Читать книгу Крымская война - Олег Айрапетов - Страница 7

Война с Турцией перерастает в войну с Англией и Францией

Оглавление

Следующий раз после Закавказья наступление противника было отражено уже на Дунае. 21 ноября (2 декабря) 1853 г. М.Д. Горчаков изложил свои планы на кампанию следующего года. Он ожидал, что турки сосредоточат здесь от 120 до 150 тыс. чел., и кроме того, что союзники высадят десант у Константинополя, чтобы сорвать возможное движение русских войск на столицу Османской империи, или у Варны, чтобы не допустить перехода ими Балкан.

Потеря господства на Черном море была безусловной, что требовало перехода через Дунай и удара по туркам. Для начала осуществления этих планов Горчаков считал необходимым очистить от неприятеля Малую Валахию. Разумеется, что для осуществления этих планов необходимо было укрепить незначительные силы, действовавшие в этом районе, и начать сосредоточение всего необходимого для строительства переправы в районе Галаца. Противник тем временем не стоял на месте. Его кавалерия несколько раз пыталась атаковать русские посты, но без особого успеха.

В ночь на 25 декабря 1853 г. (7 января 1854 г.) 18-тысячная турецкая армия при 18 орудиях атаковала в Малой Валахии изолированный русский пост в Четати, в котором находился Тобольский полк – всего две с половиной тысячи солдат с шестью орудиями под командованием полковника А.К. Баумгартена, и после многочасового боя была отражена. Бой носил исключительно упорный характер, и от поражения тобольцев в самый критический момент спас подошедший на помощь Одесский полк, который привел по собственной инициативе генерал-майор К.А. Бельгард. В результате его действий резко ослабел натиск турецкой пехоты в решающий момент атаки. Баумгартен признался, что если бы не поддержка, через полчаса Тобольский полк был бы уничтожен. Об интенсивности боя можно судить по тому, что шинель Бельгарда была пробита пулями в 11 местах. Подкрепление увеличило русские силы до четырех тысяч человек. Турки потеряли около 3 тыс. чел. и 6 орудий, русские – 22 офицера и 813 солдат убитыми и одного генерала, 32 офицера и 1161 солдата ранеными. Значительные потери в русском отряде (около 50%), которые в основном пришлись на Тобольский полк, чуть было не привели его к гибели, но катастрофы удалось избежать.

Все эти новости никак не настраивали европейских политиков на положительный лад. Более того, они ставили под вопрос перспективы удачного самостоятельного ведения войны Турцией. Но наибольшее раздражение вызвала новость о разгроме турецкого флота. Первое известие о Синопе было получено в турецкой столице 2 декабря 1853 г., когда «Таиф» прошел через Босфор к Константинополю. Вице-адмирал Дж. Дондас – командующий британской эскадрой – предложил немедленно выйти в Черное море для перехвата и уничтожения русской эскадры. Стратфорд Каннинг поначалу согласился, но потом передумал, приняв предложение французского посла генерала А. Барагэ д’Илье для начала выслать несколько пароходов для разведки обстановки на море и уточнения последствий сражения в Синопе. Оба дипломата не решались санкционировать применение силы без объявления войны. В конце концов Стратфорд заявил, что она станет возможной только в случае русского десанта в районе проливов.

Тем временем поражения армии султана и особенно разгром турецкого флота вызвали настоящий взрыв возмущения в Париже и Лондоне. Раздражение британского общественного мнения было тем более сильным, что русский успех был одержан на море: как отмечал саксонский посол в Лондоне, «национальное тщеславие этих современных венецианцев ничем так не раздражается, как морскими битвами». Активно выступил и император французов, немедленно призвавший королеву Викторию к вводу союзных эскадр в Черное море для нейтрализации действий русского флота. Негодование общественного мнения и правительств Франции и Англии усиливалось тем, что туркам было нанесено поражение на море буквально под носом у англо-французской эскадры, стоявшей на Босфоре для того, чтобы выполнить обязательство, данное туркам: «Защищать Константинополь, либо всякую другую местность Турции, как в Европе, так и в Азии, подверженную нападению».



Илл. 26 Василий Максутов. Сражение при Четати 25 декабря 1853 года. 1861



Илл. 27 План сражения при селениях Четати и Фонтына-Бунулуй 25 декабря 1853 года. 1861

Естественно, что это негодование искусно дирижировалось. В просвещенной Европе тогда сочувствовали только туркам. Французская и английская печать единодушно назвали русскую победу «резней в Синопе». Тот очевидный факт, что шла война, и в действиях Черноморского флота не было ничего, противоречившего ее обычаям и законам, никем не брался в рассмотрение. Естественно, что резня на посту Св. Николая не вызвала никакого возмущения в европейских газетах. Более того, ее объявили «боевым подвигом» турецких войск. Россия вынуждена была расплачиваться в том числе и за политику умолчания многолетнего воспитания европейской и в первую очередь англо-французской прессой русофобских настроений у своего читателя. 7 (19) декабря 1853 г. М.П. Погодин подал на высочайшее имя записку, в которой, в частности, говорилось о Европе следующее: «На месте закона они видят везде произвол. Наше молчание, глубокое, могильное, утверждает их в нелепых мнениях. Они не могут понять, чтоб можно было такие капитальные обвинения оставлять без возражения, и потому считают их положительными и истинными. Как же Вы хотите, чтобы мы нашли себе у этой категории сочувствие? Чему может она сочувствовать? Вот вред, происшедший от нашего пренебрежения общим мнением! Мы имели бы многих на своей стороне, если бы старались не только быть, но и казаться правыми». В ответ на этот пассаж император собственноручно написал: «Величественное молчание на общий лай приличнее сильной державе, чем журнальная перебранка».

