Читать книгу Кодекс скверны. Разжигая Пламя - Ольга Ясницкая - Страница 6

Корнут втянул носом воздух, пропитанный нежным ароматом благовоний и сушёных трав. Несмотря на последние несколько лет, омрачённые разочарованием в братстве, службу в Храме Песен он вспоминал с особой теплотой и трепетом. Но боги распорядились иначе, решив, что он принесёт больше пользы за стенами святилища. И сколько бы Корнут ни тосковал по былому спокойствию и умиротворению, истинный смысл своей миссии ему удалось постигнуть только спустя долгие годы, когда увидел, каким путём пошёл орден.

Храм пустовал. Лишь одна несчастная, стоя на коленях у белоснежных ног Карны, отчаянно причитала вполголоса, умоляя богиню защитить её маленьких сыновей, оставшихся так рано без отца, а ещё простить за дочь.

Стены чёрного мрамора тускло отражали огоньки сотен свечей, аккуратно выставленных полумесяцем у подножия каждого из шести божеств, хранящих Прибрежье и его жителей. Исполинские статуи из безупречно белого камня – будто живые, настоящие произведения искусства. Головы богов слегка опущены, взгляды направлены на молящихся.

Куполообразный свод заслуживал отдельного внимания. Ничего восхитительнее Корнут в своей жизни не видел и каждый раз, посещая Храм, не упускал возможности хотя бы недолго насладиться рукотворным ночным небом с бесчисленными плеядами звёзд, складывающимися в фигуры людей и мифических существ. В самом центре – окулюс в виде солнца с золочёными лучами, острыми стрелами тянущимися к звёздам.

Почтительно поклонившись каждому изваянию, Корнут остановился у Фидес. Богиня знаний и правосудия сверлила строгим взором всех, кто приходил к ней на поклон.

Опустившись на колени, он шёпотом обратился к своей покровительнице, моля её о помощи и удачном завершении задуманного. Слишком многое зависело от обстоятельств, и это больше всего не давало покоя. Как человек практичный, он чувствовал себя не в своей тарелке, когда дело оказывалось в руках случая.

А случай не заставил себя долго ждать. Клочок бумаги – и вот всю ночь сна ни в одном глазу. Казалось, некая противостоящая сила словно ставит палки в колёса. Как же не вовремя объявились эти северяне и, как назло, просят принять именно в тот судьбоносный день. Что ж, придётся отложить задуманное ещё на сутки и молиться, чтобы не появилось новых неожиданностей.

– Моё сердце ликует, когда я вижу, что вы по-прежнему верны богам, – раздался знакомый голос за спиной.

Его не спутать ни с чьим другим: бархатистый, спокойный. Корнут поднялся с колен и обернулся:

– Рад видеть вас в добром здравии, брат Аргус.

Низкорослый щуплый священник в сером балахоне, подхваченном плетёным поясом, расплылся в приветливой улыбке. Бесцветные глаза смотрелись на добродушном лице как винное пятно на белоснежной скатерти. Поговаривают, глаза не лгут, и даже если бы Корнут не знал, с кем имеет дело, то загривком бы почуял, что перед ним не тот, за кого себя выдаёт, и с таким нужно быть настороже.

– Мне сообщили, что вы ищете встречи, господин канселариус. И вот я здесь, перед вами.

Склонившись в знак признательности, Корнут многозначительно покосился на новых прихожан, появившихся в дверях храма.

– Да-да, конечно, – закивал священник. – Прошу за мной.

Он неторопливо пересёк зал и пригласил войти в неприметную дверь, замаскированную под стены. Спустившись по крутой лестнице, они оказались в просторном помещении, обставленном всяческой ритуальной утварью – от небольших статуэток до гигантских чаш для обряда очищения перед принятием сана.

– И с чем же вы пожаловали в этот раз, друг мой?

– Не стану юлить, Аргус, – Корнут устроился на предложенном стуле, – корона всё же нуждается в помощи ордена.

Священник довольно потёр руки перед собой, как мясная муха:

– А вы меня заинтриговали!

– Это уж вряд ли, – слегка улыбнулся Корнут. – Ваша осведомлённость, друг мой, поистине легендарна. Уверен, вы прекрасно знаете, о чём пойдёт речь.

