Читать книгу Конец Света? – Пока нет. Часть Вторая - Владимир Буров - Страница 10

Радио Свобода – Коржавин Наум Моисеевич

Сборник – Годы

Андрей Гаврилов:

– Книгу было достать невозможно, – но имеет в виду Коржавина, тогда, как:

– Книг и вообще не было, не только в частности.

Толстой, как это и вдохновил сейчас, что ничего не было.

Спрашивается:

– Зачем разбудили Ле, – Коржавин именно это ли не знал, то ли не понял.

Ответ тоже простой:

– Его только за тем похоронили, чтобы всё остальное время:

– Бу-ди-ть-ь.

Если точно:

– Какая сука? – по Коржавину, – то:

– Евреи и разбудили.

Андрей Гаврилов относительно своего понимания-вынимания:

– ТЫ знал, ТЫ понимал, ТЫ за нас или в друхгом кругу.

Ребята – выходит – никогда не настраивали волны своего приемника – имеется в виду головы – как очень советовал Иисус Христос – на:

– Форму и Содержание.

Как еще раз:

– Как Бы Ты понимал, – Андрей Гаврилов, совершенно не соответствуя истине, что с такими верительными грамотами в Галилею попасть никак нельзя.

Ибо, не в курсе, похоже, вообще, что Иисус Христос искал ее в:

– Прошлом.

Пендаль Ивана Толстого:

– ОБРАЗЫ вместо прямоговорения.

Тогда как:

– Говорить надо прямо, а форма уже распределит своё – так сказать:

– Содержание.

Недовольство Коржавина конями, на которых женщины всё скачут и скачут – это только протест против уж слишком большого количества расстрелов, – а так-то:

– Надо, надо, – конечно.

А. Гаврилов говорит, что прозу Шаламова ЧУТЬ-ЧУТЬ более оценивает, чем Гулаг Солженицына. В отличие от Толстого, – резюмирует. Можно подумать, что ребят взяли сюда, на Радио Свобода прямо – ну, может быть, и не из ПТУ, но вытащили из проекта Филадельфия:

– Однозначно. – Ибо:

– Шаламов – писатель, а Солженицын:

– Даже не ученик.

Мировоззрение Соцреализма специально выдает такие пендали, чтобы никто не смог догадаться:

– Неужели ТАК – бывает-т?

Зашкал выше всяких крыш. Создано мировоззрение полной белиберды, как именно:

– Мысли рабочего класса Обо Всем, – крестьянства? Нет, пока ишшо, а только пока:

– На инженера-то учится.

Солженицын потому и пробил брешь в сознаниях разных деятелей и партии и правительства, в том числе, – что:

– Никогда и не собирался ничему учиться, – думал, даже не гадая:

– Все умные люди так делали, Ломонософф и Их Бин – в первых рядах этого множества.

Вот то, что непонятно – то это действительно:

– Как Андрей Гаврилов мог делать и додуматься делать такие не просто правдивые, но истинные, как настоящие произведения искусства – пусть и штампы своих переводов фильмов Голливуда и вот сейчас вести рассуждения в духе фильма Из Жизни Федора Кузькина, где коронной фразой по поводу денег, полученных за козу и спрятанных так глубоко в сундук, – было пропедалировано во веки век-офф:

– Ласапед тады взамём, – Михаилом Кокшеновым.

Андрей Гаврилов ошибается, исследуя аналогию между публицистикой Коржавина, где он – в данном случае – объяснил Андрею Гаврилову, хотя и не лично, а через журнал Континент:

– Канал Волга-Дон и войны Чегевары – одинаково отрицательны, по необходимости кормить их – как тоже было сказано в кино:

– Человеческими жертвами. – Ибо это, эта критика с бэкхэнда – есть любимое дитя советской – даже не пропаганды – идеологии, как-то:

– Некоторые – не говорят любят, но всё равно жалеют капиталистов, что очень много зарабатывают, но посмотрите, сколько всего хорошего отдают школьным учителям!

