Читать книгу Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл - Страница 2

В этой главе предпринимается попытка показать, почему социальный анализ гендера необходим для понимания жизни отдельных людей, политики и общества в целом. Осуществление такого анализа – необходимый подготовительный этап для решения других задач этой книги. Поэтому предлагаемые ниже образцы этого анализа сопровождаются лишь небольшими комментариями. Интерпретация приведенных в данном введении фактов составляет остальное содержание книги.

Героем первой части главы является один человек – австралийский подросток по имени Делия Принс. Мы рассмотрим, как обстоятельства ее жизни и выборы, которые она совершает, определяются в терминах пола и гендера. Жизнь Делии была выбрана в качестве отправного пункта не потому, что она представляет собой конкретный «тип», а потому, что я хочу показать: подобный анализ необходим для того, чтобы понять жизнь любого человека. Во второй части главы мы рассмотрим общности, в которых живет Делия: город, штат, страна, мир. В этой части будут проанализированы статистические и институциональные факты, относящиеся к неравенству полов и гендерной политике. Все эти данные также служат в качестве иллюстраций. Обсуждаемая в книге тема обширна, и поэтому в одной главе мы не можем представить больше одного относящегося к ней фрагмента. Однако этого фрагмента, вероятно, достаточно, чтобы показать масштаб и важность обсуждаемых вопросов.

Девочка-подросток и ее семья

Делия Принс (имя изменено. – Р.К.) – одна из подростков, которых я и мои коллеги интервьюировали в 1978 году (наряду с их родителями и учителями) в рамках исследовательского проекта, результаты которого были опубликованы в книге «Как формируются различия» («Making the Difference»). Цель исследования состояла в том, чтобы понять, какие факторы влияют на значительно более высокий процент незавершенного среднего образования в школах, где обучаются дети из рабочих семей, по сравнению со школами, где обучаются дети из семей правящего класса. Для этого анализировались условия существования учеников в школе, семье и на рабочем месте.

Делия принадлежит к числу учащихся, живущих на городской окраине; она живет вместе со своими родителями, старшей сестрой и старшим братом. Как и значительное большинство семей австралийских рабочих, ее семья живет в собственном доме, удобном, красиво облицованном кирпичом и закрытом от посторонних глаз высоким забором. Дом был построен в основном усилиями отца Делии, а благодаря энергии ее матери и внутри дома, и в саду около дома приятно находиться.

Делии на момент интервью исполнилось 15 лет. Она пережила пубертат, спокойна и жизнерадостна и уже обзавелась постоянным бойфрендом. С точки зрения ее родителей, у нее все в порядке, особенно если учесть, что раньше у нее были проблемы со здоровьем и ей даже приходилось лечиться в больнице. Она болтает с мамой на кухне о школе, помогает ей по хозяйству, не высказывая особых протестов, и в отличие от множества своих сверстников, которые норовят ночью ускользнуть из дома, соблюдает семейные правила относительно ночных отлучек. «Она вообще-то нормальный ребенок», – говорит ее мать. И в самом деле, Делия на всех производит впечатление милой девочки.

Она любит животных и хочет стать ветеринаром. Для этого ей нужно получить достаточно хорошие оценки в школе, иначе ей придется работать мелким служащим в банке. Сейчас она учится не блестяще, и у нее проблемы с математикой. У нее неплохие отношения с большинством учителей, хотя некоторых она недолюбливает. С их точки зрения, она не слишком заметная ученица: не трудный ребенок, но и звезд с неба не хватает. Кроме пожеланий ее родителей и ее собственного смутного стремления стать ветеринаром, у нее нет особой мотивации к учебе. Она призналась в интервью, что хотела бы бросить школу после окончания текущего года, хотя для получения аттестата зрелости она должна проучиться еще год и окончить учебу в 16 лет.

Она «нормальный ребенок», но откуда берется такая «нормальность»? Как она формируется? И не слишком ли она «нормальна»? Если посмотреть чуть-чуть внимательнее на внешне безоблачное отрочество Делии, то обнаруживается, что за внешним фасадом скрываются проблемы и источники напряжения.

Начнем с экономических условий жизни Делии. Ее отец Фред Принс получил образование и диплом в сфере торговли. Но в настоящее время он по специальности не работает, а возглавляет бригаду из пяти человек, которая занимается техническим обслуживанием городской администрации. Он ушел из торговли много лет тому назад, во времена телевизионного бума, начав устанавливать за наличный расчет наружные антенны. Работая по многу часов в день, он смог накопить денег на участок земли и начать строительство дома. Потом он отказался от этой работы, так как она не позволяла ему общаться с семьей, и вернулся к работе по найму. Рей, мать Делии, также работает по найму. Она делает канцелярскую работу, печатает на машинке и выполняет разные мелкие поручения в небольшой компании, торгующей деталями для двигателей. В молодости, в конце 1950-х годов, она начала работать служащей в банке, но когда вышла замуж, ее уволили, как это принято в таких ситуациях в банковской сфере. Она поступала на работу в другие места и не переставала работать по найму, даже когда появлялись дети, так как семье нужны были деньги на устройство дома. Сейчас она (формально) работает на неполную ставку. Она готовит еду для семьи, убирает дом, стирает, гладит, и на ней лежит бо́льшая часть работы по уходу за детьми.

Хотя такое распределение обязанностей несет в себе значительный элемент «традиции», для семьи Принс это также и экономически рационально. Заработок Фреда составляет в среднем на 10 долларов в неделю больше заработка Рей, а на самом деле, если принять во внимание реальную оплату его труда с учетом сверхурочных, и того больше. Не менее важно, что в период экономического спада работа Фреда гораздо более надежна. Он состоит в сильном, хотя и не самом боевитом профсоюзе, управляемом мужчинами с похожим жизненным опытом, которые смогли добиться практически пожизненных рабочих мест для людей с близкой квалификацией. Рей находится под защитой профсоюза, которым тоже руководят мужчины, несмотря на то что примерно две трети членов этого профсоюза составляют женщины. Как это часто бывает, профсоюзом Рей руководят консервативно настроенные мужчины-католики, которые вообще не заинтересованы в том, чтобы женщины были постоянными работниками. Поэтому этот профсоюз не установил никаких прав на постоянную занятость или пособий сокращенным или уволенным для категорий работников, к которым принадлежит Рей.