Аргус лукаво сощурился и потёр гладко выбритый подбородок:

– Никак Его Величество наконец понял, что мирным путём с Сенатом ему не договориться?

– Похоже, как и любым другим.

– А я ведь вас предупреждал, Корнут, закон не примут, даже предложи им по десять миллионов. Слишком много секретов прячется в тёмных углах сенаторских домов. Но, боюсь, теперь орден не в силах вам помочь, свой шанс вы уже упустили.

«Ошибаешься, Аргус. И у меня в рукаве припрятан козырь.»

– Нет худа без добра, – Корнут хитро сощурился. – Допустим, я скажу вам, что грядут великие перемены.

– Какого рода перемены? – брови священника удивлённо взлетели вверх.

– На пользу короне, разумеется.

– И чем орден может быть полезен Его Величеству на этот раз?

– Всего лишь разжечь из искры пламя. Это как раз по вашей части, брат Аргус.

Сцепив пальцы в замок, тот сосредоточенно нахмурился:

– Пожалуй, можно попытаться… Но пойдёт ли король на наши условия?

– Даже не сомневайтесь, – заверил Корнут. – Я лично прослежу за этим. Если всё пройдёт гладко, орден наконец-то обретёт долгожданный статус, как вы того и желаете.

– Превосходно! – с наигранным восхищением воскликнул священник. – Тогда можете смело на нас рассчитывать, друг мой! Лишь назовите даты.

– Будьте готовы к первому дню весны. Позже я сообщу вам все необходимые детали.

То, что у Шести Ветров свои цели, даже дураку понятно, и пока за свои услуги они требуют не слишком много, но, прослужив десять лет в храме, Корнут прекрасно понимал, на какой лакомый кусочек уже давно заглядывается орден.

Недаром под их началом фанатики, что требуют отмены Кодекса Скверны. Простофили даже не понимают, как ловко ими вертят. Да что говорить, они и о существовании Ветров могут только догадываться. Орден давно положил глаз на осквернённых, но в том ли смысле, в каком науськивается толпа идиотов, слепо верящих в обещания «святой» братии? В этом Корнут сильно сомневался.

Ещё на службе при храме он разочаровался в истинной вере священнослужителей. На его глазах из горстки мужей, преданных душой и телом богам, орден вдруг разросся едва ли не до политической силы, скрыто влияющей на процессы, явно не имеющие никакого отношения ни к вере, ни к Храму Песен.

Ничего, придёт время, и он вплотную ими займётся. С тех пор, как орден возглавил Аргус, братство слишком далеко отошло от богов, утонув в собственной жадности и амбициях, забыв, для чего создавались Шесть Ветров.

С этими мыслями Корнут покидал храм и с этими же мыслями он переступил порог королевского кабинета. Юстиниан корпел над каким-то письмом и даже не поднял головы на вежливое приветствие.

– У вас что-то срочное, Корнут? Неужели спешите меня обрадовать? Сколько ещё всё это будет тянуться, скажите на милость.

– Уверяю вас, Ваше Величество, ждать осталось совсем недолго. Уже через несколько дней я планирую приступить, вот только…

– Что на этот раз? – Юстиниан раздражённо отшвырнул перьевую ручку и смерил его недобрым взглядом.

– Конфедерация просит вашей аудиенции в последний день месяца, – терпеливо пояснил Корнут. – Как некстати, именно в тот самый день.

– И в чём же проблема, не понимаю?

– Видите ли, визит северян слишком громкое событие, а нам нужно полное внимание народа.

Король пригладил рукой свою драгоценную бороду:

– А ведь верно. Что ж, полагаю, один день не сыграет чрезмерной роли. Северяне уже сообщили о причине своего визита?

– Продление договора, Ваше Величество. Обыкновенная формальность, не более того.

– И всё же нужно встретить их как полагается, – Юстиниан вышел из-за стола и налил себе вина из хрустального графина.

– Я прослежу, чтобы всё было выполнено наилучшим образом. И ещё кое-что. Буквально час назад я виделся с Аргусом, и он готов поддержать вас в день Икс.