Как-то – по последним сведениям зарплата учительницы в США в последний – нет, не день ее жизни – год ее работы в школе перед пенсией – это:

– 15 тысяч долларов в месяц – по-русски:

– Лимон, – как у почти завзятого здесь средней руки капиталиста.

Эта критика – в Плюс – Коржавина потому липа, что главное здесь не восхвалять достоинства кого-то либо, или чего-то, – а наоборот, главное:

– Уничтожить хорошее, – что значит, положительное в фундаменте, чтобы и так сказать вообще:

– Ничего не было.

Почему и отказались коржавинцы от подачки бога – двух скрижалей завета:

– Не-а, мы всё равно жить по-хорошему не хотим, так как и не будем.

Можно подумать – так как приводит такие необдуманно-обдуманные примеры – что и его – Андрея Гаврилова – учили резать правду-матку, где самого Коржавина, да и Солженицына, как на запас, а вышло он-то как раз больше всех и смог:

– Вывернуть всё наизнанку, чтобы уж даже Чацкий бежал за границу, – ибо, как в песне:

– Хороша ты хороша – хуёво одета мисс совьетунион идеологишен.

Тут впору выходить на телевидение, а не с задних рядов кричать-выкрикивать:

– А тапарь запупендрите разоблачение иво кого.

Коржавин выдал стандарт критики запада по-советски, а Андрей Гаврилов принял его как само собой разумеющуюся эстафету.

Этот цирк можно довести до абсурда:

– Дон Кихот мельницы ломал по всему миру, а у нас на Украине как раз из-за этого хлеба настолько было мало, что вообще:

– Не было.

Иван Толстой:

– После того, как Коржавин всё-таки закончил горный техникум – защищал – так получается уже, что практически, как все местные выдающиеся личности:

– Защищал Синявского и Даниэля.

Как в нагрузку за возможность печатать хоть что-то. Ибо, кто – нет, не обязательно читал – слышал хоть немного из того, что шьёт действительности мира Синявский – это ни больше – ни меньше, как:

– Бред ёжика даже на – даже не на? трезвую голову.

Все эти Финты возможны в идеологии только по причине того, что заведомо отрицается фундамент философии Гегеля и философии Канта:

– ПОСЫЛКИ, – и то здесь никогда не бывает. – Почему и можно одно и то же крутить то так, то наоборот, но как и заповедал Иисус Христос:

– На ФОНЕ чего та или иная хренопасия делается-производится.

Здесь это ЧЕГО – нет априори. КОГО – как в Евангелии – даже не имеется в виду в учебнике, – ибо:

– Киты? – да вы что!

– А что? Слоны, стало быть?

И никаких слон-офф быть не может после того, как наш Александр Македонск-афф побывал в Индии.

Думать, что Иван Толстой и Андрей Гаврилов уже не первый раз ошибаются фундаментально из-за незнания, что не только каждое, но и любое утверждение имеет:

– Посылку, – сомнительно.

Ибо, да, здесь – после запрета Канта и Гегеля, а уж тем более Бога и Иисуса Христа – никто толком не понимает, что, собственно, они говорили, запрещено понимать то, что хотел понять и понял Король Лир у Шекспира, – про Пушкина враз и навсегда проштамповано, он тока, это:

– Пел.

Но! Многое, или пусть Кое-Что видно и без рассуждений, и, следовательно, только заставить писать и говорить липу может заставить только Заказ, – авось данный даже сразу:

– Как льгота поступления на гуманитарный факультет, где проходной балл, например, на Исторический – может быть одна четверка, на теорию искусства – обязательно все пятерки.

Но кого-то принимают, как на Рабфак, но с условием:

– Тока Дай! – так скать, им просраться.

И, получается, как говорили:

– Хоть ссы в глаза – всё божья роса.