Когда я впервые пришла к ним в дом, чтобы договориться об интервью, меня встретил Фред. Его руки были запачканы машинным маслом. Он разбирал газонокосилку, которая сломалась, когда он пытался скосить влажную траву, готовя двор к празднованию крестин. Рей находилась в доме и занималась приготовлением праздничной еды. Как показывает эта ситуация, Делия выросла в среде, где существуют четкие различения между мужской и женской работой как дома, так и на рабочем месте. Представление о том, какая работа подходит женщине, вписано в ее представление о своем будущем. Это хорошо видно по ее интересу к животным, связанному с тем, что именно женщинам, с ее точки зрения, следует ухаживать за животными, и ее идеей о том, что альтернативой ветеринарии является работа банковской служащей, напрямую продиктованной рабочей карьерой ее матери.

Несмотря на формальное провозглашение гендерного равенства возможностей, в ее школе мало делается для изменения традиционных представлений о труде и тесно связанной с ними идеи о браке. Большинство подруг и сверстниц Делии собираются выйти замуж довольно рано и вскоре после замужества обзавестись детьми. Так же представляет себе свое будущее и она. Она даже называет возраст, когда собирается выйти замуж, – 20 лет. В школе, где она учится, есть феминистски настроенные учителя, иначе представляющие себе цели, которые могут ставить перед собой женщины. Но поскольку они считают, что женщина должна заниматься карьерой и для этого она должна получить высшее образование, то их представления имеют смысл только для тех девочек, которые учатся на отлично, так как только эти девочки из школы в рабочем районе имеют шансы поступить в колледж или университет. Делия не принадлежит к их числу.

Однако будущее Делии созидается не в закрытой и статичной системе. Эта система меняется, даже в каких-то мелочах. Так, мать научила готовить не только обеих своих дочерей, но и сына. И в некоторых важных моментах жизни семьи можно усмотреть значительную напряженность, даже противоречие. Сама Рей была хорошей ученицей, но ей пришлось бросить школу раньше, чем ей хотелось бы, чтобы помогать своей овдовевшей матери. Она хотела стать медсестрой, но Фреду, который был в то время ее бойфрендом, эта идея не понравилась, и она отказалась от нее. «Это единственное, о чем я сожалею, думая о своем прошлом», – сетует она, в такой мягкой форме выражая свое недовольство Фредом.

Еще более удивителен факт, что Рей продолжала работать по найму, даже пока дети были совсем маленькими. Она объясняет это тем, что нужно было расплачиваться за дом, но ее объяснение идет абсолютно в разрез с общепринятым в Австралии представлением о том, что мать должна сидеть дома, пока дети не пойдут в школу, т. е. с тем представлением, которое транслирует и одобряет Делия. Рей чувствовала себя «виноватой» (как она сама говорит) в том, что продолжала работать, и можно предположить, что родственники сильно критиковали ее за это. Складывается впечатление, что именно поэтому всю остальную жизнь она старалась быть образцовой женой и матерью. Поэтому она перегружена работой, так как трудится «на полную ставку» дома и почти на полную ставку – на службе. В свои 38 лет она выглядит совершенно разбитой, она нервная и усталая. Даже Делия, проявляющая необычное для своих лет сочувствие к матери, считает, что Рей хорошо на работе, но что работает она слишком много.

Как у Рей, так и у Фреда вполне отчетливые представления о том, какой должна быть хорошая семья. Оба они принесли в своей жизни какие-то жертвы, вложили много чувств и энергии, чтобы их семья соответствовала этому идеалу. Теперь их мысли сосредоточены на самом младшем ребенке – Делии. Если мать Рей никогда не разговаривала с ней о сексе, то Рей и Фред устраивали для детей что-то вроде бесед за круглым столом о половой жизни. Они пытаются относиться к своим детям с бо́льшим пониманием, чем в свое время относились к ним их родители, и в то же время – не утратить контроля над ними. Они внимательно следят за тем, что происходит в подростковой среде. Когда до Фреда дошли слухи о «сексе, наркотиках и каких-то темных делишках в школьных туалетах», он пошел в школу, чтобы поговорить с учителями и выяснить, не замешаны ли в этих «делишках» Делия и ее сестра. Узнав как-то раз, что Делия примкнула к компании сверстников, которые курят, а по выходным напиваются, Рей приложила все силы, чтобы отвлечь Делию от этой компании, и добилась своего. При этом Фред и Рей не препятствуют общению Делии со сверстниками. Наличие у нее бойфренда всячески приветствуется. Более того, самое удивительное, что родители, похоже, сами выбрали ей этого юношу, по крайней мере именно они познакомили ее с ним.

За этим постоянным управлением детьми стоит структура власти, которая совершенно однозначно ставит Фреда в положение «главы домохозяйства», а Рей – на место его заместителя. Он чувствует себя уверенно в публичной сфере, а она нет. Он противопоставляет свое поведение поведению своего отца, «сурового (читай: грубого) человека», который мог высечь восемнадцатилетнего юношу за нарушение этикета во время семейного обеда. Фред рассказал нам, причем не без самодовольства, что он каждого из своих детей хорошенько выпорол по одному разу, и больше не понадобилось. Сейчас он может контролировать их с помощью «прикладной психологии». Мы не стали спрашивать, воспитывал ли он и Рей «непсихологическими» методами. (Согласно статистике по домашнему насилию, по крайней мере в четверти всех браков жены подвергаются агрессии со стороны мужей.) Фред вкладывает много сил в подготовку местных юношеских команд по футболу и является президентом их клуба, а Рей работает казначеем этого клуба. Фред считает своим правом проводить с ребятами из клуба один-два вечера в неделю за кружкой пива. Рей – даже если бы она и считала, что вправе к ним присоединиться, – слишком занята для этого.

