Читать книгу Кодекс скверны. Разжигая Пламя - Ольга Ясницкая - Страница 7

Глава 7

Оглавление

За окнами кареты медленно проплывали свежевыкрашенные фасады домов, торговые лавки и закусочные, пестреющие гирляндами бумажных цветов. Простолюдины в бесцветных одеждах скромно жались к краю тротуаров, дамы в вычурных убранствах горделиво шествовали под руки с такими же вычурно разряженными кавалерами. Но стоило взглянуть отстранённо, поверх них всех, сразу становилось заметно, насколько обезличивает толпа, отнимает статус и обесценивает роскошь, смешивая краски в поток живой реки, стремительно стекавшейся к Центральной площади, где ожидалось выступление короля. По традиции, после высокопарных речей и очередных обещаний лучшей жизни, прямо в толпу выбрасывались десятки тысяч золотых. И, очевидно, даже представители благополучных слоёв общества не брезговали щедростью монаршей длани.

Ровена задумчиво рассматривала витрины и окна, воображая себя на месте дочери какого-нибудь купца, чтобы хоть как-то справиться со своей тревогой. Вот она в лёгком платье и в забавной шляпке с атласной лентой спускается в кофейню, украшенную длинными вазонами с разноцветными петуниями; занимает свободный столик и, наслаждаясь ароматным чаем со свежей сдобой, с любопытством наблюдает за прохожими. А после, взяв под руку приятельницу-соседку, прогуливается по мощёным улочкам, вдыхает аромат цветов и сплетничает о каком-нибудь кавалере, настырно требующем её сердце и руку в придачу.

От такой картины на душе стало вдруг тепло и уютно. Ровена даже почувствовала лёгкий укол зависти к сверстницам, живущим размеренной и беззаботной жизнью, не знающим страха и бессонных ночей.

Кортеж продвигался до безобразия медленно из-за бесчисленных желающих пополнить свой карман парой монет или хотя бы одним глазком взглянуть на королевскую семью. Дорога, на которую в иной раз понадобилось бы не больше пятнадцати минут, сегодня заняла около часа.

Кузины не умолкали ни на минуту, перемывая косточки каждой фрейлине. Как бы ни раздражала Ровену их болтовня, она всё же старалась прислушаться к ней, желая отвлечься от предстоящего, но поджилки предательски тряслись, а мрачные мысли то и дело заставляли воображение рисовать самые ужасающие картины, где дядя застаёт её с уруттанцами, обвиняет в заговоре против короны и приказывает немедленно казнить.

План Максиана, казавшийся таким безупречным, теперь словно трещал по швам, как ветхая сорочка, полвека пролежавшая в сырой каморке.

И наконец, спустя вечность, кортеж остановился. На площади воцарился настоящий хаос: бурные крики и аплодисменты, ржание коней и не прекращающийся ни на минуту галдёж терзали и без того воспалённый от тревог и недосыпания разум Ровены.

Кучер услужливо открыл дверцу кареты, а алые львы принялись бесцеремонно разгонять назойливых зевак, освобождая дорогу королевской семье. Пропустив кузин вперёд, Ровена нерешительно спустилась на мостовую и огляделась. Ей сразу же бросилась в глаза синяя вывеска в форме капли. Так вот почему Максиан выбрал «Сапфировую Слезу»: она находилась чуть ли ни в пяти шагах от кортежа. Но без Семидесятого даже эти пять шагов казались бескрайне длинными километрами.

С натянутой улыбкой Ровена последовала за кузинами, рассеянно кивая и помахивая рукой приветствующей их толпе. Пятьдесят Девятая не отставала ни на шаг. Как бы случайно замешкав, Ровена поравнялась с осквернённой и незаметно для других дёрнула её за рукав:

– Видишь синюю вывеску? Нам нужно туда.

В ответ та коснулась запястья пальцами, заверяя, что всё поняла.

