Читать книгу Есть памяти открытые страницы. Проза и публицистика - Виктор Меркушев - Страница 29

1798–1883

Александр Горчаков занимал в Лицее комнату № 30, имел прозвища «Франт» и «Дипломат» и был не менее волевым и целеустремлённым юношей, нежели Вольховский-Суворчик. Так же как и последний, Горчаков учится владеть собой, обуздывать свой темперамент и страстный нрав; стремится приобретать знания и полезные навыки, дабы быть востребованным для общества и государства. Преподаватели между собой иногда называли его «Адонисом», по имени греческого бога, славящегося своей красотой. Горчаков, действительно, был «необыкновенно миловиден», обладал изящной грацией и мужественным обаянием.

Вот его аттестационная выписка, по которой мы можем судить о юном воспитаннике Императорского лицея, Александре Горчакове:

«Князь Горчаков (Александр), 14-ти лет. Превосходных дарований. Благородство с благовоспитанностию, крайняя склонность к учению с быстрыми в том успехами, ревность к пользе и чести своей, всегдашняя вежливость, нежность и искренность в обращении, усердие, ко всякому, дружелюбие, чувствительность с великодушием и склонность к благотворению – суть неотъемлемые принадлежности души его; пылкость ума и нрава его выражают быстрая речь, и все его движения; при всём том он осторожен, проницателен и скромен. Крайняя чувствительность причиняла ему прежде много страданий, но теперь она вошла в пределы умеренности; он начинает сносить её со свойственным великодушием. Опрятность и порядок царствуют во всех его вещах».

«Мне надобны люди добрые, честные для службы моей», – эти слова Императора Александра Первого знал, пожалуй, каждый лицеист, и для многих из них эти слова стали личным девизом, наряду с лицейским: «Для общей пользы». Ещё будучи в стенах петербургской гимназии, Александр решил посвятить себя государственной службе, в которой видел возможность реализовать свою природную одарённость, он верил в успешность своей карьеры дипломата и делал для этого всё от него зависящее. И судьба предоставила ему такую возможность. Вот что писал Александр Пушкин Горчакову во время их пребывания в Лицее:

Горчаков и Пушкин не были друзьями, но их связывала взаимная приязнь и признание талантов друг друга, чего только стоит вот эта запись Пушкина в альбом Горчакову: «Вы пишете токмо для вашего удовольствия, а я, который вас искренне люблю, пишу, чтобы вам сие сказать». Впрочем, все товарищи уважали и ценили юного князя, такую же благорасположенность он находил и среди педагогов. В этом смысле показателен отзыв профессора Кошанского о Горчакове: «Один из немногих воспитанников, соединяющих многие способности в высшей степени. Особенно заметна в нём быстрая понятливость, объемлющая вдруг и правила, и примеры, которая, соединяясь с чрезмерным соревнованием и с каким-то благородно-сильным честолюбием, открывает быстроту ума в нём и некоторые черты гения. Успехи его превосходны». Видя в своём воспитаннике задатки будущего государственного деятеля, учителя и наставники старались всячески поспособствовать развитию таланта Александра. Энгельгардт даже раздобыл для него старую дипломатическую переписку с прусским правительством, дабы Горчаков мог попрактиковаться в составлении официальных документов.

Из Лицея князь Александр Горчаков был выпущен с Малой золотой медалью в коллегию иностранных дел.

Принято считать, что карьера молодого дипломата была стремительной и успешной. Да, начальство отмечало, что «немногие из служащих имеют такую силу знаний и волю», но Министерство было фактически разделено интригами двух статс-секретарей К. В. Нессельроде и И. В. Каподистрии, и от Горчакова, находившегося в секретариате последнего, потребовалось немало выдержки, дабы не навлечь на себя немилость реакционера Нессельроде, имевшего большое влияние при Дворе.

В 1822 году князя Горчакова назначают первым секретарём русского посольства в Англии.

