Читать книгу Последняя любовь Хемингуэя - Валерий Борисов - Страница 8

Иванчичи владели только одним этажом старинного пятиэтажного дома. Этот этаж был их единственной недвижимой собственностью. Когда-то они имели свой большой дом и имение между Венецией и Триестом на берегу моря. Но после казни их отца – муссолиниевского генерала партизанами, новое правительство конфисковало у графини Иванчич почти всю недвижимость, как у «столпов фашистского режима в Италии». Пришлось распродать оставшееся имущество и купить один этаж этого дома в Венеции. Они жили на ренту от проданного, да на некоторые запасы средств, оставшихся от погибшего отца. Конечно, они не бедствовали, как гондольеры на каналах, готовые за десяток лир везти любого пассажира, куда тот прикажет, но все же приходилось урезать во многом, особенно, в больших покупках. И прислуга у них была в единственном числе – пожилая женщина, которая готовила еду, прибирала в комнатах и выполняла прочую домашнюю работу.

Сегодня к ним должна придти на завтрак чета Хемингуэев. Прислуга давно приготовила стол, оставалось только его накрыть. Дора Иванчич, вдова генерала, – располневшая женщина за пятьдесят лет, была рада встретить по-графски великого писателя. Она волновалась в предчувствии необычной встречи. Адриана давно рассказала ей о своих встречах с Хемингуэем, и мать воспринимала их, как хорошее предзнаменование дочери, накануне ее вступления во взрослую жизнь.

Джанфранко на хемингуэевском «бьюике» должен был привезти и отвезти обратно гостей. Сейчас он уехал за ними в «Гритти-палас». Он был в восторге от американской машины и за ее рулем был готов проводить целые сутки.

Адриана много раздумывала о своих взаимоотношениях с Хемингуэем. Она встречалась с ним более месяца. Виделись почти каждый день. Встречи были достаточно однообразны: кафе, бар, ресторан, прогулки в гондоле или по улицам Венеции. Хемингуэй, почему-то не допускал уединения. Часто встречались в компаниях – друзей и знакомых у писателя много. В их прогулках и встречах в компаниях почти всегда принимала участие жена Хемингуэя – Мэри. Сам писатель относился к Адриане по-отечески, и ни в коем случае, не видел в ней женщину, как вожделенный объект мужского достоинства. Он ее опекал, и ей было приятно внимание к своей личности известного всему миру писателя. Адриана честно признавалась сама себе, что во многом не понимает этого человека – его размышления и поступки. Свое непонимание она объясняла тем, что он старше ее и опытнее. К тому же у него недюжинный ум, до которого ей далеко. Но ей было приятно находиться рядом с необыкновенным человеком, который неожиданно стал испытывать к ней нежные чувства. Его грубые ласки, не переходящие таких близких для других, но пока далеких для нее границ отношений мужчины и женщины, искренне волновали Адриану. И в этом тоже она честно признавалась себе. Но почему он выбрал ее – маленькую, незаметную, не обладающую жизненным опытом восемнадцатилетнюю девушку? На это вопрос она пока не могла ответить. Адриана задавала себе и другой вопрос, – может ли полюбить пятидесятилетнего мужчину, почти на три десятка лет старше ее? А здесь у нее не было категорического ответа, типа "да" и "нет". Так, что же она значит для него? Что он хочет от нее? Зачем она всегда рядом с ним? И еще много подобных вопросов оставалось без ответов, только присутствовало постоянное внутреннее ощущение, – так просто их встречи не закончатся. Писатель все свои романы должен заканчивать точкой – многоточие для Хемингуэя исключается. Такое – незаконченный роман, не позволяющий выразить себя до конца. И Адриана, в глубокой тайне от самой себя хотела, чтобы их роман не закончился многоточием.

Джанфранко привез гостей вовремя. Мать, как полагается в графских семьях, встретила дорогих гостей у порога. Прислуга, которая готовила завтрак и накрывала на стол, помогла гостям снять верхнюю одежду и поспешила на кухню. Надо успеть прислуживать за столом.