Площадь пестрела уже успевшими намозолить глаза гирляндами и бумажными фонарями; толпа живым морем колыхалась у высокого парапета в ожидании начала торжества. Гомон заполонил весь мир и невидимым потоком проник в каждую клетку тела, заставляя Ровену ещё больше дрожать от волнения.

Юстиниан с важным видом поднялся на сцену, и толпа с новой силой взорвалась восторженными криками. Королева прибрала подол бархатного платья и бабочкой запорхала вслед за мужем. Манто из куньего меха, выкрашенное в тёмно-зелёный, переливалось на солнце чистейшим изумрудом. Остановившись рядом со своим супругом, она небрежно вскинула руку, приветствуя свой народ. Корнут с Максианом неподвижно застыли позади монаршей четы в ожидании начала торжественной речи.

Кузины выхватили из рук служанок корзины с тепличными розами и поспешили следом за родителями, со слащавыми улыбками швыряя цветы в толпу. В ответ та наградила их аплодисментами и восхищёнными возгласами.

Ровена приняла такую же корзинку и неуверенно поднялась к родственникам. Рассеянно разбрасывая розы, она пыталась справиться со стремительно нарастающим беспокойством: до речи Юстиниана оставалось совсем чуть-чуть. Если получится сбежать сразу, в её распоряжении будет около получаса. Нужно проделать всё естественно, не вызвав ни малейших подозрений. Но получится ли?

Канселариус вышел вперёд и, вскинув руку в приветствии, с чувством и расстановкой принялся повторять уже затёртую до дыр, но ставшую традиционной для праздника легенду об основании первого города Прибрежья.

Мысли Ровены метались, будто рыбки в пруду, напуганные камешком, брошенным проказливым мальчишкой: каждая минута сейчас дорога, если опоздать, уруттанцы никогда не согласятся встать на её сторону, а раз уж Максиан посчитал важным заручиться их поддержкой, значит, так оно и должно быть, и подводить его нельзя ни в коем случае!

От переживаний закружилась голова, бросило в жар. Она стянула лайковую перчатку и дрожащей рукой смахнула со лба проступившие капельки пота.

– Что с тобой, Ровена? – королева недовольно нахмурилась.

Какая удача! А ведь более подходящего момента может и не наступить.

– Что-то мне нездоровится, тётушка, – она попыталась сделать голос как можно слабее и в подтверждение своих слов пошатнулась, грозя рухнуть прямо посреди сцены. Пятьдесят Девятая ловко подхватила её под руку, словно почуяв, когда нужно подыграть.

Королева недовольно скривила губы:

– О боги всемогущие! Только этого мне и не хватало! От тебя сплошные неприятности, Ровена, – она повернулась к стражнику. – Отведи принцессу к экипажу и принеси ей воды.

Получилось! Последнее, чего хотела бы видеть тётка – бухнувшуюся в обморок племянницу прямо на глазах у всего города. Дать лишний повод для насмешек для королевы – хуже пары лишних килограммов, осевших на боках после Зимней Недели.

Лаура что-то шепнула Юстиниану. Тот, окинув Ровену подозрительным взглядом, нехотя кивнул, и стражник, взяв её под руку, помог спуститься вниз.

Полдела сделано. Теперь оставалось незаметно проскользнуть в гостиницу.

– Возвращайтесь назад, – обратилась она к гвардейцу, забираясь в карету, – Со мной всё будет в порядке. Видимо, я что-то не то съела на завтрак.

Алый лев немного поколебался, но, глянув на Пятьдесят Девятую, решил, что такой охраны будет более чем достаточно, и поспешил вернуться к своему правителю.

Накинув на голову капюшон, Ровена плотнее запахнула пальто и огляделась по сторонам. И только убедившись, что никто на них не смотрит, она тут же бросилась к зданию с выбеленными стенами. Пятьдесят Девятая в один миг оказалась у гостиницы и уже услужливо держала дверь нараспашку.

