Читать книгу Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник) - Стефани Майер - Страница 8

На английский я шла, словно в трансе. И только войдя в класс, поняла, что урок уже начался.

– Спасибо, что соизволили почтить нас своим присутствием, мисс Свон, – съехидничал мистер Мейсон.

Я вспыхнула и поспешила на свое место.

Лишь в конце урока я заметила, что Майк пересел со своего прежнего места рядом со мной, и ощутила укол совести. Но и он, и Эрик все-таки дождались меня у выхода из класса, и я расценила это как прощение. По пути на урок Майк, совсем как раньше, заговорил о прогнозе погоды на ближайшие выходные. В череде дождей намечался краткий перерыв, так что, возможно, поездка на побережье все-таки состоится. В попытке загладить обиду, которую нанесла ему вчера, я изображала воодушевление. Это было непросто: даже если дождя все-таки не будет, температура не поднимется выше плюс десяти, да и то если нам повезет.

Остаток утра прошел как в тумане. Мне уже казалось, что я сама все придумала – и слова Эдварда, и его взгляд. Может, это был просто на редкость правдоподобный сон, который я перепутала с реальностью. Любое объяснение казалось более вероятным, чем предположение, что Эдвард проявил ко мне интерес.

В кафетерий я входила, изводясь от нетерпения и страха. Мне хотелось взглянуть ему в лицо, убедиться, что он не стал вновь таким же холодным и равнодушным, как на протяжении последних нескольких недель. Или что свершилось чудо, и этим утром я действительно услышала то, что услышала. Джессика без умолку болтала о предстоящих танцах, Лорен и Анджела уже пригласили парней и теперь надеялись пойти на бал вместе. Никто не замечал, что я их не слушаю.

Разочарование окатило меня, как только я привычно нашла взглядом в кафетерии стол Эдварда. Остальные четверо были на месте, а он отсутствовал. Уехал домой? С подавленным видом я встала в очередь рядом с продолжающей щебетать Джессикой. Аппетит пропал, я ограничилась бутылкой лимонада. Хотелось только одного: сидеть и хныкать.

– Опять Эдвард Каллен на тебя уставился, – Джессика наконец сумела привлечь мое внимание, назвав его по имени. – Интересно, почему он сегодня сел отдельно?

Я вскинула голову, взглянула в ту же сторону, что и Джессика, и увидела, что усмехающийся Эдвард смотрит на меня из-за столика в конце кафетерия, противоположном тому, где он обычно сидел. Заметив, что я смотрю на него, он поднял руку и указательным пальцем поманил меня. Я вытаращила глаза, а он подмигнул.

– Это он тебе? – спросила Джессика с обидным удивлением.

– Наверное, хочет, чтобы я помогла ему с домашней по биологии, – пробормотала я, чтобы не расстраивать ее. – Пойду узнаю, что ему надо.

Я отошла, чувствуя ее пристальный взгляд.

Подойдя к столу Эдварда, я нерешительно остановилась напротив, возле свободного стула.

– Не хочешь сесть со мной сегодня? – улыбаясь, спросил он.

Я машинально села, с опаской поглядывая на него. Он продолжал улыбаться. С трудом верилось, что эта красота – не сон. Я боялась, что в любую секунду он рассеется, как облачко дыма, а я проснусь.

Он как будто ждал от меня каких-то слов.

– Совсем другое дело, – наконец выговорила я.

– Что ж… – Он помолчал и скороговоркой закончил: – Я так решил: попал в ад – терпи муки.

Я ждала, когда он скажет хоть что-нибудь вразумительное. Бежали секунды.

– Ты же видишь: я понятия не имею, о чем ты, – наконец заметила я.

– Вижу, – он снова улыбнулся и сменил тему. – По-моему, твои друзья сердятся, что я похитил тебя.

– Ничего, переживут.

Я чувствовала, как они буравят взглядами мою спину.

– А я вот возьму и не отдам им тебя, – предупредил он с озорным блеском в глазах.

Я судорожно сглотнула.

Он рассмеялся.

– Ага, испугалась.

– Нет, – возразила я, но голос по-дурацки дрогнул. – Скорее, удивилась… Что это значит?

– Я же объяснил: я устал избегать тебя. Поэтому сдаюсь, – он все так же улыбался, но золотистые глаза посерьезнели.

– Сдаешься? – в замешательстве переспросила я.