В ночь с 3 на 4 января 1854 г. англо-французская эскадра: 18 линейных кораблей, фрегат и 12 пароходов – вошла в Черное море. На следующий день под ее прикрытием из Босфора вышли пять турецких пароходов, взяв курс на Батум и Трапезунд. Они везли 1000 солдат и 500 бочек с порохом. Всего в Черном море находилось 37 британских судов с 1329 орудиями и 26 французских – с 1120 орудиями. Поначалу задача союзного флота ограничивалась крейсированием: атака Севастополя с моря исключалась его командованием вообще по причине неприступности береговых укреплений крепости.

25 декабря 1853 г. (5 января 1854 г.) к Севастополю подошел английский пароход «Ретрибьюшн». Формально целью его визита было известие о вводе союзников в Черное море, на самом деле это была рекогносцировка морского фронта русской базы. Пароход под прикрытием тумана подошел к Николаевской батарее, где был остановлен холостым выстрелом. Войти на внутренний рейд ему не дали, сославшись на необходимость соблюдения двухнедельного карантина. Капитан не захотел выдерживать его, но и не торопился с уходом.

Сдав депешу с известием о выходе англо-французской эскадры из Босфора и обменявшись салютами, «Ретрибьюшн» ушел в море после того, как его офицеры сделали съемку батарей и фортов. Докладывая о случившемся Паскевичу, Меншиков писал: «Численный перевес дружественных туркам флотов слишком значителен, чтобы позволить нам дать генеральное сражение в открытом море, но если они намерены атаковать нас здесь, мы совершенно готовы принять их и исполнены желания сразиться с ними». Основные черты будущей кампании были изложены четко. Со своей стороны, союзники были уверены: при условии быстрых и энергичных действий достаточно будет относительно небольшого десанта (около 25 тыс. чел.), чтобы Севастополь пал.

Тем временем Порта приняла предложения, сделанные ей 13 января 1854 г. от лица Парижа, Лондона, Вены и Берлина и заявила о своей готовности пойти на мирные переговоры при посредничестве великих держав при соблюдении четырех основных условий: 1) немедленная эвакуация Дунайских Княжеств; 2) восстановление положений русско-турецких договоров; 3) сохранение привилегий христианам на основе гарантий, данных Россией и другими державами; 4) принятие русских предложений относительно Храма Господня. Буоль активно убеждал Петербург принять эти условия, и даже, демонстрируя свою «верность» русскому союзнику, пошел столь далеко, что 17 января 1854 г. заявил протест относительно ввода англо-французской эскадры в Черное море. В Париже и Лондоне сразу верно оценили австрийский демарш и не придали ему особого значения.

В Константинополе полным ходом шла подготовка укреплений и армии на случай русской атаки. 15 января 1854 г. Барагэ д’Илье докладывал маршалу Сент-Арно о том, что французские инженеры полностью обеспечили оборону Босфора и подступов к турецкой столице со стороны Балкан. Прибытие экспедиционных войск обеспечивало этот укрепленный лагерь необходимого качества гарнизоном (уровень подготовки турецких войск оставался еще невысоким). В общем в Париже могли уже не опасаться за судьбу проливов. Это немедленно отразилось на тональности переписки с Петербургом.

«Синопское происшествие, – писал 29 января 1854 г. Наполеон III Николаю I, – было для нас и оскорбительно, и неожиданно. Не важно то, хотели ли турки или нет перевезти военные запасы на русские берега (выделено мною – А.О.). Дело в том, что русские корабли напали в водах Турции на суда турецкие, стоявшие спокойно в турецком порте. Они истребили их, несмотря на обещание не вести войны наступательной, несмотря на близость наших эскадр. В этом случае оскорбление нанесено было не политике нашей, а нашей военной чести. Пушечные выстрелы Синопа грустно отозвались в сердцах всех тех, кто в Англии и во Франции живо чувствуют национальное достоинство. Воскликнули единогласно: «Союзники наши должны быть уважаемы везде, куда могут достигнуть наши выстрелы!» Посему дано было нашим эскадрам предписание войти в Черное море и, если нужно, силою препятствовать повторению подобного события. Посему послано было Санкт-Петербургскому Кабинету общее объявление с извещением его, что если мы станем препятствовать туркам к перенесению наступательной войны на берега, принадлежащие России, то будем покровительствовать снабжению их войск на их собственной земле. Что же касается русского флота, то, препятствуя ему в плавании по Черному морю, мы поставляем его в иное положение, ибо надлежало на время продолжения войны сохранить залог равносильный владениям турецким, занятым русскими, и облегчить таким образом заключение мира, имея способ к обоюдному обмену».

Крымская война

Подняться наверх