На входе их встретил пожилой лакей. Наградив посетительниц скупым поклоном, вопросительно уставился на Ровену.

– У меня назначена встреча с господами из Южного Мыса, – сообщила она. – И они весьма нетерпеливы.

Услышав кодовую фразу, старик молча запер дверь на массивный засов и повёл их к лестнице:

– Прошу, госпожа. Второй этаж, третья дверь справа.

Тесная лестница заскрипела под каблуками. Старые ступени, стёртые подошвами сотен посетителей, замелькали перед глазами почти сплошной полосой – нельзя терять ни минуты.

– Жди меня здесь! – приказала она Пятьдесят Девятой, остановившись у указанного лакеем номера.

– Не положено, госпожа, – запротестовала та. – Я не могу оставить вас наедине с ними – это приказ Восемьдесят Третьей.

Для спора времени не было. Глубоко вдохнув, Ровена толкнула дверь. Комната встретила её полумраком, в нос ударил запах спиртного и едва уловимый цветочный аромат благовоний.

За круглым столиком сидели двое, почти ничем не отличающиеся от жителей столицы: жилеты поверх сорочек, брюки, начищенные до блеска туфли. Разве что волосы и бороды не по моде длинные, но назвать их дикарями язык бы не повернулся.

При её появлении тот, что помоложе, пригласил занять свободный стул. Пятьдесят Девятая замерла у входа, готовая в любой момент защитить свою госпожу.

– Рад встрече, принцесса, – акцент сильный, каждый звук произносит отчётливо, грубовато. – Моё имя Альмод. Я вождь Серебряного Когтя, прославленного племени народа Урутта. А это Орм, шаман, избранник Великой Матери.

Старик медленно кивнул, не сводя с Ровены ясных как летнее небо глаз.

– Не будем терять время, господа, – она опустилась на самый краешек стула. – У меня его очень мало. Как видите, я здесь, и этого достаточно, чтобы вы убедились в серьёзности моих намерений.

– Ошибаешься. Это говорит только о твоей смелости, девочка, – оскалился молодой вождь. – Не забывай, мы не твои подданные, и если тебе нужна наша помощь, то убеди нас в этом.

– И каким же образом? – возмущённо вскинулась она.

Неотёсанный мужлан! Да ему самому не дашь больше двадцати, а воображает о себе не пойми что! Но про себя всё же отметила, что молодой вождь вполне мог называться привлекательным, если подстричь волосы и сбрить бороду.

– Мне нужна капля твоей крови, – шаман положил на стол кинжал и двумя пальцами подтолкнул его вперёд. Оружие с неприятным скрежетом заскользило по столешнице прямо к Ровене.

За спиной тихо скрипнула половица. Оглянувшись, Ровена предупредительно покачала головой. Пятьдесят Девятая, готовая осадить зарвавшихся дикарей, остановилась, впившись в лицо молодому нахалу грозным взглядом.

Альмод хмыкнул себе под нос и скрестил руки на груди.

– Что ж, если это так необходимо, – Ровена взяла кинжал и поднесла лезвие к пальцу.

Когда из тонкого надреза показалась кровь, она протянула руку шаману, гадая, что же будет дальше. Тот, подобрав лезвием несколько рубиновых капель, поднёс кинжал к губам и лизнул сталь. На секунду Ровене показалось, что его глаза вспыхнули, но стоило моргнуть, и иллюзия тут же рассеялась.

Шаман откинулся на спинку стула, его лицо помрачнело, взгляд стал отсутствующим. Молодой вождь внимательно наблюдал за ним, не произнося ни слова.

– Я вижу дремлющего короля на твоём пути, – заговорил Орм. – Вижу, как тьму освещает серебряная луна твоей судьбы. Ты идёшь по верной дороге, принцесса. Тебя ждут слава и почести, но на самой вершине тебе суждено быть низвергнутой прямо в бездну. Нить твоей жизни прервёт клинок в руке танаиш.

