Читать книгу Больше жизни, Хлоя Браун! - Талия Хибберт - Страница 5

Глава вторая

Оглавление

С чего бы женщине, которая практически ненавидит Рэда, проводить вечер наблюдая за ним из окна?

Рэд не знал. Хорошей причины быть не могло. Были только плохие причины, причины, которые учитывали фетишизм, классовые различия и прочую хрень, которую определенные люди считают унижающей человеческое достоинство, но Рэд не думал, что это все применимо к Хлое Браун. Не потому, что она была выше того, чтобы вожделеть мужчину, на которого смотрела сверху вниз, но потому, что не походила на женщину, которая в принципе была способна кого-то вожделеть. Вожделение шло рука об руку с уязвимостью. Хлоя же, несмотря на свою смазливую внешность, была примерно так же уязвима, как долбаная акула.

Так что, возможно, глаза его обманули. Может, она за ним и не подглядывала. Но он же прекрасно знает, чту видел, не так ли? Густые темные волосы в нетугом пучке, небесно-яркий блеск синих очков, пышная фигура в розовой полосатой пижаме с пуговичками. Сама милая, как пуговичка, аккуратненькая, как пуговичка, всегда в одежде с пуговичками. Он прекрасно знал, кто живет в квартире напротив, и знал – знал – что прошлым вечером видел ее. Но почему?

– Рэд! – рявкнула мама. – Прекрати так громко шкрябать ножом. Ты действуешь мне на нервы.

Рэд рад был отвлечься, хоть и таким нелепым образом. Его утомили собственные назойливые мысли – тусклые, цвета хаки. Он повернулся лицом к матери, сидящей за столом, втиснутым в угол ее крохотной кухоньки прямо возле окна.

– Ты жалуешься на то, как я режу, женщина? Когда я тут готовлю тебе обед?

– Не дерзи, – заявила она, смерив его смертоносным взглядом.

Мать была полностью слепа на один глаз, но это обстоятельство не снижало убойную силу ее зрачков.

Рэд напустил на себя невинный вид. Мама важно фыркнула и повернулась обратно к окну, отодвигая тюлевые занавески. В своем закутке она правила железной рукой и бульшую часть времени проводила в ожидании подношений.

На этот раз подносительницей оказалась Шамика Израэль, работающая доктором в Королевском медицинском центре. Когда она пришла на обед в воскресенье со своей двоюродной бабкой, живущей по соседству, доктор Израэль стала «нашей Микой», или, как вариант, «Щербинкой». Она появилась у окна с горшочком карри из бычьих хвостов и сказала:

– Держите, госпожа Морган. Это вам бабуля приготовила, от простуды.

При звуке ее голоса материнская суровость смягчилась:

– Щербинка. До чего же ты хорошая девочка. Когда ты собираешься выйти за моего Рэдфорда?

– Скоро, госпожа Морган. Ведь так, Рэд?

Он подмигнул ей через окно:

– Уговор.

Шамика улыбнулась, демонстрируя щербинку между зубами, а потом поставила бычьи хвосты на подоконник и попрощалась. Как только ее «лексус» выехал с парковки, Рэд вырвал горшок из цепких материнских рук. Мама уже приподняла крышку, окунула палец в карри и облизнула его.

– Эй, – возмутился Рэд. – Аппетит перебьешь. Я готовлю тебе суп писту[5].

– Что, во имя Господа, это такое?

– Барсучьи яйца. На пару.

Мама фыркнула, всем своим угловатым лицом демонстрируя отвращение:

– Примерно так и звучит.

Миссис Конрад была не единственной королевой драмы в жизни Рэда. С учетом собственной мамы и Вика он практически тонул в драматичности.

Он уже собирался перечислить ей настоящие ингредиенты супа писту, но тут мама высунулась из окна, повысив голос до уровня громкости низко летящего самолета:

– Эй, Майк! Я тебя вижу, подонок! А ну иди сюда.

Майк, по сути, был маминым бойфрендом-бездельником. И так выглядел их флирт. Рэд переместился к плите и помешал суп, демонстративно игнорируя все то, что Майк орал в ответ. Этот тип разменял уже седьмой десяток, пил как лошадь и каждый день, как по часам, ходил в букмекерскую контору. Рэд его не одобрял.

Однако вряд ли мог как-то об этом высказаться. Не после того, как мать предупреждала его насчет последней подружки, Пиппы, а он радостно пропустил все мимо ушей, – и чем все, блин, кончилось? До звания эксперта в отношениях Рэду было явно далеко. Но он не станет думать ни о Пиппе, ни о Лондоне, ни о своих бесчисленных ошибках, потому что все это только бесит, а Рэд ненавидел, когда его что-то бесило. Расслабленность и жизнерадостность ему куда больше по душе.

