Читать книгу КУКУ-ОБА. Дневники 90-х. Роман - Сергей Е. Динов - Страница 13

Компания за импровизированным столом шевельнуться не успела, как эхом по подвалу раздался грохот. Кто-то колотился с улицы в железную дверь.

– Начинаются… туки-стуки, – проворчал Точилин.

– Кто там колотится до моего помещения? – тихо пошутил жалкий Артур. – Может, на похороны кто пожаловал?

– Какие похороны? – возмутился Точилин. – Что ты несешь, Бальзакер?!

– Открытки получили, вот и пришли, – размышлял Артур.

– С ЖЭКа, – прохрипел Лемков. – Или с РЭУ, как там нынче жилконторы называются? С милицией пришли. Опечатывать будут. Выселяют.

Удивительно, но Тамара безмолвствовала. Она сидела, напряженная, ужасающая своей дикой красотой, и молчала. Глаза Точилина магнитом притягивались к глубокому декольте ее кофточки.

– Открываем? – предложил черный Тима.

– Сидим, – приказал Лемков. – Ждем.

В железную дверь продолжали дубасить кулаками. Раздался шум шагов по гравию возле заколоченных амбразур подвальных оконец. Сиплым голосом с улицы заявили совсем близко от ставень:

– Там они сидят, сурки, там. Решетки навесили, суки.

– Ломать будем? – полюбопытствовали вкрадчивым голоском.

– А менты подвалят? – возразили сиплым. – Ждем.

– Бандиты, – спокойно сказал черный Тима. – Пришли.

Все посмотрели на неподвижную Тамару. Она молчала.

– Молчишь, женщина? – спросил Тима. – Сейчас говорить надо. Ты – молчишь. Кто пришел? Зачем пришел? Зовем черных братьев? А? Папа? Зовем? Драка устроим! Стрелять будем! – и черный Тима решительно поддернул рукав рубашки, поднес мобильный телефон к уху.

– Погоди, Тим, – прохрипел Тимофей. – Сначала разберемся кто и зачем. А уж потом…

– Давай, – согласился Тима, устало зевнул. – Спать хочу, как зверь. Глаза слип… слипают.

Точилин продышался, вспомнив, что уже давно никак не участвовал в действии, и мужественно спросил:

– Что, подруга, тебе есть что сказать?

– Тебе, Точила? Тебе – нет, – ответила великолепная в своей независимости стерва. – С тобой жалкий интель страница выдрана из жизни и сожжена.

– Нормально, – проворчал Точилин. – Типа, уела.

– Бандиты. За картиной пришли, – подал голос из-под полотенца сгорбленный Тимофей. – Я Марику признался, что сперли полотно и копию. Будут ставить на бабки. Счетчик включать.

– Такси что ли? – возразил черный Тима. – Щас выйду, поставлю счетчик. Раком.

– У них стволы, сынок, – просипел Тимофей.

– Что у вас Раша творится?! – возмутился Тима. – Беспредел такой! В Бруклине, в Гарлеме такого нет. Нееет. Белого пинаем, морда набьем, не заходи куда нельзя, где черный зона. А здесь? Везде застрелят, взорвут. Милиция спит.

– В штаны наложил, негр? – злобно прошипела осмелевшая Тамара. – Здесь вам не там.

– Помолчи, – вежливо попросил черный Тима. – Ты смотрела мои штаны? Если б смотрела, нежная стала, спать со мной захотела. А я хочу спать один. Сильно хочу. Устал. Европа летел. Два… две сутки. Эапорт ехал. Здесь сидел ночь. Водка пил. Радовался: папа жив. Твой кукла жарил.

– Какой кукла? Что ты мелешь? – фыркнула Тамара.

– Красивый, очень красивый кукла в куски. Папа лепил. Он скульптор хороший оказался. Любил тебя, зараза! – возмутился черный Тима. – За что? За что тебя любить, паразьитку?!

– А ну открывай! – рявкнули с улицы у окна, пнули в доски ставень. – Кто там базарит?! Открывай!

– Пошел в жопу! – выкрикнул Тима. – Щас братву черную позову, сразу голубым станешь!

– Что ты там вякнул, урод?! – завыли приблатненным тенорком. – А ну, открывай, козлина!

– А ну кто ты такой?! Скажи! – заводился черный Тима, подпрыгнул с дивана, встряхнув Артура с Точилиным на пружинах дивана, принялся прохаживаться под задраенными наглухо оконцами. – Кого представляешь там? Солнцевских?! Подольских?! Чеченов?! Отзовись, козлина! Забивай стрелка на вечер. Я таких черных орлов приведу, дышать перестанешь!