Ровена напряжённо впилась пальцами в гладкую поверхность стола:

– Кто такой Танаиш?

– Вы, прибрежцы, зовёте их осквернёнными, – пояснил вождь, не сводя глаз с шамана.

Как такое возможно? Неужели она, достигнув цели, погибнет от руки тех, за чью свободу боролась? Верить в это не хотелось, но интуиция почему-то подсказывала, что шаман не лжёт. В конце концов, в чём выгода дикарю обманывать?

– Кто он? Знакома ли я с ним?

Орм медленно склонился вперёд и, многозначительно посмотрев в сторону Пятьдесят Девятой, хрипло прошептал:

– Он близко, принцесса. Настолько близко, что ты даже можешь почувствовать за спиной его дыхание.

В груди Ровены похолодело, и она с трудом поборола желание оглянуться. Неужели он имеет в виду Пятьдесят Девятую? Выходит, рядом стоит её будущий палач, а она даже не подозревала об этом? Что же такого произойдёт, раз та посмеет поднять руку на свою госпожу?

– А возможно ли изменить свою судьбу? – Ровена не смогла скрыть предательскую дрожь в голосе.

Шаман загадочно улыбнулся:

– Тебя ждёт твоя корона, девочка. Иди же к ней смело и не оборачивайся. Только не забывай: твоя смерть также будет идти рядом. Возвращаться назад уже поздно, но ты можешь предотвратить беду, если хватит на это духу.

Внутри Ровены нарастал гнев и обида на ещё не произошедшее: её предадут те, ради кого она готова пожертвовать собой. Чувство чудовищной несправедливости вцепилось в горло когтистой лапой, на глаза даже навернулись слёзы.

Нет, нужно держать себя в руках! Нельзя выказывать свою слабость ни перед этими двумя, ни тем более перед Пятьдесят Девятой. Неизвестно ещё, что она слышала и догадалась ли, о чём речь.

За окном площадь взорвалась оглушительными криками: громче всего народ приветствовал королевское золото.

– Госпожа, нам пора возвращаться, – послышался голос телохранительницы.

Ровена собралась с мыслями и строго посмотрела на молодого вождя:

– Что ж, я выполнила все условия. Теперь ваша очередь, господа. Вы готовы стать мне верными союзниками?

Вождь прочистил горло и поднялся из-за стола:

– Ты обещала нам Наутикские Равнины, – не вопрос, утверждение.

– Вы всё верно поняли. Равнины, а также признание уруттанцев полноправными резидентами Прибрежья. Также я обещаю вам неприкосновенность со стороны королевской армии, но вы в свою очередь прекратите разбои и грабежи.

– Справедливое требование, – согласился вождь. – Что ж, жди наш ответ через два дня.

– Надеюсь, вы примете верное решение, – стараясь скрыть разочарование, Ровена повернулась к двери и, встретившись взглядом с Пятьдесят Девятой, невольно вздрогнула.

«Нет! Прочь сомнения и страхи. Что бы ни произошло, я всё равно буду идти к своей цели. И ни ты, ни эти неотёсанные мужланы не сможете помешать мне.»

Пусть себе думают, сколько душе угодно – не велика потеря, если откажут! Она и так сделала всё, чтобы они согласились, чуть ли не раскланиваясь перед ними. Чего ещё им не хватает?

Лакей поспешил отодвинуть засов, дверь с тихим скрипом приоткрылась и морозный воздух тут же ударил в лицо. Пятьдесят Девятая быстро оглядела улицу:

– Всё чисто, госпожа.

Ровена смогла облегчённо выдохнуть, только когда уселась на мягкое сиденье кареты. Кажется, их отсутствия никто не заметил. Она справилась! У неё получилось! Теперь она точно может гордиться собой. Во всяком случае, Максиану не в чем будет её упрекнуть.