Он как раз возвращался в уравновешенное состояние, прибирая тарелки после обеда, когда мать с деликатностью бешеного носорога коснулась самого щекотливого предмета:

– Уже начал продавать какие-нибудь картины?

Ох, его любимая тема.

– Пока что нет, – спокойно ответил Рэд.

Немного чересчур спокойно, но мама, кажется, не заметила.

– Пора поторопиться, малыш. Ты уже много лет дурака валяешь.

Лет?

– Всего восемнадцать месяцев прошло.

– Не перечь матери.

Его безграничное терпение действительно недооценивают. Может, ему самому следует выдать себе награду? «Всеми притесняемому Рэдфорду Томасу Моргану, за его стойкость перед лицом бессмысленных вопросов об искусстве». Что-то в этом духе.

– Нельзя позволять той мерзкой маленькой богатейке рушить твою карьеру, – не унималась мама.

Слишком поздно. Рэд выдавил в раковину излишне щедрую дозу средства для мытья посуды.

– Нечего в молчанку со мной играть, Рэд. Отвечай. Чем ты занимаешься? Ты же работаешь, не так ли?

– Да, – вздохнул он, потому что, если маме не ответить, она будет зудеть, пока у него кровь из ушей не пойдет. – Рисую на фрилансе. Портфолио собираю. – Опять. – Только что закончил иллюстрацию тушью: мозг и бутылка портвейна.

Мама посмотрела на него так, будто у него только что отвалилась голова.

– Для журнала про стиль жизни, – объяснил Рэд. – Статья про эректильную дисфункцию.

Мать фыркнула и повернулась к нему всем телом, нацелив на отпрыска свой зрячий глаз. Тот подозрительно заблестел из-за янтарного стекла ее очков.

– Ты с детства рисуешь картинки для журналов. Чего ты ждешь? Начни уже опять продавать свои проклятущие картины. Ты же что-то написал, нет?

О да, написал. Он писал как всегда одержимо, и некоторые из картин были даже полуприличными. Но это было не то. Это было не то, и он был не тот, и все, что он знал, было не так, и после всех его неверных решений…

Что ж. У Рэда полно картин на продажу. Но пока что ему не хватало смелости показать их ни единой живой душе. Каждый раз, когда он раздумывал над этим, голос в голове – такой резкий, что им бы стекло резать, – напоминал: «Ты из кожи вон лезешь, Рэд, и это просто убого. Прими себя таким, какой ты есть, милый. До меня ты был никем – после меня никем и останешься».

Стальное произношение Хлои Браун не шло ни в какое сравнение с говором Пиппы Эймс-Бакстер.

И какого хрена он опять думает о Хлое?

– Ты что, вечно собираешься быть домовладельцем? – требовательно спросила мама.

Рэд резко помотал головой, как пес, вытряхивая из нее все непрошеные воспоминания.

– Это Вик домовладелец, мам. А я его комендант.

– Как по мне, тебе стоило бы брать пример с Викрама. Кто может остановить этого парня? Никто. И ничто.

Это правда. Вик Ананд был не только лучшим другом Рэда, но и мелким владельцем недвижимости, взявшим друга на должность коменданта после… что ж. После Пиппы. Квалификации Рэду недоставало, но до сих пор он нигде не напортачил, да и сантехником оказался приличным. И электриком. А маляром вообще шикарным. И дьявольски трудолюбивым.

В административной работе не смыслил ни хрена, но очень старался.

А еще-е-е он никогда не жалел извинений.

– Ты права, – заявил Рэд, отскребая сотейник и щурясь от того, что волосы лезли в глаза: это было все равно что смотреть на мир сквозь высокую сухую траву на закате.

Пальцы у него покраснели от почти кипящей пузырящейся воды, тату «МАМА» на костяшках было до сих пор ярким – каждая буква ровнехонько над серебряным кольцом его деда. Эта татуировка была не самым гениальным его подростковым решением, но чувства оставались неизменными: Рэд чертовски любил свою мать. Так что взглянул на нее и повторил:

– Ты совершенно права. Завтра же утром я как следует этим займусь. Начну планировать. Подумаю о новом сайте.

Она кивнула, повернулась обратно к окну и сменила тему. Начала сплетничать о безголовом племяннике миссис Поплин, который взял и обрюхатил девицу из магазина на углу, у которой переднего зуба нет, можешь себе представить?

Рэд время от времени вставлял «хммм» и раздумывал, как бы сделать так, чтобы Кристи Морган им гордилась. На прощание он чмокнул ее в обе щеки и пообещал заглянуть на неделе, если получится. Потом надел шлем и кожанку, вскочил на мотоцикл и понесся домой – в многоквартирный дом, его благословение и оправдание.

К развернувшейся там сцене жизнь его не готовила.


5

На самом деле это легкий овощной провансальский суп с травами.

Больше жизни, Хлоя Браун!

Подняться наверх