Очевидно, что приведенных выше фактов достаточно только для предварительного описания условий жизни Делии. Но их, видимо, достаточно для того, чтобы показать: исходный вопрос нашего исследования (что стоит за ее отношением к учебе и намерением бросить школу?) предполагает изучение сложного переплетения личностных и социальных факторов. Сюда входит анализ классовой принадлежности ее семьи, которым уже давно занимается социология образования. Но не менее важно учесть то обстоятельство, что Делия выросла в социальной среде, где отношения между мужчинами и женщинами имеют свою специфику.

Нельзя понять жизнь Делии, не разобравшись в разделении труда между мужчинами и женщинами в школе, в семье, где она выросла, и в других семьях, с которыми она сталкивается, а также на рабочих местах Фреда и Рей. Следует также понять отношения власти между мужьями и женами, между мужчинами и женщинами в профсоюзах и общественных организациях типа футбольного клуба. Мы должны понять, как конструируются фемининность Рей и маскулинность Фреда, как социальная среда реагирует на пробуждающуюся сексуальность Делии, как ей преподносятся образы фемининности. Мы не сможем понять Делию, если не примем во внимание напряженности и противоречия в этих процессах и то, как они меняются от поколения к поколению.

Эти вопросы отнюдь не изолированы друг от друга. Они тесно связаны между собой и определяют сферу жизни социума, которая подчиняется жестким паттернам, или моделям. Признав это обстоятельство, мы автоматически соглашаемся с тем, что эти паттерны определяют поведение не только Делии, Рей и Фреда. События, происходящие в их социальной среде, являются частью более широкого множества социальных процессов, которые следует анализировать для понимания того, что происходит в жизни Делии. Поэтому мы рассмотрим, как эти паттерны проявляются в более широком масштабе.

Публичная сфера: заработная плата, образование, виды занятости

Разделение труда в семье Делии и виды занятости ее отца и матери обусловлены общепринятыми образами мужчины как кормильца и женщины как хранительницы очага. Они также обусловлены серьезными материальными причинами. Нам неизвестно содержание налоговых деклараций Фреда и Рей Принс, но нам известны общие итоги налогообложения. В Австралии в 1978 году, т. е. тогда, когда мы проводили интервью с ними, средняя заработная плата мужчин, работающих на полную ставку, составляла $ 239,00, а женщин – $ 183,00. Т. е. спустя десятилетие после принятия постановления «О равной оплате труда», определившего концепцию равенства полов в оплате труда, женщины получали 77 % от той суммы, которую получали мужчины. К 1985 году эта доля увеличилась до 82 %.

Однако эти цифры дают более оптимистичную картину, нежели та, которая наблюдается на самом деле. В середине 1980-х годов гораздо большее число женщин зарабатывает меньше мужчин, так как гораздо большее число женщин работает на неполную ставку. На неполную ставку работают в Австралии около 36 % работающих женщин (и Рей одна из них) и 6 % мужчин. Если принять во внимание все число работающих женщин, то женщины получают 66 % от того, что получают мужчины (данные 1985 года). Далее, значительно большая доля работающих женщин не получает вообще ничего, так как они безработные, и еще значительно больше женщин имеют очень низкий доход, так как они получают пенсию или социальное пособие.

Согласно данным на 1981–1982 годы, 1,97 миллиона женщин против 0,78 миллиона мужчин имеют в качестве основного источника существования социальное пособие. Поэтому средний доход женщин, имеющих вообще какой-либо доход, составляет 48 % от среднего дохода мужчин (на 1981–1982 годы). И даже эти цифры занижают степень неравенства, так как значительное число женщин вообще не имеет никакого дохода. Если принять во внимание последнее обстоятельство, то средний доход всех женщин составляет 45 % от среднего дохода всех мужчин.

Статистические данные по богатству, или размеру состояния, добывать труднее, так как размеры состояния скрываются более тщательно. Но нет никаких сомнений в том, что в австралийской экономике основные богатства контролируют мужчины. Журнал «Еженедельное бизнес-обозрение» («Business Review Weekly») на основании разных источников ежегодно составляет список 200 богатейших людей в стране. В 1985 году в этом списке было всего четыре женщины.

Австралия имеет репутацию страны, дискриминирующей женщин. Но является ли она в этом смысле исключением? Не существует систематической статистики по доходам мужчин и женщин в мире, но существует множество показателей, по которым можно судить о положении дел в отдельных странах. Так, согласно последнему исследованию положения дел в обрабатывающей промышленности, проведенному Международной организацией труда (International Labour Office) в двадцати странах, заработная плата женщин меньше заработной платы мужчин во всех странах, где проводился мониторинг. Например:

Данные по экономике восточноевропейских стран демонстрируют ту же самую модель:

При исследовании стран Латинской Америки использовались другие показатели, а именно доля мужчин и женщин, доходы которых находятся ниже или выше определенного уровня. Эти показатели демонстрируют долю тех, кто попадает в категорию людей с самым низким доходом в стране:

Очевидно, что модель неравных доходов интернациональна, хотя уровень неравенства в разных странах разный.

Одна из причин (очевидно, не единственная) существующих различий состоит в неравном доступе к образованию и профессиональной подготовке. Существуют достаточно систематические данные международной статистики по грамотности и уровню образования. Хотя к общей статистике уровня грамотности следует относиться с известной долей осторожности, нет оснований сомневаться в общей модели половых различий по странам.

Для получения общей картины и проведения некоторых сравнений рассмотрим ситуацию в шести группах стран: 1. Соединенные Штаты Америки (которые можно рассматривать как самостоятельную группу); 2. Страны общего рынка (ЕЭС) + Япония; 3. Советский Союз и Восточная Европа; 4. Китай и Индия; 5. Капиталистические страны второго уровня; 6. Беднейшие страны.

