Читать книгу Пленных не брать - Сергей Соболев - Страница 6

Вероятно, американец еще долгое время стоял бы у порога с распахнутыми от удивления глазами, но громкий голос вывел его из кратковременного транса.

– Добрый день, мистер Брэдли. Надеюсь, вы не в обиде на меня за причиненные вам неудобства?

Пока Брэдли подбирал слова для ответной реплики, в комнату вошел «привратник».

– А вот и пиджак мистера Брэдли, – с легкой иронией произнес сидящий за столом. – Вы не могли бы переодеться? Ваш нынешний вид меня... э-э-э... несколько смущает.

Брэдли ощутил прилив раздражения. Сам же затеял этот дурацкий спектакль, а теперь еще насмехается.

Он стащил с головы платок, сбросил «косуху» и со злостью швырнул все это на пол. Затем облачился в свой пиджак, похлопав заодно по карману – все было на месте. Вновь приоткрылась дверь, «привратник» поставил на стол чашку с дымящимся кофе, прибрал с пола одежду и испарился.

– Присаживайтесь, мистер Брэдли. Горячительных напитков я вам не предлагаю, извините, не держим, но от чашки кофе, надеюсь, вы не откажетесь.

Он бросил на журналиста проницательный взгляд.

– Да садитесь же вы наконец! Или не рады встрече? У вас такой вид, как будто вы ожидали увидеть здесь кого-то другого. Признайтесь, вы удивлены?

– Еще бы, – промямлил Брэдли и опустился в кресло.

– Не возражаете, если наш разговор состоится на русском? В последнее время мне не часто доводится общаться с вашими соотечественниками. Боюсь, что отсутствие постоянной практики не позволит мне четко излагать свои мысли на английском.

Давай, давай, прибедняйся, подумал про себя Брэдли. Английский он забыл, как же... За плечами пятнадцать лет в англосаксонских странах. Полтора года назад, когда Брэдли проводил в Штатах свой очередной отпуск, ему удалось через приятелей выйти на одного чиновника из архива ФБР. Оказалось, что досье на этого человека до сих пор снабжено грифом «Совершенно секретно», хотя Америку он покинул десять лет назад и с тех пор ни разу не выезжал за кордон. С самим досье Брэдли ознакомиться не удалось, но зато он уговорил чиновника подготовить для него краткую справку. И в этой справке было черным по белому написано: «Английским владеет в превосходной степени».

– Хотите, угадаю, чем вы сейчас заняты? – На лице собеседника появилась ироничная улыбка. – Листаете в памяти досье на генерала Щербакова.

– Выстрел в десятку, – буркнул Брэдли. – Хорошо бы долистать его до конца. Вам следовало предупредить меня заранее, тогда я смог бы получше подготовиться к разговору.

Тот понимающе кивнул и смежил тяжелые веки. На журнальном столике перед ним стоял стакан с крепким чаем в мельхиоровом подстаканнике. Пальцы сжимали ложечку, которой он время от времени помешивал давно остывшую жидкость.

Человека, который сидел в кресле напротив Брэдли, звали Сергей Алексеевич Щербаков. Возраст – 60 лет. Род занятий – профессиональный разведчик. Воинское звание – генерал-лейтенант. Следовало бы уточнить, генерал-лейтенант в отставке, но для разведчика отставкой является лишь соответствующим образом задокументированный факт смерти. Последнее место работы – Служба внешней разведки РФ. В настоящий момент на государственной службе не состоит.