– Да, больше не стану держаться в рамках. Отныне я делаю то, что хочу, а там будь что будет, – пока он говорил, его улыбка погасла, голос стал жестким.

– Опять ты меня запутал.

На лице вновь вспыхнула немыслимо прекрасная усмешка.

– С тобой я всегда ухитряюсь наговорить лишнего, в этом-то и беда.

– Не волнуйся, я все равно ничего не понимаю, – с иронией отозвалась я.

– На то и расчет.

– Но в переводе на нормальный язык – теперь мы друзья?

– Друзья… – с сомнением повторил он.

– А может, и нет, – пробормотала я.

Он усмехнулся.

– Ну что ж, пожалуй, можно попробовать. Но имей в виду: для тебя я не лучшая компания, – несмотря на улыбку, он не шутил.

– Ты столько об этом говоришь, – напомнила я, стараясь не замечать внезапную дрожь и говорить ровным голосом.

– Все потому, что ты меня не слушаешь. А я до сих пор жду, когда ты мне поверишь. Будь ты посообразительней, сама начала бы избегать меня.

– Ты уже не первый раз отмечаешь мой интеллект, – я прищурилась.

Он виновато улыбнулся.

– Ну что ж, поскольку я не блистаю умом, давай попробуем стать друзьями? – подвела я итог этому странному разговору.

– Давай попробуем.

Я перевела взгляд на свои руки, в которых держала бутылку лимонада, не зная, что делать дальше.

– О чем задумалась? – полюбопытствовал он.

Его темно-золотистые глаза опять сбили меня с толку, и я, как обычно, брякнула правду:

– Пытаюсь тебя раскусить.

Он сжал зубы, но продолжал улыбаться, – правда, с трудом.

– И как, получается? – небрежно спросил он.

– Не очень, – призналась я.

Он хмыкнул.

– Какие версии? Может, поделишься?

Я вспыхнула. Весь последний месяц я колебалась между Брюсом Уэйном и Питером Паркером. Но признаваться в этом Эдварду не собиралась.

– Не скажешь? – спросил он, склонив голову набок с ошеломляюще обольстительной улыбкой.

Я покачала головой.

– Нет, не решусь.

– А вот это уже и в самом деле обидно, – расстроился он.

– Неужели? – прищурившись, протянула я. – Разве это обидно – когда человек отказывается тебе что-то рассказать? А некоторые еще делают при этом загадочные намеки, так что ты потом не спишь по ночам, пытаясь разобраться, что имелось в виду.

Он поморщился.

– Или еще, например, – меня понесло, – допустим, некий человек спасает тебе жизнь, а на следующий день будто и знать тебя не желает. И все это без объяснений. Так что какие могут быть обиды?

– Быстро же ты заводишься.

– Просто не люблю двойные стандарты.

Мы смотрели друг на друга в упор.

Он перевел взгляд выше, поверх моего плеча, и вдруг фыркнул.

– Ты что?

– Твой приятель, похоже, решил, что я тебя обижаю, и раздумывает, пора нас уже разнимать или нет.

– Не знаю, о ком ты говоришь, – ледяным тоном ответила я. – Но в любом случае ты ошибаешься, можешь мне поверить.

– Я прав. Я же тебе говорил: большинство людей читаются на раз.

– А я – нет.

– А ты – нет, – его настроение мгновенно изменилось, взгляд помрачнел. – И мне хотелось бы знать, почему.

Его взгляд стал таким пристальным, что я опустила глаза и принялась отвинчивать крышку с бутылки. Потом сделала глоток, уставившись в стол невидящим взглядом.

– Не хочешь есть? – сменил тему Эдвард.

– Не хочу, – не стоило объяснять, что я уже сыта по горло – нервной дрожью в желудке. – А ты? – перед ним на столе было пусто.

– Я не голоден.

Он произнес эти слова с интонацией, которую я не поняла, – кажется, посмеялся шутке, известной лишь в его кругу.

– У меня есть просьба, – после секундного замешательства сказала я.

Он мгновенно насторожился.

– Какая?

– Ничего сложного, – заверила я.

Он ждал в напряжении и в то же время с интересом.

– Я вот подумала… в следующий раз, когда ты снова решишь не замечать меня ради моего же блага, не мог бы ты предупредить об этом заранее? Просто чтобы я успела подготовиться, – объясняя все это, я смотрела на свою бутылку лимонада и обводила мизинцем горлышко.

– Звучит логично.

