Читать книгу Сёма-фымышут - Сергей Единов - Страница 4

ФМХБТШ

Привет, как сложилась твоя жизнь, одноклассник?! Пишу письмо, не рассчитываю на ответ. Расстались без прощаний. Адреса утеряны. Года прошли. Не один десяток. Страшно подумать: полвека! Чёткие образы стёрлись. Остались в памяти размытые, но яркие детские воспоминания, эмоции, истории, дополненные взрослыми размышлениями и уточнениями.

После Летней, отборочной школы, не все остались учиться в ФМШ, «продвинутой по пути к большой науке». За «выдающиеся» успехи на школьных олимпиадах оставляли «физиков» и «матиков», будущих биологов и химиков. Но особых детей набирали по Союзу за их необычные достижения в технике, склонность к прикладным наукам, за «нестандартность» мышления.

Авиамоделисту сначала даже не сообщили, что в средней школе работает отборочная комиссия из научного городка. Учитель по русскому языку и литературе Ягодкина (с благодарностью помню её фамилию!), милая, улыбчивая, терпеливая женщина, небольшого ростика, полноватая, похожая на добрую фею из сказки, остановила в коридоре, удивилась. Как могли «круглого» отличника не пригласить?! Посоветовала самому явиться на собеседование. Мне везло на учителей литературы!

Промолчала суровая, уничтожающая своим взглядом и безразличием, директриса школы с фамилией Томат. Промолчала математичка Раиса -биссектриса, крашеная блондинка, худющая, симпатичная, ухоженная дама, со зловредным характером скрытной стервы. Она не любила чужих детей, а своих не было. Чужих была – целая школа, с обозначением переполненных классов до буквы «Д», по 30—35 человек. При всех своих бесконечных придирках, «Биссектриса» выставляла упёртому, своенравному авиамоделисту пятёрки по своему предмету.

Никто из учителей средней школы, кроме Ягодкиной, не оценил напряжённых трудов семиклассника по бесчисленным «общественным» нагрузкам и поручениям, способности выручить класс в «нужный», ответственный момент, в одиночку разрисовать к «красной дате» очередную стенгазету на два склеенных рулона ватманских листов или экстренно выписать плакатными перьями лозунг к «Первому мая» или «Седьмому» ноября.

«Препы» и «шкрабы»5 «начальной», как я её называл, школы скромно умолчали перед «научной» комиссией о достижениях отличника в учёбе и «разрядника» в спорте и авиамоделизме, а ведь набирали кандидатов именно в «технический» класс. Странные, непонятные для детей интриги взрослых уже тогда были свойственны общеобразовательной системе «соцобщества».

Хотя, возможно, не хотели отпускать «отличника боевой и политической», чтобы не снижать показателей школы в «борьбе за переходящее красное знамя передовиков».

Вспомнить этими лаконичными строчками о давней несправедливости взрослых по отношению к «чужим» детям, сплюнуть, простить и забыть.

Авиамоделист и физкультурник не был «мямлей», но не отличался, в то время, решительным характером, а тут разобиделся. Сбежал с последнего урока «физры», забросил портфель домой, «без спроса» родителей, укатил автобусом за железнодорожный «переезд», нагрянул в методический кабинет ЦСЮТа6, когда собеседование подходило к завершению, спросил, сунувшись в щель двери: тут ли набирают в «спецшколу»? Нашёл в себе смелость пошутить, что хочет отправиться на «спецзадание».

На суд научной комиссии из Сибири мальчишка притащил из мастерской «бойцовку»7. «Летающее крыло» из палочек и реечек, надо признаться, было без особых технических новшеств. Молодых учёных порадовал теоретический энтузиазм юного абитуриента в области моделей самолётов, в перспективе, управляемых программным механизмом, со специальной «продырявленной ленточкой», заранее «набитой» перфолентой8.

Снисходительно, одобрительно приняли сибиряки попытки неуёмного «авиамодельщика» заставить пролететь пару метров по комнате «махалётик», в локоть длиной, склеенный из соломинок и папиросной бумаги. Бабочкой-переростком, модель беспомощно трепыхала крылышками, дважды падала к ногам конструктора, в третий и последний раз – хряснулась об пол с истеричным жужжанием распустившихся жгутов «резиномотора», от окончательной поломки привода к качалкам крыльев.

– Не расстраивайтесь. Тяжеловатой конструкция получилась, – с участием «констатировал» худой очкарик из комиссии, но обнадежил:

– Применить облегчённые материалы, и полетит ваша птичка за милую душу.