Доступ к видам занятости, которые не относятся к сфере натурального сельского хозяйства, а также к другим источникам социальной власти существенно зависит от умения читать и писать. Почти везде в мире этими навыками обладает значительно большее число мужчин, чем женщин. В таблице 1 представлены выборочные данные по доле неграмотных.

Доступ к видам занятости более высокого уровня связан с более высоким уровнем образования. Обычно мужчины имеют больше доступа к нему, чем женщины. В таблице 2 представлены данные по взрослому населению разных стран, образование которого превышает среднее.

Таблица 1

Доля неграмотного населения

Таблица 2

Доля взрослого населения, имеющего образование выше среднего

Различия в заработной плате, показанные на странице 16, определяются значительными различиями по числу женщин и мужчин, которые вообще имеют какой-то доход. Мы располагаем постоянно обновляемыми статистическими данными в этой сфере, так как к размеру и составу рабочей силы проявляют интерес официальные агентства, занимающиеся экономическим развитием. Так, Всемирный банк собрал статистические данные о том, какую долю составляют женщины в оплачиваемой рабочей силе в каждой стране, и обобщил их, разделив страны на четыре группы, точно соответствующие интересам Банка. Данные таковы: в развивающихся странах эта доля составляет 25 %; в капиталистических странах – экспортерах нефти 5 %; в промышленно развитых странах 35 %; в странах с централизованным планированием экономики 45 %. Выборочные данные по доле женского труда в странах из шести групп стран, о которых мы говорили выше, представлены в таблице 3.

Таблица 3

Доля женского труда в совокупной рабочей силе

Только в Советском Союзе, Восточной Европе и некоторых районах Черной Африки участие женщин в наемном труде близко к участию мужчин. В остальном мире доля мужского наемного труда, если огрубить имеющиеся данные, в два раза больше женского. Это различие особенно сильно в арабских странах, где очень редко доля женской рабочей силы составляет более 15 %; здесь доля мужчин в рабочей силе в 5 – 20 раз превышает долю женщин.

Низкая доля женщин в наемном труде, разумеется, не означает, что значительное число женщин не работает. Это означает, что их труд не оплачивается. Они работают в основном вне системы денежных расчетов, они заняты работой по дому, воспитанием детей, натуральным сельским хозяйством либо работают на мужа или отца, которые торгуют произведенными семьей товарами.

Рассмотрим один из аспектов экономической сегрегации женщин, пронизывающий и денежную экономику. Например, согласно данным за 1983 год, в Австралии мужчины занимают 86 % рабочих мест в руководстве организациями, в исполнительной власти и менеджменте и только 28 % мужчин выполняют мелкую канцелярскую работу; они занимают 88 % рабочих мест в торговле, обработке материалов, на производстве и горном деле и 47 % – в сбыте продукции. Исследование, проведенное Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в богатых капиталистических странах, показало, что эта модель распространена во всем мире:

Коэффициент представленности женщин в определенных видах занятости показывает, что женщины являются менее представленной группой в управлении и менеджменте во всех странах… тогда как среди работников, занятых малоквалифицированным канцелярским трудом, женщин очень много… Их также очень много в сфере сервиса…

При анализе ситуации в отдельных странах, как показывает исследование ОЭСР, степень концентрации женщин в отдельных сферах занятости еще более поразительна:

Например, в США в 1978 году 97 % всех зарегистрированных медсестер и 94 % учителей начальной школы были женщины, тогда как 91 % промышленных инженеров и 99 % пилотов самолетов были мужчины.

Одна из причин, почему женщины так редко оказываются вблизи вершины экономического дерева, состоит в том, что способность к накоплению богатства тесно связана с умением управлять кредитами. Есть основания считать, что кредитные организации, банки и другие финансовые институты не склонны предоставлять женщинам те кредиты, которые обычно предоставляют мужчинам. Совет Нового Южного Уэльса (НЮУ) по борьбе с дискриминацией, который в настоящее время изучает этот вопрос, приводит случай, относящийся к началу 1980-х годов.

У одной супружеской пары… был общий счет в одном из пригородных банков. Через некоторое время они стали жить по отдельности и открыли индивидуальные счета в том же самом банке. Оба они превысили кредит. Чеки мужчины были оплачены, хотя он превысил кредит на $ 1500. Чеки женщины были возвращены, хотя она превысила кредит всего на $ 300.

Прямая дискриминация по признакам пола и семейного положения, дискриминация, основанная на представлении о том, что именно мужчина обязательно является «главой семьи» и потому жена не является независимым субъектом (agent), усугубляется тем фактом, что несколько социальных категорий людей, которым обычно вообще не предоставляют кредит, состоят преимущественно из женщин. Сюда относятся люди, которые зависят от выплат пособий, и те, которые не имеют денежных доходов. Сложности, возникающие в том случае, когда женщине нужно получить финансирование на покупку дома, хорошо известны беженцам.

Насилие, предрассудки и государство

Отсутствие возможности получить или приобрести независимое жилье является одной из причин, по которой женщина может продолжать жить с агрессивным мужем или возвращается к нему после разрыва отношений. Домашнее насилие – один из наиболее распространенных видов насилия. По нему очень трудно получить достоверные статистические данные, однако на распространенность домашнего насилия указывают многие другие показатели. Изучение работы четырех полицейских участков в различных пригородах Сиднея в 1977–1978 годах показало, что в некоторых местах число звонков по поводу домашнего насилия превышало звонки по другим поводам в три раза. Как известно, полиция неохотно вмешивается в ситуации домашнего насилия. Частично это объясняется и тем, что подобное вмешательство сопряжено с риском для самой полиции. Так, в США около 20 % случаев смерти полицейских при исполнении служебных обязанностей сопряжено именно с ситуациями домашнего насилия. Широко цитируемое исследование, проведенное в Шотландии, показало: 25 % преступлений, связанных с насилием над личностью, о которых было сообщено в полицию, совершены против жен и подруг. Согласно национальному репрезентативному опросу, проведенному в США в середине 1970-х годов, 28 % супружеских пар сообщили по крайней мере об одном акте насилия в их семье. Согласно оценкам социологов, подлинное число таких фактов равно 50–60 %. Недавно проведенный в австралийском штате Виктория телефонный опрос показал, что 22 % опрошенных женщин испытали домашнее насилие, но не сообщили о нем. Хотя нельзя сбрасывать со счетов случаи насилия женщин над мужчинам, все-таки большинство серьезных актов домашнего насилия совершается мужчинами над женщинами.