Подняв взгляд, я заметила, что он сжимает губы, с трудом удерживаясь от смеха.

– Спасибо.

– Тогда я тоже попрошу. – Тон был требовательным.

– Хорошо.

– Поделись гипотезой. Хотя бы одной.

Ой.

– Только не это.

– Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, – напомнил он.

– Как будто ты никогда не нарушал обещаний! – парировала я.

– Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.

– Еще как будешь, – в этом я не сомневалась.

Он опустил голову, а потом бросил на меня опаляющий взгляд золотистых глаз из-под длинных черных ресниц.

– Ну пожалуйста! – выдохнул он, наклоняясь ко мне.

Я заморгала, в голове вмиг стало пусто. Господи, как ему это удается?

– Э-э… что? – оторопело спросила я.

– Пожалуйста, скажи мне свою гипотезу – одну, самую маленькую, – он не сводил с меня пылающих глаз.

– Эм-м… тебя укусил радиоактивный паук?

Может, он еще и гипнозом владеет? Или это я безвольная тряпка?

– С фантазией у тебя не ахти, – иронически оценил он.

– Ну извини, больше ничего не придумала, – оскорбилась я.

– Ничего похожего и в помине нет.

– Не было пауков?

– Ни единого.

– И радиоактивности тоже?

– Вообще.

– Не повезло, – вздохнула я.

– И криптонит на меня не действует, – ухмыльнулся он.

– А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?

Он попытался сделать серьезное лицо.

– Рано или поздно я все равно узнаю, – предупредила я.

– Даже не пытайся, – он опять не шутил.

– Это еще почему?

– А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей? – он весело улыбался, но взгляд был непроницаемым.

– А-а, – отозвалась я, и сразу несколько его намеков вдруг обрели смысл. – Поняла.

– Правда? – Его лицо вдруг стало строгим, словно он жалел, что ненароком проговорился.

– Тебя надо бояться? – предположила я, и сердце забилось чаще: интуиция подсказывала, что я попала в точку. Он и вправду опасен. Именно это он и пытался мне втолковать.

Он только смотрел на меня глазами, в которых отражались недоступные моему пониманию чувства.

– Но ты не злодей, – прошептала я, качая головой. – Нет, я не верю, что ты настолько плох.

– Напрасно, – его голос прозвучал чуть слышно. Не поднимая глаз, он забрал у меня крышку от бутылки и раскрутил ее, поставив на ребро. Я уставилась на него, гадая, почему мне не страшно. Ведь он не шутит, это ясно как день. А я ощущала лишь нетерпение, волнение, и главное – увлеченность. Так я всегда себя чувствовала, оказываясь рядом с ним.

Молчание длилось, пока я не заметила, что кафетерий почти опустел.

Я вскочила.

– Опоздаем!

– Сегодня я не пойду на урок, – ответил он, снова раскручивая крышку. Она вращалась с такой скоростью, что превратилась в размытое пятно.

– Почему?

– Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья, – он улыбался, но взгляд по-прежнему был беспокойным.

– А я пойду, – сказала я. Мне, трусихе, не хотелось получить нагоняй.

Он снова занялся своей импровизированной юлой.

– Ладно, до встречи.

Я медлила, желая разорваться, пока первый звонок не заставил меня вылететь за дверь. Обернувшись перед уходом, я заметила, что Эдвард даже не шелохнулся.

На урок я почти бежала, мысли вертелись быстрее, чем крышка от бутылки. Горстка полученных ответов не шла ни в какое сравнение с лавиной новых, только что возникших вопросов. Хорошо, хоть дождь прекратился.

Мне повезло влететь в класс, опередив мистера Баннера. Быстро усевшись на место, я заметила, что на меня глазеют Майк и Анджела: у него был обиженный вид, а у нее – удивленный и слегка испуганный.

Вошедший мистер Баннер потребовал тишины. Он поставил на стол Майка несколько картонных коробок и велел передать их остальным.

– Итак, я хочу, чтобы все вы взяли по одному предмету из каждой коробки, – начал он, доставая из кармана лабораторного халата резиновые перчатки и надевая их. Скрип натянувшейся на запястьях резины показался мне зловещим. – Первый из этих предметов – карта-индикатор, – продолжал он, показывая классу белую карточку с четырьмя квадратами на ней. – Второй – аппликатор с четырьмя зубцами, – он поднял что-то похожее на почти беззубый гребень, – а третий – стерильный одноразовый ланцет, – он взял голубую пластмассовую штучку и отломил колпачок. Издалека иглу было не разглядеть, но у меня все равно екнуло в животе.

