Читать книгу Звёздный десант - Сборник - Страница 81

Я, космический бродяга со стажем, пишу эти строки, разместив планшет на кровавом нечто, ещё совсем недавно бывшим моим боевым товарищем. Поверьте, здесь, в глубинах Галактики не всё так однозначно… Гы-гы-гы. А ничё так начало. А вы и повелись.

Да уж… воистину, прошедшие две недели действительно были неоднозначным. Даже не знаю с чего и начать-то… поэтому и начинаю с конца. Ну, с конца и продолжим.

Ну, если с самого-самого конца, то спать я пошёл с мыслью продать корабль и осесть на какой-нибудь тихой планетке, купить ферму что ли и любоваться яблонями в цвету. Космос он не для меня. Была ещё мысль переодеться в рубище, рубище к слову было, у механиков много разной ветоши. Так вот, переодеться, посыпать голову пеплом и, взяв в руки вместо посоха кусок топливопровода, пойти… пойти… ну, куда-то пойти. Остановили меня 2 фактора: отсутствие пепла на посадочной площадке и наливочка во фляге у старшего механика.

Вот так, в тоске и печали, предаваясь мысленному самобичеванию, я и сидел на выдвинутой посадочной опоре своей Семёрки, с тоской оглядывая места на корпусе, где ещё несколько часов назад зияли дыры от вражеских попаданий. Молодцы механики: всё залатали, зашпаклевали и даже покрасили. Дорого конечно, а что делать? Откуда у меня Семёра спросите?

А вот ведь как вышло…

Возвращение моё на научную платформу выдалось триумфальным. Не побоюсь этой фразы.

Как только в зоне действия систем связи моей Гадюки оказался ближайший ретранслятор, я тут же отбил сообщение доктору-профессору. Так, мол, и так, работы по Договору субконтракту номер такой-то выполнены с результативностью 100 %. Возвращаюсь.

Спустя час со мной связался Сергей и, прежде чем начать разговор, долго меня рассматривал. Именно что долго. Вы представляете, в какие деньги ему или его конторе обошлось установление видеоканала на такое расстояние? Это не по Скайпу с соседом потрындеть. Не удовлетворившись визуальным осмотром, Сергей поинтересовался, сколько и какого градуса я уже принял и почему я хочу смерти профессора. Как я не пытался ему объяснить и доказать, что я трезв, ну, практическ – и, последние три банки допивал – мне это не удалось, и очень скоро меня взяли в клещи две Анаконды. Ассистент особо предупредил, чтобы я не дёргался и следовал с эскортом прямо к станции.

– А-то я тебя знаю, – сказал он мне на прощанье, – завалишься в кабак какой или бордель, типа стресс снять, а нам тут мучаться, ждать.

Знает он меня. Откуда? Всего-то пару раз перекуривали.

Анаконды весьма корректно информировали меня о цели следующего прыжка и заботливо делились со мной топливом. Были на них такие дроны, бочонок-бочонком, подлетит, присосётся к баку и заливает до полной топливом. На мой вопрос, где они таких достали, пилот одной из Анаконд нехотя ответил, мол, это тоже экспериментальная модель, вот прямо сейчас и обкатываем. А как закончим – так скоро уже и производство их начнётся. Дронов этих.

Пока летели я аж обзавидовался на их корабли. Сила! Мощь! Сразу видно, от таких крутых парней держаться нужно подальше. Спросил о цене, но лучше б и не спрашивал, ибо сумма в почти шесть сотен миллионов выбила меня из реальности на приличный срок, благо летели в сверхскорости и управлять кораблём особо и не требовалось.

Прибыли на станцию и, едва платформа опустилась в ангар, как ко мне ломанулся доктор. Ну, это я подумал, что ко мне, а он пронёсся мимо меня и прямо запрыгнул в открывающийся зев грузового отсека. Непосредственно за ним, но с соблюдением субординационной дистанции прорысила кучка ассистентов. Я только отскочить успел в сторону, иначе б затоптали.

– Эй, профессор, – кричу, подойдя к трюму, – а это… ну, здравствуйте!

В ответ мне слышится искажённое бормотание нескольких голосов. И ответного пожелания или там привета я там как-то не разобрал. Учёные, чё. Получили свою игрушку, а про того, кто им её починил, забыли. Ну, да я не обидчивый. Лишь бы заплатили, да и премию с бонусом начислили б.

Не я продажный – жизнь такая.

Поскрипывая затёкшей от долгого сиденияе в кресле спиной, присаживаюсь на ступню опоры моей Гадючки. Лапы-то у неё не маленькие, с усилениями. Мало ли где посадку совершить нужно будет?

Только достал пачку как меня окликает знакомый голос:

– Подвинься, да?

Поднимаю голову – Сергей. Чуть сдвигаюсь, места на лапе ещё на пару нас хватит и спрашиваю:

– А что ты не там? – показываю незажженной сигаретой на трюм.

Он достаёт свою пачку и, давая мне прикурить, поясняет:

– Да я там лишний. Пусть молодые работают.

Какое-то время молчим, просто наслаждаясь процессом и зрелищем носящихся туда-сюда юных дарований. А они носятся, только белые халаты развеваются. Как у рыцарей или у супергероев в кино. Из моего трюма – топ-топ-топ и тут же назад, но уже с каким-то прибором в лапках.

Ещё помолчали, любуясь картиной такой активности, а потом Сергей мне и говорит:

– Оплату я тебе перевёл. Всё как договаривались. Проверяй.

Проверяю. Да, всё верно – пять с половиной миллиончиков уютно устроились на моём счёте.

– Всё верно, но… – начинаю тянуть я.

– Что?

– Добавить бы надо. За сто процентный результат и активность вашего профессора.

– Доктора, – машинально поправляет меня Сергей. – Жирно будет. И этого хватит.

– Не, – продолжаю гнуть свою линию. – Ты на человека посмотри, – мотаю головой куда-то в трюм, – помолодел прямо. Твой босс счастлив?

Он кивает.

– Вот. И тебе спокойнее. А был бы он сейчас в дауне? На ком бы срывался? А тебе это надо?

– Верно, но фондов нет.

– Так найди. Я же много не прошу.

– Сколько?

– До шести округли, и я сваливаю отсюда.

Это реально – свалить, благо мы оба видим, как из трюма начинают карами вытаскивать оборудование.

– Много. Не могу.

– Хорошо. Я всё понимаю. Семь сотен, и две тебе. За беспокойство.

– Взятку даёшь? А если я сейчас сдам тебя?

– Кому? Доку вашему, – док как раз появился из трюма, прижимая к груди какой-то ярко жёлтый, с чёрными полосками ящик, – так ему пофиг на деньги. Сам что ли не видишь? СБ местной? Так я же вольный, какой с меня спрос? Контракт-то закрыт.

Сергей задумчиво смотрит на меня.

– Двести пятьдесят.

– Согласен, – протягиваю ему руку, – но тогда переводи семь с половиной.

Он качает головой.

– Ну, ты жук!

Развожу руками, мол, а что делать?

Через полчаса на мой счёт поступает указанная сумма, за описание методики сканирования, и я честно скидываю на указанный Сергеем счёт его долю.

– Всё теперь? – спрашивает он меня, вырвавшись от профессора.

– Да, сейчас пивка глотну в баре и полечу.

– Лети-ка ты сразу, без пива.

– А что так?

– Да пока вопросы не возникли, – он подбородком указывает на на борт моего корабля, который украшен длинной царапиной.

– А то вопросы возникнут. Откуда, и всё такое.

– Ну и что? Космос он…

– Угу, полон неожиданностей и секретов, – заканчивает он за меня фразу. – И я не думаю, что кому то стоит лезть в твои, – он выделяет интонацией последнее слово, – секреты.

Молча жму ему руку и быстро-быстро покидаю станцию. А всё же славно я и науке помог и себя не обделил. Шесть миллионов очень способствуют поднятию настроения, даже несмотря на отсутствие пива.

Пока корабль отваливает от платформы и разгоняется, прокручиваю в памяти события последних дней.

Когда я вырулил из-за последней груды камней, то первое, что я увидел, была огромная тёмная масса прямо по курсу. Просто кусок более тёмного пространства на фоне тёмных же камней и чёрного космоса в просветах между ними. Планета, находящаяся рядом, давала кое-какое освещение, но оно было столь скудным, что лучше б его и не было вовсе. Врубаю прожектора.

Пока я между камней сюда добирался он мне не нужен был, камни более менее, но были подсвечены планетой, но тут…

Резкий луч прожекторов высветил… стену. Прямо передо мной в какой то сотне метров шла стена. Вверх – точно. Я задрал голову, но за чётким кругом света увидеть что-либо было не возможно.

Аккуратно разворачиваю свой корабль и медленно-медленно, играя маневровыми двигателями на самой малой тяге, ползу вдоль борта этого гиганта. Что это именно борт корабля становится ясно сразу – лучи прожекторов выхватывают ровную плоскость металла, кое-где нарушаемую сварными швами и разными лючками, крышечками разъёмов и прочими техногенными деталями. Местами на борту сохранилась ярко белая светоотражающая краска. И ыдруг на бору появляется пронзительно яркое пятно. Часть краски плавает в пустоте рядом с бортом, и создаётся впечатление, что я движусь сквозь сильную жёсткую и яркую метель. Временами в лучи прожекторов попадают особо крупные куски, и мне приходится щуриться, так ярко они вспыхивают, обжигая глаза острой резью.

В некоторых местах на корпусе замечаю золотистые накладки и остатки золотой краски, формирующие какой-то узор или надпись на борту. Увы, но с моего места разобрать, что именно они изображают или говорят, решительно невозможно, а отдалиться и посмотреть с большего расстояния не могу – уж больно близко висят камни, да и прожектора мои слабы.

Продолжаю медленно ползти вдоль нескончаемого корпуса. По моим прикидкам уже с километр так ползу.

– Компьютер, – решаю привлечь на помощь технику, – идентифицируй объект.

Продолжавшаяся всё это время мешанина на проекции, ну, там, где должен высветиться целевой объект, вздрагивает и пропадает вовсе. Прежде чем я успеваю напугаться – а вдруг сломалось что, комп разрождается сообщением:

– Идентификация объекта невозможна. Необходимо больше данных сканирования.

– И… что? – спрашиваю в пустоту, так как не представляю, как эту громадину возможно просканировать, отлететь же не могу, ну так, чтобы сканер его захватил целиком. К моему счастью комп классифицирует мой вопрос как уточняющий и снисходит до ответа:

– Рекомендация. Произвести облёт объекта по периметру.

Хорошо. Это я могу. Чуть-чуть прибавляю газ и продолжаю ползти вдоль борта.

– Рекомендация. Удерживать объект на траверзе с дистанцией не менее 50 и не более 200 метров.

А я дальше и не смогу. Отработав маневровыми, ползу вдоль борта, когда он кончится-то, на расстоянии около ста – ста двадцати метров. Правда, при этом моё освещение практически всё уходит в пустоту, только пара крайних фар кое-как обозначает присутствие борта рядом. Такое монотонное движение убаюкивает, да ещё и метель эта, и я начинаю клевать носом.

