Читать книгу Танцы под луной - Шпилька С.В. - Страница 2

В те далекие-далекие времена все было иначе, а юг Пеноке был акрами никем не занятой территории. До этих земель никому и дела то не было. Просто степи с пустынями. Всю зиму на тебя льют дожди, а в остальное время давит знойное солнце. Мухи тут водились разные, но все размером с кулак, они то и делали это местечко самым настоящим адом.

Еще и время было темное. Набирала силу золотая лихорадка, от звона монет у многих ехала крыша. Миром правили сила и боль. Все хотели только одного – оседлать коня с именем Власть. Проехаться на нем, собственными ноздрями ощутить его головокружительный запах. Власть давали деньги, и чем их больше, тем больше тебе позволено. Иногда золота было так много, что все остальное теряло смысл. Честное имя и уважение покупались, и неважно кто примеряет овечью шкуру. Ложь принималась за правду, а слова были вовсе не важны, ведь тебя ослеплял блеск монет.

Ронону было всего семнадцать, когда он появился тут. Нагловатый худой юноша с целой свитой своих людей и тремя мешками золотых монет. Такие богатства просто так с неба не падают. Он был из рода де Антур, иначе говоря, королевских кровей. Но суть не в этом. Еще с порога юноша заявил, что приехал сюда, чтобы стать самым богатым человеком в государстве и что самое удивительное, со страшным разбегом он стал засаживать земли кукурузой. Так появилась первая колония. Всего в Южном Пеноке их было три – кукуруза, рожь, пшеница, но это тоже все не важно. Важно, что король у южных земель был один и им стал Ронон.

Сегодня Ронону де Антуру тридцать пять, он безмерно богат и влиятелен, а акры кукурузных полей с каждым годом приносят ему все больше прибыли. Да и еще одна несущественная мелочь – он владеет всей кукурузой в государстве. Из нее готовили все, что шло на стол белому человеку: муку, масло, хлеб и сам початок.

У Ронона было все, о чем только можно мечтать. Отменное здоровье, нескончаемые богатства, привлекательная внешность, круг единомышленников и дело всей его жизни. Он не торопился связать себя узами брака с достойной женщиной. По правде, он терпеть не мог все то, что его ограничивало, а наличие жены казалось ему тяжелой обузой. Но даже будучи черствым и холодным человеком, господин де Антур все же понимал, что ему нужен наследник. Уже несколько дней он обдумывал это и даже во всех деталях представлял, как сам лично будет учить своего сына тонкостям управления кукурузным делом, своей громадиной. Но это только когда малыш подрастет, а пока он маленький, Ронон будет передавать ему опыт попроще. Например, как лучше отхлестать неугодного раба, или куда колоть быка, чтобы из него как можно скорее вытекла вся кровь.

Сегодня Ронон встал раньше обычного. Ему снился тревожный сон о брошенном матерью младенце. Ребенок исходил кровью и, теряя последние силы, еле слышно кряхтел. Молодой господин во сне держал мальчика у себя на коленях, медленно покачивал его из стороны в сторону и пел колыбельную песню, которую в детстве слышал от своей няни. Ронон пытался его успокоить и согреть собственным теплом, но у него ничего не выходило, младенец умирал. Жизнь вытекала из него, как молоко из разбитого кувшина. Перед тем как проснуться от страха и в поту, господин де Антур почувствовал леденящий холод в своих ладонях.

Форточка оказалась открытой нараспашку. Из нее в комнату порывами зло врывался северный ветер – первые отголоски наступающей осени. Легкая занавесь поднималась над лицом господина, а стекло в раме тревожно дребезжало. Ронон вскочил с кровати как ошпаренный и зло закричал:

– Пона! Пона, черт тебя дери, где ты!? Пона-а!

Так звали его домработницу с легким телом и мягким лицом. Пона готовила для господина, убиралась в его комнате, а иногда, когда он хотел, согревала по ночам. Она не брала денег за свою работу, она была невольной женщиной. Два года назад Ронон выменял её на мешок с початками кукурузы. Хотел отправить ее на работы в поля, но почти сразу передумал. Пона привлекала его физически, а это удавалось далеко не каждой женщине.