Домашнее насилие составляет лишь часть масштабной модели насилия над женщинами. В Австралии число случаев изнасилования, о которых было сообщено полиции, возросло с 600 в 1972–1973 годах до более 1200 в 1981 – 1982-м. В Соединенных Штатах их число выросло с 47 000 в 1972 году до 79 000 в 1983-м. Есть основание считать, что на самом деле цифры значительно выше и что о большей части изнасилований полиции не сообщается. Альтернативный подход к эмпирическому исследованию проблемы состоит в том, чтобы проводить опрос населения в целом и спрашивать людей, становились ли они когда-либо жертвами каких-либо преступлений. Согласно одному такому масштабному опросу, который в 1983 году провело Австралийское бюро статистики, за год над взрослыми женщинами было совершено 26 700 насильственных действий сексуального характера, включая 8600 изнасилований или попыток изнасилования. (Следовало бы добавить к этому числу нападения на подростков.) Таким образом, на каждую 1000 женщин приходится пять сексуальных нападений, что может показаться не таким уж большим числом, пока мы не учтем другие, более распространенные способы агрессии против женщин, начиная с улюлюканья и выкрикивания шуток в их адрес и кончая сексуальными домогательствами на рабочем месте. Когда мы интервьюировали женщин из пригорода, где живет Делия Принс, у которых есть дочери, кое-кто из них рассказал нам, что они не разрешают своим девочкам гулять в своем районе в позднее время, так как боятся, что они могут подвергнуться оскорблениям и нападениям.

Есть основания опасаться нападений в публичных местах и мужчинам-гомосексуалам. И одна из основных групп, которых им приходится бояться, – это полиция. Официальной статистики нападений полиции на гомосексуалов не существует, но случаи насилия с этой стороны тщательно регистрировались в Нью-Йорке начиная с 1960 года, в течение двадцати лет, и все это время политическая организованность и политическое влияние геев постоянно росли, что в конце концов привело к снижению агрессии против них со стороны полиции. Убийство преподавателя права Джорджа Дункана в Аделаиде в 1972 году произошло, когда полицейские, находившиеся не при исполнении служебных обязанностей, развлекались тем, что избивали мужчин-гомосексуалов и бросали их в реку Торренс. А Джордж Дункан не умел плавать.

В агрессивных действиях против гомосексуалов участвуют и другие группы. Сотрудники горячей линии для гомосексуалов в Сиднее (частично она финансируется полицией) в 1985 году провели двухдневный мониторинг. За это время ими были приняты звонки, в которых сообщалось о 53 нападениях на гомосексуалов. В большинстве этих нападений участвовали группы мальчиков-подростков или очень молодых мужчин. Этот факт наводит на тревожные размышления о роли насилия и гомофобии в конструировании маскулинности.

Эти нападения происходят в контексте общей враждебности по отношению к гомосексуалам, которая проявляется в разных формах, начиная с ситуаций с жильем и заканчивая ущемлением прав. Враждебность по отношению к лесбиянкам не так очевидна, как враждебность по отношению к мужчинам-гомосексуалам. Она проявляется в том, что лесбиянок делают социально невидимыми. Однако эта враждебность становится ярко выраженной в тех случаях, когда лесбиянка в суде отстаивает право на опеку над своим ребенком. Лесбийская ориентация матери выдвигается в качестве аргумента, достаточного для того, чтобы отказать ей в опеке над ребенком. Мужчины-гомосексуалы же сталкиваются с уголовным правом из-за своей сексуальной ориентации как таковой. На большей части территории Австралии до сих пор «одиозное преступление мужеложства» или «неподобающие действия по отношению к лицу мужского пола» уголовно наказуемы. В 1985 году в штате Квинсленд было даже принято постановление запретить гостиницам продавать пиво «сексуальным извращенцам или первертам», т. е. геям, приравненным по этой статье к «наркоторговцам» и «совратителям малолетних». Эта степень правовой стигматизации является исключением, но аттитюды, которые лежат в основании этой стигматизации, отнюдь не редки.

Статистика по применению этих законов очень фрагментарна, но даже по ней можно проследить определенную тенденцию. Так, Агентство учета и изучения уголовных преступлений Нового Южного Уэльса провело исследование уголовных дел, которое обнаружило такие тренды. В 1940-х годах ежегодно рассматривалось 100–200 уголовных дел. В 1950-х – конце 1960-х число уголовных дел возросло до 400–500 в год. Скачки и падения (117 дел в 1966 году, 1204 в 1968-м, затишье в начале 1970-х) отражают изменения в интенсивности политической работы. В середине 1970-х годов, когда Сидней был на пути к признанию его одной из «гей-столиц» мира, показатели по уголовным делам опять возросли. В 1975 году суды рассмотрели 300 уголовных дел по статьям Уголовного кодекса и Закона о преступлениях, преследуемых в порядке суммарного производства (Summary Offences Act), плюс еще какое-то неопределенное число дел по статьям Закона об охране младенчества (Child Welfare Act).