Во время приезда в Россию в 1825 году Пушкин и Горчаков встречаются в имении Пещурова, где поэт читает свои стихи, друзья обсуждают их, и Горчаков делает замечания, которые Пушкин принимает, доверяя безупречному вкусу своего лицейского товарища. Надо заметить, что тень соперничества никогда не исчезала между ними, несмотря на безусловную взаимную симпатию и расположение. Остроумному и проницательному князю самолюбие не позволяло признать чьё-либо духовное превосходство, и оттого в их общении сквозил заметный «холодок». «Расстались холодно», – пишет Пушкин Вяземскому об этой встрече. Но там же замечает: «Горчаков мне живо напомнил Лицей, он не переменился во многом…»

Но не стоит сомневаться в том, что Горчаков был искренне предан своим товарищам по Лицею и готов был делать для них всё возможное. Здесь можно упомянуть и попытку отправить декабриста Пущина за границу, хлопоты по ослаблению надзора за опальным Пушкиным и установление на свои средства во Флоренции мраморного памятника на могиле рано умершего лицейского товарища Корсакова…

Свободолюбивый дух Лицея отличал князя Горчакова в общении с сильными мира сего, перед которыми он держался с достоинством и исключительным самообладанием. Известен эпизод столкновения всесильного графа Бенкендорфа с Горчаковым в Вене, где князь исполнял ответственную должность советника посольства. Будучи в свите Николая Первого Бенкендорф вызвал Горчакова и, не имея к нему вопросов достойных его компетенции, приказал заказать для себя обед. Горчаков позвонил в колокольчик в присутствии графа и перепоручил это требование метрдотелю гостиницы, чем вызвал ярость Бенкендорфа. Возможно, этот случай стал одной из причин увольнения Горчакова со своего поста.

В 1838 году Горчаков женится на Марии Александровне Мусиной-Пушкиной, племяннице своего начальника Д. П. Татищева, урождённой княжне Урусовой, у которой в то время было уже трое взрослых детей.

Рекомендации и ходатайства новых влиятельных родственников помогли Горчакову вернуться на дипломатическую службу. В 1841 году он был назначен чрезвычайным посланником в Вюртембергское королевство, а в конце 1850 года получил должность уполномоченного при германском союзном сейме во Франкфурте, с сохранением прежнего поста при Вюртембергском дворе.

После поражения России в Крымской войне был подписан Парижский трактат, по которому Турции отходил Карс и часть Бессарабии, а также России запрещалось иметь флот на Чёрном море. Горчаков категорически отказывался подписать этот трактат, и, уже будучи министром иностранных дел, приложил немало сил для денонсирования Парижского трактата. «Времена трудные, как все переходные. Будущность России огромна, путь нелёгок, но я надеюсь, что достигнем цели», – писал Горчаков Ивану Малиновскому.

«Россия сосредотачивается», – эта известная фраза нового русского министра стала известна всему миру после того, как тот заявил, что Россия порывает всякую связь со Священным союзом, больше не вмешивается в никакие европейские дела и развивает собственные, внутренние силы страны.

Новый министр перестроил весь аппарат министерства иностранных дел, заменил всех ставленников прежнего министра Нессельроде и ввёл специальный экзамен для поступающих на службу в министерство.

После поражения Франции в франко-прусской войне 1870–1871 года Горчаков проявил весь свой талант дипломата, дабы разорвать обязывающий Парижский трактат и восстановить Россию в своих правах. Российский флот вернулся на Чёрное море, а Александр Михайлович Горчаков получил титул «светлейшего князя». После победоносной русско-турецкой войны 1877–1878 годов Горчаковым был подписан Сан-Стефанский договор, зафиксировавший возврат России южной части Бессарабии, присоединение Карса, Ардагана и Батума, а также освобождение Балканских стран.

Однако условия Сан-Стефанского мирного договора не устраивали правительства многих европейских держав. Австро-Венгрия и Англия не желали усиления России на Балканах, Германия также не поддерживала Россию. Оказавшись в изоляции, России пришлось пойти на пересмотр Сан-Стефанского мирного договора.

Во время Берлинского конгресса, созванного для пересмотра прежнего соглашения, Горчаков совершил серьёзную оплошность в беседе с премьер-министром Англии Дизраэли, в результате чего Берлинский трактат нанёс значимый ущерб для России и вновь образованных Балканских государств. «Берлинский трактат я считаю тёмной страницей в моей жизни», – писал впоследствии Горчаков. Вскоре после Конгресса Горчаков подал в отставку, хотя и сохранил почётный титул государственного канцлера, гражданский чин 1 класса в Табели о рангах, который Горчаков получил в 1867 году.

Светлейший князь Александр Михайлович Горчаков остался последним лицеистом первого выпуска. Это ему адресовал свои слова Александр Пушкин, когда писал: