Читать книгу Созвездие Кита. Орбиты - Сборник стихов, Сборник стихотворений - Страница 6

Апрельская мантра

Что-то больно заснеженный нынче апрель приключился…

Это разве апрель, если воет метель волчицей?

И продуло всю душу, и уши, и шею, и даже ключицу!

Неужели пучина путей и дорог вереница

До июня планирует снегом в ногах волочиться?

Я мечтаю, как буду под куполом аквамаринным фаянса

На зелёной траве, распахнувшись душою, валяться,

Тихо жмурясь от ласк и лучей золотого паяца,

Арлекина небес, буду снова теплом окрыляться.

Главное только духовно не засоряться,

Не засоряться духовно, духовно не засоряться…

Не засоряться духовно, духовно не засоряться!

Пусть несёт ворох дней, что сутуло попрятали лица,

Серых будней и сует седая до слёз кобылица!

Я ей вновь подчинюсь, приму правила беспрекословно!

Не замёрзнуть бы только, не выцвесть, не сжаться духовно!

Просто

Пустота –

От ушей до хвоста,

От макушки до рта –

Пустота!

Обжигает морозцем уста,

На душе ледяная ко-ро-ста!

Кадров мечется более ста,

Я не вижу, не слышу – пуста.

Электрички стальная глиста

Мчит, пронзая платформы, места,

Понавысмотренные до куста,

К эпицентру духовного ро-ста!

К эпицентру карьерного роста,

Социально полезного роста!

Мышеловка захлопнулась. Просто.

Я трогаю душу руками

Ветви стучатся в окна,

Мысли опали ниц,

Глаза, будто мутные стёкла,

Хоть чувства не знают границ.

Время – избито часами,

Скованы дрожью слова.

Душой я смотрю, не глазами,

И кругом идёт голова…

Уставлен весь мир зеркалами,

Чья суть до абсурда крива,

Я трогаю душу руками,

Её не ломая едва.

День утекает за днём,

Реальность укушена снами.

Как втиснуться в нужный проём?

И как не разбиться крылами?

Как ни был бы полдень изрыт

Осколками едкой печали,

А СОЛНЦЕ всё так же глядит,

Ласкает дорогу лучами!

Небес золотая халва

Коснётся макушки губами,

Раскрасит ветвей кружева,

Я трогаю душу руками…

* * *

Небо разорвано осенью в лоскуты.

«Ты»,

Как и «я» – местоимение, важность его относительна.

Влажность сверкающих струн однородностью ритма губительна…

Дождь – состояние душ, мерный душ немоты.

Рты…

Пораскрыты в зевках, ловят жадно прошедшие дни,

Зги не видать, занавесило влажностным тюлем

Будущее – за завесою водной, но до́лжно случиться июлем.

Улеем мерным продолжат свой рокот дожди.

Жди…

И не жди… Пусть мгновение вымоет горечь.

Речь не о том, что сбылось или сбыться могло бы.

Дождь протекает как свойство, но будет и приостановлен

Лентой лазурной и гладкостью солнечных плеч.

Беречь…

Потолок

Голая комната – голые стены,

Безжизненно гол потолок и пол.

Ты гол как сокол,

Абсолютно гол!

Перед собой, перед всей вселенной!

Сдал. Пропустил. Проворонил. Гол!!!

Комната, пол, потолок и стены…

Комната пол потолок и стены…

Комната пол потолок и стены…

Небо захлопнул собой потолок!

Амбарный замок,

На сердечность – блок,

Блок бессознательный

И бессистемный.

Бьётся под кожей, скрежещет ток!

Рожей торгуешь, киваешь: «ок!»

Горло засохло, не лезет кусок,

Не льётся глоток, в ветре нет перемены.

Комната, пол, потолок и стены…

Комната пол потолок и стены…

Комната пол потолок и стены…

Стены до неба, проткнули свод.

Ходит под дубом учёный кот,

Ходит по кругу учёный кот,

Новый круг ада – и кот учёный,

Кот – эрудит, вундеркинд, полиглот –

Направо идёт, а душа не поёт!

Песня застряла, не вытянуть нот!

Тихо мяучит, скулит обречённо,

Цепью гремит, как политзаключённый,

Боится до колик открыть было рот –

Вдруг сказки повырвется текст запрещённый?..

В сказки не верит – налево нейдёт.

Голая комната, голые стены…

Белый безжизненный потолок.

Море

Посвящается Анне Море

Говорят мореплаватели – нету у моря границ.

Безграничны пучины – без дна, без порога и края.

Взгляд до корня небес в бирюзе по волнам утекает

В бесконечную бездну жемчужных и пенных крупиц.

Обтекаем и в блюдцевый штиль, и в движении волн обтекаем

Горизонт. И солёные песни далёких глубин

Оседают на ноги песком, на душе как бальзам оседают

Цвета кобальт, индиго, ультра- и аквамарин.

Море знает сто тысяч оттенков песочного блеска,

Море знает сто тысяч мелодий полуденных стран.

В этом мире так трудно согреться, найти для души своей место…

Но у моря душа беспредельна, душа – океан!

И расскажет мне море сто тысяч волшебных историй,

И гармония пледом окутает мир с головой –

Равновесие, свет, глубина теплоты априори…

Просто рядышком. Просто сидеть. Просто рядом с тобой.

Мо-ре…

* * *

Время кружит и падает искрами,

Бьются оземь мгновенья-молекулы,

Мрут миры, мы снуём человеками,

Ветры плакают нашими страхами.

Ветры стонут, хохочут и плакают,

Шелестят, завывают собаками,

Их тревоги, мольбы одинаковы,

Не новы и во всём человековы.

Остаётся кричать птицей раненой,

Ворковать тихо сны по-небесному,

Да за милую душу развеяться,

Раствориться, уйти к бестелесности.