Мне везло по жизни на участливых очкариков. С радостью и теплотой в душе вспоминаю нашего «зачумлённого наукой», нерасторопного, «вечно» растрёпанного доцента Воробьёва, физика и замечательного очкарика. О наших любимых и уважаемых «препах» ФМШ чуть позже, в других главах -письмах.

В тот раз перед сибирской комиссией ребёнок внутри «насупленного» «авиамодельщика» как раз расстроился невероятно и закусил губу до боли. Взрослый подросток нашёл в себе силы пошутить, что пилот получил сотрясение «мозгов» в «дёрганной трясучке» полёта «махательного аппарата», потерял сознание и врезался в землю.

Вероятно, за оригинальность мышления о бескрайнем космосе, «взрослые» рассуждения о современной науке и технике, за практические знания в области экспериментальных, свободнолетающих моделей («таймерок»9, «махалётов»10 и проч.) его всё -таки занесли в список кандидатов, пригласили в августе приехать в Академ-городок.

Судомоделисты попали в ФМШ самыми невероятными путями.

О чём рассказывать необходимо отдельно и более подробно, возможно, в следующих повестях с названиями, скажем, «Моделисты», «Скачки», «Гитары из парт» или нечто подобное.

Кандидаты в «фымышата», кто слетелись в Летнюю конкурсную школу, оказались мальчишками смышлёными, «рукастыми», работящими, умели мастерить плавающие копии парусников, крейсеров, канонерок11, а так же электрогитары, колонки для усилителей, много другое удивительное и полезное в «народном хозяйстве».

Среди нас оказался уникальный умелец, кто смог изобрести, смастерить невероятные, замысловатые механические «авторские» игрушки. Необычные, по тем временам, игрушки. Лягушку, с тельцем, выдавленным из пластин алюминия, с колёсиком-эксцентриком под брюхом. Механическое чудовище раззевало пасть при движении, заглатывало мелкие предметы: специально разбросанные по полу пуговицы, комки бумажек, скрепки, кнопки.

По длиннющему коридору общежития бегал огромный таракан на шести лапках, на вибродвигателе, с тельцем, скрученным из проволоки.

(«Электроники» выращивали свои мудрёные электросхемы)

О наших умельцах – радиотехниках разговор особый, научный. Некоторых «электроников» добирали позже, в девятый класс. Но обо всём по порядку.

Как сложилась твоя судьба, одноклассник?

В ФМШ, как мне помнится, тебе удалось проучиться всего один семестр. Интернат для «одарённых» детей не стал для тебя «альма-матерью», хотя, надеюсь, остался надолго в доброй памяти суровой няней и заботливой «альма-мачехой».

Можно будет в старости, со «светлой» печалью и приятной ностальгией, гордиться, что в детстве была предпринята попытка окончить научную спецшколу.

Спросишь: как мы теперь и как мы тогда? Все ли доучились?

Теперь – нормально, терпимо. Средне… статистически. Живем, грустим, радуемся. Детям и внукам. Боремся с «бытовухой», выживаем в новых условиях российского дикого капитализма.

А тогда? В школьные времена? Тогда было замечательно. Вспоминаем с удовольствием и приятной ностальгией.

Доучились в ФМШ не все.

Восьмой «технический» класс, если помнишь, был при академической школе научным и практическим экспериментом.

Как, собственно, вся физико-математическая, химико-биологическая школа при НГУ12.

Химиков и биологов обидели, не включив, понятное дело, по эстетическим соображениям, в официальное название школы.

ФМХБТШ звучало бы слишком длинно, вычурно, замысловато. Но, согласитесь, занимательно и внушительно. «Тэ», как вы понимаете, было бы упоминанием о специализации нашего класса.

(Академики М. А. Лаврентьев и А. А. Ляпунов)

Отец-основатель, попечитель школы13, академик Лаврентьев, президент Сибирского Отделения Академии Наук СССР, всё мудро и правильно задумал. С большой и дальней перспективой. Собирал одарённых детей по всему Советскому Союзу под бравый лозунг Михайлы Ломоносова: «Российское могущество прирастать будет Сибирью».

Будет. Много позже. Даже наше поколение этого «прирастания», похоже, не застанет.

В то время мало кто ожидал, что так скоро развалится, рухнет грандиозная империя, с гордым название Союз Советских Социалистических Республик. И разнесёт пылью по всему земному шару ростки нескольких талантливых поколений инженерии, учителей-новаторов, учёных, педагогов, так и не «произросших» на Родине.

Второй набор в технический «восьмой -четвёртый» класс, напомню, был экспериментом. По инициативе академика М. А. Лаврентьева создали технические классы с трехгодичным обучением на базе КЮТа (Клуба Юных Техников).