В 1958 году Сергей Щербаков с отличием закончил МГИМО, но затем по приказу партии или же по собственному желанию – в справке об этом не говорится – был трудоустроен в органы госбезопасности. В дальнейшем успешно сочетал дипломатическую службу с работой во внешней разведке. В 1961-м после окончания разведшколы зачислен в штат советского посольства в Австралии, где провел последующие шесть лет. Занимал должность второго секретаря посольства, по линии разведки являлся заместителем резидента по агентурной работе. По возвращении из Австралии четыре года провел в Союзе, сочетая преподавательскую работу в Дипакадемии со службой в Первом главке КГБ. В 1971 году возобновил свою дипломатическую карьеру, на этот раз в Канаде. Занимался там привычным делом – созданием агентурной сети. При Щербакове в Канаде открылись многочисленные советские торгпредставительства и агентства, под крышей которых плодотворно трудились офицеры внешней разведки. В этой благодатной и спокойной стране он провел четыре года. Потом трудился сразу в трех учреждениях: Дипакадемии, в высотке на Смоленской площади (отдел Северной Америки) и в Ясеневе, в отделе с аналогичным названием. В 1980-м направлен в США в ранге первого советника посла и главы вашингтонской резидентуры. Театрал, прекрасно разбирается в искусстве, неоднократно замечен в посещении «Метрополитен-опера», художественных выставок и музеев и, что самое необычное, охотно присутствовал на спектаклях бродвейских театров. Любимчик Андропова, тот называл его «золотым юношей». Когда руководители советской разведки пытались одернуть своенравного и неортодоксально мыслящего младшего коллегу, патриарх всегда за него заступался.

Позже, уже в девяностых годах, в России и на Западе одни за другими стали выходить мемуары отставных сотрудников КГБ, где они с неприязнью и с непонятным непосвященному человеку рвением критиковали работу вашингтонской резидентуры ПГУ особенно в конце семидесятых – середине восьмидесятых годов, когда Щербаков координировал усилия советской разведки в Америке. Брэдли при случае поинтересовался у своих коллег-газетчиков, близких к информированным кругам ФБР: действительно ли эффективность работы советской внешней разведки в США близка к нулю, как об этом твердят переметнувшиеся чекисты? Ответ его обескуражил. Если коротко, то приятели ему сказали примерно следующее: «Это абсурд, то, что пишут эти русские... Наши парни до сих пор не могут выкорчевать их агентуру. Щербаков, будучи в конце восьмидесятых первым замом начальника ПГУ, с ведома и согласия Крючкова и Шебаршина законсервировал большую часть агентуры. После чего тщательно почистил архивы, так что сами русские теперь не могут толком разобраться, кто на кого работал...»

Супруга Щербакова, Марина Юрьевна, специалист по английской литературе XVIII—XIX веков. Доктор наук. Сопровождала мужа во всех его загранпоездках, в перерывах, следуя его примеру, занималась преподавательской деятельностью – читала курс английской литературы в Дипакадемии и МГУ. Сын Дмитрий родился в Канберре в 1962 году. Ныне офицер ФСБ, звание – подполковник. Дочь Виктория появилась на свет в 1971 году в Квебеке. Так же, как и остальные члены семьи, в совершенстве владеет английским и французским. После окончания филфака МГУ ушла в журналистику. В данный период времени обретается на вольных хлебах, на Западе таких журналистов называют «фрилансерами». Несмотря на относительную молодость, принадлежит к разряду талантливейших представителей этой профессии. По мнению Брэдли, таких репортеров, как она, во всем мире не больше дюжины. Не замужем. В 1993 году взяла девичью фамилию матери – Строганова. Год с лишним назад порвала все связи с отцом. Причины конфликта неизвестны.

В картинке, постепенно складывающейся в мозгу Майкла Брэдли, сидящему перед ним человеку отводилось центральное место в российской разведке. Эдакий чекистский Мориарти.

Щербаков открыл глаза и насмешливо посмотрел на журналиста.

– Вспомнили, мистер Брэдли?

– Зовите меня просто Майкл, – недовольным тоном сказал Брэдли. – И зачем вы затеяли, генерал, этот спектакль с переодеванием и автомобильными гонками? Если возникла такая нужда, мы могли переговорить в вашем офисе на Воровского или, на худой конец, у меня в редакции. Словом, в любом другом месте, но только не в этой дыре, куда вы меня привезли...

Щербаков отставил стакан с остывшим чаем в сторону. С задумчивым видом постучал костяшками пальцев по поверхности столика.

Наступила долгая пауза.

Щербаков вскинул голову.

– Не знаю, с чего начать, Майкл. Должен признаться, что эту встречу я не планировал. Во всяком случае, на сегодня. Обстоятельства заставили меня поторопиться, пришлось действовать экспромтом. В противном случае я принял бы вас в более подходящем для дружеской беседы месте...