Король поднял кубок, довольно ухмыляясь:

– Отличная новость! Тогда я выпью за удачу в нашем нелёгком деле! Кстати, что насчёт Ровены? Ты уже выяснил, кто из осквернённых помогал ей?

– К сожалению, нет, Ваше Величество, – Корнут сцепил руки за спиной. – Полагаю, это всё-таки был кто-то из Пера. Во всяком случае, мой человек не опознал никого из ваших рабов.

– Что ж, это не может не радовать. Было бы жаль выброшенных на ветер денег, но вы всё же выясните, кто дежурил в ту ночь. Как-то же девчонка прошла мимо стражи? За недобросовестное исполнение своих обязанностей виновный должен понести справедливое наказание, чтобы другим неповадно было.

Корнут низко поклонился:

– Безусловно, Ваше Величество. Я обязательно разберусь со всем этим.

Шед прикрыл дверь и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло. Корнут молча наблюдал за детективом, недовольно скривив губы. Его нахальство порой раздражало, но приходилось закрывать на это глаза.

– Всё удивляюсь, как скромно у вас тут, – повертев головой, произнёс Шед вместо приветствия.

– А чего вы ожидали? Мраморных статуй и обнажённых девственниц с золотыми подносами?

– Почему бы и нет? – пожал плечами тот. – Это же Замок, в конце концов, а не хибара какая на окраине.

Корнут негодующе закатил глаза:

– Здесь рабочий кабинет, а не королевская опочивальня. Давайте по делу: вы уже виделись с Брайаном?

– Да, стрела у меня.

– Хорошо. А что насчёт Исайлума?

– Эм… А вот здесь не всё так просто, – Шед замялся, пряча глаза. – Если честно, дело довольно необычное, и я даже старые связи поднял, но увы, мало что толкового удалось разузнать.

Корнут сцепил пальцы, борясь с искушением швырнуть в детектива что-нибудь тяжёлое. Его услуги и так обходились недёшево, не говоря уже о потраченном впустую времени.

– И что конкретно вы смогли выяснить?

– Много чего, но беда в том, что разобрать, где пустой трёп, а где истина, почти невозможно. Единственное, что походит на правду: это где-то на севере, то ли на границе Прибрежья, то ли и вовсе за его пределами, но конкретного расположения никто не знает. Говорят, дня три-четыре пути, если верхом, может, чуть больше.

– Тейлур вас подери, Шед, я и без вас это знаю! – вспыхнул Корнут. – Я вам плачу не за пересказы сплетен. Мне нужны подтверждённые факты! Или, по-вашему, мне по всем Пустошам их разыскивать?!

Губы Шеда побелели, превратившись в тонкую ниточку, глаза зло сверкнули:

– Сожалею, господин советник, но я и так из кожи вон лезу. И по своему опыту скажу: раз столько противоречивой информации, значит, она запущена намеренно, чтобы спутать след. И разгребать всё это будет слишком долго и дорого. Но если вы желаете заняться вплотную этим вопросом, я могу покопаться в этой навозной куче: как знать, может, и самородок обнаружится.

– Долго и дорого меня не устроит, – Корнут хлопнул ладонями по столешнице. – Чёрт с вами, что-нибудь придумаю. А вас я жду здесь ровно через три дня. Надеюсь, хоть в этот раз вы меня не подведёте.

***

Семидесятый резко остановился, и Ровена от неожиданности чуть было не врезалась в него. В коридоре пусто, с чего вдруг встал как вкопанный? Уже готовая разразиться гневной тирадой, она открыла рот, но вовремя осеклась: из кабинета первого советника вышел незнакомец.

Прикрыв дверь, ничем не примечательный простолюдин в поношенной куртке из грубо выделанной кожи огляделся по сторонам и с ненавистью сплюнул прямо на порог. Закрепив сие действо крепким словцом в адрес канселариуса, он прошёл в метре от невидимых наблюдателей, даже не подозревая об их существовании.

Нахмурившись, Семидесятый проводил незнакомца тяжёлым взглядом, а затем, убедившись, что тот отошёл достаточно далеко, сдавил крепче ладонь Ровены и потянул за собой.