– Я подойду к каждому с пипеткой для воды, чтобы подготовить карты, поэтому прошу вас не начинать, пока я к вам не подошел, – он снова начал со стола Майка и аккуратно капнул водой на каждый из четырех квадратов. – Теперь надо осторожно уколоть палец ланцетом… – он схватил Майка за руку и кольнул иглой подушечку среднего пальца. О, нет! На лбу у меня проступил холодный пот.

– Возьмите по капле крови каждым зубцом аппликатора, – что он и продемонстрировал, сжимая палец Майка, пока на нем не набухла капля крови. Я судорожно сглотнула, борясь с подступающей тошнотой.

– И нанесите ее на карту, – закончил он, предъявляя нам карточку с расплывающимся кровавым пятном. Я закрыла глаза, пытаясь расслышать объяснения сквозь звон в ушах.

– В следующие выходные Красный Крест проводит в Порт-Анджелесе день донора, вот я и подумал, что всем вам следует знать свою группу крови, – объяснил довольный собой мистер Баннер. – Тем, кому еще нет восемнадцати, понадобится разрешение родителей. Бланки у меня на столе.

Он продолжал обходить класс с пипеткой воды. Я прижалась щекой к прохладной черной крышке стола и попыталась остаться в сознании. Вокруг меня слышались визг, причитания, смешки – мои одноклассники тыкали ланцетами в пальцы. Я медленно и размеренно дышала ртом.

– Белла, что с тобой? – встревоженный голос мистера Баннера прозвучал совсем рядом, над моей головой.

– Мистер Баннер, я уже знаю свою группу крови, – слабо выговорила я, не поднимая головы.

– Тебе плохо?

– Да, сэр, – пробормотала я, продолжая мысленно корить себя за то, что не прогуляла биологию вместе с Эдвардом.

– Пожалуйста, кто-нибудь, отведите Беллу к медсестре! – обратился он к классу.

В провожатые вызвался Майк.

– Идти сможешь? – спросил мистер Баннер.

– Да, – шепнула я. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда, думала я. Хоть ползком.

Майк поспешил обнять меня за талию и закинуть мою руку себе на плечи. Выходя из класса, я повисла на нем всем телом.

Майк медленно вел меня по территории школы. Когда мы свернули за угол кафетерия и скрылись от глаз мистера Баннера, я остановилась.

– Я посижу немножко, ладно? – попросила я.

Он помог мне присесть на бордюр.

– Только палец спрячь в карман, – предупредила я. Голова кружилась по-прежнему. Я повалилась на бок, прижалась щекой к холодному и влажному бетону и закрыла глаза. Вот так уже лучше.

– Ого, ты аж позеленела, Белла, – занервничал Майк.

– Белла! – позвал издалека другой голос.

О, нет! Только бы этот до боли знакомый голос мне померещился!

– В чем дело? Ей плохо? – Голос приблизился, в нем слышалось беспокойство. Значит, не померещилось. Я крепко зажмурилась, мечтая умереть. Или хотя бы сдержать рвоту.

Майк совсем разволновался.

– По-моему, она в обмороке. Не знаю, почему, она даже палец себе не колола.

– Белла! – с заметным облегчением произнес Эдвард совсем рядом. – Ты меня слышишь?

– Нет, – простонала я. – Уходи.

Эдвард усмехнулся.

– Я вел ее к медсестре, – объяснял Майк, словно оправдываясь, – а она не пошла дальше.

– Я сам отведу ее, – сказал Эдвард. Судя по голосу, он улыбался. – А ты иди в класс.

– Не пойду, – заупрямился Майк, – мне учитель велел.

Вдруг бордюр словно растворился подо мной. В ужасе я открыла глаза и обнаружила, что Эдвард поднял меня на руки так легко, словно я весила килограммов пять, а не пятьдесят.

– Положи на место!

Господи, только бы меня не вырвало прямо на него! Не дослушав меня, он зашагал вперед.

– Эй! – крикнул вслед Майк, отставший на десять шагов.

Эдвард не слушал его.

– Выглядишь жутко, – с усмешкой сказал он мне.

– Отпусти меня, – заныла я. От его движений при ходьбе меня опять затошнило. Он бережно удерживал весь мой вес на вытянутых руках, не прижимая к себе, и похоже, без всякого труда.

