Читать книгу Филфак-2. Записки скверного мальчишки - Валерий Петрович Рогожин - Страница 4

* * *

Вспоминается, еще до Универа, еще до службы в Армии довелось мне в течение года учиться в Московском институте Стали и Сплавов. Институт не Университет, организация победнее и с общежитиями у них соответственно похуже. Где-то на окраине столицы который год продолжалось строительство, которое должно было решить проблему жилья для одного отдельно взятого института в Москве, а пока… Очень люблю приводить запомнившиеся КВНовские строки тех времен:

Институтская администрация нашла вблизи от столицы благоустроенный дачный поселок Салтыковская. Летом его заполняли до предела дачники, но летом студенты и не нуждаются в общежитиях, разъехавшись по стройотрядам, экспедициям, практикам и просто по домам на вакации.

А вот в зимний период, когда и требовалась жилая площадь, дачники уезжали в благоустроенные квартиры в Москве, а поселок стоял наполовину пустой, словно вымерший. Вот институтское начальство и договорилось о сдаче помещений студентам на время учебы.

Жили в поселке два младшие курса. Три-четыре-пять человек в комнате. На террасе кухонька с керогазом или примусом. Газа в Подмосковье еще не было. Вода в колонке на ближайшем перекрестке. Остальные блага цивилизации и удобства на участке в конце огородика в фанерной будке. Все как в обычной деревне.

Именно так мы и жили, четыре здоровенных байбака, осваивающие высшую математику, физику и три химии. Ну это, конечно, помимо, начерталки, черчения, истории КПСС, иностранного, сопромата, термеха, и прочего, и прочего, и прочего.

Телевизора не было, и всю серость нашего быта мы разукрашивали немецким «Клостеркеллером», болгарской «Варной» и отечественной «Московской».

Стоящий неподалеку магазинчик блестел витринами, на которых было выставлено порядка сотни различных наименований множества вин, настоек, наливок, водок и еще не знаю чего. Это сегодня в винных магазинах пылятся один-два напитка отечественных, десяток импортных, и пить ни одну из этих жидкостей невозможно, а в те не столь уж и далекие времена все было иначе.

Короче, в один прекрасный день, когда мы убыли на занятия, в поселок прибыла комиссия от деканата. Бабушка-квартирохозяйка, желая, чтобы о ее постояльцах создалось самое преотличное мнение, решила несколько убраться в нашей комнатке. А для начала она собрала все бутылки в одну кучу и выставила их в углу комнатушки.

Надо отдать должное, это количество пустой стеклянной тары смотрелось достаточно внушительно и весомо. Тут вскоре и комиссия появилась.

Бегло осмотрев условия нашего существования, проверяющие заинтересовались пустующей тарой.

– А это что такое? – самый строгий уже приготовился считать бутылки, записывать наши фамилии, чтобы срочно делать оргвыводы и принимать строжайшие меры для искоренения и наведения.

Нашей бабульке стало неудобно.

– Да, это милок, я уборку делаю, так к ребятам пока временно поставила. Мои сынки-то в субботу приедут и сдадут все.

Комиссия еще раз осмотрела пустующую стеклотару. Здесь как раз самыми уместными были бы слова Василия Аксенова из «Затоваренной бочкотары»: «Затоварилась бочкотара, зацвела желтым цветком, затарилась, затюрилась и с места стронулась. Из газет»

Но не приходили в голову деканатской комиссии лирические слова известного писателя. Стояла она, глазами хлопала и переводила недоуменные взгляды с бабушки на бутылки и обратно. Потом вздохнула комиссия синхронно и сожалеюще, поскольку не могла она применить никаких мер к бабушке, старушке, идущей навстречу деканату и сдающей пустующую жилплощадь студенческим массам, почесала в затылках:

– Да, уж, бабушка! Вы и пьете!

И поехала вся комиссия в полном составе обратно в столицу под крыло к родной Альма-матер. Вот это и есть быт, это и есть наша повседневная жизнь, наш уклад.