Хемингуэй чувствовал себя несколько стесненным в новой обстановке, часто поглядывал на часы, будто куда-то спешил, не вмешивался в разговор Мэри и Доры. Адриана чувствовала себя неловко из-за присутствия в доме ее очень близкого знакомого. Не могла с ним завязать даже короткого разговора. Да и он не стремился к двустороннему разговору. Оба чувствовали неуютную скованность. Хемингуэй, против обыкновения, выпил пару рюмок вермута и отказался от более крепкого, объяснив, что у него сегодня деловая встреча.

Но, как он сегодня был красив, – новый синий костюм с галстуком. Будто жених. Эх, сбросить бы ему лет двадцать, действительно был бы жених. А кто так считает? Адриана или Хемингуэй? А может быть, оба?

Через час, Хемингуэй явно заскучал и сказал, что он вынужден покинуть дом Иванчичей. У него сегодня встреча с редактором какого-то журнала. Тот приехал в Венецию ради встречи с ним, неожиданно, и всего на один день. Просит писателя о встрече и невозможно отказать. Мэри сняла некоторую неловкость, возникшую в результате грубоватого объяснения причины неожиданного отъезда, Хемингуэем.

–Приехал сотрудник нью-йорского журнала «Космополитен». Эрнест много лет сотрудничает с этим журналом. Отказаться от встречи с ним, значит обидеть журнал. Может, они хотят заказать ему еще что-то написать.

Хемингуэй кивнул головой в знак согласия со словами Мэри. А та продолжала:

–Если вы, милая графиня не возражаете, Джанфранко отвезет его в гостиницу и приедет за мной. А мы мило проведем с вами время за женским разговором. – В отличие от мужа, Мэри чтила этикет порядочных семей. Так она говорила о семьях, носящих отжившие свой век, титулы. Но в ее задержке у Иванчичей были и другие причины, но это не должен знать муж.

Хемингуэй не стал задерживаться и сразу же пошел к выходу. Следом за ним вскочил Джанфранко, чтобы отвезти его на машине. Дора пошла провожать Хемингуэя. Адриана тоже хотела пойти проводить писателя до дверей, но Мэри остановила ее.

–Девочка! Присядь со мной на минуту. А то скучно. Все ушли.

Адриана села на диван, напротив кресла, в котором сидела Мэри и стала ждать вопроса. Но Мэри молча протянула к ней руку и взяла пальцами ее прядь волос.

–У тебя красивый волос. Не жесткий, чтобы торчать во все стороны, и не мягкий, чтобы разлетаться во все стороны. Просто красивый. – Так говорил Хемингуэй. Неужели Мэри у него научилась? Адриана молчала, ожидая продолжения разговора. И Мэри вздохнув, произнесла. – Ты вся такая красивая и одухотворенная. Недаром Эрни обратил на тебя внимание. – Она сделала паузу. – Я думала вначале, что у него любовь к тебе. Даже испугалась.

–Не бойтесь! У нас с ним нет никакой любви! – Поспешно выпалила Адриана, чтобы сразу же рассеять подозрения Мэри. – Он же мне годится в отцы. – Это она сказала тише.

–Теперь не боюсь. Я внимательно проанализировала твой и его характер, и пришла к выводу, что любви у вас быть не может. Единственная проблема в ваших отношениях – чтобы все выглядело прилично. Понимаешь ли, Адриана, я как его жена, сейчас выгляжу не совсем в благоприятном свете. Он с тобой постоянно встречается наедине…

–Нет, мисс Мэри! Мы всегда проводим с ним время в компаниях, среди друзей. Только вас там иногда не бывает. – Сбивчиво ответила Адриана и почему-то покраснела, чего не могла скрыть смуглость ее щек.

–Я все понимаю, деточка. Даже больше, чем все. И я знаю, что быть женой известного человека не одно и тоже, если бы, скажем, мужем у меня был простой аристократ. За Хемингуэем, а значит и за мной, следят сотни, а может тысячи глаз, которые разносят потом сплетни по всему свету. Поэтому, я тебя попрошу, не говорить ничего лишнего журналистам, также и друзьям.