– Значит, тебе стало дурно при виде крови? – спросил он так, будто забавлялся.

Я не ответила. Закрыв глаза, я сжимала зубы, изо всех сил сдерживая тошноту.

– Даже не твоей, а чужой, – с довольным видом добавил он.

Не знаю, как он умудрился открыть дверь со мной на руках, но мне вдруг стало тепло, и я поняла, что мы в помещении.

– Боже мой! – ахнул женский голос.

– Ей стало плохо на биологии, – объяснил Эдвард.

Я открыла глаза: мы были в административном корпусе, Эдвард нес меня мимо стойки к медпункту. Рыжеволосая мисс Коуп бросилась вперед, чтобы открыть перед нами дверь. Медсестра, похожая на бабушку, изумленно подняла взгляд от романа, когда Эдвард зашел в медпункт и бережно положил меня на хрустнувшую одноразовую простыню поверх коричневой клеенчатой кушетки. Положил и отошел в дальний угол тесной комнаты. Его глаза возбужденно блестели.

– У нее просто закружилась голова, – успокоил он всполошившуюся медсестру. – Они определяли группу крови на биологии.

Медсестра понимающе закивала.

– Такое вечно с кем-нибудь случается.

Эдвард подавил смешок.

– Просто полежи минутку, милочка, и все пройдет.

– Наверное, – я вздохнула. Тошнота уже отступала.

– Часто с тобой такое? – спросила медсестра.

– Иногда случается, – призналась я. Эдвард закашлялся, пряча очередной приступ смеха.

– А ты можешь возвращаться на урок, – сказала ему медсестра.

– Мне велели побыть с ней, – он заявил об этом так уверенно, что медсестра не стала спорить, хоть и поджала губы.

– Сейчас принесу пузырь со льдом, положить тебе на голову, милочка, – пообещала она и скрылась за дверью.

– Ты был прав, – простонала я, с облегчением закрывая глаза.

– Как обычно. И в чем же на этот раз?

– Прогуливать и вправду полезно для здоровья, – я старалась дышать ровно.

– Поначалу ты меня так напугала, – после паузы признался он, словно речь шла об унизительной слабости. – Я уж думал, Майк Ньютон тащит твой хладный труп в лес, чтобы зарыть там!

– Обхохочешься, – я не открывала глаз, но с каждой минутой чувствовала себя все лучше.

– Без шуток, я видел покойников, у которых цвет лица был получше. И перепугался, что теперь придется мстить твоему убийце.

– Бедняга Майк. Наверняка взбесился.

– Он меня на дух не переносит, – жизнерадостно согласился Эдвард.

– Тебе-то откуда знать? – возразила я, но вдруг задумалась: возможно, он прав.

– Это видно по его лицу.

– Но откуда ты вообще взялся? Ты же вроде прогуливал. – Мне заметно полегчало, хотя тошнота, наверное, прошла бы быстрее, если бы я съела что-нибудь за обедом. А может, это и к лучшему, что в желудке у меня было пусто.

– Сидел в машине, слушал музыку.

Настолько нормальный ответ – я даже удивилась.

Услышав скрип двери, я открыла глаза и увидела медсестру с холодным компрессом.

– Вот так, милочка, – она положила компресс мне на лоб. – Выглядишь гораздо лучше, – добавила она.

– Наверное, все уже прошло. – Я села. В ушах еще звенело, но голова не кружилась. И мятно-зеленые стены стояли как положено.

Медсестра собиралась снова уложить меня, но тут дверь открылась, и в медпункт заглянула мисс Коуп.

– К вам еще пациент, – сообщила она.

Я поспешно встала, освобождая кушетку для очередного страдальца.

Компресс я вернула медсестре.

– Возьмите, мне он уже не нужен.

В дверь вошел пошатывающийся Майк, ведя изжелта-бледного Ли Стивенса, еще одного моего одноклассника с биологии. Мы с Эдвардом прижались к стене, пропуская их.

– О, нет… – пробормотал Эдвард. – Выйди в приемную, Белла.

Я недоуменно смотрела на него.

– Поверь, так будет лучше, выйди.

Повернувшись, я юркнула в щель закрывающейся двери медпункта. Эдвард вышел следом.

– Наконец-то ты меня послушалась, – поразился он.

– Кровью пахло, – я сморщила нос. Видимо, в отличие от меня, Ли мутило от вида собственной крови.

