Читать книгу Кувшин Маслоу - С. А. Четвертаков - Страница 38

Мы уже знаем, как ведут себя новорожденные малыши – так же ведут себя и звереныши. Есть и самообучение, есть и обучение (об этом позже).

Но наука начинала с простого – изучала поведение взрослых животных. А у взрослых животных уже все «схвачено». Если наука практикует поведение только готовых профессионалов, не исследуя истории их появления (онтогенеза), то тогда и возможны такие странные теории, как теория появления и достижения целей.

Животные, а речь пока о них, управляются инстинктами – врожденными механизмами поведения, или при простых движениях, врожденными рефлексами. Так возникли первые теории талантливых философов. Идея превращения ощущений (причины, аргумента) в поведение (следствие, функцию) сформирована давно в форме модели «простой рефлекторной дуги». «Дуга» – это предтеча теории условных рефлексов – мощного направления в психологии и физиологии. Это и предмет их спора меж собой – чей это инструмент – психологов или физиологов.

Читатель знает, что если собаку регулярно кормят, то у нее выделяется слюна чуть раньше, чем пища попадает в пасть. И когда И. П. Павлов заметил, что слюноотделение у собак начинается при слышимых ею шагах служителя, идущего с пищей в руках для кормления, ученый стал экспериментировать с другими искусственными сигналами, например, звонком.

Так возникла теория «условных рефлексов». К безусловному рефлексу от ощущения пищи и поведению выделения слюны (пища – слюна) можно добавить новый предваряющий по времени сигнал, например, звонок, который позволит повторить поведенческий рефлекс вместе (звонок-пища-слюна), а позже – после обучения – и отдельно (звонок-слюна). При подаче звонка далее собака сразу выделяла слюну. И рефлекс организма Павлов понимал как нечто «поведенческое». Все казалось просто.

Однако начались сложности. То, что животные умирают без еды и воды, как-то не удивляло и не восхищало и даже не заставляло обращать внимание. А вот обучение новым искусственным связям со старым поведением, например, подмена одного аргумента (пищи) и причины другими – звонками, вспышками света и др. – формальными или произвольными, казалось обещающим открытием. Но, прежде всего, стали понятными механизмы освоения языка и смысла человеком – и это реальное научное достижение.

И ожидания общества (и особенно власти) были большими. Идея открывала возможность произвольно влиять на животный (а как предполагалось) и на социальный мир. И особенно удобно, хлеб частью заменить зрелищем или звонком.

И верно, если слюна потекла от ВИДА пищи, то может быть и работать люди начнут только по звонку или станет достаточно лишь похвалы и грамоты? Но выяснилось, что не все сходится в воздействиях, сигналах, их ощущениях, и в реакциях животных (и человека). Мы оставим эту тему для большого очерка, частично она представлена на сайте на [битая ссылка] странице «критики бихевиоризма» сайта.

В различных экспериментах с животными на установку сигнал-рефлексной связи связки сигналов и реакций животных возникали по-разному: они могли просто не возникать или они возникали, а если так, то удерживались во времени по-разному – исчезали быстро или держались очень долго. Так потребовалась вспомогательная подпорка к теории сигнал-рефлексной связи. Суть ее в том, что выбирая произвольный сигнал и изучая рефлексы на него животного, как и запись в память этой связи, то есть запись возможного реагирования рефлексом при последующей генерации сигнала, исследователь должен изначально обнаружить специальное «подкрепление». По сути это был вывод – найдете магическое подкрепление – будет производиться запись; не найдете – не будет! И самое интересное, что тогда и вплоть до настоящего времени, «подкрепление» не стало предметом объяснения сигнал-рефлексной теории… А дело в том, что само явление – «подкрепление» ни каким образом не объясняется и не входит в теорию обусловливания сигнал-рефлексной связи. Самих чистых повторений сигнала для появления рефлекса и связи сигнала и рефлекса в памяти совершенно недостаточно.