Полицейский надзор за соблюдением этих законов оборачивается преследованием геев со стороны полиции. Полиция использует «подсадных уток», чтобы провоцировать драки и стычки и затем инициировать юридическое преследование отдельных людей. Говорят, что в середине 1980-х годов в Сиднее действовали два полицейских отряда, занимавшихся подобными провокациями, а в Аделаиде еще один. Еще более известны широкомасштабные рейды полиции в барах и банях: например, рейд в баре «Тракс» (Truxx) в 1977 году в Монреале, где было арестовано 146 человек; рейд в банях в 1981 году в Торонто, где было арестовано 304 человека; рейды в «Клубе-80» в Сиднее, где было арестовано более 100 человек, хотя лишь нескольким из них предъявили обвинение в нарушении законов. Эти модели полицейского вмешательства также вписываются в картину насилия, обсуждавшуюся выше.

Наряду с характерными моделями домашнего и сексуального насилия против женщин и насилия против геев существуют другие виды насилия, от которых значительно больше страдают мужчины, включая мужчин-гомосексуалов. Уже упоминавшийся выше национальный опрос, проведенный в Австралии в 1983 году, показал, что против женщин за год было произведено 113 000 нападений, а против мужчин – 278 000. В том же году было совершено 294 убийства, из них 41 % жертв составили женщины, а 59 % – мужчины. В США в 1978 году число нападений на 1000 человек составило 12 для женщин и 22 – для мужчин. В 1981 году в Соединенных Штатах было совершено 23 600 убийств, из них 21 % составляли женщины и 79 % – мужчины. В этом же году доля смертей от убийств на 100 000 человек составила 3 % для белых женщин, 13 % для черных женщин, 10 % для белых мужчин и 65 % для черных мужчин.

Те, кому предъявлено обвинение в убийстве, или те, кто был осужден по статье за убийство, – преимущественно мужчины. Например, в Новом Южном Уэльсе в 1983 году 519 человек были осуждены уголовными судами высшей инстанции за убийство, нападение и т. п. преступления, из них 93 % – мужчины. Исследование убийств в Новом Южном Уэльсе за пятьдесят лет показало, что в 80–85 % случаев обвинение в них было предъявлено мужчинам. В Соединенных Штатах в 1983 году 87 % арестованных за убийство были мужчины. В том же году 87 % арестованных за нападение при отягчающих обстоятельствах были мужчинами, равно как и 88 % арестованных за поджог и т. п. насильственные действия. Статистические данные за более поздние годы близки приведенным.

Насколько мы можем судить по официальным и полуофициальным данным, мужчины чаще, чем женщины, становятся жертвами жестокого насилия против личности и еще чаще совершают такие насилия.

То же самое можно сказать и об институциональном насилии, представленном полицией, системой тюремного заключения и армией. Согласно переписи 1981 года, в Австралии было 30 200 полицейских, и 94 % из них были мужчины. В июне 1983 года в национальных тюрьмах находилось 10 200 заключенных, и 96 % из них были мужчины. В США в 1983 году в заключении находилось 224 000 человек, и 93 % из них были мужчины. И эта модель имеет интернациональный характер. Вот каковы данные по доле заключенных-мужчин в разных странах в 1974 году:

В вооруженных силах наблюдается аналогичная ситуация. В июне 1984 года в австралийской армии, морском флоте и авиации служило 71 600 человек, из которых мужчины составляли 93 %. Сравним эту цифру с данными для основных стран НАТО в 1979–1980 годах. Они свидетельствуют об аналогичной модели:

Преобладание мужчин в армии было еще более значительным в прежние времена. В вооруженных силах Соединенных Штатов, например, было 99 % мужчин в 1960, 1965 и 1970 годах. Доля женщин начала понемногу расти в начале 1970-х – с развитием официальной политики, приветствующей службу женщин в армии, стартовавшей в 1973 году. Однако в большинстве армий женщинам запрещено участвовать в военных действиях в качестве комбатантов. В системе противовоздушной обороны Британии во время Второй мировой войны женщины допускались к исполнению любых работ, включая наведение орудий на немецкие самолеты, но при этом им запрещалось осуществлять пуск снаряда.

Как же обстоит дело с теми, кто контролирует работу государственного механизма, с теми, кто управляет полицией, бюрократией, солдатами? Хорошо известно, что точное определение реальных носителей власти всегда затруднено, однако вполне обоснованна оценка (в первом приближении), выводимая на основании того, кто занимает ключевые властные позиции: судьи, генералы и члены национальных парламентов (см. таблицу 4).

Статистику по составу парламентов получить достаточно просто, поэтому она представлена в этой таблице более широко, включая страны из всех упомянутых выше шести групп. Цифры, касающиеся судей и генералов, скудны, но очень наглядны. Данные, приведенные в таблице 4, означают процент женщин в каждой из этих групп.

Советский Союз выглядит в этой таблице вполне достойно. Однако надо учесть, что в коммунистических странах власть принадлежит не столько парламенту, сколько правящей партии, а в Центральном комитете Коммунистической партии Советского Союза в 1981 году было только 4 % женщин.

Таблица 4

Женщины в высших эшелонах власти

Заключая десять лет назад свой прекрасный обзор данных по положению женщин в политике, Кэтлин Ньюленд написала, что здесь происходит глобальное изменение. Достигнуто равенство прав (например, женщины получили право голоса), и женщины принимают широкое участие в политике на уровне низовых организаций.

Тем не менее женщины очень редко выступают в качестве политических лидеров. Они практически отсутствуют на том уровне, где собственно куется политика, где принимаются решения, т. е. на уровне реальной власти.

Со времени этого высказывания прошло десять лет, но складывается такое впечатление, что изменилось немногое. Рычаги государственной власти до сих пор находятся в руках мужчин.

Приведенные выше факты – это лишь небольшая часть имеющихся в нашем распоряжении данных, относящихся к социальному положению женщин и мужчин и к отношениям, связанным с разными формами сексуальности. Несмотря на то что некоторые детали будут еще анализироваться на дальнейших стадиях обсуждения, сейчас необходимо сделать один вывод. Модели гендера и пола, которые просматриваются через эти данные, являются не просто важной чертой человеческой жизни – они являются социальными по своей сути. К ним относятся неравенство дохода и неравенство в работе институтов, распределение власти, разделение труда и другие типично социальные факты. Вопрос о том, имеют ли эти социальные факты несоциальные причины, будет обсуждаться в Главе 4.