–У меня еще никто не брал интервью! Ни разу за всю мою жизнь! – Снова поспешно выпалила Адриана.

–Деточка. – Снисходительно сказала Мэри своей молодой и не опытной сопернице. – Ты пока молода. Молодость – недостаток, который быстро, к сожалению, проходит. И остается только, вот это сожаление. Еще будут брать и у тебя интервью. Я, как журналист, это говорю. У меня к тебе только одна просьба – не давай повода, чтобы в газетах появились заметки, порочащие тебя и Эрнеста. Он очень не любит шумихи вокруг своего имени.

–Я не дам такого повода. У нас только дружеские отношения.

–Я в этом не сомневаюсь. Какая любовь может быть между старым, умудренным жизненным опытом и невзгодами мужчиной, и юной неопытной девушкой? Поэтому я не боюсь его встреч с тобой. Встречайтесь. У него здоровье подорвано ранениями. Их, кроме фронтовых, у него достаточно. Твоя молодость благотворно действует на него. Постарайся быть к нему внимательней… – Мэри хотела добавить, что ее молодость дает старику вдохновение, но промолчала. Пока Адриана не должна знать всех тонкостей творчества. – Вот, видишь, я тебя не ревную к своему мужу, не запрещаю тебе встречаться с ним…

–Спасибо, мисс Мэри. Вы очень благородны. Но, если вам так дорога репутация семьи, то я могу отказаться от встреч с Хемингуэем. Я все понимаю…

–Я такого, деточка, не говорю и не требую. – Перебила ее Мэри. – Ты понимая меня, Адриана, неправильно поняла, что я хочу. Я, наоборот, за то, чтобы вы встречались. Ты даешь ему заряд бодрости, жизненной энергии и я, как любящая и внимательная жена, должна делать все, чтобы такой импульсивный человек, как Хемингуэй, был всегда в норме. Если встречи с тобой для него в радость, почему я должна им мешать? Встречайтесь, ради бога! Но я боюсь только огласки. Она не повредит его репутации. Нечему уже вредить. Но может повергнуть его в состояние депрессии. Поэтому я прошу, чтобы как можно меньше людей знали о ваших встречах. Не забывай и о себе. Кто-то, когда-то может тебе напомнить о твоих увлечениях молодости в самый неблагоприятный для тебя момент жизни.

В зал вплыла Дора Иванчич, и грузно плюхнулась в кресло. При матери Адриане не хотелось продолжать разговор с Мэри. Той тоже. И Адриана, чтобы мать не догадалась о происшедшем разговоре, поблагодарила Мэри:

–Спасибо, мисс Мэри, за совет. Я его учту.

–Хорошо, Адриана. Я надеюсь на тебя.

Настроение Адрианы было испорчено окончательно. Ей не хотелось участвовать в общей беседе, тем более разговаривать сейчас с Мэри.

«Как ее понять? – Думала она. – Боится за Хемингуэя, и одновременно разрешает мне с ним встречаться. Более того, настаивает, чтобы наши встречи с ним продолжались. В каком случае она искренна? Ничего серьезного у нас с Хемингуэем никогда не будет. С ним я не связываю свою дальнейшую судьбу. Мне с ним просто интересно и не стоило мисс Мэри предупреждать меня о какой-то опасности, грозящей нам. А может, по молодости лет, я до конца не все понимаю?»

Вскоре она ушла к себе, досадуя только на то, что ей не удалось проводить Хемингуэя. И в этом виновата Мэри. Задержала ее ненужным разговором.

Дора и Мэри еще немного поговорили о пустяках: как им нравится Венеция, хорошо ли отдыхается в Италии, как сложно одинокой матери воспитывать детей. После обмена, ничего не значащими любезностями, Мэри решила начистоту поговорить с Дорой о ее дочери. Конечно же, это чистота до определенных пределов, необходимых для планов Мэри.

–Дорогая графиня. Вы, наверное, знаете о привязанности Хемингуэя к вашей дочери?

–Да. Мне о нем часто рассказывает Адриана. Какой он интересный человек и одновременно неуклюжий. – Ляпнула Дора.