Где забытое всеми беспамятство,

Капли тонкой кристальной безгрешности,

Небеса не объемлют безмерности,

Льют дожди по своей безутешности.

Мир звучит каждой щёчкой и клеточкой,

Каждой лапкой, фасадом и веточкой,

Монументами, зыбкостью ветошной,

Голосами в молекулах воздуха!

Мир звучит неподдельной симфонией,

Звук стремится безмерной прогрессией,

То замрёт, то взлетит какофонией

От распада до полной рефлексии.

Мир звучит, грудь болит, разрывается,

У души только звуки надрывные,

Тяжки боли её непрерывные,

Что по сути – такая безделица.

Боль по сути – такая бессмыслица.

Страх по сути – такая нелепица.

Жизнь сама по себе – красна-девица!

Чудо всюду, но в чудо не верится…

Искры вертятся, вертятся, вертятся…

Ночь

Боль такая, голь такая,

Жить невмочь!

Нет ни дна, ни стен, ни края!

Вой души до дрожи волч.

Переплавленно-литая,

Вырастает глыбой ночь,

Тёмной глыбой вырастает

Самых полых чёрных порч.

Чёрной бездной точь-в-точь –

Ночь!

Очи – дыры – точь-в-точь –

Ночь!

Душа – пропасть – точь-в-точь –

Ночь!

Тёмной ночью не спит

Дочь…

Чья-то дочь…

Никому не мать, пустая,

Не жена, не дорогая,

Не любовница и проч.

Будто женщина, точь-в-точь…

Ночь… И годы гулко тают,

Утекают, отмирая,

Эрозийным свойством почв.

Мёртвой пылью стылых почв.

Только трепетные стаи,

Сизо-ветреные стаи,

Стаи дней шуршащих, стаи

Моют небо цвета стали,

Бьются тучными крылами

В свод гуашевой гризайли –

Стаи дней шуршащих, стаи.

Улетают.

Ночь полночь.

Глаз хоть выколи…

Пережито

Посвящение близкому человеку

Болью бьётся каждое слово,

Каждый жест, каждый вздох, будто возглас,

Нету дома в душе, нету дома,

Пульс ревёт, как удушливый пояс

На запястьях, на горле, на венах,

Бьётся топотом пульс по ключицам,

Как не выбиться, как не убиться

Об мандражную слабость коленок.

Это память внутри, это память,

Память мечется раненой птицей,

Разум жаждет то скрыть, то исправить

И не может… Дорог вереница

Бездной чёрной, пустотностью смыслов

Распахнулась, неведомой пастью

Опрокинулась в тёмную пропасть.

Только голость внутри, только полость.

Не пропасть бы сейчас, не пропасть бы

В этом гоготе, гуле несчастья!

И стучат сталью рельсов копыта –

Пережито… Пережито…

И старуха глядит на корыто.

Пережито… Пережито…

Ветром криков что было изрыто…

Пережито… Пережито!

В прах ломается остов гранита –

Пережито… Пережито…

Будет завтра!!! Всё светом залито!

Пережито… Пережито…

Так и будет!

Пе-ре-жи-то!!!

Неж-ность

Мне не хватит любви, чтобы высказать эту весну

И безмерную нежность, её полутени пастельность.

Я прильну к пятнам света щекой и за ушко тихонько кусну

Это тёплое утро, что дарит рассвета весеннесть.

Утро шикнет мне шелестом строгим ещё не забитых дорог

И гудением веток, ещё без листвы оперенья.

Я замру, и запомню бескрайне простое мгновенье,

И сложу его в самый укромный души уголок.

Поднебесной глазури сквозит через глаз акварель,

Сквозь возможные спектры, телесных рецепторов струны!

Я – апрель, каждым помыслом, я – каждой клеткой апрель!

Всё заполнено небом, единым потоком лазурным!

Набираю в ладони, несу переполненной горсть,

Тёплый свет, мягкий свет, облепиховость нежную солнца,

Стало ясным, что движет планетой до самого донца,

Держит стержень вещей, многогранность и тонкую ось –

Только тихая, только бескрайняя

Неж-ность!

Эго

Плыли, будто тела привидений, туманы безмолвно и густо…

А герой лишь смотрел на безликую тёмную пустошь,

На развалины форта, обломки, скелет корабля,

На горелые контуры бывшего портом причала,

Лишь храня свою маску, натужную жалость храня…

Предвкушенье в экстазе шептало: «Оно! Вот начало!»

И злорадство так едко и пристально, так сладострастно кончало.

Плотоядной улыбкой кривилась оскомина дня.

Только эго моё всё металось зверушкой, так больно, убого кричало:

«Оцените, согрейте, спасите, укройте меня!»

Он ушёл. Меня нет.

И осталось лишь плоское эго…

Я! Яяяяя!!!!

Пусть трясётся земля!

Здесь только Я!

Эгоизма змея!

Вокруг – ни души!

Вокруг – никого!

Эго-иго! Эго-иго!

Эго-иго! Иго-го!

Только рвотные спазмы

Беспомощно голой

Души.

Душу выжрали черви,

Осталось беспутное

Эго,

И оно циклопическим

Чудищем всё разбивает,

Крушит,

Убивает без дела

Ни в чём не повинное

Тело.

Разум бесится, корчится, бьётся,

То рычит, то скулит, то смеётся!

Как диктатор слепого народца –

Эго всех расстреляет уродством,

Эго всё упакует коростой

Лютой злобы огромного роста!

Как же выйти из омута к солнцу?

Как же выбиться к яркому солнцу?

Как же вырваться к чистому солнцу?

Из сырого гнилого колодца?

Это можно, и это даётся…

Но без эго… ого… иго-го…