В основании рассуждений, с которыми вы познакомитесь ниже, лежат два допущения, или две рабочих гипотезы. Согласно первому, факты, представленные в данной главе, связаны между собой, т. е. мы имеем дело не с бесформенной массой данных, а с социальной структурой, с организованным полем человеческой практики и социальных отношений. Эта гипотеза нуждается в анализе, хотя предложенных выше фактов уже достаточно, чтобы предположить, что она верна, поскольку мы убедились, что аналогичные модели проявляются в разных полях социальной жизни. Общий вопрос, на который хочет ответить автор этой книги и который является главным в Части II, таков: как следует понимать эту структуру?

Для этого предмета исследования не существует удобного наименования. Термины типа «гендерная политика» или «патриархат» обозначают отдельные аспекты, но не весь феномен в целом. Участники одной из конференций, проведенных в США в середине 1970-х годов, умудрились придумать новый термин «диморфика» («dimorphics»), который, к счастью, не прижился. Гейл Рубин писала о «системе пол/гендер» – что значительно удачнее, но нерешенным остается вопрос о том, что такое «система». Кейт Янг вместе со своими соавторами говорит о «социальных отношениях гендера». Этот термин представляется мне наиболее точным, но в то же время неудобным для употребления. Самой рациональной кажется сокращенная форма этого термина – словосочетание «гендерные отношения». Именно его я и буду использовать в дальнейшем для обсуждения предмета анализа в целом.

Согласно второму допущению, два «уровня» фактов, обсуждаемых в данной главе, – уровень личной жизни и уровень коллективного социального устройства – связаны друг с другом на самом глубоком, системообразующем основании. Не имеет смысла теоретизировать об одном уровне, не теоретизируя о другом. Данная глава была начата с конкретного случая не для того, чтобы сделать статистику более наглядной с помощью примера из жизни конкретных людей, а для того, чтобы постулировать эту фундаментальную методологическую связь. Крупномасштабные структуры гендерных отношений конституируются практиками, подобными тем практикам, в которые вовлечены Делия Принс и ее семья. В то же время эти практики не существуют сами по себе; они зависят от условий, которые эти структуры образуют, они меняются в зависимости от этих условий и ограничиваются ими.

Это абстрактный теоретический тезис, однако это еще и живая реальность. В качестве иллюстрации приведу заключительное соображение относительно случая Делии. Делия сообщила нам, что мечтает стать ветеринаром. Ее родители, зная об этом, были готовы заплатить за ее обучение, которое стоит недешево и значительным бременем ляжет на бюджет семьи. Через несколько лет после нашего первого разговора с девушкой мы опять пришли в ее семью, чтобы узнать, что же произошло за это время. Делия ушла из школы, когда ей исполнилось 16 лет – как она и предсказывала, и нашла себе работу. Это очень характерная работа как с точки зрения общего разделения труда, так и с точки зрения конкретной истории брака ее родителей. Она стала не ветеринаром, а ветеринарной сестрой.

Имеет смысл рассматривать каждую историю жизни более глубоко (см. об этом Часть III). Но важно также, что наши выводы относятся не только к данному случаю, а выходят далеко за его пределы. Поэтому мы оставим сейчас семью Принс и обратимся к другим источникам, о которых пойдет речь в других главах. И тот подход к личной жизни человека, который мы разработали в результате анализа интервью с этой семьей, применяется и в дальнейшем – при анализе исторических, психоаналитических и других фактических данных.

Установление фокуса исследований на гендерных отношениях было и остается делом большой сложности. Дело здесь в эмоциях. Многие люди видят угрозу даже в самом понимании этих моделей как социальных. Им удобно считать эти модели «естественными» и воспринимать свою собственную маскулинность или фемининность как аргумент в дискуссии с оппонентами. Западные мыслители в общем и целом весьма способствовали укреплению идеи естественности гендерных отношений. В развитых системах философского и социального анализа, начиная с томизма[1] и заканчивая марксизмом, а также функционализмом и теорией систем, гендерные отношения соответствующего периода трактовались практически как нечто заданное. В обычных политических подходах «женский вопрос» также остается на периферии интересов.

Тем не менее феминизм, движение за освобождение геев и исследования, инициированные обоими направлениями, поставили вопросы, которые уже нельзя просто обойти и в свете которых теперь должны быть пересмотрены существующая теория и практика. Интеллектуальная привычка трактовать класс, расу или глобальные отношения между Севером и Югом так, как будто гендерные отношения не важны, – не только анахронична, но и опасна. Ведь от фактов, связанных с гендером, невозможно отмахнуться. Если в программах помощи странам Третьего мира гендер не принимается во внимание в принципе, то поставляемые ресурсы обычно оказываются в распоряжении мужчин, а не женщин. Если при промышленном доминировании и националистической агрессии не учитываются вопросы гендера, то они способствуют проявлению насилия со стороны мужчин и утверждению лежащих в его основании моделей маскулинности. Вопрос выживания человечества перед лицом глобальной гонки вооружений и продолжающегося уничтожения окружающей среды требует от нас понимания игры социальных сил, в которой гендеру принадлежит ведущая роль.

Примечания

Введение

(с. 8). О том, как легко поддаться стереотипам о «типичных девочках» (typical girls), см. книгу Кристин Гриффин (Griffin, 1985).

Девочка-подросток и ее семья

(с. 9 – 14). Данное исследование основано на интервью, собранных и описанных в: Kessler, Ashenden, Connell and Dowsett (1982). См. две статьи, посвященные взаимосвязи гендера и образования: Connell et al. (1981) и Kessler et al. (1985).

