Читать книгу Месяц за год. Оборона Севастополя - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 8

С письмом, и двадцатью копейками на извозчика, Яким Воинов, денщик Михаила Дмитриевича Залепского, чувстовал себя вполне счастливым. Служба при молодом барине была вполне преотличная. Он бы мог вернуться в свою деревню- но чего там делать? Здесь всё лучше, тем более, когда барин поступил в его родной полк. Яким быстро обзавёлся мундиром нестроевого, и теперь опять гордо носил колет хотя бы не белый, но серый, с кавалергардскими выпушками и с бессменной шапкой. И сейчас, следовал в собственный дом Лопухиной, куда его вело не только веление барина, но и собственный интерес.

Интерес не Был, а скорее Была, в смысле предметом была служанка Ольги Николаевны, тоже вдова, тридцати двух лет от роду. Не сказать что молода, но Якиму было сорок, так что возраст подходящий. Да и выглядела очень хорошо- статная, улыбчивая, с незлым характером, с приятным именем- Прасковья.

Так и раздумывал Яким о своём житье-бытье, сидя в экипаже извозчика. Ехали не то что бы быстро, конь был тоже так себе, но дома словно пробегали мимо, и уже недалеко был нужный дворец.

– Здесь остановись, – нарочито громко сказал денщик, – вот деньги, -добавил он, расплачиваясь.

Яким быстрым шагом пошёл по мостовой, и вот, уже стучался в калитку ворот дома.

– Кто это там?– басил привратник, Гаврила.

– Да я это, Яким.

– Ну заходи, Яким Силантьевич, – сказал дружелюбный голос, и калитка, не скрипнув, отворилась.

– Привет, Гаврила Андреевич, – поздоровался Воинов.

Оба мужчин были под стать друг другу, большого роста, но Гаврила сложением покряжистей, и с бородой как лопата. Воинов был по -кавалерийски строен и подтянут, по -военному держал спину, не горбился, и носил густые усы и бакенбарды.

– Тебя уж ждут, барыня третий день всё спрашивает, нет ли вестей?

– От кого? – сделал простоватое лицо Яким.

– От меня, – чуть резко ответил Гаврила, – от барина твоего. Он запропал где-то, а нас хозяйка делами замучила. Давай, иди, Елисей тебя проводит.

Денщик лишь приосанился, поправил усы и бакенабарды, сдвинул шапку на бок, и пошёл быстрым шагом к черному входу. Позвонил в колокольчик, и ему открыл слуга в богатой ливрее.

– Здравствуйте, Яким Силантьевич. Барыня просила вас проводить.

– Веник дай, что ли… Сапоги, сам видишь…

Воинов привел себя в порядок, и только тогда пошёл вслед Елисею. Он привел его к комнате, и открыл дверь.

– Здесь обожди.

Бывший кирасир оглядел нарядную комнату, со стенами, покрашенными в светло-зеленый цвет. Здесь был кожаный диван, три стула, стол, бюро. В углу стояли часы с маятником. Сесть гость не захотел, так и стоял, ожидая..Только не очень хотел встретиться с хозяйской маленькой собачонкой, всё старавшийся укусить его в прошлый раз.

Хозяйка пришла быстро, одетая в тёмно – бордовое бархатное платье, украшенная ниткой персидского жемчуга, вслед ей шла Прасковья, тоже в европейском наряде, сшитом на французский манер.

– Добрый день, барыня, – поздоровался Яким но по-солдатски, не поклонился.

Впрочем, Плещеева и не обратила внимания, и нетерпеливо сама протянула руку за письмом. Яким удивился, как может быстро меняется лицо взволнованной женщины. Барыня сначала покраснела, затем побледнела, её лицо пошло пятнами, и она поднесла кружевной платок к губам. Оно подошла к бюро, и стало поспешно писать ответ на своей любимой розовой бумаге. Прасковья поспешно разогрела сургуч на спиртовке, запечатав им конверт, а Плещеева приложила свой перстень-печатку.

– Спасибо Яким, – сказала барыня, положив целковый в руку денщика, – и на словах передай… Нет, не надо. Пусть приезжает, как сможет. И письмо береги. Прасковья, – и барыня обернулась на служанку, – проводи, и пусть Гаврила ямщика поймает.

Плещеева вышла из комнаты быстрыми шагами, и уже за дверью, когда её никто не видел, стал слышен частый стук каблуков об пол, словно кто-то побежал.

– Неужто-с бегом пошла?

– Ольга Николаевна только чинно ходят, – вступилась Прасковья за хозяйку, – а ты и не говори никому, что видишь и слышишь.

– Учёные, знаем, – уверенно ответил Яким, сбив шапку уже на затылок, – так что, Прасковья, я сделал, как ты просила… Где же обещанная награда?

– Да какая-ж? Не пойму я, – и женщина нарочито опустила глаза.

– Как же? – сказал Воинов, подходя ближе, и нежно взяв за руки возлюбленную, и наконец, поцеловал.

Женщина сначала вырывалась, скорее делала вид некоторого сопротивления. Наконец, Яким выпустил Прасковью из объятий.

– Как же у них, получится или нет? – спросила сама себя служанка.

– Должно, что бы и у нас всё вышло, – уверенно сказал Воинов.

– Пойдём, провожу, чтобы лишних разговоров не было, – сказала женщина, и провела посланца коридорами дома.

В сенях он одела полушубок, и повела Воинова к калитке, где стоял словно на часах у знамени, Гаврила.

– Поймай ему извозчика, барыня приказала, – и отдала полтину.

– Ишь ты, – удивился воротный, – в милость попал, Яким Силантьевич.

– Как то так… – ответил не ответив денщик, – уж попал…

Обратно ехал, считай, как барин- полог из волчих шкур укрыл ноги, каурая лошадка была вполне себе хороша, да и ямщик был почти трезвый. Так что на Шпалерную, к себе, в полк, домчали быстро, и вот, нестроевой Воинов быстро прошёл мимо караульных, к квартирам господ офицеров.