Читать книгу Владимир Чигринцев - Петр Алешковский - Страница 8

Едва Воля вошел в квартиру, позвонила Ольга. Собранная, всегда по-профессорски отчетливо проговаривавшая слова, она частила, сбивалась с мысли, почти плакала.

Утром Павла Сергеевича забрали с дачи на «скорой». Едва уломали, точнее, откупили машину, чтоб везти в Москву, а не в подмосковную коновальню. Срочно, с колес – кровотечение, задержка мочи – Профессора положили на стол. Резали целых три часа. К вечеру сообщили, что больной переведен в палату. Теперь там что-то затевалось по новой, кажется, грозила повторная операция. Татьяна сорвалась из дома на такси, Ольга и Ларри, закупоренные на приеме у княжнинского дипломата, могли выехать только через час-два. Завтра им лететь в Вашингтон. Ольга билась в истерике.

– Во-первых, успокойся! – строго приказал Чигринцев. – Во-вторых, соберись с силами и жди, помочь отцу сейчас ты не можешь. Дай телефон – я перезвоню, или после – домой. Я выезжаю, надеюсь застать Таню в больнице. Срываться вам – лишнее, спокойно пакуйте вещи, главное сейчас – без паники! Вспомни отца, наконец, как бы он на тебя посмотрел! Все, отбой, еду! – бросил трубку, сознательно резко, не дав ей опомниться.

«Мочеполовой ас», как окрестил его князь, профессор Цимбалин давно пользовал Павла Сергеевича по поводу аденомы. Князь тянул с операцией, и, видимо, зря. Хирург практиковал на Каширке, в длинной, обшарпанной, уродливо-голубой клинике, построенной перед олимпиадой, – Воля возил к нему князя на обследование. Весь район вокруг метро, забитый больницами, психдиспансерами, дурдомами и страшной, все подавляющей онкологической, вызывал у нормального человека смятение и тоску. Чигринцев всегда старался проскочить его, не глядя по сторонам. Теперь гнал именно в центр скопления, где боль и страдания человеческие ощущались кожей и не выветривались сквозняками, гуляющими по бездарно спланированному лабиринту.

Ошеломленный Ольгиным сообщением, Чигринцев твердо понимал: помочь он бессилен. Где-то в полуослепшем здании находился Павел Сергеевич, а быть может, уже и Татьяна, припаянная к стулу или влипшая в помытую хлоркой стену.

Воля вбежал в полутемный вестибюль, оттолкнул дежурного, бросился к лифту.

– По вызову Цимбалина, срочная консультация, – наврал с ходу и уже жал кнопку седьмого этажа.

В коридоре горело ночное освещение, ближайшие комнаты были затворены, на пульте у медсестры – никого. В дальнем конце маячила убредающая фигура.

– Подождите, пожалуйста, где тут персонал найти? – крикнул Воля. Лицо нехотя повернулось: черепашьи морщины, сработанный, щербатый рот, взгляд, полный тупой ненависти. – Дербетева, Павла Сергеевича, не знаете, его сегодня оперировали?

– Тут всех оперирують, – проскрипел больной, – всех, тут оне на диссертации людей режуть и кровь нашу на опыты беруть, а надо – хлебушка не допросишься.

Человек побрел дальше, в туалет. Зашел, оставив дверь открытой, закашлялся там надсадно и противно. Из туалета невыносимо воняло больничной дезинфекцией.

Чигринцев вернулся к пульту и вдруг приметил свет в одной из палат. Заглянул и понял сразу – сюда. Павел Сергеевич голый лежал на боку, как младенец, и, подергивая, пытался притянуть сухие ноги к животу. Из недоступного и надменного Профессора вмиг превратился он в жалкое и жутковатое, но родное до боли существо. Глаза, приоткрытые и пустые, ничего не видели. Правая рука, заломленная за голову, шарила по подушке, левая, безвольная плеть, подключена была к капельнице. В палате царил запах горячей крови. Над койкой завис здоровенный, волосатый и большерукий врач. Внимательно следя за потугами больного, он что-то добродушно ему нашептывал.

– Павел Сергеевич! – позвал Воля тоненько. – Павел Сергеевич, как вы? – Не дождавшись ответа, переключился на врача: – Что, что, доктор? Слышите, как он?

– Ваш больной? – ничуть не сомневаясь, спросил великан важно.

– Конечно, я родственник.

– Очень, очень хорошо! Подержите! – протянул снятую с подставки капельницу. – Да держите же крепко, меньше паники!

Воля засмущался собственной робости, а потому проворно, на цыпочках обежал кровать и тут только заметил каталку.

– Куда вы его?

– Ничего особенного, сосудик внутри кровоточит, нужно подштопать. Да не дрожите вы-то сам, дело нехитрое… Давайте, я поднимаю и перекладываю, а ваше дело – капельница. Раз-два – взяли! – Врач подсунул иод Павла Сергеевича ручищи. – Ну-с, больной, поднимаемся.

Павел Сергеевич застонал, голова его дернулась, глаза открылись – кажется, что-то они уже соображали.

– Больно мне, больно, – простонал князь, – очень больно, кто тут?

– Павел Сергеевич, это я, Воля, все будет хорошо.

Врач привычно поднял обмякшее тело, переложил, как мешок, на каталку.

– Воля! – Холодная шершавая рука нащупала чигринцевскую руку. – Воля! На каком я свете, я уже в аду? – Кажется, Профессор пытался острить.

– На этом, на этом, Павел Сергеевич, – нарочито бодро прокричал ему в ухо Чигринцев.

– Ты слушай, я не наврал, что бы они ни говорили, бойся только белогорлой собаки… упырь… – Голос дребезжал, срывался. – Он приходит, приходит, вот, надо мной, больно, больно снизу… Где я, Воля?

– Отлично, в упыри меня еще не записывали. А мы ж и есть упыри, так, профессор? Ну, покатили! – Хирург, довольный собственной остротой, захохотал.

– Погодите минуточку! – взмолился Чигринцев.

– Нет, ждать нечего. Вот и сестра. Где тебя черти носили? – как-то въедливо и слишком спокойно спросил доктор входящую девчонку в белом халате.

Операционная готова, можно везти, – доложила она и профессиональным жестом выхватила из рук Чигринцепа капельницу.

Больного накрыли простыней до подбородка – Воля заметил на ней свежие кровяные пятна.

– Господи, папа! – В дверях застыла Татьяна.

– Поехали, господа, поехали, все узнаете в справочной, – властно оборвал немые вопросы доктор. – Мы недолго, полчасика, чистая профилактика. – Играючи толкнул каталку, покатил по коридору к лифту.

Павел Сергеевич что-то силился сказать, шевелил губами, Чигринцев разобрал странные слова: «яблони… большие яблони…» Татьяна едва поспевала за ними. Больного ввезли в лифт. Врач с медсестрой на них уже не глядели. Двери захлопнулись.

– Спокойно, теперь запасись терпением и жди. – Воля крепко обнял ее за плечи. – Поехали вниз, здесь мы ничего не добьемся.