Читать книгу Дипломная работа - Павел Антипов - Страница 2

Дипломная работа
Путешествие

Оглавление

– Валер, поехали в Минск. Паша зовёт.

– Ну, раз Паша зовёт, надо ехать, Денис. Вот если бы нас звал не Паша, а, допустим, Алишер Навои, то я бы ещё пять раз подумал, стоит ли ехать. Ведь Алишер Навои – это известный узбекский поэт, который никогда не был в Минске. Он умер ещё в XVI веке. Припоминаю его одну газель о смерти…

– Лан, Валер, поехали уже.

– Ах, уже? Ладно, поехали, я тебе по дороге расскажу.

Утром их поезд приехал в Минск.

– Валер, Минск уже, выходим.

– Подожди, Денис, – Валера задумчиво смотрел на задницу минского вокзала.

– Чего ждать? Поезд через 5 минут едет дальше. Дальше, в Брест, понимаешь, Валер? Ты можешь это понять? Мы выехали из Москвы, приехали в Минск, нам выходить, пойми, Валер. Москва – Минск, не Москва – Брест.

– Ах, как же мне надоели люди с линейным мышлением, – Валера нехотя засобирался.

У вагона их встретил Паша. Они пожали друг другу руки. Паша с Денисом жали руки откровенно параноидально, Валера – подчёркнуто шизофренично. В этом нет ничего удивительного, и объясняется данное обстоятельство довольно просто: Паша и Денис ― параноики, а Валера – шизофреник. Творческие люди не могут быть здоровыми, творчество – это аномалия, а Паша, Денис и Валера были людьми творческими.

– Пойдёмте скорее, я покажу вам город, – радостно прокричал Паша, как параноик.

Они зашли на вокзал, и Паша стал катать их на эскалаторе вверх, а затем они спускались по лестнице вниз. Так много раз. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз.

– Что мы делаем? – спросил Валера.

– Я хочу, чтоб тебе понравился Минск с первых минут. Для этого я провожу нелинейную экскурсию по городу.

– А, спасибо, мне уже нравится, – с отзвуком лёгкой шизофрении сказал Валера.

– Зато мне не нравится, – параноидально заметил Денис.

– Хорошо, пойдёмте дальше.

Они вышли из вокзала и прошли в башен высокий пролёт.

– Этот пролёт между двух башен-домов, отдалённо напоминающих московский МИД, некоторые называют воротами Минска. Я же скажу так: в правой башне живёт литературный критик Ганна Кислицына, а в левой жил мой отец да скульптор Кузя. Про него один поэт сказал: «Скульптор Кузя живёт на вокзале, там, где башен высокий пролёт», – продолжил Паша экскурсию по Минску.

Они пошли по улице Кирова, в конце которой скверик, а в скверике скульптура «Девушка с зонтиком».

– Если вы смотрели в этом году «Евровидение», – сказал Паша, – то, наверняка знаете, что от Беларуси там выступал Дмитрий Колдун и занял 6 место. Так вот, этот Колдун, когда фотографировался для «Комсомолки», повис на зонтике девочки-памятника. Многие минчане осудили Колдуна за этот поступок. Идём дальше!

Дальше они вышли на площадь Независимости. На площади стоял памятник Ленину, а рядом – костёл из красного кирпича.

– Это самая большая площадь в Европе, – похвастался Паша.

– Что, и больше Красной? – поинтересовался Денис.

– Откуда такая информация? – спросил Валера.

– Не знаю. Нам так в школе говорили. Может, и врали.

От площади они пошли по проспекту до «Макдональдса», а там повернули к Немиге.

– Немига – это улица у нас такая, там ещё раньше речка Немига текла, но её лет сто назад в коллектор пустили. Теперь она под землёй.

Потом Паша показал Валере и Денису площадь Свободы, костёл, который раньше переделывали в Дом физкультуры, нововыстроенную ратушу показал. Костёл, из которого планируется сделать гостиницу, тоже показал. Потом они сходили на старое замчище, где даже было непонятно, что это замчище. А потом они купили вина и сели на берегу Свислочи.