– Внимание! Объект потерян! – резко вырывает меня из дрёмы окрик компа.

Чёрт. Задремал. Торможу и разворачиваюсь назад. Медленно возвращаюсь пока в лучах прожекторов снова не появляется борт. Точнее – нос корабля.

Обычно где-то тут размещают эмблему владельца, логотип компании или военную эмблему подразделения. Но не в моём случае, то самое место напрочь разбито какой-то силой. Торчат ошмётки обшивки, элементы силового набора корпуса и какие-то ещё невнятные потроха. Осторожно приближаюсь, интересно же. Приглядываюсь, ну, я не эксперт, но это не военный корабль точно.

Судя по тому, какая тонкая обшивка лохматится вокруг дыры, это явно не броня.

Ползу вдоль другого борта. Ползу и размышляю, что же это может быть? Транспорт? Нет, таких больших и так украшенных не делают и не делали, не рентабельно. Яхта олигарха? Украшена она была солидно, но размеры, размеры… Тоже вряд ли. Корабль – город развлечений? А вот это – вполне. Были такие лет тридцать назад, когда на многих планетах ввели налог на отдых и развлечения. Тогда ушлые малые быстро наклепали похожих гигантов с бутиками, кабаками, борделями и аквапарками. И начали стричь бабло с орбиты. Закон тот быстро отменили. Лет десять он продержался, а вот что с теми кораблями потом было – не помню. Мелкий я тогда был. Родители разок свозили в аквапарк с переменной гравитацией. Эх, ну и весело же там было! Вот как сейчас помню… Но с минуткой воспоминаний пришлось повременить, так как я подполз к корме корабля и по команде компа завис в отдалении, прямо перед дюзами. Да, тут было на что посмотреть: три здоровенные чаши основных двигателей – в каждой мог бы спокойно разместиться мой кораблик – были окружены их более мелкими собратьями. Мелкими на их фоне, конечно. Даже такой туше они должны были придавать весьма серьёзное ускорение. Сейчас же они были темны, мертвы и местами погнуты. Не радостное зрелище былой мощи.

От раздумий о тщетности бытия и всего сущего меня отвлёк комп:

– Предварительное сканирование завершено. С вероятностью в семьдесят процентов определён класс и тип корабля. Название, станцию-порт приписки установить невозможно. Состояние систем оценивается как критическое. Информация выведена на левый вспомогательный экран. – Комп отбарабанил всё это и заткнулся, ну, а я предсказуемо вцепился в этот самый дисплей.

Так… тип – пассажирский лайнер. Ого! Действительно такие монстры до сих пор рассекают просторы нашей Галактики, сотни две лет уже… Класс – Белуга.

Тут я присвистнул. Белуги были, поправьте меня, были и есть самыми большими кораблями человечества. И самыми роскошными. И самыми безопасными. И много ещё всяких «и», в том числе – самыми дорогими. Для пассажиров. Отдых класса АААА+. Я даже подумать боялся – сколько мог бы стоить билет на таком лайнере, хотя бы в лайт бизнес, эконом класса на этих лайнерах просто не существовало.

Безопасный и надёжный… да уж. Алмазный стандарт безопасности – вспомнилась мне фраза из рекламной брошюрки. И вот этот – высший стандарт тут, передо мной, избитый, неработающий и брошенный.

– Компьютер, определи название корабля.

Задумывается и выдает:

– Не представляется возможным.

Жаль, но может и сам смогу определить. Лезу в меню с подсистемами, теми, что удалось засечь сканеру.

Вникаю в табличку.

Жизнеобеспечение – 70 %, отключено.

Маневровые двигатели – 30 %, отключено.

Ходовые двигатели – 10 %, отключено.

Прыжковый двигатель – 24 %, отключено.

Энергораспределение – 90 %, отключено.

Основной реактор – 0 %, не функционален.

Вспомогательный реактор 1 – данных нет.

Вспомогательный реактор 2–0 %, не функционален.

Вспомогательный реактор 3 – данных нет.

Система ближней защиты – 6 %, отключено.

Люки грузового трюма – 0 %, отключено.

И в самом низу заключение: корабль не функционален, целостность корпуса 64 %.

Чешу затылок. А ведь вполне целый. По хорошему – только запитать и кое-как ползти можно. Даже прыгать сможет. Хреново, недалеко, но сможет. В Училище нам говорили, что и на одном проценте можно выкарабкаться. А тут – все 24! Только энергию подать бы. А где её тут взять? Попробовать подключить реактор своей Гадюки? Понятно, что моей мощности не хватит, чтобы оживить этого монстра, но может хоть на маневровые хватит, лишь бы выползти из камней.

– Компьютер, просканируй вспомогательный ректор номер 2. Какая паспортная выходная мощность?

– Паспортная выходная мощность 35 МВт.

Ну, не сказать что бы много. Я ожидал сотен.

– А у основного?

– Паспортная выходная мощность 640 МВт.

Ага, ну вот и сотни появились. Прикидываю: мой сейчас выдаёт тринадцать с небольшим. Это даже меньше половины. Если разориться и поставить топовый – будет двадцать с хвостиком. Мало, но! Часть маневровых поломана, и у меня есть шанс запустить остатки. Мне же не рекорды скорости ставить, выбраться из камней, разогнаться более-менее и прыгнуть. Разгоняться буду медленно, ну, так я и никуда и не спешу. Набирать энергию для прыжка тоже буду крайне неспешно, а модули распределения энергии в норме… Почти. Почти не побитые в смысле. А на таком корабле-то – перегрев мне точно не грозит. Ну, буду вылезать отсюда с месяц.

Но как прилечу! Закон о находках в пространстве свят. Кто нашёл брошенный корабль, тот и владелец. А Белуга, даже в таком убитом состоянии – ну не меньше мильярда кредов потянет.

Ухх… Вот ради такого куша стоит и помучиться.

– Компьютер, – решительно приступаю к делу, – определи место расположения люков грузового трюма.

Спустя минуту, на лобовом стекле проявляется колечко. Как и предполагалось люк на брюхе корабля. На моё счастье Белуга висит с лёгким креном, и я добираюсь до нужного места без проблем.

В полном соответствии с отчётом сканеров состояние люка, точнее всех его лепестковых створок, было печальным. По причине практически полного их отсутствия. По краям овального проёма, ведущего вглубь корабля, торчали, напоминая щербатый рот, куски лепестковых, трапециевидных створок, обломанные практически у самого основания.

Медленно подгребаю к люку и пытаюсь осветить своими прожекторами внутреннюю часть корабля. Куда там. Луч вязнет в темноте, не добивая до какой-либо преграды.

Проползаю в проём, и на меня наваливается темнота. Там – снаружи – тоже было темно, но тут она какая-то другая. Просто другая. Вот как в чулане, где живёт монстр из детских фантазий. Под одеялом одна темнота, а в чулане, там совсем другая. Злая, враждебная и опасная. Бред? Возможно, но я внезапно почувствовал себя очень неуютно.

Да чего бояться-то? Этот гроб мёртв уже не один десяток лет. Сканеры не нашли ни крохи энергии. Что тут жить-то может?

Луч наконец-то натыкается на противоположную стенку, точнее потолок, трюма. Яркое пятно света успокаивает меня, и уже гораздо более уверенно я разворачиваю корабль носом к люку, стараясь высветить лучом как можно больше деталей.

Замечаю ленты транспортёров, ведущие куда-то вглубь корабля, хорошо сохранившуюся разметку палубы куда когда-то садились прибывающие транспорты. Судя по разметке, не меньше Шестёрки.

При очередном манёвре луч высвечивает в ближней стене дверь. Прикидываю, скорее всего мне, туда и нужно. Грузы-конты транспортёром на склад тащили, а вот обслуга, персонал как раз через них и проходили сюда. Так. Значит, я вот на эту платформу сяду, активирую магнитные присоски на лапах – разведчик же, такие присоски в штатном оборудовании есть, просто ими не пользуются. Зачем, если на станции штатно закрепят?

Сяду значит, и пойду к двери. Чего мне бояться-то? Мёртвый корабль. Гроб. Значит, сажусь и иду к двери. Открываю её и… И тут на меня валом накатывают страхи.

…А там – за дверью груда мёртвых, иссохшихся тел. Мумии с оскаленными зубами, тянущие ко мне руки, они искали спасения, но не нашли.

Пытаюсь урезонить своё воображение – ну кто бы сюда ломанулся? В трюм-то? Скорее все к капсулам спасательным побежали. Значит, тут мне ничего не грозит, а вот дальше – дальше я буду идти по тёмным коридорам, освещаемым только моим фонариком и кругом скорченные мумии, и потёки крови по стенам.

Тьфу! Я баба или кто?

Сжимаю зубы и веду корабль на посадку.

– Клац, – щёлкают присоски. Всё, корабль закреплён. Выхожу и направляюсь к тому люку-двери.

Корабль я посадил так, чтобы прожектора подсвечивали мне путь.

Никогда не думал, что так тяжело выдрать себя из кресла. Но, выбрался и пошёл к двери, предварительно повесив себе на пояс гражданский лучевик. Понимаю, что смешно – по мёртвому кораблю с пистолетом, но мне так легче.

Как это ни странно, но на корабле есть тяжесть. Небольшая, но есть. Мелкий мусор, листки какие-то, обрывки проводов валялись на полу, а не витали в пространстве. Откуда тут гравитация, если питания нет? Пожал плечами под скафандром и, активировав магнитные липучки на ботинках, медленно переставляя ноги и стараясь держаться в луче света, побрёл к двери.

Рукоять-штурвальчик провернулась легко, и дверь бесшумно открылась. Понятно, что вокруг вакуум, но не было ни вибрации, ни дёрганья створки, она распахнулась как будто только что прошла плановое смазывание и проворачивание. И даже ни одной мумии на меня не вывалилось.

Приободрившись, я двинулся по коридору вглубь корабля. Согласно нашедшемуся в бортовом компе плану, типовому плану Белуг, этот коридор должен был вывести меня на седьмую служебную палубу, а с неё следовало подняться на третью служебную и далее, по анфиладе лестниц, вверх, на нулевую палубу к рубке. Иду спокойно, без неожиданностей и даже как-то рутинно.

По пути замечаю второй странный момент: лампы штатного освещения едва-едва, но тлеют. Совсем чуть-чуть, не разгоняя а наоборот, усиливая мрак своим контрастом на фоне абсолютной черноты. Значит, второй вспомогательный всё же что-то выдаёт, какие-то доли процента мощности. А следовательно, корабль самую малость, но жив.

И с осознанием этого факта ко мне начинают возвращаться мои страхи.

Корабль жив?

Значит и… они могут быть тут. Затаились по углам и ждут.

В очередной раз сжимаю зубы и заставляю себя идти дальше.

