.

Прибытие значительных подкреплений усилило Кавказскую армию, в составе которой числилось 128 батальонов пехоты, 11 эскадронов регулярной кавалерии, 52 полка казаков и местной конной милиции, 23 батареи с 232 орудиями. Из этой массы войск весной 1853 г. собственно в Закавказье находилось всего 19,5 батальона, два дивизиона Нижегородских драгун и небольшая часть иррегулярной кавалерии. В случае начала войны этого было очевидно недостаточно даже для обороны, и перевозка дивизии значительно усилила возможности русской армии в этом районе.

В 1842 г. был отдан приказ о временном прекращении активных действий на Кавказе. На следующий год активизировался Шамиль. Русские войска понесли тяжелые потери. Восстановить престиж должен был поход на резиденцию имама – Дарго. Аул был взят без боя, противник не стал защищать его и нести потери в заведомо проигрышных для себя условиях. Наоборот, Шамиль сумел использовать все плюсы создавшейся ситуации.

Возвращение русских войск оказалось сложнее, чем ожидало командование. При отходе по узким горным дорогам пришлось под огнем прорываться через многочисленные завалы, устроенные горцами. Движение стало чередой бесконечных штурмов и отражений атак по растянувшимся колоннам. Горцы прорывались даже к штабу наместника, под конец возникла угроза полного окружения и пленения отряда. На исходе было и продовольствие, и боеприпасы. Воронцов категорически отказался бросить раненых и обоз и прорываться налегке. Только подкрепление, пришедшее навстречу отряду, спасло ситуацию. Наместник, несмотря на преклонный возраст, целый день ездил верхом, находился на виду у подчиненных, был весел и шутил, что поднимало дух и солдат, и офицеров. Тем не менее в результате так называемой сухарной или Даргинской экспедиции 1845 г. было потеряно около пяти тысяч человек и три орудия.

После этого Воронцов вернулся от бессмысленной стратегии сокрушения Шамиля путем взятия его «столиц» к правильной осаде гор – строительству дорог, вырубанию просек и установлению прочного контроля над занятыми территориями. Это требовало значительного напряжения сил. Из 270-тысячного состава Кавказской армии в 1853–1854 гг. около 200 тыс. было задействовано против горцев и только 70 тыс. – против внешнего врага.

Все вышеперечисленные обстоятельства объясняли колебания императора в отношении атаки Босфора, а вскоре ситуация в очередной раз изменилась. Приход в Безик англо-французского флота окончательно исключал возможность осуществления десантной операции в районе турецкой столицы. Оставалась лишь одна возможность демонстрации силы, которая, как казалось, не делала еще войну неизбежной. Уже 3 (15) июня Нессельроде приказал русскому генеральному консулу в Молдавии и Валахии известить правящих там господарей, что при вступлении русских войск они должны прекратить всякую связь с султаном, а поступающая ему дань будет направляться в распоряжение императорского правительства. Сопротивления не ожидалось.

«Повеление вступать в княжества я вероятно получу на днях, – писал Паскевичу генерал князь М.Д. Горчаков, – ибо Порта отказала в нашем последнем предложении. О турках я не думаю и не забочусь: что они со мной сделают? Но сердце мое обливается льдом из опасения, что прекрасные войска, которые мне дали, могут подвергнуться истреблению молдавских лихорадок».

9 (21) июня Меншиков заверял Горчакова, что «турки не атакуют Вас, а согласно с Вашим выражением, останутся по той стороне Дуная в созерцательном положении. Так советовал им лорд Редклиф, говоря: «Не мешайте занятию княжеств, оставайтесь спокойны и выжидайте: Европа вмешается в дело и вы выиграете его». Неудивительно, что Горчаков предвидел возможность войны с Англией и Францией, которая резко усложнила бы его положение в Молдавии и Валахии. Именно этого вмешательства опасался и Нессельроде, до последнего момента надеявшийся, что войны удастся избежать. Однако его надежды не оправдались.

14 (26) июня 1853 г. Николай I подписал Манифест «О движении российских войск в Придунайские Княжества». В нем говорилось о необходимости защиты прав и преимуществ Православной Церкви, нарушаемых в Турции. «Старания Наши удержать Порту от подобных действий оказались тщетными, и даже торжественно данное Нам самим Султаном слово, было вскоре вероломно нарушено, – говорилось в этом документе. – Истощив все убеждения и с ними все меры миролюбивого удовлетворения справедливых Наших требований, признали Мы необходимым двинуть войска Наши в Придунайские Княжества, дабы показать Порте, к чему может привести ее упорство. Но и теперь не намерены Мы начинать войны; занятием Княжеств Мы хотим иметь в руках Наших такой залог, который во всяком случае ручался Нам в восстановлении Наших прав. Не завоеваний ищем Мы: в них Россия не нуждается. Мы ищем удовлетворения справедливого права, столь явно нарушенного. Мы и теперь готовы остановить движение Наших войск, если Оттоманская Порта обяжется свято соблюдать неприкосновенность Православной Церкви. Но если упорство и ослепление хотят противного, тогда, призвав Бога на помощь, Ему предоставим решить спор Наш, и с полной надеждой на Всемогущую Десницу, пойдем вперед – за веру Православную».

В июне 1853 г. на южной границе России имелось около 129 тыс. чел. при 304 орудиях, из них для действий на Дунае можно было выделить около 90 тыс. чел. при 208 орудиях. Для их поддержки войскам была передана Дунайская флотилия: два парохода, 27 канонерских лодок, две баржи и два бота, вооруженных 89 орудиями и 116 фальконетами.

22 июня (4 июля) армия М.Д. Горчакова перешла через Прут и быстро заняла Молдавию и Валахию. Местные войска насчитывали около 20 тыс. чел. Если не считать вместе с составом речной флотилии, пожарными, пограничной стражей, эта цифра была меньше. Пехота составила около восьми батальонов при 14 орудиях. Ее немедленно присоединили к русским частям, о чем вскоре пришлось пожалеть. Низкий уровень дисциплины и воинского духа привел к тому, что Горчаков приказал вывести их в тыл и ни в коем случае не вводить в бой с турками. Особого доверия молдаво-валахские отряды не вызвали и по другой причине. Русскую армию встречали с цветами, но эти восторги были ложными. Местная интеллигенция в целом негативно относилась к русским, не забыв участия России в подавлении движения 1848 г., при этом турок ненавидели гораздо сильнее и искреннее, потому что боялись неизбежной при их вступлении в княжества резни. Турецкая армия под командованием Омер-паши в это время медленно подтягивалась к Дунаю.



Илл. 15 Франц Крюгер. Николай I со свитой (фрагмент). XIX в

Крымская война

Подняться наверх