Она бы не задумываясь предпочла компанию Морока, слишком уж этот Семидесятый плутоват, но его способность к невидимости как нельзя кстати подходила для передвижения по каструму, когда требовалось оставаться незамеченной. Ровена лишь успокаивала себя тем, что он служит Перу, и, раз Севир ему доверяет, значит, на него и впрямь можно положиться.

Вскоре показалась нужная дверь, и, приказав своему провожатому ждать в коридоре, она вошла в кабинет:

– Надеюсь, я не слишком опоздала?

Восемьдесят Третья низко поклонилась, Максиан натянуто улыбнулся и жестом пригласил присесть. Выглядел он весьма удручающе: лицо осунулось, свойственная ему ироничная улыбка куда-то исчезла, взгляд потускнел и стал каким-то безразличным.

– Ты здоров? – обеспокоенно спросила Ровена.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Максиан, – просто много работы навалилось.

Она понимающе кивнула: неудивительно. С тех пор, как они получили ответ от Легиона, многое изменилось. Встречи их стали реже, говорили только по делу, не рискуя лишний раз вызвать подозрения со стороны.

Невероятно, как одно короткое послание может преобразить жизнь до неузнаваемости. До того момента задуманное казалось ей нереальным и далёким, чем-то запредельным, но узнав, что работорговцы согласны на союз, она наконец осознала, насколько всё серьёзно. Теперь даже мысль о малейшей ошибке приводила её в панический ужас; каждый шаг, каждое слово приходилось тщательно взвешивать, исключая любую оплошность.

Для Ровены уже стало особым ритуалом перечитывать вечерами письмо от первого магистра Легиона. Непосвящённому оно бы показалось сплошной нелепицей, но каждое скупое слово, старательно выведенное ровным почерком, было для неё ценнее золота.

«…Столичное вино пришлось по вкусу моим гостям. Впредь ему всегда найдётся место на наших столах», – это же настоящая победа! Теперь всё изменится, и очень скоро. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

Если верить словам Максиана, уже через пару месяцев она будет под защитой Легиона, в полной недосягаемости Юстиниана. Казалось бы, живи и радуйся, но почему-то сон стал тревожнее, и она просыпалась от всякого шороха, всё вслушиваясь в темноту. От еды и вовсе воротило, приходилось насильно впихивать в себя каждый кусочек, но самым тяжёлым было посещать семейные завтраки. При виде дяди она с трудом сдерживалась, чтобы не плюнуть в его мерзкую рожу. Кто бы мог подумать, что ненависть может быть настолько мучительна!

– Недавно я виделся с Севиром, – Максиан перешёл сразу к делу.

– Он что, был в Регнуме?

– Да. И не один. Уруттанцы требуют встречи.

– А разве ты с ними ещё не говорил?

Максиан невесело ухмыльнулся:

– Да не со мной, дорогая, с тобой.

– Со мной?! – Ровена удивлённо заморгала. – Но зачем? И как? Мне сейчас слишком опасно покидать каструм. Ты хоть видел, сколько теперь дозорных? Я даже в казарму попасть не могу.

Он устало вздохнул:

– Да, знаю, теперь каждая щель охраняется круглосуточно, даже Семидесятому будет сложно провести тебя незаметно мимо такой толпы, если, конечно, он ещё не научился проходить сквозь стены.

– Думаешь, Юстиниан подозревает о чём-то?

– Не знаю. Сложно сказать, что там у него на уме. Возможно, за мной ведётся слежка. Наверняка не могу утверждать, вот только слишком много совпадений… Но не волнуйся, дорогая, это вряд ли касается нашего дела. Корнут давно под меня копает, а отказ Сената для Юстиниана хуже публичной пощёчины.

Ровена обеспокоенно посмотрела на Восемьдесят Третью.

– Думаю, опасаться нечего, госпожа, – отозвалась та, смекнув, чего от неё ждут. – Каких-либо серьёзных перемен я пока не ощущаю, но что-то и впрямь надвигается, так что осторожность нам всем не помешает.

– Куда уж осторожнее? – пробурчала Ровена. – От всего этого у меня уже скоро паранойя разовьётся.