Третья служебная. Ровный, широкий коридор без отделки. Монотонность стен нарушается только различными дверями. Присматриваюсь к табличкам. Кубрик л/с тр. отд. № 42, кубрик р-группы № 7, WC, Каюта Собр л/с. – это значит, тут персонал обитал. Рискнуть открыть дверь не решился. Как-то спокойнее – с закрытыми. Идти пришлось прилично, пока добрался до стандартной лестницы ведущий как наверх, к верхним палубам, так и вниз – в трюмные отсеки.

Отключил липучки и, перебирая руками по перильной трубе, быстро пополз-полетел вверх. По мере подъёма сквозь палубы отделка лестницы менялась. Если сначала это был стандартный сварной трап, то по мере приближения к палубам с чистой публикой, он становился всё богаче и богаче. На последних пролётах ступеньки были покрыты натуральным, хоть и рассохшимся деревом, и ковровой дорожкой.

Нулевой уровень ошеломил меня своей крутизной. Широченный, наверное, поместился бы мой старый Сайд, проспект был разделён на две части какой-то канавой, поперёк которой изгибались ажурные мостики. Посветив фонариком в канаву, я заметил на её дне кучки песка и гальку. Они тут что, речку что ли имели? Вдоль одной из стен, прерываемой только куда-то ведущими проёмами, стояли широкие ложи-диванчики. Хоть садись, хоть ложись. Не рискнул. А когда я начал шарить лучом по потолку, свет внезапно раздробился и заиграл на множестве хрусталиков. Я даже подпрыгнул, чтобы рассмотреть это сверкание. Там, под потолком, на множестве нитей висели какие-то блестящие стекляшки. Вдоль всего потолка. Во всю его ширь. Даже, если это и не был хрусталь, пусть и искусственный, стоило это весьма внушительно. Счётчик ожидаемой выгоды от продажи такого корабля сделал резкий скачок и задрожал где-то около отметки в два миллиарда.

С таким допингом мне уже чёрт, если даже он как-то сумел бы тут выжить, был не столь страшен.

К рубке я добрался без проблем. Практически. Решил сделать небольшой перерыв и присел на один из этих диванчиков. Лучше бы и не садился – провалился. Уж не знаю, по какой причине, но не выдержал он меня. Сгнил, проржавел, в вакууме, угу, но факт на лицо. Стоило мне сесть и опереться рукой о подушку, как рука моментом провалилась по локоть. А за ней и я медленно и неспешно, тяжести-то почти нет, начал тонуть в этом диване. Подняв кучу пыли, хлама, кусков обшивки я всё же выбрался, но вот настроение это несколько того, подопустило.

Потом, проходя мимо участка очень гладкой стены, в других местах стены имели на себе какую-то лепнину, картины или экраны, я удивился и решил её получше рассмотреть. Подошёл, потрогал, сквозь перчатку-то не поймёшь из чего она. Решил осветить и, едва поднял луч на уровень лица, так тут же отпрыгнул назад, судорожно выдирая пистолет из кобуры. Сквозь стену, внезапно ставшую прозрачной, на меня пялилось какое-то чудовище. В провалах глазниц что-то сверкнуло красным, и через миг прыжок вынес меня на другую сторону бульвара. Ещё в полёте, благо летел медленно, я изготовился к стрельбе. Но монстры не попёрли на меня толпой. Приземлился, занял классическую позу для стрельбы с колена, в моём исполнении больше похожую на позу низкого старта, и замер.

Ни-че-го. Держа стену на прицеле, встал и бочком-бочком, как краб, отполз в сторону. Что б в случае чего иметь возможность бить во фланг и драпать. Ничего.

Странно. Обойдя по большой дуге гладкий участок, перешёл на ту сторону и приблизился к нему, вжимаясь в стену. Снова ничего. Вытягиваю руку и аккуратно стучу стволом по стене. Странно, но она как бы вибрирует. Повторяю операцию на стене рядом – камень. Монолит. Там – непонятно что. Подкрадываюсь к краю гладкого участка и освещаю фонариком стену. Луч не расплывается как по картинам и барельефам до этого, а высвечивает очередного монстра внутри.

Замираю и, вроде, даже перестаю дышать. Монстр тоже не шевелится.

Перевожу дух и повожу лучом. В том помещении полно существ. Часть стоит, некоторые лежат.

И не шевелятся. Дохлые?

Присматриваюсь, вроде, человекообразные, но какие-то странные. Изломанные. Непонятные позы, какая-то паутина на них.

Паутина?! Чёрт, я же боюсь пауков!

Шарю лучом по окрестностям, но больше нигде ничего подобного нет. Но это ещё ничего не значит, могли спрятаться.

Отхожу от стены, пячусь до ограды речки. Может они там в стазисе? А как реактор окончательно скиснет? Тогда что?

Продолжаю обводить лучом стену по всей плоскости и замечаю буквы поверху.

Читаю: «Кисея и изделия. Млечный путь Inc».

Млять! Это что – магазин, бутик в смысле? С манекенами? Охх… хорошо, что тут нет никого. С манекенами воевал. Уффф…

Дальше я шёл, окончательно расслабившись и продолжая прикидывать барыши.

Рубка.

Она встретила меня уже более-менее привычной темнотой и полуоткрытой дверью. Захожу. Огромное помещение, луч выхватывает из темноты различные мёртвые пульты и пустые кресла. В отличие от коридоров тут не теплится ни один огонёк. Всё прочно мёртво. Конечно, это же лайнер, всё лучшее – дорогим, в обоих смыслах, гостям.

Обхожу рубку по периметру. Смотровые иллюминаторы задраены аварийно опущенными щитами. Что, в принципе, верно. Комп и на металл спроецирует необходимую картинку, достаточную для пилотирования. По центру этого зала, иначе назвать язык не поворачивается, возвышается подиум с капитанским креслом. Подхожу, светя фонариком себе под ноги, тут должны быть ступеньки, в темноте и гробануться можно.

Свечу. Ага, вот они. Поднимаюсь по ним, ещё одна, ещё, чьи-то ноги в шнурованных, высоких ботинках.

Ноги?!

Вздёргиваю луч выше – в капитанском кресле сидит и улыбается мужик. В рабочем комбезе. В луче ярко, слепяще вспыхивает золотая шестерёнка на его груди. Зайчик от неё заставляет меня дёрнуться и задеть рукоять кресла. Фигура вздрагивает как ото сна и начинает приподниматься ко мне. С его головы слетает форменная фуражка, и голый череп просто взрывается сиянием.

В себя я пришёл только в кабине Гадюки, до боли в руках сжимая и джой, и РУД. Как я выбрался с корабля, где потерял пистолет и каким образом вывел свой кораблик из ангара – даже и не спрашивайте, не помню. Вот только что он сиял башкой и хоп – я уже в кабине. Натуральный телепорт, хотя учёные говорят о его невозможности. Их бы сюда…

Восстановив душевное равновесие при помощи, ну да вы и так поняли чего, я решил оставить на потом дальнейшее исследование этого корабля, резонно рассудив, что, если тут до меня столько лет никто не появлялся, то ещё пару новых посетителей точно ждать не стоит. Ну, а терраформирование – до него ещё долго. Успею. Вот только кораблик помощнее нужен, да и броню боевую прикупить, с оружием поприличнее. Мало ли что. Да и тот, лысый. Чего он встал то?

Ну, а как я вернулся к учёным – я уже выше рассказал.

Так что вернулся я на свою основную станцию и стал новый маршрут торговли прикидывать. Увы, но ничего сколь-нибудь прибыльного не вырисовывалось, и я в расстроенных чувствах двинул в бар. Пивка или чего покрепче принять, людей послушать – мало ли, что полезного узнаю.

Столик нашёл быстро, как я и люблю, в уголке, где можно спокойно сидеть, слушать и строить планы. Только уселся, как ко мне подошёл сам бармен, Жос-Жозеф который. И с пивом сразу, с моим любимым – темным горьким.

– Спасибо, – говорю, – как раз о таком мечтал. Мне бы и поесть чего. Так, по-быстрому.

Он кивает и, не спрашивая меня о предпочтениях, удаляется. Я только кружку до половины опустошил, как он, опять самолично, мне поднос подтаскивает. И с салатиком, и с тарелкой риса со здоровенным куском мяса, и снова по моему вкусу, на косточке и с жирком.

Перекусил я славно, ещё пивком полирнул и к стойке – расплатиться.

– Сколько с меня? – спрашиваю.

– Ну как пиво, понравилось? – Жос не торопится к кассе.

– Супер! – показываю большой палец, – свежее, отлично пошло. Спасибо! Так сколько?

– А нисколько.

– Как это?

– Так ты отдохни пока, а вечерком, после закрытия, ну время на табличке у двери найдёшь, подходи. Посидим, пива попьём, за жизнь поговорим.

Уставился я на него, как тот баран.

– Ну что, придёшь? – уточняет-спрашивает, – али свалишь с курса?

Понимаю, что ведусь на слабо, но отвечаю:

– Буду к закрытию. Ты это, орешков что ли прибереги. Не всухомятку же пить.

До закрытия бара времени было много. На Станции был типа полдень, и я решил заняться рутиной, скопившейся за время моего отсутствия. Эту Станцию я пометил как временное место пребывания, и сюда стекались письма и счета. Удобно устроившись на койке в своей крохотной каютке начал разбор.

Спам, спам и ещё раз спам – обычный рекламный мусор про знакомства, выигрыш в какой-то лотерее, увеличение мышц и прочий бред. Не открывая – в корзину.

Счета. За ежедневное ТО на станции, сборы и прочее. Помечаю положительно: ставлю «лайк» и скидываю в папку к оплате, комп сам переводы сделает.

Письмо от сокурсника. Потом гляну, помечаю как важное. Письмо от родителей. Читаю, но там обычное родительское беспокойство и пожелания бросить это всё и вернуться домой. Вернуться? К родным берёзкам и коровкам? Мать пишет, что девчушку присмотрела – пару мне. Хм… если она пара мне, то «галактико в опасносте», если мы сойдёмся. Ну, если и не Галактика, то, с учётом моих последних приключений, я – точно. Тут и на одного слишком много, а будем вдвоём? Неее…

Помечаю письмо как важное. Ещё какой-то спам, типа свадебные подарки и наряды. Блин, они что, уже и личные письма мониторят, на предмет ключевых слов? Хорошо, что мать про парня какого из моих друзей бывших-планетарных не написала, а то б сейчас приглашение в клуб голубой направленности получил бы.

Последнее письмо, точнее просто пара строк от моих знакомых из СБ Станции. Открываю.

– Гражданин Жозеф Масташ покинул Станцию.

И дата – четыре дня назад.

Покинул? Хм… Совсем народ в СБ обленился. Или перепился. Я же с этим Масташем вот только час, ну, полтора назад в баре виделся. Пиво пил. И вечером с ним того. Бред какой-то.

Перечитываю, нет, всё верно, покинул. Бред. Связываюсь со своим СБшником.

Стандартно привет-как дела-ясно. Выполнив этот ритуал, спрашиваю напрямую:

– Твоё письмо, четыре дня назад ты выслал. Этот Масташ, он, что убыл со Станции?

– Да, зафиксировали его посадку на маршрутку.