Но радоваться у Ровены почему-то не очень получалось. Она всё никак не могла перестать думать о словах шамана. А если он ошибся? Или солгал? Интересно, увидел бы он её гибель, будь кто-то другой на месте Пятьдесят Девятой? И смог бы определить наверняка, кто именно для неё опасен?

Всё это казалось каким-то невероятным совпадением… Но совпадением ли? А что, если само Мироздание на её стороне? Что, если это не случайность, а предупреждение, подсказка? Разумно ли пренебрегать ей?

Пожалуй, лучше прислушаться к предсказанию. Не зря же Максиан упомянул, что шаман пользуется уважением среди своих сородичей: не бывает дыма без огня. И если есть хоть малейший риск, что Пятьдесят Девятая станет её палачом, нужно исключить его.

Жизнь девчонки или её собственная? Не такой уж сложный выбор, если быть честной с собой. Правильно ли это? А какая разница! Любой поступил бы так же на её месте, и пусть хоть кто-нибудь посмеет осудить её за это!

Но нужно быть осторожной. Внезапная гибель девчонки непременно вызовет возмущение среди королевских скорпионов. Нет, действовать нужно иначе, хитрее. Лучше избавиться от неё чуть позже, например, в Опертаме или на Тракте, чтобы всё выглядело случайной гибелью. Сейчас же очень важно удержать доверие осквернённых, его и так не просто было завоевать. Что ж, к счастью, пока ещё есть время всё тщательно обдумать.


***


Всю дорогу от гостиницы Орм прокручивал в голове увиденное при встрече с принцессой. Перед глазами продолжала пульсировать тьма, чьё дыхание ощущалось едва ли не кожей.

Ошибся ли он, полагая, что гроза ещё далеко? Или она настолько сильна, что чувствуется даже на расстоянии времени? В этот раз Мать позволила увидеть больше, но однозначного ответа так и не дала, зато теперь он точно знает, кому принадлежат зелёные глаза из видений.

Зацепка есть, и не одна. Возможно, со смертью танаиш удастся остановить разрастающуюся тьму или хотя бы ослабить, выиграть побольше времени.

Непроста она, эта танаиш, он сразу почуял в ней Путь. Душа старая, с глубоким шрамом, такие возвращаются для чего-то особенного. Она опасна – Мать явно на это указала. Остаётся надеяться, что принцесса прислушается к его словам и вовремя избавится от несчастной. Так он убьёт двух псов одной стрелой: без танаиш девчонке не видать трона как собственных ушей, а значит, и тьма останется там, где ей и место.

– Может, объяснишь наконец, что всё это было? – Альмод свысока посмотрел на стражника у ворот, от скуки переминающегося с ноги на ногу, и повернулся к шаману. – Что, гиены тебя задери, ты ей наплёл?

Орм пригладил рукой бороду и усмехнулся в ус:

– А я всё гадал, когда ты спросишь.

– Ну вот, я спросил.

Мысленно кляня тесную одежду горожан, Орм размял плечи и выудил из седельной сумки флягу. Горло привычно обожгло: крепкий же арак готовит Сауг!

Молодой вождь бросил на него нетерпеливый взгляд.

– Так нужно, – ответил Орм.

– Ты нарушил закон Великой Матери! Предупредил девчонку о грядущей смерти!

– У меня не было выбора, Альмод. За это я ещё поплачусь, не сомневайся, но всё ради нашего же блага. Тем более, я сказал ей далеко не всю правду.

– Ты ещё и солгал! – Альмод хлопнул себя по лбу и, вырвав флягу из его рук, сделал большой глоток. – Играешь с огнём, шаман! Как бы все мы не поплатились за это.

Орм удручённо покачал головой:

– Даже все жизни уруттанцев вместе взятые – жалкая плата, если удастся остановить демона Калайхара.

– Неужели всё так плохо?