– Тогда объясните мне, – нетерпеливо перебил его Брэдли, – зачем понадобился этот дурацкий маскарад?

На этот раз в глазах Щербакова промелькнуло чувство сожаления.

– Вы, очевидно, уже догадались, господин журналист, что у такого человека, как я, имеются не только друзья, но и враги. Среди них есть и те, кто занимает высокие государственные посты. Президентура, правительство, секретные службы – это далеко не полный перечень учреждений, где у меня имеется немало недоброжелателей. К этому следует прибавить некоторых господ из влиятельных финансово-промышленных групп. Некоторые среди них с радостью бы уплатили любую сумму денег за один лишь снимок, на котором мы были бы изображены вместе...

– Вам следовало заранее предупредить меня об этом, – с мрачноватой улыбкой сказал журналист. – Жаль, что я не прихватил с собой фотоаппарат.

– А если к этому снимку удалось бы присовокупить пленку с записью нашей беседы, – невозмутимо продолжил Щербаков, – то сумма вознаграждения была бы на порядок выше. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я выбрал столь экзотическую форму контакта?

Брэдли никак не мог собраться с мыслями. Это походило на прогулку по нашпигованному минами полю. Если хотя бы десятая часть сведений о контактах и роде занятий Щербакова, которыми он располагал, является правдой, то с этим человеком нужно быть предельно осторожным. Брэдли не раз перепроверял поступавшую к нему из различных источников информацию, в меру своих скромных возможностей, естественно, и пока никаких изъянов в ней не нашел.

Журналист похлопал себя по карману, но затем вспомнил, что оставил сигареты в машине. Он не заметил, когда Щербаков нажал на кнопку вызова, да и не было никакой кнопки, но спустя несколько секунд в комнату вошел «привратник» и положил на стол перед Брэдли пачку «Мальборо», зажигалку и пепельницу. Похоже, их разговор слушали из соседнего помещения, возможно, даже снимали на пленку.

Брэдли вопросительно посмотрел на собеседника.

– Можете курить. И вообще, расслабьтесь, Майкл. У вас такое напряженное лицо, как будто вы ждете с моей стороны какого-то подвоха. Вы уже встречались с этими людьми?

Вопрос был задан нейтральным тоном, как бы походя, но Брэдли в этот момент едва не поперхнулся дымом. Впрочем, мгновением позже он сумел взять себя в руки.

– С какими людьми? – прикидываясь простаком, переспросил он. Эта тема была слишком скользкой, поэтому он решил ее сменить. – Генерал, это правда, что вы курите исключительно сигары? Мне не доводилось видеть ни одного русского с сигарой во рту.

Щербаков сделал пренебрежительный жест.

– Это все в прошлом. Теперь я редко балую себя сигарой, здоровье не позволяет.

Брэдли скептически отнесся к реплике хозяина. Если судить по внешнему виду, со здоровьем у Щербакова полный порядок. Сухощав, подтянут, лицо почти без морщин, явно находится в хорошей физической форме. Густые темные волосы подстрижены коротко, по-армейски, да и выглядит он гораздо моложе своего истинного возраста. Чем-то он был похож на известного американского киноактера Керка Дугласа, Дугласа-старшего. Даже ямочка на подбородке такая же. Тонкие аристократические черты, породистый нос с горбинкой, в глазах читается недюжинный ум. Рубашка, галстук и носовой платок выбраны точно в тон дорогому темно-синему костюму, на ногах пятисотдолларовые туфли. В сочетании с хорошими манерами все это производит на собеседника приятное впечатление. Хотя оно может быть и обманчивым.

– Закончили осмотр?

В словах Щербакова вновь прозвучала неприкрытая ирония. Этот человек, похоже, читает его, как открытую книгу.

– Вы ушли от ответа на мой вопрос, Майкл. Итак, у вас уже были контакты с этими людьми?

Брэдли невольно вздохнул и тщательно загасил окурок о край пепельницы.