– Ты, наверное, ошибся. Я его часа полтора назад в баре видел.

СБшник хмурится.

– У нас, – он отчётливо выговаривает слово «нас», – все точно!

– Я и не спорю. Может он вернулся? Ну, туда-сюда и назад?

Вижу как он склоняется над чем-то, вне поля его камеры, наверное, над ещё одним экраном, копается там и отвечает:

– Нет. Не возвращался. Убыл… ща… ща… ага. Вот. Маршрутная Касатка. Маршрут номер 17. Маршрут отработан успешно. С маршрута вернулась с двумя пассажирами – две подруги. Обе на Станции были транзитом и убыли… – он поднимает глаза ко мне, – тебе сказать, куда они убыли?

Отрицательно качаю головой.

– Ты мне про Масташа давай.

– Что давай? Нет его на Станции.

– Так я же его видел!

– Ты не мог его видеть! Вот! – он опять лезет в соседний монитор, – Гражданин Масташ Ж. убыл, что подтверждено данными его карты, биометка совпадает. Что неясно-то?

– Но. Я. Его. Только что. Видел!

СБшник внимательно и сочувственно смотрит на меня.

– Ты бы отдохнул что ли. Вон вымотанный какой. Выпей, девку найди, или в Красный сектор палубы пять сходи. Там у мадам Люси девчонки новые. Да выспись просто!

Понимаю, что толку не будет но всё же спрашиваю:

– Скажи, ну, карту там подделать можно, а биометку? И, да, сейчас ты мне ответишь, я выпью и спать.

– Ты обещал! – наставляет он на меня палец с экрана, – биометку подделать можно. Но, дорого. Очень. Нет, ты не понимаешь – Очень Дорого. Так что никто этим не занимается. Всё. А теперь отдыхай и не мешай людям работать, – он отрубает связь.

Делааа… Может я и вправду того, устал? А этот бармен – новый, познакомиться хочет? И познакомиться и поконтрабасить малость? Но тут и других пилотов много. Чем я-то приглянулся?

Эх… – зеваю, ладно. До закрытия бара ещё часов пять. Успею выспаться, и дав компу команду разбудить меня около двух ночи по времени Станции, вырубаюсь.

В баре было пусто, что не удивительно – почти три часа ночи. Завидев меня, бармен указал рукой вглубь зала, типа проходи, располагайся. Решаю не изменять привычкам и усаживаюсь на то же место, что и днём. Пока устраивался, его помощник сноровисто расставил несколько тарелочек с лёгкой закуской и водрузил на стол два объёмистых кувшина с пивом. Пока суд да дело, наполнил свою кружку отличным тёмным пивом и по-хозяйски придвинул к себе мисочку с орешками, жаренными с солью, самое то для неспешной беседы. Спустя короткое время, отпустив своего напарника, бармен уселся напротив.

– Ну, – наполняя свою кружку светлым проговорил он, – привет. Как к тебе обращаться-то?

Пожимаю плечами:

– А то не знаешь? Пилот, Вольный, да как угодно. Что в имени тебе моём? – вроде это цитата откуда-то, не помню.

Он согласно кивает. Хорошо, мол.

– Ну, а мне к тебе как обращаться? – в свою очередь спрашиваю его, и теперь уже он повторяет мой жест.

– Не, – говорю, – погоди. Как тебе больше нравится – Пилот, Патрульный, Брасс, Янсен или Масташ, который Жозеф, а? Или нет, Жозеф-то улетел же?

Мой собеседник прищуривается и усмехается:

– Хе-хе… а ты ушлый малый.

Соглашаюсь, мол не я, жизнь такая. Бармен качает кружкой, выбирай сам любое, какое нравится, всё одно это только, – он делает громкий глоток, – только звук.

Тоже отхлёбываю и закидываю в рот орешек.

– Ну, пилот, – он ставит кружку на стол и как бы рассеяно спрашивает, – как к умникам слетал, как испытания прошли? Тебе вроде они неплохо деньжат отсыпали? Да?

О как. Однако хорошая информированность у этого бармена.

– Да, – говорю, – так, помотался по системам, новый сканер потестил. Успешно. Да и рассказывать-то нечего особо. Рутина. Прыг-скок, скан и прыг дальше. Скука, – демонстративно зеваю.

– Ну, какая же скука? – не соглашается он, – новые звёзды, впечатления… Это не то, что в баре у стойки торчать и пьяный плач слушать. Чего интересного видел? Поделись уже со стариком.

Догрызаю орешек и рассказываю:

– Да ничего особенного. Пустота, она же везде одинаковая, тебе ли не знать – он кивает и продолжаю:

– Звёзды – да, разные посмотрел. Одна система понравилась, там одну планетку под лёгкое атмосферное терраформирование планируют, – смотрю, слегка напрягся, – зачем, правда, не знаю, расположена она уж больно неудобно – в соседях две старые звезды. Фиолетовые, не гиганты, но крупные. Одна – пустая, а у второй планета есть, голимый камень.

– И что? – он внимательно смотрит на меня.

– Ну, у той, которая под переделку, кольцо есть. Красивое такое…

Он равнодушно пододвигает к себе тарелку с нарезкой сыра.

– Кольца, они много где есть, не сканил? Может там руда хорошая притаилась?

– А как же, отсканил.

Бармен резко поднимает голову.

– Руда там действительно есть. Хорошие залежи. Представляешь, сталь там залегает. Сталь! Почти две тысячи тонн, а? – отпиваю промочить горло.

– Сталь – это не руда, – поправляет он меня, и я соглашаюсь.

– Да, не руда, но есть. Загадка типа вселенной, да? Упорядоченная такая сталь. Корабельная.

Бармен рывком наклоняется ко мне:

– Доложил? Ну – умникам?

Отрицательно качаю головой.

– Нет. Зачем?

– А…

– Данные по нему, – выделяю голосом последнее слово, – только у меня. Ну, и ещё кое-где. Для страховки.

Конечно вру, данные в моём компе и на кусочке бумажки под обшивкой кресла на Гадюке. Но кто ж проверит-то? На станции-то мне ничего не угрожает. А вот снаружи могут и того… обнулить.

Янсен-Брасс и прочая откидывается на спинку стула и какое-то время молчит, барабаня пальцами по столу.

– Внутри был?

Киваю. Он вздыхает.

– Всё же ушлый ты, чертяка. Ты, – он наставляет на меня палец, – ты мне сразу не понравился. Ещё там. На той Станции, где мы тебе Сайд дали, – усмехается. – Думали сбежишь… ан нет.

– Послушай, Янсен, – обращаюсь к нему по имени, под которым узнал его впервые, – объясни, вот зачем вы надо мной там издевались? Чем я вам помешал-то?

Задумывается, а потом наливает мне пива и подталкивает тарелку с мясной нарезкой.

– Слушай, это займёт какое-то время…

Его история началась более тридцати лет назад, когда молодой выпускник Лётной Академии Джус Урфин радостно рассматривал своё первое назначение от Психолога. Как же, ему, вчерашнему выпускнику, очень повезло: первое же назначение – и на действующий флот.

И не просто пилотом – сразу Командиром звена!

В те годы как раз шла война за контроль над Периферией. Владевшие ей до этого пиратские кланы очень неохотно уступали свои позиции расширяющимся Федерации и Империи.

Постоянно вспыхивали вооружённые конфликты, в которых победа доставалась более подготовленным пилотам. И не всегда это были военные. Пиратские Бароны умудрялись доставать новейшее оборудование и запасные части, ну, а опыта у них было явно больше. Но за военными стояла мощь десятков, если не сотен планет и, несмотря на весь опыт пиратов, исход этой войны был предрешён с самого начала.

Бароны также это понимали и использовали любую задержку, чтобы перейти от прямых военных действий к более скрытым – к контрабанде, наркоторговле, работорговле и прочим занятиям, если не исключающим вовсе, то снижающим риск прямого боевого столкновения. Так что перспективы молодого командира звена были весьма радужными.

Первый пятилетний контракт прошёл в патрулях и сопровождениях конвоев, в которых редко-редко, но случались перестрелки с наиболее непримиримыми ревнителями традиций пиратских вольностей. Можно сказать, что первый контракт прошёл тихо. Урфин сразу же по окончании первого заключил второй. К этому моменту боевые действия начали угасать и окончательно затихли спустя четыре года. Так что ветеран Джус вместе со своим звеном оказался не у дел. Конечно, они продолжали совершать патрульные вылеты и сопровождали караваны гражданских судов, но случаи появления пиратов и тем более боестолкновения стали большой редкостью.

И военные бюджеты пошли под нож.

Урфину и его звену удалось дотянуть свои контракты до завершения срока, счастливо избежав их преждевременного расторжения. Новый контракт им, естественно, не предложили. Пилотов и так был переизбыток. Менять профессию не хотелось да и летать им нравилось. На пьянке-совещании было принято единогласное решение податься в Патруль. Туда уходили многие пилоты, не желавшие расставаться с Космосом и Полётом. Именно так – с Большой буквы. Правда, был ещё один вариант – податься к пиратам, к остаткам пиратских кланов. Но, после некоторого раздумья от этой идеи отказались – слишком ясными были перспективы подобного шага.

– Патруль, – объяснял мне Янсен, точнее Урфин, – тогда был Силой. Не то, что сейчас.

– А делся-то он куда? – спрашиваю, – сейчас про Патруль и не слышно.

Янсен-Урфин вздыхает:

– Ты видел всяких там Федеральных агентов, Щиты Справедливости или СБ Сириуса?

– Угу.

– После того как раздербанили флот, спустя ещё лет пять-семь, разорвали и Патруль. По кусочкам, по системкам своим растащили.

Понимающе наклоняю голову, и он продолжает.

И они всем звеном вступили в Патруль. Все пять ветеранов: Урфин, официальный командир звена, Вольдемар – первый ведомый, Пуфф – второй, Йос и ещё один…

– Пуфф? – опять прерываю его я, – Смешное имя.

Урфин улыбается, – да, старина Пуфф был нашим заводилой, лидером. Я так, ну, пилот, цели там назначить для концентрации огня, маршрут проложить… а вот он – он был нашим мозгом. А что имя забавное, так это прозвище его. Как его звали по нормальному я уже и не помню. Он с планеты Крест был. Кремниевый стол, если по официальному. Планета из первой тридцатки колонизированных. Тогда колонии всюду сажали, лишь бы закрепиться в Галактике. Давно, в общем, её колонизировали. Атмосфера пригодна? Вперёд! А то, что там, спустя пять поколений пошли мутации, да к тому времени все уже и забыли про начало колонизации. Мутация безобидная, но забавная – на теле переставали расти волосы. Вообще. Везде.

– И что? – непонимающе спрашиваю его, – удобно же, – бриться не нужно.

– Вообще везде, и, – он показывает глазами под стол, – и там тоже.

– А у девушек?

Он кивает. Мда… лысых у меня ещё не было. Коротко стриженные были, а вот так…

И вот, как то в душе, когда Пуфф только к ним прибыл, Йос, поразившись его отрицательной волосатости, присвистнул и выдал так, что услышало всё звено:

– Ну, ты пушистик прямо!