И потому теория не полна. Понятие «подкрепление» возникло позже – из кризиса теории, ее недостатка. Еще позже, уже Кларк Халл и другие, исходя из чисто математического взгляда на неполноту модели, предложили вводить «дополнительные параметры», которые бы уточняли результат. Но проблема усложнения моделей в любых науках, кроме самой математики, без понимания физической сути подлинных материальных и природных явлений всегда ставило препятствие для появления и развития физических моделей.

И дополнение не стало разрешением кризиса потому, что понятие «подкрепления» не имело под собой объяснительной модели.

Что такое «подкрепление» и как закрепить связь, а связь, по сути, это и есть фиксация или запись памяти, запоминание, научение – оказалось в этой теории неясным. Так это формально остается неясным и до сих пор. Причина в том, что моделью явления до 1947 года оставалась модель чистого эксперимента без предположений о ее сути – это модель т.н. «черного ящика» или простой функции Y = F (X), то есть, вход и выход, без допущений по поводу содержимого.

Наиболее интересный обзор противоречий, данных в науке термину «подкрепление» дает Большой (или Оксфордский) толковый психологический словарь под редакцией А. Ребера Определений шесть и все разные. А самым лучшим определением авторы словаря, недовольные определениями вообще, посчитали следующее:

«Подкрепление это такой фактор, который увеличивает вероятность (сигнал-рефлексной) связи». [Ребер А., с.58—59].

И это определение означает полное фиаско теории. Теория, в которой предлагается найти в природе то (произвольное), что «делает теорию верной», является незамкнутой. Неизвестный всегда фактор – это «найди то – не знаю, что». Его предлагается обнаружить экспериментатору на свой страх и риск. И это и означает, по сути, отсутствие теории. «Подкрепление стало «фактором увеличения вероятности или силы связи» – найдете «увеличение» – значит нашли «подкрепление». Не нашли – «на нет и суда нет» – сами виноваты! Есть ли аналоги таких маневров в техническом конструировании? Пожалуй, и нет! Представьте, что теорию парового двигателя и паровоза (локомотива) начинали бы с укладки рельс, подвоза любого топлива и построения рамы на колесах. А потом определяли теорию движения через «паровоз» в духе «паровозом будет считаться все, что позволяет или увеличивает вероятность преобразования энергии сгорания топлива в движение колес…».

Выводы, но не все. А тайна ошибки в том, что огромные исследования (и очень важные для материалистического подхода в науке в целом на этом этапе) были построены не на теории, а на уникальной «методологии измерений» в гипотезе и традициях «черного ящика» или простой функции

Y = F (X).

Суть не глубока: «воздействуем и посмотрим, что получится». И этого было трагически мало для построения теории.

Авторы большинства исследований не обращали внимания на то, что модель надо немедленно расширять, включая вопросы регулирования сытости животных при работе с ними, например, ограничении их в пище для создания потребности голода и учета объема насыщения животных и остановки их обучения на этот момент и др.

Но были и гении своего места и времени. Это Доллард и Миллер (Миллер – ученик Халла) – об их экспериментах информация будет позже. В результате опытов с крысами в теме страха они пришли к «теории научения»:

«для того, чтобы чему-то научиться, человек должен чего-то желать, что-то замечать, что-то делать и что-то получать. В более точной формулировке, эти факторы – влечение, ключевой раздражитель, реакция и награда. … Теория научения стала твердым сплавом принципов, полезных для описания человеческого поведения».» [Miller N. E. and Dollard J., 1941, pp.1—2], цит. по [Холл К. С., Линдсей Г., 2008, сc. 513—514].

И мы оставляем эту тему просто потому, что она уже разрешена силами другой теории – теории потребностей, а, точнее, парадигмой адаптации. Но, несомненно, прошлые усилия и бихевиоризма и теории Павлова и позже Скиннера не были напрасны. Общество и мир науки признателен исследователям, прежде всего, за материализм и стремление к объективности в проведении научных экспериментов с животными.

Ведь, что такое «влечение, ключ, реакция и награда»? Это соответственно 1) потребность, 2) известный (или будущий «ключевой») признак возможности удовлетворения, 3) поведение и 4) удовлетворение – вся схема адаптации Винера. Например, это голод, вид известной пищи, ее захват и насыщение.