– Люди не чувствуют запах крови, – возразил он.

– А я чувствую, и меня от него тошнит. Кровь пахнет ржавчиной… и солью.

Он уставился на меня с выражением, недоступным моему пониманию.

– Ну, что? – спросила я.

– Ничего.

Вышел Майк и посмотрел сначала на меня, потом на Эдварда. Похоже, Эдвард не ошибся, утверждая, что Майк его на дух не переносит. Он окинул меня хмурым взглядом.

– Выглядишь лучше, – с осуждением заметил он.

– Только палец из кармана не вынимай, – снова предупредила я.

– Крови больше нет, – заверил он. – Вернешься на урок?

– Шутишь? Придется опять вести меня в медпункт.

– Это уж точно… Так ты едешь в выходные? На побережье? – с этими словами он метнул еще один свирепый взгляд на Эдварда, который прислонился к заваленной бумагами стойке и с неподвижностью статуи смотрел в пустоту.

Я постаралась ответить как можно приветливее:

– Конечно, я же сказала.

– Тогда встречаемся у отцовского магазина в десять. – Он снова стрельнул глазами в Эдварда, словно сомневался, стоит ли выдавать эту секретную информацию при нем. Всем своим видом Майк давал понять, что на Эдварда приглашение не распространяется.

– Буду вовремя, – пообещала я.

– На физкультуре увидимся. – Он нерешительно направился к двери.

– Увидимся, – повторила я. Круглое лицо Майка стало чуть обиженным, он еще раз взглянул на меня и вышел за дверь, ссутулившись. На меня нахлынула волна сочувствия. Пришлось представить, как буду смотреть в его недовольное лицо еще целый урок… на физкультуре.

– Физкультура! – простонала я.

– Сейчас что-нибудь придумаем. – Я и не заметила, как Эдвард подошел и зашептал мне на ухо: – Сядь и притворись, что тебе плохо.

Задача оказалась несложной: бледной я выгляжу всегда, а после недавнего головокружения мое лицо по-прежнему блестело от испарины. Я опустилась на скрипучий складной стул, запрокинула голову, прижавшись затылком к стене, и закрыла глаза. После обморочных состояний я всегда чувствовала себя обессиленной.

Я услышала, как Эдвард негромко окликнул женщину за стойкой:

– Мисс Коуп!

– Да?

А я и не заметила, как она вернулась на рабочее место.

– Следующим уроком у Беллы физкультура, а ей, кажется, все еще плохо. Наверное, будет лучше, если я прямо сейчас отвезу ее домой. Вы не могли бы дать ей освобождение от урока?

Его голос сочился медом. Нетрудно было представить себе, каким головокружительным взглядом он одарил мисс Коуп.

– Наверное, и ей освобождение, и тебе тоже – да, Эдвард? – засуетилась мисс Коуп.

Ну почему я так не могу?

– Нет, у меня урок у миссис Гофф, она меня отпустит.

– Вот и хорошо. Поправляйся, Белла, – обратилась она ко мне. Я слабо кивнула, самую малость переигрывая.

– Сама дойдешь? Или тебя донести? – Эдвард стоял спиной к мисс Коуп, поэтому усмехался с нескрываемым сарказмом.

– Дойду.

Встала я с опаской, но убедилась, что чувствую себя неплохо. Придерживая передо мной дверь, Эдвард вежливо улыбался, хотя его глаза насмешливо блестели. Я вышла под холодный мелкий дождь, который только недавно начался. Впервые в жизни обрадовавшись воде, падающей с неба, я подставила дождю лицо, чтобы он смыл липкую испарину.

– Спасибо, – сказала я Эдварду, вышедшему за мной. – Ради того, чтобы отделаться от физкультуры, можно и в обморок упасть!

– Не за что. – Он смотрел прямо перед собой, щурясь от дождя.

– Так ты поедешь? В субботу? – Хорошо бы он согласился, хоть это и маловероятно. Невозможно было представить даже, чтобы он сел в машину к кому-нибудь из ребят – он из другого мира. Но мне хватило одного только проблеска надежды, что он поедет с нами, чтобы впервые подумать о поездке с энтузиазмом.

– А куда вы едете?

Эдвард все так же безучастно смотрел вперед.

– В Ла-Пуш, на Ферст-Бич. – Я вгляделась в его лицо, пытаясь понять реакцию. Глаза Эдварда чуть заметно сузились.