– И потому мы поступим так, – Максиан подошёл к столу и склонился над раскрытой картой. – Ты встретишься с уруттанцами в День Регнума. В толпе легко затеряться, да и Юстиниану не до тебя будет. Во время его выступления придётся ненадолго отлучиться: тебя будут ждать в гостинице «Сапфировая Слеза», это в минуте ходьбы от площади. Восемьдесят Третья, будь добра, объясни всё подробнее.

– Вот площадь, – легата прочертила пальцем круг на карте. – На этой улице остановится кортеж, прямо напротив вот этого дома, а вот здесь, через два здания, находится «Сапфировая Слеза».

– То есть мне нужно будет вернуться? – Ровена внимательно рассматривала прямоугольники с цифрами.

– Именно так, госпожа.

– Но как мне уйти, не вызвав подозрений? Королева ведь глаз с меня не спускает.

Максиан сделал глоток вина, и Ровена укоризненно покачала головой: слишком уж много он пьёт. Без бокала в руке его теперь и не увидишь, но делать замечание, тем более при свидетелях, она всё же не решилась.

– Притворись, будто тебе нездоровится, – предложил принцепс. – Но не так, чтобы потом лекарей по всему городу выискивали.

– Хм… Могу попробовать, – неуверенно кивнула Ровена. – Во всяком случае, звучит не слишком сложно. А уже от карет Семидесятый легко справится.

Восемьдесят Третья смущённо прочистила горло:

– Есть одна проблема, госпожа. Семидесятый будет охранять въезд с соседней улицы.

– Да, это действительно проблема… – Ровена нахмурилась. – А что насчёт Морока?

– Его распределили в личное сопровождение короля. С вами пойдёт Пятьдесят Девятая, и то мне с огромным трудом удалось убедить начальника львов назначить её вашей телохранительницей.

– А Сорок Восьмой? Раз так, пусть лучше он со мной пойдёт.

– К сожалению, не выйдет, моя госпожа. Его вместе с другими стрелками отправят охранять королевскую семью вот отсюда, – она указала на несколько зданий на площади.

Ровена возмущённо всплеснула руками:

– Максиан, да ты требуешь от меня невозможного! Как же я попаду туда?!

– Придётся тебе импровизировать, моя дорогая, – пожал плечами он. – Скажи-ка, Восемьдесят Третья, сколько львов останется охранять кортеж?

– Кажется, двое, господин.

– Вот видишь, всего пара стражников, ничего сверхсложного.

– Пятьдесят Девятая сможет их отвлечь, – заверила легата.

– Очень надеюсь… Что ж, похоже, мне остаётся уповать только на удачу.

Восемьдесят Третья снова поклонилась:

– Прошу меня простить, я и так слишком задержалась. Мне ещё нужно отметиться у начальника стражи.

– Да-да, конечно, можешь идти, – принцепс тепло улыбнулся и проводил её долгим взглядом.

– До завтра, дорогая, – рассеянно махнула рукой Ровена, принявшись вновь изучать карту. – Не понимаю, Максиан, и вот для чего мне встречаться с ними? Не слишком ли мы рискуем ради горстки дикарей?

Проведя ладонями по лицу, он шумно выдохнул:

– Они нужны нам, Ровена. Пойми, нельзя полагаться только на Легион. Или ты забыла, каким путём они достигли своего могущества? К тому же, есть и хорошая новость: там будет Орм, известный уруттанский предсказатель. Поговаривают, все его видения сбываются. Я так подозреваю, они как раз и хотят узнать, какое у тебя будущее.

Ровена взволнованно выпрямилась:

– Предсказатель? А если он увидит что-то плохое?

– Значит, так тому и быть, дорогая. Ты ведь знала, на что шла.

От его ответа Ровена невольно поёжилась: так оно и есть, но тон, каким он это сказал… Что, если этот Орм предскажет им поражение? Нет, уж лучше оставаться в неведении, чем дрожать в ожидании беды. Это как начать читать книгу с самого конца, а потом перепрыгнуть в начало, зная заранее, чем всё закончится. Только в её случае всё не на сухих страницах, а по-настоящему, в реальной жизни.

– Максиан, я не хочу знать своё будущее.

– Послушай, неважно, что он скажет, – взяв её ладонь, принцепс ласково улыбнулся. – Ты всё равно должна идти к своей цели. И не забывай, это просто слухи. Никогда не принимай чужие слова за чистую монету.