А что было дальше – лучше и не рассказывать. Подошёл наряд милиции и отвёл двух параноиков и одного шизофреника в опорный пункт. Составили протокол: «ругались нецензурной бранью, оскорбляли при исполнении, выкрикивали лозунги «Жыве Беларусь» и др., распивали спиртные напитки». Валеру и Дениса депортировали, инкриминировав экспорт революции. Пашу посадили на пятнадцать суток. И правильно: параноиков у нас в стране хватает, а шизофреник должен быть один.

***

Я как-то дико завишу от денег. Ну, то есть от уверенности в завтрашнем дне.

Когда я не работаю, у меня нет уверенности в том, что на завтрашний день у меня будут деньги. И это отсутствие уверенности мешает мне жить.

А когда работаю – уверен, что завтра будет так же скучно, как и сегодня. И это тоже мешает мне жить.

***

Одна из главных мыслей последних дней – это то, что надо быть очень спокойным, и тогда придёт идея о том, как жить. Началось всё с того, что я ехал в метро и был очень спокоен. Тогда я подумал, что если всегда буду спокоен, то, возможно, пойму, как жить дальше. Дело в том, что, как вы можете знать, я недавно изменил привычное течение своей жизни. Мне не нравится, когда всё привычно и предсказуемо, мне это скучно и надоедает. И вот я всё меняю. И тогда я сразу же начинаю волноваться: а как же я буду жить, когда всё так непредсказуемо? Как же мне раздобыть денег на то, чтоб завтрашний день был предсказуем? Вот что меня мучает. Казалось бы, я хочу вернуться обратно к спокойной жизни. Хм… Возможно. Я не знаю. Проблема в том, что я не знаю, чего хочу. Или знаю, но не могу себе в этом признаться. Хотя если б я знал, то непременно бы уж признался. Что я, дурак какой-нибудь, что ли? Я просто несчастный человек. Оставьте меня!

***

Чтоб устроиться на работу, мне пришлось обмануть и работодателя, и себя.

***

В Литературный институт на Высшие литературные курсы набрали всех кого ни попадя. Даже отбора не было – взяли всех, кто подавал работы. И, вы знаете, так приятно наблюдать, как эти все кто ни попадя начинают потихоньку образовываться. Например, взрослой женщине Ирине объясняли:

– Помните барельефы на библиотеке имени Ленина?

– Ой, вы знаете, я на метро не езжу никогда, у меня машина.

Так Ирина узнала, что библиотека имени Ленина ― это не только станция метро, но и библиотека.

***

Из окна моего офиса открывается вид на обложку альбома «Animals» группы Пинк Флойд. Только свиньи не хватает. Она, по всей видимости, по эту сторону окна.

***

Единственное окно общежитской комнаты выходит в колодец двора. Света в комнате мало ещё и потому, что одно из оконных стёкол синее.

***

Мысли ведь всегда какие-то есть. Почему бы их не записывать. Вот и запишу. Сижу в общаге слушаю музыку. Смотрю в окно и понимаю, что в общем-то, променяв Минск на Москву, ничего особенного не приобрёл. Сейчас я говорю о виде из окна. Вид из окна в Минске производил на меня то же впечатление, что и вид из окна в Москве. Уж и не скажем о том, что в Минске была почти своя квартира, а в Москве – общага. Это мало что меняет при рассмотрении вида из окна.

Я сижу и не знаю, что мне делать. Всё как-то так скучно и неинтересно. Неплохо было бы сходить в магазин. Ходить в магазин очень интересно, когда у тебя есть деньги – особенно. А деньги у меня теперь есть. Я их заработал, и не будем углубляться в то, как я их заработал и нравится ли мне таким образом зарабатывать деньги. Так вот, было бы интересно сходить в магазин. Но! А что там покупать? Поесть. А что конкретно поесть? Не знаю. Кажется, придёшь в магазин и сразу же решишь, что тебе поесть, что тебе купить. А вот и нет. Оказывается, что в магазине никогда нет того, что ты хочешь. А что ты хочешь? Да ты и сам не знаешь, только нет этого. Так, может, оттого и нет, что ты не знаешь, чего бы тебе купить?