– Господин! – Отозвалась она, как только влетела в его комнату. – Прошу простите меня, господин, прошу простите! – Умоляла Пона, закрывая форточку и затворяя шторы. – Прошу простите меня, о, господин!

Девушка упала на колени, опрокинув свое лицо в ладони, и заплакала. Она видела как он зол сейчас, она точно знала, что будет с ней теперь. Она сама виновата, такая глупая и ленивая, не зашла вчера к нему, чтобы проверить всё ли в комнате в порядке.

Ронон поднял ее с пола также легко как половую тряпку и бросил на еще теплую кровать. Пона упала на живот. Мысли о насилии возбуждали его, сердце начинало биться с бешенной скоростью, кровь ударяла в виски. Молодой господин рывком стянул плеть со стены и хлестнул Пону по спине. Она застонала. Женский крик взбудоражил. Он дернул ее платье вверх и опустил плеть на голый зад. На темной коже Поны появилась ярко-красная косая черта. Он ударил девушку еще несколько раз и отшвырнул плеть в дальний угол комнаты.

Пона дрожала, но старалась не рыдать, глотала свои всхлипы и слезы, она отлично знала, что хозяин ненавидит плакс. Её бедра были узкими и упругими, на них со спины стекал тонкий ручеек крови перемешанной с потом. Ронон не знал, что из этого заводит его сильнее всего: её кровь и слезы или его личная неприкосновенность и безнаказанность. Он подошел к девушке, одеялом растер по спине следы крови, поцеловал под лопаткой и грубо вошел сзади. Он почувствовал, что она еще не была готова, но даже не думал тормозить. Его тело нагрелось до предела, единственное чего он сейчас хотел, это быстрой и жесткой разрядки.

– Тебе хорошо со мной Пона? – проревел он, задыхаясь от возбуждения.

– Хорошо, господин, мне очень хорошо с вами! – пролепетала девушка. Когда-то это было правдой. Раньше она гордилась тем, что кукурузный король выбрал именно её. Но он был так не осторожен с ней все эти годы. Ей пришлось вынести тонны унижения и боли, и теперь Пона чувствовала себя еще более черной и грязной, чем до встречи с господином.

– Тогда улыбайся, черномазая обезьяна, почему ты такая грустная? Где твоя улыбка, Пона?!

Девушка широко улыбнулась, оголяя белоснежные зубы. Он сжал ее челюсть, положив несколько пальцев ей в рот. Она обхватила его кисть и стала посасывать, будто младенец соску.

– Вот так. Да-аа! – прохрипел он. После всего, Ронон откинул от себя любовницу и отвернулся. Ее черная кожа это уродство, он испытывал только отвращение к ней и всем остальным рабам. Не медля и секунды здесь, он оделся и покинул комнату. К его возвращению Пона перестелет кровать, от ее присутствия тут не должно остаться и следа.

Рабыня опустила руку между ног, потом нехотя углубила пальцы в промежность. Там было полно его семени, он снова это сделал. Ему совершенно плевать на количество детей, которых ей пришлось убить еще до рождения. Последний аборт был всего четыре месяца назад, она больше этого не вынесет. Если в ее чреве завяжется новый плод, бог свидетель, она перережет господину глотку. Она будет плясать и смеяться, наблюдая, как кровь рывками вываливается из его шеи. Пона сжала трясущиеся челюсти и поклялась себе, что точно это сделает, она устала от его угроз. Девушка приподнялась на локти и посмотрела на дверь. Ей показалось, что она уже слышит его крик, разрывающий воздух в клочья. «Избавься от ребенка, Пона, или я избавлюсь от тебя! Он может родиться черным, а я никогда не переживу такого позора! Убей этого ублюдка как можно скорее!».

Когда Ронон закончил воспитывать свою домработницу, было еще только четыре утра, но он больше не мог заснуть. Мысли о том сне про младенца пугали. Ронон боялся даже предположить, какое толкование имеет этот странный сон. Смерть ведь не может присниться к чему-то хорошему, впрочем, лучше это узнать у ясновидящей Янгир.