Первый набор вдохновил, обнадёжил учёных и педагогов. Научный совет решил продолжать эксперименты и приглашать в академическую школу детей продвинутых не только в науках и общественных знаниях, но и в технике. Детей рукастых, головастых, с природной смекалкой и сообразительностью.

По дальневосточным, зауральским, средне -азиатским, прочим задворкам социмперии, преуспевающей, в основном, на бумаге, в лозунгах, в «бурных и продолжительных аплодисментах» на партийных съездах, а так же, реально, – в космосе и вооружении, – проехалась комиссия из Академ-городка, созвала на отборочный конкурс в Летнюю школу самых, что ни на есть, – странных, неуёмных, непоседливых. В общем, одарённых.

Мальчишек, пропахших горючкой с примесью эфира и касторки для авиа-, авто- и судомоделей. Умельцев, способных в третьем классе начать с малого: выпаять крохотный детектор из родительского приёмника «Турист» или «Регонда»», сунуть с примитивной электросхемой в спичечный коробок, с увлечением слушать радиостанцию «Маяк» с друзьями у подъезда, прицепившись проводком, используя в качестве антенны пожарную лестницу трёхэтажного жилого дома.

Будущих верных друзей умеющих выслушать проблемы друг друга за «грузинским» чаем, заваренным водой, вскипяченной керамическим сопротивлением в стеклянной банке.

Детская мешанина, несуразица, хаос в головах, набранных в Летнюю школу, ребят никак, казалось, не вязалась с академической сложностью, стройностью и теоретической грандиозностью учений здравствующего в те времена, например, академика Ляпунова, по учебникам математики которого им предстояло учиться.

Но руководители выездных, отборочных комиссий были смелыми, рисковыми молодыми учёными. Они решили соединить несовместимое, понаблюдать в процессе учёбы за детьми «продвинутыми» и неординарными в академической науке и за детьми практического ума и соображения. Создать симбиоз для научного и практического взрыва идей будущих инженеров и учёных. Хотя, надо сказать, некоторые из наших одноклассников окончили седьмой класс средней школы круглыми отличниками и в математике «шарили» ничуть не хуже «надутых восьмиклашек» – «академиков».

Второй, в истории школы, набор в наш класс, извините за напоминание, был продолжением первого эксперимента. И не претендовал на свою букву «Тэ» в математической формуле школы «Фэ-Мэ-Ша».

Именно «Фэ», именно «Мэ». Не помню, чтобы кто-то называл школу по грамматическим правилам через «эФ» и через «эМ».

После зачисления в «восьмой – четвёртый -технический», который через год станет «девятым -первым», мальчишки узнают, что «академики» – ученики других восьмых классов, прозвали их небрежно – «трактористами».

Бойкие, смышлёные, пацаны впервые оторвались от родителей, приехали поездами, слетелись самолётами со всего Союза в замечательный научный городок среди высоченных сосен близ широченной реки Обь. Мальчишки освободились от опеки родителей и были в восторге от «полной» свободы. Им было наплевать, кто и как из ровесников обзывается «за глаза». За «обзывки» в лицо можно было тут же заработать в глаз. У «трактористов», при личном оскорблении, как вы понимаете, кулак в кармане не залёживался. Ученики «восьмого -четвёртого» сами себя называли: «техники» или «технари». К десятому классу они отучили, кого бы то ни было, оскорблять и обижать технарей.

5

– ШКольные РАБотники.

6

– Центральная Станция Юных Техников.

7

– модель для «воздушного боя», управляемая при помощи стальных тросиков – корд.

8

Дипломный проект в 10-ом классе автор защищал как раз по разработанной модели с программным механизмом управления полетом. О чем будет рассказано более подробно позже, быть может, в другой повести о ФМШ.

9

– разновидность моторных, свободнолетающих моделей самолётов, с «таймером» рассчитанным на определённое время полёта. В те времена часто применялся примитивный фитиль из бельевой верёвки, пропитанный специальным горючим составом.

10

– «махалёт» – модель самолёта, по возможности, наилегчайшего веса, собранная, в то время, из соломинок и папиросной бумаги, на «заводе», двигателе из резинового жгута, с подвижными крыльями, подражающая полёту птицы.

11

– канонерка – канонерская лодка (канлодка) – боевой корабль с мощным артиллерийским вооружением, использовался для боевых действий на реках, озерах и прибрежных морских районах, для охраны гаваней.

12

– Новосибирский государственный университет.

13

– ФМШ официально была открыта 23 августа 1963 года. Первую лекцию для учеников прочитал 21 января 1963 года член-корреспондент АН СССР А. А. Ляпунов. В 1980 школе присвоено имя академика М. А. Лаврентьева.