Читать книгу Из Злодейки в Толстуху - Полли Еленова - Страница 2

Изида ощущает себя в другом месте: на мягкой кровати в тепле и тишине. Лицо режет ухмылка, но она тут же стирается, стоит прислушаться к себе – ей всё ещё жарко, дыхание сбивчивое, не отступила эфемерная, призрачная близость другого человека, урода, лучше сказать, всё ещё горят будто бы следы от его губ и рук, и…

– Чёрт, – бросает она, открывая глаза. – Он задержал ритуал! Баран! Я не хотела этого чувствовать!

Она оглядывается в поисках своего мага-недоучки, предвкушая, как задаст ему не хилую трёпку и хмурится, не ожидая оказаться в столь странной обстановке.

Какая-то небольшая комната с окном. Горит странный светильник, свет исходит будто не от пламени свечи, слишком резкий и белый. Стены розовые в цветочек – что это вообще такое? На столе какой-то камень, флакончики и много-много чего-то серебристого, цветастого, что притягивает взгляд.

Сорокино гнездо…

Она приподнимается и понимает, что сделать ей это так тяжело, будто на грудь уселся какой-нибудь демон, удушающий спящих. Присосаться решил, пока она уязвима?

Изида готовится рявкнуть, бросает взгляд на грудь и замирает, стиснув зубы, чувствуя, как тело наливается яростью.

В этот момент до неё доносится чей-то храп, что становится последней каплей.

– В чьё тело ты меня затащил, сукин ты сын! – повышает она голос и пытается встать вслед за ним.

Получается это не с первой попытки, потому что она весит, как грёбаный слон и выглядит соответственно.

– Баранья требуха… – шепчет Изида и срывается на поиски того, кто оказалась ей эту медвежью услугу.

Уж она ему скажет «спасибо».

Но в соседней комнате находится лишь незнакомец, спящий на диване.

Он обнимает тонкий мягкий плед, из-под которого торчит волосатая нога в носке. Из дыры в нём виднеется большой палец.

Русые волосы кажутся сальными. Молодое лицо портит нездоровые тени под глазами и морщинки, которых, пожалуй, ещё не должно было быть.

А в самом помещении витает слабая, но навязчивая вонь старой обуви.

Он что-то ворчит во сне, потревоженный скрипом открывшейся двери и разваливается так, что лицо оказывается вжатым в серую подушку, а нога с рукой падают на пол.

Изида открывает рот и поднимает верхнюю губу от отвращения, а затем переворачивает его и срывает с постели за грудки, тряся так, будто он – соломенное пугало.

– Как ты смеешь спать, смерд, когда здесь твоя госпожа? Где это баранье дерьмо? Маг.

Он распахивает и округляет глаза и даже не предпринимает попыток высвободиться из её хватки.

Голос его дрожит от тряски:

– Я не Мак. Ир, ты чего? Какая, к чёрту, госпожа? Переписала своих этих, фанфиков?

– Как ты смеешь говорить со мной таким тоном, бараний хвост! – она чувствует, что успела устать от собственных действий и отпускает его, морщась. – Я прикажу тебя казнить. Но сначала ты мне ответишь, где этот ушлёпок?!

Он садится, поправляя на себе футболку, приглаживает волосы и потягивается, после чего смотрит на сестру осоловелыми блеклыми глазами. И роняет короткое и глупое:

– А?

Изида отвешивает ему хлёсткую пощёчину.

– Кто ты такой, и что это за место?!

Он с возмущением вскакивает на ноги и отходит к окну, словно надеясь спрятаться за шторой.

– Ир, ты чего, совсем уже?! Дома ты, дура ненормальная! Если это розыгрыш, то ты перегибаешь. Если нет, я скорую сейчас вызову.

– Ир? Кто она была?

– В смысле, была? Всё, хватит, – раздражённо качает он головой и собирается обойти Ирину, чтобы выйти в коридор.

Но она вцепляется в него мёртвой хваткой.

– Кто эта Ир?! Как я далеко от Эзенгарда? Отвечай.

Он смотрит на неё довольно долго и вдруг будто бы успокаивается.

– Ира, твою ж мать, Ира! – произносит он, словно собирается отчитывать ребёнка. – Ты в Челябинске. И если ты не смиришься, что не прилетит за тобой никто на драконе, ты не только далеко от своего этого Энгарадо окажешься, но и кукухой от всех и отовсюду улетишь.

Вместо того чтобы придавить смерда своим влиянием, Изида кивает и оглядывает комнату холодным взглядом.

– Значит, Челябинск. Неси мне карту.

– Эм… – уже будто из любопытства, он берёт со стола свой старенький ноутбук и включает его. – Вот, – находит то, что нужно, – карта Челябинска. Тебе зачем?

Она сужает глаза от света, непонятно как исходящего от изображения, нарисованного на странной поверхности и будто за стеклом.

– У вас развита магия.

И ошпаривает смерда взглядом:

– Мне нужна карта мира, идиот!

Он кривится, но обиду проглатывает, и уменьшает карту.

– Вот, теперь видно больше. Или прям всего?

Она изучает всё придирчивым взглядом.

– Не узнаю свои земли, кто это составлял? Руки баранам скормить надо!

– Откуда такая любовь к ним?

– К кому?

– К баранам, – поясняет Артём. – Раньше ты мало о ком так часто упоминала.

Изида поджимает губы.

– Баран – нечистое животное, как и козёл, в венах их течёт кровь Дьявола, а Дьявол носит их головы! Нет никакой любви!

Она умалчивает о том, что с дьявольскими отпрысками у неё есть определённые связи.

Изида смиряет его взглядом и вдруг теряется, чувствуя, что говорит как-то не так. Язык другой. Дьявол – звучит слишком прилизанно.

– Тьфу.

Её передёргивает.

– Всё хорошо? – раздражение, недоумение, обида и прочее сменяются волнением. – Ир, ты шутишь ведь, да? Или правда заболела? С твоей работой не удивлюсь, если крыша поедет. Может никуда не пойдёшь завтра, возьмёшь отгул? Тебе могут дать выходной?

– Работа? Кто она и при ком? Вижу, вы не богаты.

Артём хмыкает.

– Неприятие себя, – констатирует он, – как и говорил твой психолог тогда, – он тяжело вздыхает. – Ты секретарша и кто-то там ещё, а босс твой и правда баран. Прекращай пялиться на него, вот серьёзно! И иди проспись, что ли…

– Ясно.

Она хотела оказаться от врага как можно дальше. Но не настолько же.

***

Рассветные лучи солнца тают в красных волосах, впитываясь в них, будто кровь. Анд лежит рядом со своей суженой и невесомо касается её лица костяшками пальцев, чтобы смахнуть с него чёрную прядь.

Странно, что Изида спит. Неужели он так утомил её? Нет, Анд более чем в себе уверен, просто не ожидал, что воинственная и великая Изида, вместо попытки перегрызть ему горло, будет так податлива и нежна. А вместо криков проклятия и ругани с губ её будут срываться сладкие стоны и просьбы, от мысли о которых Анд снова пылает желанием.

Он склоняется над ней, прекрасной, вдыхает её терпкий, горько-сладкий аромат и почти приникает к её губам, как из них вырывается не стон, а…

Храп.

Анд замирает, удивлённый, и мягко, снисходительно усмехается.

Подумав, он хватает свой кинжал и освобождает Изиде руки. После чего вновь склоняется над ней и жарко выдыхает в лицо:

– Любимая…