– Не понимаю, о чем вы говорите, генерал. Смысл моей работы, если отбросить словесную шелуху, заключается в получении ценной информации. В этом профессии журналиста и кадрового разведчика пересекаются, являясь по сути родственными. Мы с вами охотники, генерал, мы охотимся за самым ценным продуктом нашей цивилизации. А что в наш век дороже денег? Верно, информация. Но только в том случае, если она носит достоверный характер.

Слова журналиста заставили Щербакова улыбнуться краешком губ.

– Здесь я готов с вами поспорить. Нет ничего дороже в мире, чем умело изготовленная «деза».

Брэдли позволил себе ответную улыбку.

– Нет, спорить я с вами не стану, господин Щербаков. Вы признанный авторитет в этой области. Продолжу свою мысль. Да, я ежедневно встречаюсь с различными людьми, как с простыми гражданами, так и представителями вашего истеблишмента. Я задаю им вопросы, иногда плачу за ценные сведения. Моя задача как репортера проста и вместе с тем чертовски трудна: собрать как можно большее количество правдивых фактов и на их основе создать для моих читателей зримую и достоверную картину происходящих в России процессов.

– Я читал некоторые ваши статьи, мистер Брэдли, – мягко заметил Щербаков. – Такое стремление ощущается, и это похвально. Извините, что я вас перебил.

Брэдли продолжил после небольшой паузы:

– Особый интерес у меня вызывают люди, способные реально воздействовать на ход событий. Вы, господин генерал, безусловно, принадлежите к их кругу. И вполне естественно, что какая-то часть сведений, проходящих через мои руки, касается вашей персоны. Вот уже два года прошло, как вы отстранены от государственной службы, но по-прежнему существенно влияете на процесс принятия решений в сфере национальной безопасности. И что немаловажно, за это время вы успели выйти за рамки своей прежней профессиональной деятельности, постепенно переключившись на вопросы внутренней безопасности. Вы сейчас частное лицо, генерал в отставке, разведчик на почетной пенсии. А с другой стороны, вы являетесь одной из самых загадочных и засекреченных фигур в России. Вы активно вовлечены в политику, но в прессе об этом можно найти лишь глухие намеки. Кроме того, вы являетесь руководителем негосударственного фонда политических исследований, под крышей которого скрывается ассоциация фирм и организаций с неясными целями и расплывчатым штатным расписанием. К этому следует добавить широкие связи среди госчиновников, промышленников и бизнесменов, часть из которых испытывает к вам явную симпатию. Согласитесь, генерал, такое положение вещей по меньшей мере выглядит странным. Вы не можете не вызвать любопытства и даже... гм... некоторой подозрительности в отношении вашей персоны.

Щербаков все это время сидел молча, скрестив на груди руки. Брэдли время от времени бросал на него испытующий взгляд, пытаясь определить реакцию собеседника, но это оказалось совершенно пустым занятием. Все равно что следить за выражением лица каменного сфинкса или попытаться проникнуть в его тысячелетние думы.

– Хорошо, мистер Брэдли...

– Майкл.

– Извините... Я вас понял, Майкл. Давайте начнем с другого конца. Когда вы вошли в помещение и увидели меня, у вас было такое выражение...

Щербаков повертел в воздухе пальцами, подбирая нужные слова.

– ...Как будто вы испытали шок. Вы явно настраивали себя на встречу с другим человеком. У вас даже не возникла мысль, что эту встречу мог организовать я.

– А вы догадливы, генерал, – язвительно заметил журналист. – Не будете же вы сами на себя «стучать»?

Брэдли понял, что сболтнул лишнее, и недовольно нахмурился. Дернул его черт за язык! Щербаков, конечно, не преминул воспользоваться таким подарком.

– Ну, ну, Майкл... Что же вы замолчали? Прервались на самом интересном месте. Вы правы, дорогой журналист, мне нет никакого смысла «стучать» на самого себя. Но кто-то же «стучит»? Следовательно, кому-то это нужно. Как вы думаете, Майкл, кто за этим стоит? Политический расклад вам известен. Сложите разрозненные фрагменты воедино, и вы сможете увидеть лица этих людей.