Публичная сфера: заработная плата, образование, виды занятости

Доходы и благосостояние

(с. 15–17). Статистика о заработной плате и трудовых ресурсах в Австралии приводится по данным Австралийского бюро статистики (The Australian Bureau of Statistics, далее – ABS): каталог 6101.0, «Трудовая статистика» («Labour statistics», 1978, р. 71) и каталог 4101.0, «Социальные индикаторы» («Social indicators», 4 (1984), р. 171, 192, 213, 214). Поправка в отношении людей, не имеющих доходов, основана на данных переписи населения 1981 года о мужчинах и женщинах в возрасте 15 лет и старше, ABS каталог 2443.0, «Обобщенные характеристики населения и жилого фонда по данным переписи» («Census summary characteristics of persons and dwellings») (1983). Исследование МОТ (Международной организации труда) кратко описано в: «Женщины на работе» («Women at work», 1 (1983), р. 4–5); статистику для стран Восточной Европы см.: Molyneux (1981). Обобщенные результаты исследования Латинской Америки (статистические данные за 1968–1972 годы) приведены в «Latin American and Caribbean Women’s Collective» (1980, р. 182).

Образование, рынок труда и финансы

(с.17–21). Уточненные данные по неграмотности и послешкольному образованию приводятся по «Статистическому ежегоднику ЮНЕСКО» («UNESCO Statistical Yearbook», 1984, таблицы 1.3 и 1.4: разные годы для разных стран). Статистика по участию в рабочей силе приведена по данным Всемирного банка (World Bank’s World Tables, 1980, р. 460–465). Данные по профессиональной сегрегации в Австралии см.: «Социальные индикаторы» («Social indicators», 1984, р. 178); см. обзор о сегрегации на австралийском рынке труда в докладе Женского бюро (Women’s Bureau) «Роль женщин в экономике» («The Role of Women in the Economy», 1981, р. 22–33). Международные данные и цитаты из документа Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) «Женщины и занятость» («Women and Employment», 1980, р. 42). Работа Ньюленд (Newland, 1980) представляет собой прекрасное введение в проблематику полового разделения труда в мире. Материалы о финансовой дискриминации взяты из Niland (1983) и доклада, напечатанного в «The Australian» (4 февраля 1983).

Насилие, предрассудки и государство

Насильственные преступления

(с. 21–22). Статистические данные по домашнему насилию: США – см.: Straus (1978, р. 446); Шотландия – см.: Dobash and Dobash (1979). Статистика полицейских участков взята из доклада рабочей группы Нового Южного Уэльса по борьбе с домашним насилием (Report of the NSW Task Force on Domestic Violence, 1981). На основе этого доклада и работы Скатт (Scutt, 1983) собраны разрозненные австралийские данные.

Статистика изнасилований: Австралия – данные «Ежегодника Австралии» («Year Book Australia», 1985, р. 221). США – данные «Статистического ежегодника США» («Statistical Abstract of the United States», 1985). Национальные оценки насильственных действий сексуального характера – данные ABS, каталог 4505.0, «Обзор о жертвах преступлений» («Crime Victims Survey, Australia», 1983, «Preliminary», 1984).

Данные об убийствах и нападениях: ABS каталог 4505.0; ABS каталог 3303.0, «Причины смерти» («Causes of Death», 1983), ABS каталог 4502.1, «Уголовные суды высшей инстанции» («Higher criminal courts», NSW 1983); лонгитюдное исследование об убийствах Агентства учета и изучения уголовных преступлений Нового Южного Уэльса (NSW Bureau of Crime Statistics and Research), проведенное Уоллесом (Wallace, 1986); данные «Статистического ежегодника США» («Statistical Abstract of the United States», 1980, 1985).

Гомофобия

(с. 23–25). Статистика судебных дел в Сиднее и Новом Южном Уэльсе, данные Агентства учета и изучения уголовных преступлений (Bureau of Crime Statistics and Research, 1978/1979), р. 10, 33–37). Документальные данные о различных паттернах насилия в отношении гомосексуалов представлены в поразительном докладе Совета Нового Южного Уэльса (НЮУ) по борьбе с дискриминацией (NSW Anti-Discrimination Board, 1982). Документальные свидетельства о рейдах в Канаде содержатся в «Body Politic», 94 (1983); 105 (1984); 117 (1985). Избиения и другие формы преследования в Нью-Йорке зафиксированы Rosen (1980–1981). Отчет о звонках, поступивших по горячей линии для геев 19–21 июля 1985 года, представленный Отделом полиции по связям с гей-сообществом, – см. пресс-релиз Бюро по связям между полицией и местными сообществами Нового Южного Уэльса (NSW Police Community Relations Bureau press release).

Полиция, тюрьмы, армия

(с. 25–26). Статистика по Австралии приведена по: «Социальные индикаторы» («Social indicators», 1984, р. 263, 273). Статистика по США – по статистическим ежегодникам «Statistical Abstract of the United States» 1980, 1985). Международные сравнительные данные о тюрьмах приведены по книге Heron House «Book of Numbers» (London: Pelham Books, 1979, р. 323). Статистические данные по вооруженным силам приведены по «Ежегоднику Австралии» («Year Book Australia», 1984, р. 45); NATO, Chapkis (1981, р. 88); американскому статистическому ежегоднику «United States Statistical Abstract», 1980, р. 375).

Государственные служащие

(с. 26–27). Работа Кэтлин Ньюленд (1975) – превосходный источник, дающий общее представление об участии женщин в политике (в узком смысле слова); приведенная здесь цитата находится на р. 33. Другие источники, по которым цитируются статистические данные: Австралия – Библиотека Федерального суда, Sawer (1985); США – Stille (1985–1986), Hacker (1983), а также журнал «Congressional Quarterly Weekly Report» (10 ноября 1984); Индия, Япония, Италия – письма из посольств этих государств; Советский Союз – Perchenok (1985); Великобритания – данные Центрального управления информации (Central Office of Information), «Женщины в Великобритании» («Women in Britain», 1984).