Скосив на меня взгляд, он иронично улыбнулся.

– Меня, кажется, не приглашали.

Я вздохнула.

– Я приглашаю.

– На этой неделе мы с тобой больше не будем доводить беднягу Майка. А то еще сорвется.

В его глазах плясали искры: похоже, ему нравится доводить беднягу Майка.

– Майк-шмайк, – буркнула я, задумавшись о том, каким тоном он произнес «мы с тобой». Это понравилось мне – больше, чем я была готова себе признаться.

У стоянки я повернула налево, к своему пикапу, но Эдвард схватил меня за куртку и притянул обратно.

– Куда это ты собралась? – возмущенно спросил он, намотав на кулак ткань куртки.

Я озадачилась.

– Домой, а что?

– Ты не слышала, что я обещал благополучно доставить тебя до дома? Думаешь, я разрешу тебе сесть за руль в таком состоянии? – голос был негодующим.

– При чем тут состояние? А как же мой пикап? – расстроилась я.

– Попрошу Элис пригнать его после уроков. – Он потянул меня к своей машине, схватив за куртку. Пришлось перебирать ногами, чтобы не рухнуть навзничь. Если бы я упала, он, наверное, потащил бы меня волоком.

– Пусти! – требовала я, но он не слушал. Так и пришлось тащиться за ним, спотыкаясь, до самого «вольво». Только тогда он наконец отпустил меня, и я наткнулась на пассажирскую дверцу.

– Какая наглость! – буркнула я.

– Открыто, – только и ответил он и сел за руль.

– Я вполне способна сама доехать до дома!

Возмущаясь, я стояла возле машины. Дождь усилился, капюшон я не надела, и теперь вода с волос стекала мне за шиворот.

Нажатием кнопки он опустил стекло и наклонился ко мне через сиденье.

– Садись в машину, Белла.

Я не ответила, мысленно прикидывая, успею ли добежать до пикапа, прежде чем он меня догонит.

– Обратно приволоку, – пригрозил он, разгадав мой план.

Я попыталась с достоинством сесть в машину. Но попытку вряд ли можно назвать успешной: я больше напоминала мокрую кошку, а ботинки противно скрипели.

– В этом нет никакой необходимости, – сухо обронила я.

Эдвард не ответил: нажимал кнопки, включал печку, приглушал музыку. Пока он выезжал со стоянки, я решила в отместку поиграть с ним в молчанку и даже заранее надула губы, но тут услышала знакомую мелодию, и любопытство заставило меня передумать.

– «Лунный свет»?

– Ты знаешь Дебюсси? – он тоже удивился.

– Немного. Мама часто включает дома классическую музыку.

– Это одна из моих любимых пьес, – задумчиво сказал он.

Я слушала музыку, расслабившись на светло-сером кожаном сиденье. Дождь превратил пейзаж за окном в скопление серо-зеленых клякс. Мы ехали очень быстро, но машина неслась так плавно и ровно, что я почти не чувствовала скорости.

– Расскажи о своей матери, – вдруг сказал Эдвард.

Я повернула голову и увидела, что он с любопытством разглядывает меня.

– Внешне мы похожи, только она красивее, – объяснила я, и он вскинул брови. – Во мне слишком много от Чарли. Мама смелая, общительная, не то что я. Легкомысленная, немного эксцентричная, любит кулинарные эксперименты, правда, предугадать исход этих экспериментов практически невозможно. Мы с ней лучшие подруги, – я умолкла, вдруг осознав, что соскучилась по маме.

– Сколько тебе лет, Белла? – он был чем-то расстроен.

Машина остановилась, и я обнаружила, что мы уже возле дома Чарли. Дождь лил стеной, так что здание едва просматривалось. Казалось, машина погрузилась под воду.

– Семнадцать, – чуть смутилась я.

– На семнадцать ты не выглядишь.

Он словно в чем-то упрекал меня, и я рассмеялась.

– Ты что? – в нем снова проснулось любопытство.

– Мама вечно твердит, что я родилась тридцатипятилетней и с каждым годом становлюсь все больше похожей на женщину средних лет, – я рассмеялась, потом вздохнула. – Что ж, должен же кто-то в семье быть взрослым. – После секундной паузы я заметила: – Ты тоже не очень-то похож на старшеклассника.

Он поморщился и сменил тему.

– Так почему же твоя мать вышла за Фила?