–Вот именно, неуклюжий! – Подхватила ее мысль Мэри. – Не может вести себя в свете. Ему бы только охотиться или рыбачить. Там он виртуоз, а в реальной жизни он, действительно, неуклюж. Не понимает ее. Вы, наверное, заметили, как он ушел от вас? Мог бы соблюсти, хоть небольшой этикет.

–Как это он не понимает жизни? – Недоуменно воскликнула Дора. – Он же писатель! Как пишут о нем в журналах, он реалист.

Мэри пришлось направить ее мысль в нужное русло.

–Да. Правильно! Он реалист. Но он видит реальную жизнь глобально. А есть еще повседневные мелочи жизни. Вот их он не замечает.

–Да. Такое бывает с великими людьми. – Согласилась с ней Дора. – Вот мой муж строго командовал дивизией, и она была на хорошем счету, а дома был таким нежным с детьми, со мной. Никогда не подумаешь, что он суровый генерал.

–Эта беда и счастье всех людей, добившихся известности и положения в обществе. Для них работа и повседневная жизнь, разные понятия. – Поощрила Мэри наблюдательность Доры и перешла к интересующему ее вопросу, пока та не сбилась на новые мелкие факты своей жизни. – Дорогая Дора! Я говорю о вашей дочери. Она у вас молодец, истинная графиня.

–Да. – Ответила Дора, довольная похвалой в адрес дочери. – Она с детства была благоразумной и послушной девочкой. Она всегда увлекалась искусством и хорошо училась.

–Я вижу она воспитанная девушка. Она много времени проводит с Хемингуэем. – Продолжала гнуть свою линию Мэри. – Вы не подумайте, что я, как жена Хемингуэя опасаюсь чего-то для себя. Но я не просто жена, я еще и вдохновитель его творчества. Я должна чутко улавливать все изменения в его настроении. То есть знать все струны его души. Понимаете?

–Да. – недоуменно ответила Дора.

–Вот и сейчас я вижу, что, встречаясь с вашей дочерью, он будто распрямил плечи. Помолодел, пишет книги. И, как я считаю, благотворное влияние на него оказывает ваша дочь. Мы с вами прожили уже достаточно много и поэтому понимаем мужчин…

–Да, – Согласилась Дора. – Мой покойный муж все время мне говорил, что я в него постоянно вливаю новые силы, от которых он молодеет. Как и ваш муж.

Мэри недовольно поморщилась при таком сравнении.

–Я бы хотела попросить вас, графиня, контролировать встречи Адрианы и Хемингуэя. Через Адриану. Я доверяю своему мужу, но за таким человеком не уследишь. Ваша дочь должна держаться в рамках… Понимаете, что я имею ввиду?

–Конечно. Мы католики и чтим христианские заповеди. Адриана не позволит себе ничего лишнего до свадьбы. В этом я уверена. – Не понимая до конца Мэри, ответила Дора.

–Спасибо вам, Дора. Я надеялась на ваше понимание. Как видите, я не запрещаю встречаться своему мужу с Адрианой. Серьезного будущего у них нет. Тридцать лет разницы – порог, который стереть невозможно. Пусть они будут друзьями, раз необходимо ими быть. Но не больше. Я рассчитываю на вашу поддержку. – Мэри была не совсем довольна, что разговор шел не конкретно. Но пока хватит и такого разговора.

–Я, до встречи с вами, не придавала большого значения увлечению Адрианы. Считала, что ей лестно быть рядом с писателем. Но раз у вас возникают личные проблемы, то я буду контролировать действия Адрианы. Я серьезно поговорю с ней.

–Я уже сказала, что это не личная моя проблема. – Досадливо пояснила Мэри. – Она необходима Хемингуэю, как стимул к жизни, вернее, к работе. Я забочусь о вашей девочке, чтобы она не испортила свою репутацию. Впереди у нее вся жизнь. Вот и все, что меня беспокоит. Я могу рассчитывать на вашу поддержку в том, что их отношения не выйдут за рамки дозволенного?