«Пушистик» обиделся и начал что-то возражать, ссылаясь на особенности планеты, а так как он при этом чистил зубы, то его слова были несколько шамкающими, вот так и прилепилось к нему это прозвище – Пуфыстик.

– Погоди-погоди, снова прерываю я Урфина. – Он и лысым был?

Тот кивает, а у меня перед глазами проплывает встающая из капитанского кресла фигура, сверкающая голым черепом. Вздрагиваю.

– Так ты видел его, – скорее не спрашивает, а констатирует бармен.

Киваю и спешу отогнать то видение добрым глотком пива.

В Патруле они прослужили малый контракт, на три года и успешно пролонгировали ещё на пять лет. Всё шло штатно, и служба мало отличалась от въевшейся в плоть за десять лет армейской рутины. Те же патрули по точкам и тревожное дежурство. Но судьба, или вселенная имела на их компанию другие виды.

В один из дней, когда была их очередь отрабатывать, точнее, отсиживать в кабинах тревожное дежурство, произошло событие, в очередной раз заставившее их судьбу совершить очередной поворот.

Дежурство протекало ожидаемо тихо, и они мирно подрёмывали прямо в креслах. Поступивший сигнал «СОС» особого впечатления на них не произвёл: подобных сигналов они отработали уже множество, и жалуясь друг другу на прерванный отдых, потревоженный сон, в общем, привычно ворча пятерка покинула станцию и прыгнула к источнику сигнала.

Там тоже не оказалось ничего нового – пара пиратских кораблей – Сайд и Орёл гоняли транспортник, Тип-7. Пилот на Семёрке отстреливался, но было ясно, что трепыхаться ему осталось недолго: щиты скисли и к моменту прибытия патрульных пираты прицельными, короткими очередями вышибали люки грузового трюма.

– Внимание всем кораблям! Говорит Патруль! – привычно произнёс на общей волне Урфин.

– Немедленно прекратить огонь, убрать стволы и приготовиться к досмотру!

– А то что? – спросили с Орла.

Урфин вздохнул, всё шло по привычной схеме, обычные отмороженные гопники, ещё и обколотые по уши. Не хотят понять, что им против пяти патрульных, ну, ничего не светит. От слова совсем.

– Вы будете уничтожены, за сопротивление на вас будет наложен штраф, – всё так же механически и отстранённо произнёс командир крыла, думая про себя о чашечке кофе и сигарете. Благо во время тревожного сиденья кофе и сигареты им доставляли бесплатно. А кофе на станции готовили отличный, Урфин уже выдул пару чашек и был настроен затребовать себе ещё столько же. Или сразу термос? Благо фляжка с коньяком была заблаговременно припрятана в бардачке. Конечно про то, что пилоты таким образом коротают дежурство знали все, и все, включая и неугомонного комэска, смотрели на это сквозь пальцы – традиция же.

– Да мы сами вас сейчас распылим! Волки позорные! Твари! – по ходу гопники не хотели решать дело миром. Урфин вздохнул, песпектива кружечки кофе отдалялась, и активировал оружие, передав по звену короткую команду – уничтожить помеченные корабли.

Бой, точнее избиение, был коротким, ну, как двум лёгким истребителям, да ещё с такими неадекватными пилотами, противостоять ветеранам-патрульным на тяжёлых перехватчиках. И минуты не прошло, как в пространстве стало на пару кратких мигов светлее.

Просканировав обломки, пятёрка направилась к продолжавшемуся удаляться транспорту. По Уставу они не могли сразу вернуться на базу – требовалось убедиться, что подвергшийся атаке корабль может самостоятельно добраться до порта назначения – и только после этого Патруль мог покинуть место происшествия.

Молясь про себя, чтобы Тип-7 был ещё достаточно цел для возвращения, ибо провести остаток дежурства в сопровождении едва живого корыта, ему совсем не улыбалось, Урфин вызвал Семёрку на связь:

– Транспорт, Тип Семь, ответьте Патрулю.

– Здесь Тип Семь! Здесь! Спасибо! Вы спасли меня! Да я! Да вам!

Радостные вопли пилота транспорта перебил вызов Йоса по внутренней частоте.

– Ком, ты его не сканил?

– Нет, – ответил командир звена, – а что?

– Ну, ты сам глянь, – ответил Йос и отключился.

Сканирование показало неприятную для пилота транспорта и приятную для Патруля картину: транспорт был под завязку забит контрабандой. Немного: десяток тонн элитного алкоголя, столько же различных деликатесов, золотые, ручной сборки сигары с LTT 43 704 02, оружие, броня и даже с десяток живых существ – то ли рабы, то ли танцовщицы – Урфину было лень копаться. Он был зол, теперь вместо того чтобы вернуться в ангар и насладиться кружечкой ароматного напитка и сигаретой он должен был конвоировать транспорт к Станции. Но это было не самое страшное. После конвоя ему светило следующие несколько часов писать отчёты и о том коротком бое, и об обнаружении контрабанды, потом присутствовать при выгрузке нелегальных товаров и при… Так что обычно в подобной ситуации они просто отгоняли бандитов, убеждались, что с транспортом всё в порядке, и возвращались на Станцию, отметив произошедшее, как ложный вызов. А что? Всем хорошо. И им, и руководству – показатели по криминальной обстановке они регулярно докладывали наверх.

– Твою ж мать! – на самом деле Урфин высказался покрепче, – да как же вы все меня задолбали! Я ж задолбаюсь отчёты рисовать… ну, мля…

– Ком, – проявился на связи Вольдемар, – а давай грохнем его, и все дела. Кто проверять-то полезет?

Идея была здравая, но в этот момент на их канал влез пилот Семёрки.

– Эй-эй, мужики. Вы чего?

Урфин вздрогнул, как это пилот транспортника мог выйти на их канал, но оглядев панель связи, чуть не дал себе по лбу – он всё это время был на открытой волне, забыл отключить после разговора с пиратами.

– Да, валим его и назад, – продолжал настаивать Вольдемар и Урфин был готов уже с ним согласиться.

– Стойте! Не надо! Я… я откуплюсь! – чуть ли не визжал пилот транспортника.

– Патруль купить хочешь? Ну-ну! Оружие – в боевое, цель… – начал было командир звена, но его прервал вызов от Пуффа. Удостоверившись, что в этот раз он таки перешёл на закрытый канал, Урфин спросил:

– Ну, чего?

– Отпусти его.

– С какой такой радости?

– Мыслишка у меня есть. Забирай ребят и возвращайся. Я тут… ну, подзадержусь малость.

– Ну, как скажешь. Народ, курс на станцию.

И четвёрка патрульных скрылась в сверхскоростном режиме.

После окончания дежурства их лидер и вдохновитель собрал всех и предложил подумать о работе, ну, на сторону. Особой дискуссии и не было – все друг друга знали уже давно и привыкли доверять своим партнёрам.

Новая жизнь совсем немного изменила их уклад. Теперь они иногда отклонялись от курса при патрулировании или чуть-чуть, но опаздывали с прибытием в точку, откуда приходил истошный вопль о помощи. Совсем немного отклониться от курса или задержаться у Станции при формировании походного ордера – это же так просто. И за подобную простоту им капали денюжки. Не то чтобы большие, но на фоне очередного урезания фондов Патруля, вполне себе достойные. В те годы в Патруле ещё действовало правило ротации, и за время контракта слётанные звенья зачастую меняли по две-три станции. Состав эскадрильи Патруля на Станции, вне зависимости от места его действия, был стандартен – три звена на Станцию. По традиции Первое звено, командирское, всегда отличалось лучшими машинами и обвесом. Второе набирали из местных, и не подвергали ротации в силу известных послаблений, ну а третье – из вновь прибывших по ротации. При этом, когда подходил срок Первому звену менять Станцию, Третье занимало его место. Вот, таким образом пятёрка друзей и оказалась на очередной Станции где-то на бывшей Периферии.

Быстро установили связи с местным теневым рынком, эти дельцы тоже получили соответствующую информацию касательно прибывающих, и жизнь покатилась по привычной колее. По началу, в первый год всё шло ровно, но потом комэск начал что-то подозревать. Уж больно расходы этой пятёрки отличались в сторону превышения, от их официальных доходов.

Несколько проведённых им самолично проверок на предмет контрабанды результата не дали. Но и не успокоили его. Он – комэск, вообще был из разряда старых служак, прочно сдвинутых на дисциплине. Про него шутили, что он и спит только по стойке смирно.

Над его проверками в звене только посмеивались, система получения «благодарностей» была отработана и не давала сбоев. А продолжающаяся, шикарная с точки зрения комэска, жизнь крайне бесила последнего. Дошло до того, что он начал анализировать даже их маршруты патрулирования и, не найдя там ничего предосудительного, или выходящего за рамки Устава, он решил лично, в составе своего звена, проверить несение службы.

На его удачу в том патруле мужики сопровождали и прикрывали несколько грузовозов с полными трюмами раритетных напитков.

Транспорты вышли в согласованную точку и спокойно шли к планете, по пятам сопровождаемые пятёркой Патрульных, когда у них на пути проявилось из стелс режима звено комэска. Проведённое им сканирование однозначно выявило факт контрабанды, но его приказ о смене курса был проигнорирован – мало ли, кто в пространстве шляется, нас, вон, сзади, прикрывают. С ними и разговаривайте. Так, или примерно так ответили вояке с транспортов. Понятное дело, что подобный ответ его, скажем так, огорчил.

Решив, что с транспортами он ещё успеет разобраться, вояка двинул своё звено на перехват патрульной пятёрки. В ходе последующей беседы, а точнее монолога командира, друзья были обвинены и заочно приговорены. В принципе, за дело, ибо, если ты работаешь налево, будь готов к расплате. Скорее всего, мужики могли бы отделаться штрафом и досрочным расторжением контракта – послужной список у них был идеален, а в самом Патруле уже начинались процессы распада, но как это бывает – вмешался случай. Один из пилотов звена комеска по какой-то причине саданул из спаренных рельсов по одному из кораблей пятёрки. Удачный выстрел разнёс стекло кабины и разорвал в клочья пилота.

– Рельсовая пушка, – слегка наклонившись ко мне над столом, сказал Урфин, – препоганейшее оружие. При попадании снаряд практически весь переходит в энергию, со всем спектром волн. Переход материи в энергию из школьной программы помнишь?

Я кивнул, хотя помнил смутно.

– Какие-то из этих волн или колебаний, – продолжил он после моего кивка, – перекрывают связь с мед центром.

– Это же невозможно! – начал протестовать я, – нам, мне, всегда говорили, что воскрешение гарантировано в любом случае, кроме смерти от старости!

– Пфффф… – презрительно скривился он, – они много чего говорят. Факты – другое дело.

И он откинулся на спинку стула, любуясь моим обалделым видом.

Так их стало четверо.

В последующей короткой схватке четверо пилотов убедительно доказали, что главное не железо и Уставы, а люди. А, доказав, задумались, что же делать дальше?