Я удивилась, что он запомнил, как его зовут – ведь я упоминала это имя всего один раз, почти два месяца назад. Ответила я после минутного размышления.

– Моя мама… для своих лет она очень молода. А с Филом, по-моему, чувствует себя еще моложе. Во всяком случае, она в него влюблена, – я покачала головой. Эта влюбленность оставалась для меня загадкой.

– И ты не против ее брака?

– А не все ли равно? – возразила я. – Я хочу, чтобы мама была счастлива… а она хочет быть вместе с этим человеком.

– Такое великодушие… интересно… – задумчиво отозвался он.

– Что именно?

– Готова ли она отплатить тебе той же монетой, как ты думаешь? Кем бы ни оказался твой избранник? – Он вдруг впился в меня взглядом.

– Д-думаю, да, – с запинкой ответила я. – Но она же мать. Это другое дело.

– В таком случае не выбирай слишком страшных, – поддразнил меня он.

В ответ я усмехнулась.

– Слишком страшных – это каких? Сплошь в пирсинге и татуировках?

– Можно сказать и так.

– А как сказал бы ты?

Пропустив мимо ушей этот вопрос, он задал другой:

– Как думаешь, я могу быть страшным? – Он вскинул бровь, и легкая улыбка осветила его лицо.

На миг я задумалась, не зная, что прозвучит лучше: правда или ложь. И отважилась на правду.

– Хм… пожалуй, можешь, если захочешь.

– А сейчас ты меня боишься?

Улыбка исчезла, его неземное лицо вмиг стало серьезным.

– Нет, – но ответ прозвучал слишком поспешно, и улыбка появилась вновь.

– Может быть, теперь ты расскажешь мне о своей семье? – попыталась я сменить тему. – Наверняка твоя история гораздо интереснее моей.

Он мгновенно насторожился.

– Что ты хочешь узнать?

– Каллены усыновили тебя? – уточнила я.

– Да.

Я помедлила.

– Что случилось с твоими родителями?

– Они умерли много лет назад, – равнодушно ответил он.

– Сочувствую, – пробормотала я.

– На самом деле я их почти не помню. Карлайл и Эсме давным-давно уже стали мне настоящими родителями.

– И ты их любишь. – Это было скорее утверждение; он говорил о Калленах так, что ответ был очевиден.

– Да, – он улыбнулся. – Они лучше всех.

– Тебе повезло.

– Сам знаю.

– А твои брат с сестрой?

Он сверился с часами на приборной доске.

– Мои брат с сестрой, а если уж на то пошло, и Джаспер с Розали не обрадуются, если им придется мокнуть под дождем, дожидаясь меня.

– Ой, извини, тебе же надо уезжать! – выбираться из машины мне не хотелось.

– А тебе надо, чтобы пикап пригнали раньше, чем шеф полиции Свон вернется домой. Тогда тебе не придется рассказывать о том, что стряслось с тобой на биологии.

– Да он наверняка уже в курсе. В Форксе невозможно что-то утаить, – вздохнула я.

Он засмеялся, смех прозвучал чуть самодовольно.

– Удачной вам поездки на побережье. Погода в самый раз, чтобы позагорать, – он кивнул на ливень за окном.

– А разве завтра мы не увидимся?

– Нет. У нас с Эмметтом выходные начнутся досрочно.

– Чем займетесь?

Друзья вправе спрашивать об этом, верно? Я надеялась, что он не заметит разочарования в моем голосе.

– Идем в поход в заповедник Гэут-Рокс, к югу от Рейнира.

Я вспомнила: Чарли говорил, что Каллены часто ходят в походы.

– Ну ладно, удачного вам похода.

Я постаралась изобразить искренность, но, кажется, обмануть его не сумела. По губам Эдварда порхала улыбка.

– Можешь выполнить одну мою просьбу? – Он посмотрел на меня в упор, пустив в ход всю силу своих пылающих золотистых глаз.

Я беспомощно кивнула.

– Не обижайся, но ты, похоже, из тех, кто прямо-таки притягивает к себе неприятности! Так что… постарайся не свалиться в воду и не попасть под машину, ладно? – он усмехнулся.

Мою беспомощность как рукой сняло. Я ответила ему яростным взглядом.

– Сделаю, что смогу, – отрезала я и выскочила под дождь, изо всех сил хлопнув дверцей.

Уезжая, Эдвард по-прежнему улыбался.