–Да. – Твердо ответила Дора. – Адриана самостоятельный человек и может контролировать свои поступки. Я, со своей стороны, буду ей подсказывать, как себя вести в конкретном случае. Она мне пока еще доверяет свои тайны. Мы правоверные католики…

–Вот и прекрасно! – Перебила ее Мэри. – Вы меня правильно поняли. Если возникнет какая-то сложность, я надеюсь, мы ее будем решать вместе.

–Да. Мне очень приятно, что вы поделились со мной своими проблемами, доверили их мне. Я буду подсказывать своей дочери, как себя вести в дальнейшем.

–А теперь, Дора, я хочу вручить вам подарок. Хемингуэй торопился и не успел подарить вам книгу. Вот она с его автографом. А лично от меня, вам в подарок небольшое колечко на палец.

–Что вы! – Воскликнула польщенная Дора. – Я не могу принять от вас такого дорогого подарка.

–Это не подарок, а дань уважения к матери Адрианы. – Подчеркнула Мэри. – Кольцо, как бы скрепит нашу дружбу.

–Спасибо. – Уже не сопротивлялась подарку Дора. – Давно никто не дарил мне такого подарка. Муж, в последний раз, на день рождения. А без мужа нам сейчас материально трудно… – Посетовала Дора.

–Я вам по возможности помогу. Но и вы мне помогите. – Мэри решила говорить открыто с этой, как она про себя выражалась "тупоголовой" графиней.

–Конечно же.

–Мы на днях едем отдыхать в Кортина Д"Ампеццо. Я вас попрошу, чтобы Адриана туда не приезжала.

–Я постараюсь.

Увлеченные беседой они не заметили, что в открытой двери за шторой, стоит Джанфранко. Он успел отвезти Хемингуэя и вернуться обратно. Джанфранко не вошел в зал, а слушал концовку их разговора. Многое он не понял, но схватил главную суть, – Мэри Хемингуэй просит помощи у его матери. Она боится, что Адриана может разрушить их семью. Он деликатно кашлянул и вошел в зал.

–Ты так быстро вернулся? – Приветствовала его мать.

–Здесь недалеко. Я быстро доставил синьора Хемингуэя в гостиницу.

–Тогда и я, с вашего разрешения… – церемонно произнесла Мэри. – Покину ваш дом. Джанфранко отвезет меня в гостиницу.

–Без проблем. Синьор Хемингуэй предоставил в мое распоряжение машину на целый день. Я только на минутку отлучусь.

Дора пошла провожать Мэри. Джанфранко прошел к Адриане. Та сидела в кресле и невнимательно листала книжку. Она до сих пор не могла придти в себя после разговора с Мэри Хемингуэй.

–Сестра! – весело обратился к ней Джанфранко. – Тебе записка от твоего возлюбленного.

–Он не мой возлюбленный, – поспешно возразила Адриана. Они оба имели в виду Хемингуэя. – Дай записку?

Джанфранко протянул ей кусочек бумаги, не аккуратно вырванный из блокнота. На нем было наспех нацарапано всего три слова: Жду в баре "Гритти". Х.»

Она еще раз пробежала коротенькую запись на бумажке и, не складывая, положила в страницы книги.

–Он не сказал, когда прийти. – Адриана была уверена, что любопытный Джанфранко прочитал записку.

–Нет. Но они с американцем уселись там надолго. Виски пьют. – Уточнил Джанфранко. Но Адриана молчала. И тогда Джанфранко дополнил информацию сообщением о Мэри и матери. – Сейчас я услышал кусочек разговора мамы и мисс Мэри. Они решили не допускать углубления твоих отношений с Хемом.

–У меня с ним нет никаких отношений. – Торопливо ответила Адриана, и переспросила. – А какие отношения они имеют в виду?

–Я точно не понял. Но, кажется, мисс Мэри тебя побаивается. Вот так, сестренка. Она не хочет, чтобы ты приезжала в Кортина. Смотри, куда ты вспорхнула? Не ожидал.

–Не ожидай и ничего другого. Я не пойду сегодня к Хемингуэю! Понял? Увидишь его, так и скажи!