О возвращении на станцию не могло быть и речи: стандартный, генерируемый компом отчёт о полёте моментально покажет, с кем они воевали, и тогда – трибунал. Несмотря на наступающую либерализацию порядков, убийство своих, а тем более командира, каралось по верхней планке.

Им оставалось либо спуститься на какую-нибудь планету и жить на поверхности, забыв про космос, либо полностью переходить на тёмную сторону. Понятно, что выбрана была тёмная сторона.

На орбитальной платформе в ближайшей анархической системе их приняли, мягко говоря, не ласково. Патрульные всё же. Подвизались они на всё той же почве охраны ценных грузов, закрасив эмблемы патруля и в первый раз сменив свои имена.

– Погоди, – останавливаю его, – и что, никакого расследования не было? Два ж звена пропало?

– Было, – Урфин соглашается со мной, – следаки установили место боя, в котором геройски погибли оба звена, сражаясь с пиратами.

– А обломки? – не успокаиваюсь я, – обломки патрульных машин, – да, ясно, но их противников?

Он потирает пальцы в известном жесте подсчитывания купюр.

– Всё нашли, если по бумагам судить. Да в том бардаке… – он замокает и добивает свою кружку.

Дело никто не раздувал, и оно само тихо заглохло. Ну, мало ли кого, где и как убивают. Погибли? Память почтили, и всё – вперёд, делить пирог Галактического Патруля. На станцию назначили нового комэска и в очередной раз урезали фонды, оставив только два звена.

Новый оказался гораздо более сговорчивым и вскоре с ним были налажены деловые отношения.

Взяток он не брал – это Патруль, господа, да-с! Но он очень увлекался древними артефактами. В конце концов, у каждого свои слабости.

– Вот мы с ним и договорились, – поигрывая кружкой, рассказывал Урфин, – он отворачивался, пока мы свои делишки проворачивали, а взамен в антикварной лавке на Станции появлялись разные артефакты. Непонятные. За бесценок. Ну, кто полезет копаться в груде ржавых железяк? Тем более – официально приобретённых. Ну, а, если страстный искатель, разобрав этот ком грязи, выудит из него табличку с надписью на мёртвом и не людском языке – так свезло же человеку!

Понимающе киваю.

– А как же отчётность, показатели? Он же не мог не ловить никого?

Он улыбается.

– Ну, смотри. Всегда же есть люди, считающие себя самыми умными, читающими, что они могут всех обхитрить. Вот летит такой умник и засекает сигнал, – я начал краснеть, – засекает и прыгает туда. А там – о, чудо! Висят себе в пространстве конты. С дурью там или с золотом…

Краснею сильнее.

– Он-то и рад радёхонек. Хвать конты – и на станцию. Если свезёт, проскочит мимо Второго звена, им всё по барабану, и выгрузив добычу, такой весь из себя деловой, начинает по торговому сектору бегать. Кому бы впарить чужой, – он поднимает палец в назидательном жесте, – чужой груз.

Прячу лицо в кружке.

– Ну, вот таких и… – он не договаривает, отправляя в рот кусок вяленной рыбки.

– А меня вы чего… ну… не? – поднимаю глаза.

– А ты не наглел. Тупил – да, но это приемлимо. Все через это прошли.

Такая жизнь продолжалась ещё около года, а потом в секторе объявили программу по борьбе с наркотой. Серьёзные теневые игроки пожали плечами и переключили свои активы на другие сектора – азартные игры, алкоголь, торговлю краденым, проституцию и прочее. А комэску нужно было отчитаться о борьбе. Для этого пришлось разработать целую операцию, по счастливой случайности совпавшую с прохождением через их систему транспорта с экспроприированными ювелирными украшениями. Они были, скажем, позаимствованы у одного олигарха, обитающего за три с лишним сотни световых лет от этой системы, и тянули на пару миллиардов кредитов.

Поэтому, пока оба звена сначала гоняли по системе Тип-9 с полным трюмом, согласно сканеру, дури, неприметная шестёрка спокойно совершила посадку где-то в степях планеты.

Тип-9 же активно отрывался от Патруля, несколько раз разрывая контакт, так что, когда его наконец-то подловили у совсем другой планеты, комэск с чистой совестью приказал уничтожить этого торговца смертью. При исследовании обломков Девятки были выловлены несколько повреждённых контейнеров с явными следами особо жёсткой дури.

Комэск получил очередное звание, как же, уничтожил почти четыре сотни тонн наркоты, и повышение.

– А мы, – продолжил свой рассказ бармен, – неслабую премию, за тот груз. Все довольны и счастливы. Только поднадоело нам это всё. Решили отдохнуть несколько лет. А что? Денег было более чем – только с последней проводки почти по десятку миллионов получили, да и до неё кое-что подкопили. Комэску на прощание подарили очередной артефакт – сканы каких-то древних бумаг-отчётов. Он, кстати, потом хорошую карьеру сделал. Видел я его по ящику недавно – адмирал, Третьим Ударным рулит. Да ты видел его.

Пожимаю плечами, мне-то что, какое мне дело до военных.

– Вот так мы с ним и с Патрулём, во всех его проявлениях, и расстались.

Отдыхали они несколько лет подряд. А потом надоело. Резко, как отрезало. Навалилась хандра и прочие проявления зова звёзд.

В один солнечно-стандартный день, а других на курортной планете класса ААА+ и не бывало, их всех собрал Пуфф.

– А не засиделись ли мы, мужики? – жизнерадостно начал он.

– Угу, – насуплено кивнул Вольдемар, – засиделись. Меня уже от женских животов тошнит.

– Пора возвращаться! – подтвердил Йос. Урфин только кивнул, ожидая деталей плана. Раз их собрал Пуфф, то план у него должен быть.

– Вы в курсе, что через пару лет «Даймонд Тревел» будет отмечать свою триста пятую годовщину?

Согласные кивки, попробуй не быть в курсе – ведущий тур оператор Галактики. По всем каналам отдыха каждый час его реклама идёт.

– И вы знаете, что они планируют организовать круиз для самых дорогих и уважаемых клиентов?

Опять кивки. Журналисты про это уже растрезвонили, да так заливисто, что среди богатеев началась натуральная гонка за приглашением в этот круиз. А как же, только самые-самые-самые. Сливки от сливок Галактики. Обладателей состояния ниже трёх сотен миллиардов – просьба не беспокоиться.

– Ну и что, – лениво поинтересовался Йос. – Нам-то что? Там такая охрана будет…

– Это будет круиз с сюрпризом, – продолжил пояснения Пуфф. – Они берут свой обычный лайнер, класс ААА+, немного его дорабатывают и запускают на него всю эту публику. Какой лайнер выбран я знаю. Конечно, могут и поменять, но вряд ли. Проект дополнительной отделки уже согласован. Не успеют поменять.

– И чё? – не успокаивался Йос. – Этот кусок не по нам. Твой лайнер будет целый флот охранять.

– Не будет!

– Как это? Ты, конечно, голова, но по моему ты, того, бредишь.

– Всё просто и сложно, – и Пуфф поделился деталями.

Корпа решила убить сразу двух зайцев. Во-первых, организовать круиз класса ААААА… АААА, что-то вроде А-10, чего ещё никто никогда не делал и, во-вторых, доказать, что их лайнеры самые надёжные и безопасные. Вне зависимости от класса и достатка пассажиров на борту. Официально лайнер «Свет Пополюса» повезёт около тысячи пассажиров эконом и среднего класса по стандартному маршруту, а по факту – на борту будут те самые сливки, и маршрут будет немного, или много, изменён. Ну, кто полезет на лайнер с эконом классом? Брать нечего. Вот таким образом богатенькие папики и мамики абсолютно безопасно смогут наслаждаться процессом полёта и прочими процессами, попутно демонстрируя друг другу своё богатство через призму раритетных украшений.

По плану Пуффа трое из четвёрки прямо сейчас должны были идти устраиваться на этот корабль. Урфин – помощником повара, Вольдемар – рулевым матросом, а сам Пуфф – трюмным механиком. За несколько лет до начала празднования они должны были через усердную и честную службу несколько приподняться по служебной лестнице, но не слишком высоко – до ранга среднего звена…

За последовавшие пару лет им это удалось. Пуфф зарекомендовал себя отличным механиком, и уже несколько раз представлялся к производству в чин старшего механика лайнера. Но вот беда, общавшийся со всеми механизмами корабля на «ты», Пуфф моментально терялся при виде начальства, краснел, покрывался испариной и не мог членораздельно говорить, выдавливая из себя куски фраз типа… Ну… это… вот для того чтобы… значит… Среди офицеров корабля он негласно пользовался большим уважением и вызывал сочувствие. Ну, как же, золотые руки, а сказать ничего не может.

Вольдемар дисциплинированно выполнял все команды дежурного навигатора, но сильно не высовывался. Не пил, форму содержал в порядке, но не более. Нелюдимый, замкнутый, но дисциплинированный – говорили про него. Чин помощника рулевого был его потолком.

Урфин же, в отличие от Вольдемара, был балагуром и душой любой компании. Готовил прилично, посещал все курсы повышения квалификации, которые оплачивала компания, имел благодарности от капитана и пассажиров. Всё шло по плану.

До начала столь долго ожидаемого круиза оставались считанные дни.

* * *

Круиз продолжался уже вторую неделю и близился к завершению. Ну, ещё бы, все пассажиры были жутко деловыми, а многие и публичными личностями, и не могли оторваться от своих дел на больший срок. Бизнес, понимаете ли, или публичность, а, ну, как публика забудет о них? Так что круиз был рассчитан на три недели. Первую неделю все СМИ обсуждали, кто именно полетел и, что на полетевшем было надето. На вторую обсуждали, но с меньшим накалом, маршрут. Ну, а на третьей планировалось начать накрутку публики о возвращений таких…Таких Людей из своего, эпического, полёта, делая с одной, стороны акцент на опасностях космоса – в маршруте было даже посещение горизонта событий у ближайшей Чёрной Дыры, а с другой, расписывая безопасность круизов от Даймонд Тревел. В результате все должны были остаться довольными: и Личности, и СМИ и, зрители, и компания.

Бывшие патрульные за прошедшую пару лет, также успешно выполнили свои планы. Урфин поднялся до старшего кока палубы, а Пуфф плотно оккупировал место старшего помощника главного механика, и ему руководством компании было принято решение присвоить чин Старшего Механика после текущего рейса. А что? Спец он хороший, а то, что при начальстве мямлить начинает и теряется – так это боссам нравится, да и не лазают боссы по его заведованиям. Вольдемар слегка приподнялся и стал вторым рулевым – так громко на этом лайнере, да и вообще, на всех лайнерах Даймонд Тревел, именовали пилота. Не капитану же джой и РУД крутить? Капитан – лицо компании на корабле и должен соответствовать, ну, и пассажиров ублажать и вселять в них уверенность, что абсолютно всё под контролем.