А ведь он прав! Если верить всем сплетням, так любая гадалка на рынке – великая прозорливица. Чушь это всё! На то они и дикари – им свойственно верить в колдовство и глупые суеверия.

– Будь уверен, даже если он скажет, что завтра меня ждёт смерть, от своего я всё равно не отступлюсь, – твёрдо заявила она.

– Я и не сомневался, дорогая. Ах да, чуть не забыл! – Максиан извлёк из шкафа коробку, обтянутую чёрным атласом. – Работа лучшего кузнеца Регнума.

Не сдерживая любопытства, Ровена откинула крышку и, восхищённо выдохнув, взяла в руки один из трёх ножей. Воронёная сталь тускло отражала свет лампы; клинок по форме напоминал удлинённый наконечник стрелы; на плоской рукояти красовалась изящная гравировка, изображающая коготь – клеймо мастера.

– Они прекрасны!

Принцепс неодобрительно покачал головой:

– Может, всё-таки откроешь секрет, для чего они тебе?

– Это подарок, – Ровена бережно вернула нож к остальным и радостно улыбнулась. – Я в полном восторге! Ты просто чудо, Максиан!

Ножи и впрямь были великолепны. Сорок Восьмой наверняка оценит их по достоинству. Лёд наконец-то тронулся, он уже не так избегает её общества, даже стал немного разговорчивее в сравнении с первыми днями.

Харо неравнодушен к ней, в таком нельзя ошибиться. Это как чувствовать спиной чей-то взгляд и, обернувшись, встретиться глазами с наблюдающим. Так что можно считать это ещё одной приятной победой: теперь есть тот, кто готов ради неё на многое, если не на всё. Разве не этого она так желала?

***

Дорогу от покоев принцессы до самой части Слай преодолел за несколько минут. До начала ночной смены оставалось не больше получаса, застать бы Харо, пока тот не слинял.

Говорить с ним особого желания не было. И хотя Слай твердил себе, что тот сам нарвался, но где-то внутри всё равно ныла совесть: как ни крути, а повёл он себя дерьмово, с братьями так не поступают.

Да и Твин ясно дала понять, что без Харо она никуда не пойдёт, и, смерг их всех раздери, она чертовски права. Со смертью других ещё можно как-то смириться, но тащить на себе груз вины за смерть брата он точно не готов.

Сорок Восьмой обнаружился на тренировочной площадке, со скучающим видом стреляющий из лука по мишеням. Слай для начала зашёл в загон, осторожность не помешает: стражники наверняка следят за ним, даже малейшее подозрение, что всё это время он был вне части, могло привести к серьёзным проблемам.

Сбросив маскировку, он немного подождал, пока откат чуть отпустит, и отправился на площадку. Может, Харо и заметил его, но виду не подал. Натянув тетиву, он небрежно выпустил стрелу, что, тонко просвистев, вонзилась в самый центр мишени.

Понаблюдав недолго за ним, Слай прочистил горло:

– Где лук откопал?

– Старшая подсуетилась, – ответил не сразу, неохотно, будто делал одолжение.

Ну хоть не послал. Может, не всё ещё потеряно.

Харо снова натянул тетиву и выстрелил. Свист. Мягкий треск. Хист не использует, так, баловство, держит себя в тонусе.

– Слушай, братишка, разговор есть, – наконец решился Слай.

– Так братишка или выродок? Определись уже, – опять свист, стрела врезалась в мишень, задрожала.

– На меня ты можешь дуться сколько влезет, но я здесь из-за Твин.

Сорок Восьмой застыл с поднятым луком:

– А что с Твин?

– Ты когда в последний раз с ней вообще разговаривал? Видел, что с ней происходит? – упрекнул его Слай, скрестив руки на груди. А что? Лучшая защита – это нападение, как говорил Седой. – Или, кроме принцессы, тебя больше никто не интересует?

Тетива жалобно зазвенела, свист стрелы наверняка услышали даже в загоне. Мишень взорвалась, щепками разлетевшись по сторонам. Харо резко повернулся к нему, и в черноте глазниц недобро блеснуло:

– Ты, часом, ничего не спутал, придурок? Как думаешь, может, это она из-за тебя всё-таки?