–Это твое дело. Мне он дал машину на целый день, только за то, чтобы я передал тебе записку.

–Ну, и гоняй на ней. Лучше бы больше внимания уделял учебе.

–С учебой успеется. Я хочу, как Хемингуэй стать писателем. Ты мне в этом поможешь?

–Тебе надо помогать в этом?

–Ты ж с Хемингуэем в хороших отношениях. Почему бы, не помочь брату?

–Отстань.

–Я побежал. Надо отвезти мисс Хемингуэй в гостиницу. До вечера.

Адриана ничего ему не ответила, и Джанфранко ушел.

Когда Джанфранко вез Мэри в машине, та спросила его:

–Нравится автомобиль?

–Еще как! – Восхищенно ответил Джанфранко. – Пока у нас в Италии таких не делают.

–Если у тебя есть время, то мог бы нас возить.

–Для вас я всегда найду время. Находиться за рулем такого автомобиля одно удовольствие.

–Я скажу Эрнесту, чтобы больше доверял тебе машину.

–Спасибо, мисс Мэри.

–Но, Джанфранко, если мне потребуется твоя помощь, ты мне ее окажешь?

–Всегда.

–Тогда поедем с нами в Кортино Д"Ампеццо. Нам придется много ездить по горам, и нам нужен свой человек за рулем.

–Согласен, мисс Мэри.

Проводив Мэри в номер, Джанфранко не пошел в бар, чтобы сообщить Хемингуэю о том, что сегодня Адриана не придет на встречу с ним.

«Не стоит расстраивать старика по пустякам». – Решил он.

…Дора зашла в комнату к Адриане перед обедом. Дочь лежала на кушетке и читала книгу.

–Ади. – Ласково обратилась к ней мать. Так Адриану называли в семье. – Ты сегодня куда-нибудь идешь?

–Наверное, нет.

–Хорошо. Приятная была встреча с Хемингуэями. Не правда ли?

–Правда.

–Ты не в духе, доченька?

–Устала. Хочу немного отдохнуть.

–Тогда отдыхай. Не буду тебе мешать.

Дора решила отложить серьезный разговор с Адрианой на потом.

Во второй половине дня Адриана решила выйти из дома и навестить подруг. Ноги сами привели ее к «Гритти». Она с минуту раздумывала – входить или не входить в бар и вошла. Хемингуэй за столиком сидел один. Никого рядом с ним не было. На столе стоял стакан с виски и бутылка содовой. Кажется, он достаточно сегодня принял.

«Наверстывает упущенное на завтраке у нас». – Горько подумала Адриана. Ей стало больно от мысли о своем доме, где, благодаря Мэри Хемингуэй, произошло что-то серьезное.

Она подошла к столику. Хемингуэй поднял на нее глаза и, растягивая слова, произнес:

–А я уже подумал, случилось что-то? Думал ты не придешь. Садись. Виски тебе еще нельзя. – Он чувствовал свою ответственность за нее, поэтому предложил. – Может, мартини?

–Давайте выйдем. – Не присаживаясь, попросила Адриана. Ей захотелось рассказать Хемингуэю все, что произошло после его ухода от них.

–Конечно. – Почему-то суетливо ответил Хемингуэй, поняв, что у Адрианы какие-то неприятности.

Они прошли в холл и встали в уголке за колонной, чтобы их не было видно.

–Что произошло, девочка? – Тревожным голосом спросил Хемингуэй.

–Ничего. – Адриана неожиданно для себя решила не посвящать его в сегодняшние разговоры. – Просто я хотела вас увидеть!

Она сама, первой, обняла его за шею и, приподнявшись на носках, поцеловала в губы.

–Все хорошо. – Прошептала она, и слезы навернулись на ее глаза.

–Тебе плохо, дочка? – Ласково спросил Хемингуэй, не выпуская ее из своих объятий.

–Нет. Мне хорошо.

Но Хемингуэй, будто не слышал.

–Иногда бывает плохо, дочка. Надо только немного потерпеть и все пройдет. Пойдем, девочка, поборем твое плохо.

И они вышли из бара в романтический мир Венеции.