Эти несколько лет они старательно делали вид, что не знают друг друга. Ну, как не знают? Конечно, на корпоративах пересекались и в кают-компании экипажа – той, что для нижних чинов, сталкивались. Но именно сталкивались, перебрасывались стандартным привет-как дела, и не более того. Конечно, это была только видимость. Общение между ними шло через различные форумы. Так, на кулинарном Урфин мог задать какой-то пустячный вопрос или оставить комментарий, проглядева который Пуфф, отвечал уже в разделе «Части и Механизмы», но совсем в другой области. Ключевые слова и то, что они знали друг друга очень долго делали своё дело. Самая халявная, по общему мнению, часть работы досталась Йосу, и всё прошедшее время он, с небольшими перерывами, спокойно продолжил свой отдых на курортной планетке.

И вот, наступил день Д и час Ч, как любят говорить люди военные.

План действий был многократно обсуждён, согласован и отполирован в деталях. Согласно ему Старший помощник Стармеха заблаговременно – за пару дней до нужного момента разместил в воздуховодах небольшие ёмкости с сонным полицейским газом. Этот газ гарантированно и практически моментально погружал любого вдохнувшего в крепкий и здоровый сон – где-то на час-полтора – не более. Канистры с газом были доставлены Йосом, который неспешно трудился пилотом среднего транспортника – Тип-6, и иногда доставлял различные грузы на лайнер.

У уснувших пассажиров троица быстро собирала самые дорогие украшения и отдавала Йосу, который уже с ними прыгал лет так за триста-четыреста, к знакомому скупщику подобного товара. Сама же троица возвращалась на свои места, где они были до поступления газа и, улёгшись на палубу, ждала пробуждения действительно спящих. В результате – корабль, как шёл по курсу, так и продолжал идти – выход из сверхскорости и последующее возвращение на курс было делом Вольдемара. Все: и пассажиры, и экипаж оставались на местах и, как пропали дорогие цацки, оставалось только гадать.

– Погоди, прерываю Урфина, – бред какой-то. Выход из сверхскорости, приём транспорта – это же всё фиксируется в логах компа?

Он усмехается:

– На лайнере типа Белуга, – он говорит это тоном учителя, – по штату может находиться от тысячи до тысячи трёхсот пассажиров, плюс три сотни человек экипажа.

Киваю, – типа да, знаю.

– Но это же был ультра-супер круиз. Для самых-самых. Всего их – крутышек, было около пяти десятков. К ним приставили почти семь десятков стюардов. Ещё у нас было три инженера и пять офицеров – с капитаном вместе.

– И справлялись? – спрашиваю.

Вздыхает.

– Да, эта публика заставила нас побегать. Сам-то корабль был практически весь автоматизирован и зарезервирован по самые гланды, – он показывает себе на шею. А вот публика эта, – он кривится.

– Брррр… Кстати о выходе из сверхскорости, мы очень часто останавливались и выходили в простой космос. Каждый пассажир мог в любой момент попросить капитана о такой услуге. Вот захотелось дамочке селфи на фоне эффектной туманности сделать – она вызывает капитана, и тот останавливает корабль. Ещё и повернёт, чтобы освещение было соответствующее. А еда!

Он кривится.

– У нас на борту был колоссальный запас всех возможных деликатесов, но постоянно, – он повторяет это слово, горестно глядя на потолок бара, – по-сто-ян-но! Им! Хотелось чего-то эдакого. У нас даже бассейн с устрицами с HIP 4003 был! Сам знаешь, какие они требовательные к составу воды. Так нет! Не свежие! «Чувствуется искусственный, технический привкус!» – он явно передразнивал кого-то из тех гурманов.

Сочувственно вздыхаю.

– Так что и фиксирование выходов в простой космос, и прибытие транспортов – всё было отключено.

– В условленный момент Пуфф пустил газ.

– Погоди. А вы то как?

– ИДП, – и, видя моё удивление, пояснил, – индивидуальный дыхательный прибор. Был у всех членов экипажа – такая модная, красивая оранжевая сумочка. Её ношение, хоть и предписанное Уставом, давно уже стало данью традициям, и в этих сумочках было всё, что угодно, кроме самого ИДПшника.

Смутно припоминаю, что на первых курсах мы тоже что-то подобное таскали на боку, но потом дружно забили на это дело. Зачем? Ты же всё одно в скафандре всё время. Хотя на лайнере да, там в скафандре ни-ни. Только в парадно-выходном мундире. Даже при проведении ремонтных работ.

– Вот, – глотнув пива продолжает Урфин. – Да ещё психологи вычислили, что вид экипажа в парадке, но с ИДП благотворно влияет на пассажиров.

– И всё же, – продолжаю не соглашаться с ним я, – какой-то тупой план. Ну, потырите вы блестяшки. Но сами-то на корабле останетесь? Возьмут вас. Да и газ этот. Хорошо, хорошо, – поднимаю руки вверх, – корабль вы продуете, а остатки газа в крови? Ваш же врач, ведь у вас же был врач на борту, возьмёт кровь на анализ, и?

– Газ тот распадается в крови за пять часов. Без остатка. А брать кровь, – он пренебрежительно машет рукой, – у этих? Так там у них тааакой коктейль из алкоголя и наркоты. Да они и сами не позволили бы у них кровь брать – ясно, что там при анализе всплывёт. А узнает кто? Известный пропагандист здорового образа жизни и владелец корпорации «Всё для Спорта и Здоровья» сам на наркоте сидит. И что будет?

Качаю головой, – богема, чё.

– А у экипажа?

– Стюарды тоже принимали, попробуй откажи олигарху, когда он в приступе щедрости угощает тебя рюмочкой или укольчиком?

Мде… Даже и возразить нечего.

– А что касается, ну, совсем уж серьёзного исследования крови, так до ближайшей приличной лаборатории лёту дня три. А за это время многократно всё распадётся.

– Но всё же, не хочу сдаваться я, – пропажа, тем более таких! вещей, да и у таких! людей…

Урфин опять улыбается:

– Космос, он того, полон загадок. Кроме того, мы как раз от Чёрной дыры шли. Ух, как они там населфились! А потом банкет закатили на «горизонте событий». Конечно, до самого горизонта пилить и пилить было, но вид был хороший, плюс эти себя чуть ли не героями-первопроходцами ощущали. Наклюкались они все – жуть. Большая часть так за столами и вырубилась – нам прямо подарок. Ну, а пропало что-то? Космос, он такой, – повторил бармен с непонятной задумчивостью, – загадочный. Пусть умники над этой загадкой бьются и гранты осваивают…

Когда пошёл газ, троица задержала дыхание и, убедившись, что все вокруг уснули, включилась в ИДП. Ровно на столько, сколько потребовалось времени, чтобы залезть в свои скафандры. На облегчение рук, шей и прочих частей тел крутышек от ювелирных излишков они отвели полчаса.

Вольдемар, не меняя курса, вывел лайнер в обычное пространство, Пуфф открыл мембрану грузового трюма, готовясь принять Йоса, а Урфин уже снимал украшения с избранных жертв.

Всё шло по плану, но, увы, пошло наперекосяк по вине их лидера – Пуффа. Они уже заканчивали грузить наиболее ценные украшения в Шестёрку, как на ангарной палубе появился Пуфф, неся на руках какую-то девицу. Девицей оказалась официальная воспитанница одного из олигархов, воспитанница де-юре, а де-факто его любовница. И вот к ней и воспылал любовью Пуфф. Он даже пытался с ней объясниться, но то ли он слишком вошёл в роль смущающегося при больших шишках мужика, то ли действительно оробел, но все его попытки вызывали только её смех и презрительные взгляды.

– Извините, мужики, – сказал тогда Пуфф. – Не могу. Никогда не любил, а тут… Он сокрушённо замолк.

Первым молчание нарушил Урфин:

– И что теперь? Весь план коту под хвост из за одной юбки? Ты что, Пуфф? Мы два года тут горбатились. И за ради чего? Неси её назад.

Пуфф отрицательно покачал головой.

– Неси, – поддержал Урфина Йос, – мы тебе такую же или лучше найдём. Прошерстим с десяток планет или два десятка, верно, народ? – он обратился к остальным и те закивали, – и найдём ещё лучше. Ты чего, брат?

Пуфф бледнел и краснел:

– Извините, – тихо произнёс он, – не могу. Как увидел – и всё.

– Нет, – высказал окончательное мнение обычно отмалчивающийся Вольдемар, – так не будет. Нас четверо, и трое против. Извини, атаман, – и умолк.

Какое-то время все молчали, а потом Пуфф вздрогнул и пошёл обратно. Оставшиеся обменялись взглядами.

– Ты это, Воль, – сказал Йос, – пригляди за ним. Мы с Ур сейчас досогласуем точку встречи, и я отваливаю, мне ещё долго прыгать.

Вольдемар кивнул и направился к двери, ведущей из ангара к палубам корабля, но не успел он дойти до неё, как снова появился Пуфф. С пистолетом в руке.

– Мужики, – сказал он, поднимая пистолет. – Я её того, отнёс на место, но поймите меня. Не могу. Глянул на неё на прощанье и понял – не могу. Я отменил своё воскрешение.

Сказав это, он поднял пистолет, остальные трое отшатнулись, и выстрелил себе в сердце.

– [2]! – кратко высказался Урфин, и двое оставшихся посмотрели на него.

– Чёрт! Ну, так-то зачем? Придумали бы что-нибудь. Дождались конца рейса, а потом, ну, выкрали б её. Эххх… Пушистик, что ж ты так-то вот. Молча…

Предаваться горю времени не было. Где-то через час действие газа должно было закончиться, и перед оставшейся троицей стоял выбор: либо валить всем и до конца дней прятаться по углам, ибо с их пропажей сразу будут выявлены воры, либо…

Они приняли другое решение.

– Следующий час мы в жутком темпе распихивали пассажиров и экипаж по спасательным яхтам, – продолжал свой рассказ Урфин. На корабле было три яхты для гостей и пара ботов для экипажа.

Подогнали платформы, загрузили на них всех подряд – и к яхтам.

Яхты были рассчитаны на полсотни человек и оборудованы новейшими стазис-анабиозными камерами. В них человек мог пробыть до тридцати лет безо всякого вреда для здоровья. Конечно, в свете имеющихся мед. технологий по восстановлению тела и сознания на Станции, толку от них было мало. Зачем они, если как только тебя убьют, ты, хоп – и слезаешь с лежака мед центра, но дань традиции и перестраховка на случай непредсказуемости пространства. Воздействие гравитационных волн было изучено слабо, и имелся шанс, что подобные волны могут воспрепятствовать передаче сигнала о воскрешении. А в таком модуле был даже шанс избежать последствий памятной всем бури 3250 года, когда погибла Д. Раст, бывшая лидером Валхаллийской Освободительной Армии.

А загрузив, сели совещаться. Ладно, пока сигнал о произошедшем никуда не ушёл искать их никто не будет. Плановый выход на связь – только вечером, но, с учётом банкета, стандартной отбивки будет достаточно, а её мог и Вольдемар отправить. Что до пассажиров, они, конечно, постоянно с кем-то трепались, но после всё того же банкета… Так что и тут можно было не ждать быстрого поднятия тревоги.