– И не сомневайся, сын Гарда. Я чую его даже сейчас, вне видений. Быть может, потому что мы рядом. Уверен, Мать намеренно привела нас сюда, а значит, хотела, чтобы всё так и произошло.

– Так что ты видел, Орм? Я должен знать, к чему готовить свой народ.

Мальчишка не понимает: сколько ни готовься – бесполезно. Никому не ведомо, что это за тьма и как остановить её.

– Я видел океаны крови и языки огня до самых небес, охватывающие всё живое. Но это только образы, Альмод. Так говорит со мной Великая Мать, чтобы мой никчёмный разум осознал весь ужас грядущего.

Вождь снова отпил и вернул почти пустую флягу:

– Что ж это получается, мы в полной заднице, да?

– Увидим в свой час. Так что ты решил с принцессой?

– А пёс её знает! Она что, и вправду займёт трон?

– Должна была, – признался Орм, – но сейчас ответить сложно. Мне пришлось вмешаться в грядущее, а это должно изменить предначертанное. Если, конечно, девчонка сделает всё, как надо.

Альмод задумчиво поскрёб бороду и, поёрзав в седле, пожал плечами:

– Даже если она не станет королевой, что нам до этого? От демона ведь не спрятаться на Равнинах?

– От него даже у северян не спрятаться, разве что оттянуть верную гибель. Бежать некуда, Альмод, но, если всё пройдёт, как я задумал, на наш век спокойствия хватит, и внукам ещё достанется.

Вдалеке показалось облако пыли: к ним быстро приближались двое всадников. Один из них поднял в приветствии руку.

– Нам пока нельзя ссориться с Пером, – Орм махнул им в ответ. – Мой тебе совет, сын Гарда: прими её предложение, а дальше видно будет. Отступить всегда успеем.

Молодой вождь хотел что-то возразить, но умолк, покосившись на приближающихся танаиш.

– Ну как всё прошло? – Севир натянул поводья, останавливая разгорячённого галопом жеребца.

– Нормально, – отозвался Альмод и, не желая, видимо, обсуждать встречу, сидя в седле, пришпорил коня.

До лагеря было рукой подать, и через четверть часа они уже шли к походной палатке, чтобы наконец избавиться от нелепой одёжки горожан. И пока они переодевались, Севир разложил у костра нехитрую снедь.

– Ну что скажете? – он с любопытством посмотрел на Альмода, молча жующего вяленое мясо с пшеничной лепёшкой.

– Даже не знаю, – признался тот. – Как-то не верится ей. Обманет и глазом не моргнёт.

Видимо, терпение Севира было на исходе. Зло сплюнув, он оскалился:

– Я тебя ещё уговаривать должен? Чего тебе не хватает?! Девчонка вам земли предложила, считай, задаром. Не факт, что вы вообще понадобитесь, а ты носом тут крутишь, цену себе набиваешь, что та целка.

– Придержи свой поганый язык, танаиш! – подскочив, Альмод швырнул в огонь недоеденный кусок мяса. – Радуйся, что я с тебя за Ауд ещё не спросил, арйшана кха лагхат!

Клык с угрожающим рычанием поднялся. Орм насторожённо наблюдал, как из пальцев осквернённого медленно вырастают огромные чёрные когти. Да этот разорвёт их на клочки и даже глазом не моргнёт, даром что Альмод один из лучших воинов племени.

– А ты давай, спроси, сосунок! Ну же! – давно Орм не видел гнева Севира. – Спроси, чего мне стоило хоронить её вместе с собственным чадом, так и не увидевшим мир!

– Ты должен был оберегать её, ублюдок! – Альмод потянулся к топору на поясе.

Севир, обычно сдержанный, с пренебрежительной лёгкостью пропускающий колкости молодого вождя, теперь почти посерел от гнева. Кулаки сжаты, в глазах ледяная ярость. Вот-вот случится непоправимое.