Да уж, кажется, перестарался. Слай примирительно улыбнулся:

– Ладно-ладно, ты прав. И тогда был прав. Доволен? Я даже готов извиниться, если хочешь.

– Срал я на твои извинения, – отшвырнув лук, Харо сплюнул. – Прибереги их лучше для Твин.

– За это можешь не волноваться, мы уже поговорили. Потому я и здесь, вообще-то.

Лицо Сорок Восьмого удивлённо вытянулось, если вообще можно было назвать это выражение удивлением. Череп ещё больше оскалился, глазницы округлились.

– Вы помирились?

Слай самодовольно кивнул:

– Даже очень помирились.

Недоумение быстро стёрлось с лица друга, он равнодушно пожал плечами и отвернулся.

– Харо, мать твою, можешь хоть раз меня нормально выслушать? – Слай начинал злиться. И вот как с ним вообще разговаривать?! – Хотя бы ради неё.

– У тебя ровно минута.

Скрипнув зубами, он попытался успокоиться. Шестьдесят Седьмой то и дело твердит, что с самками очень непросто. Чёрт, да самая сварливая из них и то лучше этого засранца! Быстро оглядевшись по сторонам, Слай подошёл ближе, понизил голос:

– Мы в жопе, братишка. Все трое. Нужно сваливать отсюда, да побыстрей.

Сорок Восьмой недоверчиво фыркнул.

– Нет, ты всё-таки дослушай. Седой ещё в терсентуме меня в Перо завербовал. Я это узнал уже после, когда повёл принцессу на встречу с Севиром. В ту ночь, помнишь?

– Ну… Допустим.

– Так вот, есть причина валить отсюда как можно скорее. Всё рассказать сейчас я не могу, просто поверь мне на слово, как брат брату. Да, знаю, я налажал, но сейчас не до обидок. Речь идёт о наших жизнях, понимаешь? Мы можем сбежать в Перо, там уже Керс, и нас тоже примут, я уверен.

– В смысле – там Керс?

– Да в прямом! Оказывается, они ещё осенью его освободили. Так что, брат, нам есть, куда податься. Я уже всё обдумал, последнее слово за тобой. И хер бы с твоей упёртостью, подумай о Твин. Погибнет же…

Испытующе посмотрев на него, Харо угрожающе оскалился:

– Если это шутка такая, я тебе язык вырву и в твою же жопу засуну, всосал?

– Чёрт, да я серьёзно! – Слай раздражённо поднял глаза к небу. – Ну вот сам подумай, мы будем на свободе, вчетвером, как раньше. Можешь со мной хоть вообще не разговаривать, но что насчёт остальных? Они же твоя семья. У нас появился шанс снова быть вместе, и мы не должны его упустить.

Харо молчал. Молчал довольно долго. Слай представил, как у того в голове со скрипом крутятся заржавевшие шестерёнки, что в тех часах, однажды найденных в Пустошах Керсом. Правда, починить их полностью у него так и не вышло, может, хоть с этим вот не всё потеряно.

– Чёрт, не тупи, Харо! Что тебе здесь вообще ловить? Или охота девчонку сторожить до самой деструкции?

При её упоминании Сорок Восьмой как-то подозрительно опустил глаза. Смерговы потроха, этого ещё не хватало!

– Постой, братишка, ты что, залип на неё?! – Слай изумлённо присвистнул. – Скажи мне, что я ошибаюсь!

– Не твоё дело!

– Ты вообще в своём уме, дружище?! Ежа тебе песчаного в зад! Нашёл, в кого!..

– Я же сказал! – прорычал Харо, но тут же запнулся, смекнув, что выдаёт себя с головой. – Ладно, я с вами, задрал уже. Только дай мне пару дней.

Усмехнувшись, Слай похлопал друга по плечу:

– Ну вот и отлично. Уходим сразу после праздника, так что времени тебе хватит.

Харо подобрал лук, задумчиво покрутил его в руках и обернулся.

– Не знаю, кто тебя так, – он кивнул на ещё не заживший синяк под глазом, – но, похоже, сработало: наконец-то мозги на место встали.

– Ага, – Слай скривился, – выдали волшебную пилюлину… Умник, мать твою!