То есть, время было, но не много. И тогда они решили пойти по классически-юридическому пути. Нет трупа – нет преступления. Пропали – да, но не погибли. Или погибли, но так, что никто не смог воскреситься. Что опять же породило бы массу информационного шума и забалтывание реальной проблемы. Уж что-что, а фантазия журналистов, усиленная непонятыми комментариями учёных – это страшная смесь.

Но и убийцами – пусть и спустя тридцать, сорок или пятьдесят лет – им становиться не хотелось. Поэтому они выбрали планету в отдалённом секторе и на её поверхности разместили спасательные яхты, усилив их реакторы снятым с лайнера главным реактором.

– Модульность, – пояснил мне Урфин, – на практике это оказалось даже слишком просто. Вот там, на планете, на одной из её равнин, в зоне тектонического спокойствия, мы и посадили эти яхты.

Хотели рядом и Пуффа похоронить, но всё же он был один из нас, и, как и мы любил космос. Вот я и посадил его в капитанское кресло. Пока корабль не найдут – пусть он и остаётся его капитаном.

Мы помолчали, он, наверное, прокручивал в голове прошедшие события, а я просто пытался понять и переварить эту историю.

– Ддаааа, – сказал я, просто чтобы нарушить затянувшееся молчание, – однако, эк вы, то есть вас…

Он кивнул.

– Ну, а мне-то ты зачем всё это рассказал? И, как я понимаю, денег вы тогда подняли ооооочень прилично?

– Денег… – Урфин замолчал, и, спустя минуту, продолжил, – да, денег мы тогда забрали много. И все украшения сдали, и сейфы все вскрыли. И личные пассажиров, и корабельную кассу тоже. Много. Действительно много.

– Тогда, скажи, – обращаюсь к нему, – вернулся-то ты, вы, зачем?

– Скука. Просто скука. Надоело отдыхать.

Не верю ему, и он видит это.

– Ты молодой ещё, не поймёшь. Вот когда… – он замолкает, потом встряхивается всем телом и переходит на деловой тон.

– Я тебя сюда пригласил не сказки старого Урфа слушать. Дело есть. А ты парень ушлый. Короче. Тут, – он обводит рукой вокруг, – скоро жарко станет и, – он хмыкает, – деловые люди смогут неплохо подзаработать.

Ага, думаю, опять он какую-то афёру замутил. Вот же неймётся человеку. Лежал бы себе на пляже, с толпой девок и винишко б потягивал.

– Ты заметил, что в системе прибавилось… ну, скажем так, предпринимателей?

– Ага, – киваю, – меня отловить недавно пытались.

– Больше не будут, – он делает успокаивающий жест, – ну, так что?

Нет, ну явно тут действительно какая-то заваруха намечается.

Молчу, и он истолковывает моё молчание по-своему.

– Тут скоро две основные партии склоку начнут. Обычное дело, только в этот раз она в небольшую войну перерастёт.

Ах вот оно что. А пока местные аналоги Патруля и попутно являющиеся местными же вооружёнными силами будут между собой воевать, эти, так сказать предприниматели, протащат не одну тысячу тонн контрабанды. Заманчиво, с одной стороны. А с другой, а оно мне надо? Имел я уже такой опыт, нет, прибыль тут хорошая будет, но вот потом что? Урфин, конечно, битый лис, да и в возрасте, а я? Он, видя, что я всё молчу усиливает нажим.

– Ты только не думай, что я, мы, что мы о контрабанде думаем. Ну, и о ней тоже, но, – он победно улыбается, – наши цели шире. Гораздо шире.

Хм… что же он такого задумал? Захватить систему? Да, ну… бред. Прибудет флот и раскатает тут всё в тонкий блин. И, если я тут останусь, то и меня. А потом – мед. центр и рудники. Не, нафиг, нафиг. Но, так как молчать уже становится неприлично, говорю:

– Ты сказал мы?

– Угу. Вольдемар, Йос, ну, и я – все мы тут.

– Йос? Его же посадили?!

Он ржёт во весь голос: – Угу. Посадили. А он сбежал. Ты не обижайся, но с твоей планеты только полный даун сбежать не сможет. Он же в коровнике каком-то работал?

– Да.

– Ну, он и попался на глаза охраннику из местных, тот его грузить канистры послал в корабль на Станцию. Он погрузил, помог грузчикам и спрятался в трюме. Молоко там или сливки везли, не знаю. А на станции он дождался начала разгрузки, взял канистру и вышел. Ну, а добраться до Пеппе… пфффф. Так что Йос тут уже с неделю, – заканчивает свой рассказ Урфин.

– Соглашайся.

– Скажи, продолжаю выяснять ситуацию я, – ну, ладно, не понравился я тогда ни тебе ни Йосу. Корабль тот, убитый, как я понимаю, вы мне специально подсунули?

– Ага, чтобы ты, сдохнув пару раз, у нас ещё пара таких же была, вниз вернулся. А ты выдержал. Нет, после этого мы к тебе любовью не воспылали, не надейся, – он иронически смотрит на меня, – но вот то, что из тебя может что-то путное вырасти увидели.

Он замолкает, глядя на меня, молчу и я. А что сказать-то?

– Ну, так что? – прерывает Урфин паузу, – пойдёшь с нами?

Отрицательно качаю головой:

– Нет, я ещё пока сам, один, погоняю. Посмотреть на космос охота.

– Хотел бы посмотреть, – недовольно ворчит он, – шёл бы в картографы. Ладно. Передумаешь – найдёшь меня. Да, ты про тот корабль, – делая ударение на корабле, говорит он, – забудь. Не твой он.

– Я хотел вытащить его. Это ж сколько денег пропадает…

– Забудь. Да и не вытащить его тебе. Без реактора он, забыл?

Рассказываю ему о своём плане – с питанием от реактора моего корабля и работой маневровых.

Урфин одобрительно кивает, – да, голова у тебя работает, это могло бы сработать, но забудь!

Его взгляд становится жёстким.

– Это не твоё. Ясно?

– А что?

– То! За тобой ещё охотники не гонялись?

Отрицательно качаю головой:

– Нет, я чист.

Он отмахивается, – чист ты или нет, не важно. Не будешь слушать старших… пусть и не товарищей, но старших – будут. А оно тебе надо? Разорим.

– Но мне деньги нужны, а там почитай полтора-два лярда кредов!

Усмехается, – всех денег не заработать. Да ладно-ладно, – видя моё огорчение, он смягчается, – у тебя сейчас же Гадюка, да?

– Угу.

– Продавай.

– И?

– Бери Семёру. Я тебе подкину. По дружбе, так сказать. И за молчание – обо всём, что ты сегодня услыхал. Идёт? – протягивает мне ладонь.

Пожимаю её, скрепляя наш уговор.

– Вот и ладненько, – он смотрит на часы. – Однако… засиделись мы. Открываться уже скоро. Иди, отдыхай, а потом – бери Семёрку и вали отсюда.

– Куда валить-то?

– Да на всю сферу, только подальше отсюда.

Хорошенько выспавшись, я направился в сектор продаж и кораблей. Весь процесс продажи-покупки занял несколько минут, причём мою Гадюку купили по сильно завышенной цене, так что, когда я стоял в ангаре, проводя внешний осмотр нового приобретения, на моём счету ещё оставалось достаточно средств и на загрузку полного трюма, и на страховку и резерв – на всякий пожарный. Семёрку мне предоставили в максимальной комплектации. Как объяснил менеджер, это был бонус от компании постоянному клиенту. Угу, постоянному. Я видел его и его компанию в первый раз. Но расспрашивать не стал, а оно мне надо?

Куда лететь идей не было совсем – вот я и бродил вокруг Семёры, прокручивая в голове различные варианты.

– Собрался уже, – раздался от двери знакомый голос. Оборачиваюсь. Во как, вся троица – и Вольдемар и Йос и, конечно, Урфин.

– Да, – отвечаю, – маршрут прикидываю.

– Ну-ну, – говорит Йос и вдруг протягивает мне руку, – а ты молодец, не верил я в тебя.

Пожимаю и ему и Вольдемару руки.

– Ты эта, паря, – добавляет уже почти повернувшись, чтобы уйти, Вольдемар, – ну, короче, надумаешь того, брякни Урфу.

– Обязательно!

И Вольдемар с Йосом уходят, оставляя нас наедине.

– Куда тебе лететь не посоветую, – говорит мне Урфин, – большой уже, сам разберёшься. Да и кораблик твой мы нормально собрали, не бойся, не как тот Сайд.

Он подмигивает мне и протягивает небольшой свёрток, – вот, возьми. У меня всё одно без дела валялась столько лет. А ты молодой, – он произносит это слово с завистью, – может, и сгодится на что.

Разворачиваю ткань. На моей ладони лежит какая-то непонятная вещица. То ли короткая ветка, то ли кусок арматуры, вся какая-то перекрученная, топорщатся острые грани, но при этом вещица имеет законченный вид. Не деталь, не обломок, а именно нечто завершённое. Сопливого, жёлто-зелёного, цвета, пятнами и переходами.

– Что это? – спрашиваю.

Он пожимает плечами, – помнишь я тебе вчера про того, ну, второго комэска рассказывал?

– Да.

– Ему, вместе с теми бумажками-отчётами, мы должны были передать и это, но, увы, не срослось. Так у меня и валялась.

– А что это?

– Ну сказал же – не знаю. Знаю только, что это не наше, не людское. Теперь твоё. Хочешь, в утилизатор выкинь.

Заворачиваю это нечто обратно в тряпицу.

– Ладно, – говорю, – полечу я.

Он кивает, – давай, молодой, удачи!

Разворачивается и уходит. Я ещё некоторое время смотрю ему в след и забираюсь в кабину своей Семёрки.

– Башня! Прошу добро на взлёт!

– Взлёт разрешён.

Отрабатываю маневровыми и направляюсь к шлюзу.

– Убрать шасси!

– Шасси убрано, – рапортует комп.

Прохожу шлюз и, зависнув около станции, открываю карту. Вся Галактика передо мной, сейчас решим, кого осчастливить своим присутствием…

На наблюдательной площадке платформы, откуда только что поднялся транспортник стояли трое.

– Ну, как думаешь, – спросил соседей один из них, глядя как неловко, переваливаясь с борта на борт, Семёрка ползла к шлюзу, – справится?

– Должен. Вроде, не совсем конченый дебил, – ответил ему другой. Третий только одобрительно хмыкнул.

– А молчать он будет?

Тот же, кто отвечал ему до этого пожал плечами, – не знаю, я постарался его напугать и на слабо взять, вроде повёлся, – он помолчал ещё немного, наблюдая, как Тип-7 протискивается в щель шлюза, – ладно, народ. Пошли, дел много.

Троица развернулась и пошла к выходу с площадки. Выходивший последним, стриженный наголо человек, дёрнул рукой как бы желая пригладить несуществующие усы, и пробурчал себе под нос:

– Ну, Пуфф, ты мне за это заплатишь. Воскрешу, убью и снова воскрешу гада!

И покинул площадку, закрыв за собой дверь.