Орм тяжело поднялся:

– Нет виновных в смерти твоей сестры, Альмод! Прими это и отпусти уже, наконец! Даже твой отец не винил Севира. Это был её выбор – выходить на охоту в одиночку.

– Ушам своим не верю! – Альмод презрительно сощурился, посмотрев на шамана. – И это говоришь ты, Орм?!

– Неважно, из чьих уст звучит правда! – он опустил руку молодому вождю на плечо. – Вспомни, о чём я тебе говорил всего полчаса назад. И повзрослей, наконец, твоё поведение должно быть достойно вождя.

Клык, готовый разорвать любого, кто посмеет приблизиться к его командиру, не сводил глаз с искажённого яростью лица Альмода. Севир молчал, поджав губы и грозно сверкая глазами.

– Мы вам не враги, – напомнил ему Орм. – Будь хоть ты умнее.

– Не было и дня, чтобы я не сожалел о случившемся, – прорычал тот. – Не было ни одной ночи, когда бы я не видел её во сне. Насрать мне, что ты там себе думаешь, сопляк, а я уже заплатил за её смерть сполна. Мой долг выплачен целиком и полностью, а ты плюёшь мне в лицо после того, как я спас ваши шкуры, рискуя жизнями своих людей. И такова твоя благодарность, юный вождь?

Похоже, наконец до Альмода дошло, и ярость на лице медленно сменилась скорбью.

– Ауд заменила мне мать, – тихо произнёс он, возвращаясь на своё место у костра.

– Я знаю, – на удивление быстро поборов злость, Севир сел рядом. – Мы все виним себя в произошедшем, но этим её не вернуть. У меня мало времени, Альмод. Мне осталось недолго, но перед смертью я хочу видеть, как сраный Легион пылает ярким пламенем со всеми проклятыми магистрами и плётчиками. Умирая, я хочу знать, что мой народ обретёт свободу. И буду честен с вами: крови нам не избежать! Когда я говорил, что ваши топоры не понадобятся, я кривил душой – ещё как понадобятся. Но знай: куда бы вы, уруттанцы, ни бежали, пожары с городов всё равно перекинутся на ваши юрты, можешь даже не сомневаться!

– Что я должен сделать?

– Собери всех, кого сможешь, и приведи в Исайлум. Женщины и дети будут там в безопасности, до них не доберётся ни королевская армия, ни Легион. Нам нужно как можно больше воинов на случай, если знатные всё-таки начнут проливать кровь осквернённых. Пойми ты, плевать мне, кто нацепит на голову корону. У меня свои цели. Я бы и без принцессы предложил вам союз, но Перу нечего дать взамен, а так у вас появится хоть небольшой шанс на спокойное будущее. Она сдержит слово, вот увидишь! Как я и обещал, мы обязательно напомним девчонке, кому она обязана своей короной, если вдруг забудет о договоре.

Альмод задумчиво уставился на потрескивающий огонь.

Да, решение не из простых, но другого выбора у них нет. Не восстание, так тьма Калайхара уничтожит всё, что было дорого. Время бездействия осталось в прошлом, уже не получится тихо сойти с дороги и наблюдать за происходящим с обочины.

– Это и наша война, сын Гарда, – произнёс Орм. – Рано или поздно нам придётся вмешаться. Уруттанцы всегда встречали опасность лицом к лицу, а не трусливо бежали с поджатыми хвостами.

– Будь по-вашему, – сдался Альмод. – Мы принимаем предложение твоей принцессы, Севир. Я соберу людей и отправлюсь на поиски других племён. Не могу обещать, что все последуют за нами, но сделаю всё, что в моих силах.

Севир добродушно похлопал молодого вождя по спине:

– Правильное решение, друг. Тряхнём хорошенько этих зажравшихся господ. Пора бы им и честь знать.

Кодекс скверны. Разжигая Пламя

Подняться наверх