Вот мы и подошли к самому главному. Ты не знаешь, чего ты конкретно хочешь. Именно из-за того, что ты не умеешь формулировать свои желания, тебе плохо. Что ж, тогда тебе хотя бы будет приятно потратить в магазине деньги, хоть бы потому, что они у тебя есть. А ради пары приятных секунд уже стоит сходить в магазин.

На улице ноябрь и минусовая температура. Почти зима, но воспринимается осенью, потому что – ноябрь. Это-то и хорошо, потому что ходишь в такой одежде, в которой зимой при точно такой же температуре было бы холодно, а так как осень, то вроде и нормально.

Эх, были бы рядом какие-никакие друзья или знакомые, с которыми было бы интересно. Ушёл бы в общение с ними и не заметил бы, как пролетает жизнь. Но так как ты в Москве, то друзей здесь почти нет. И ходить никуда не хочется, потому что хоть и осень, а температура зимняя. Хоть и воспринимается она по-осеннему, а выходить никуда всё равно не хочется.

Так сходи ж хоть в магазин! Надо бы, но лень. Схожу, наверно. Но буду пока оттягивать этот поход. Погрущу ещё немного.

Хочется добиться умиротворённого состояния. Такого расслабленного. Такого, что смотришь из окна – и просто так хорошо и время летит незаметно.

***

Слушатели Высших литкурсов продолжают образовываться. Представьте себе: лекция по античной литературе, лекторша:

– Одно из первых произведений Лукиана – «Похвала мухе».

– Муха, Муха-Цокотуха? – удивляется слушатель Ярослав.

Так Ярослав узнал, что «Муху-Цокотуху» написал греческий сатирик Лукиан.

***

Нелёгким до работы будет путь,

Мне станет жаль, что я не умер ночью.

Я в шарфик замотаюсь как-нибудь.

Мне холодно здесь очень, очень, очень.

***

Вчера я проснулся в 8 часов. На улице лежал снег, и мне очень не хотелось выходить его топтать. Чтобы добраться до работы, мне надо топтать снег: 15 минут до метро, потом 30 минут топтать мрамор станций метрополитена и пол электропоездов, а затем ещё 15 минут топтать снег. Топ-топ-топ. И всегда в моменты топтания меня подстерегают разные неприятности.

Однако выйдя из общаги, я заметил, что на улице ничуть не противно. Есть такое время, когда выходишь из общежития и ещё не очень холодно, потому что тело и одежда не потеряли часть своей теплоты, достаточной для душевного комфорта. И морально ещё не так плохо, потому что ничто тебе пока не успело испортить настроения. И вот первые пять минут на улице, или даже не пять, а три, наверно, самые лучшие минуты дня.

У первого перехода начинаются первые неприятности. Ты думаешь, что жизнь не так уж плоха, что на улице не так уж и холодно, что ты идёшь зарабатывать деньги, а это приятно. Но на переходе нет светофора, а потому там только зебра, машины по московской привычке не пропускают пешеходов. И вот я начинаю злиться и раздражённо думать, перед какой бы машиной перебежать дорогу, потому что все их переждать вряд ли получится. Перебежал. Но тут и закончилась лучшая часть дня. Потому что раздражение уже родилось и теперь не покинет меня до следующего утра.

Потом к первому раздражению добавилось раздражение от того, что троллейбус обрызгал меня коричнево-чёрным снегом. Я шёл, отряхивался и тихо ругался. Спустился в метро. В нос ударил запах пирожков из слоёного теста. Когда-то я очень любил эти пирожки, теперь ненавижу. Запах пирожков – это запах дешёвого существования в Москве с отрыжкой из этих самых пирожков.

Раздражение нарастает в очереди на эскалатор, в вагонной давке, среди толпы людей в переходах между станциями. Раздражает, что этот козёл прёт мне наперерез, что эта стерва пытается обогнать меня, наступая мне на пятки. При этом я хорошо понимаю, что я сам есть козёл, вставший на пути вон у того и этого, и стерва, нетерпеливо обгоняющая плетущуюся бабку, задевая её плечом. Из метро я выхожу уже совсем злой.

Дипломная работа

Подняться наверх