Как и было сказано про кого-то:

– Зато будешь первый! – Про бывшего водителя Урал-Маза – комсомольского секретаря всего института?

Но вот этот VHS-перевод показал, как людям уж очень хочется говорить:

– ПРАВДУ.

Как это удается совмещать – непонятно. Ибо враньё, которое вот даже сейчас ведут Иван Толстой и Андрей Гаврилов – не может быть стопроцентно заказным, что за это заплатят, а за то, Другое:

– Нэт!

Ясно, что есть приличный процент ошибки именно из-за непонимания существования мира по Новому Завету.

Тем не менее кукуют – не сейчас, в другом, так скать, разе:

– От Солженицына остался только теленок, – один.

Другой, наоборот:

– Дуб.

Точнее, немного наоборот, – на выбор:

– Или теленок с дубом, или Щ-854. – Остальное:

– Пустота.

А! Говорить хвалебные весчи – как сейчас о Коржавине – продолжают в том же темпе.

Оговорка есть, но ничего не меняется. Ибо находится оправдание:

– Если говорим об этом человеке – надо сказать всё из хорошей правды о нем.

Но!

В том-то и дело, что хоть сейчас о Коржавине или раньше о Синявском:

– Лепится всё тот же самый лживый горбатый.

Несмотря на то, что заповедал Владимир Высоцкий:

– А теперь, Горбатый!

Здесь получается, что все – как в Заповеднике – и именно потому, что Горбатые.

Удивляет, откуда такое глубокое понимание враждебности, проповедуемой сейчас в этой передаче идеологии к Новому Завету, к Гегелю, к Канту, к Пушкину, к Шекспиру. Имеется в виду, что началось сразу после 17-го года.

Кроме того, что ее – эту враждебность к истине – приперли сюда евреи, бежавшие от Моисея после поражения под горой Синай – не знаю. Ибо нигде, кроме философии Гегеля и Канта, литературы Шекспира и Пушкина, Библии, Нового и Ветхого Заветов – и не говорится ничего об этом.

Хотя, конечно, вся мировая классическая художественная литература такова, и много других философов, – так сказать, – понимали, да, почти всё, многое, но вот, что можно врать так крупномасштабно, как затеяли – похоже – на всю оставшуюся жизнь:

– Здесь, – думают, что понять всё равно не смогут.

Но вот, судя по этой передаче Ивана Толстого и Андрея Гаврилова – машина – скажем так:

– Фундаментальной ошибки, – продолжает чесать и причесывать – хоть бы:

– Хны.

Можно не внимать логике, можно не признавать логику, можно вообще не знать логику, – но!

– Факт очевидной Липы, – виден невооруженным глазом.

Под видом:

– Мы должны поблагодарить человека, что он был – протаскивается не неправда о нем, а именно:

– Фундаментальная ложь.

И даже нельзя сказать:

– Да, ми должен врать, так сказать, чтобы сказать о самом человеке, как что-нибудь о хорошем.

Иначе не будет историй о советской литературе, как бывшей.

Но!

– Всё равно никто не поверит, то она была. – Имеется в виду такой, что ее можно читать.

Можно ли допустить, что без вранья о Коржавине, о Слаповском – не того вспомнил – о Синявском, Максимове – здесь, впрочем, штамп и то негде ставить – не пустят и в загородку, где пасутся сочные коровы нашего радостного мычания?

Вполне. Ибо и сказано:

– Нет правды, – если только в Голливуде.

И спасибо, что Гаврилов представил его нам на блюдечке в VHS каёмочке.

Или:

– Как нет правды на Земле, но правды нет и выше, – так и:

– Нет Голливуда без ВХС перевода.

Иван Толстой:

– Когда ТЫ уезжаешь заграницу.

Автоматически – выходит – забывается, что между Я и Границей должно быть:

– Что-то еще.

Коржавин назвал Ивана Толстого – в его же прочтении:

– Рвачом и делягой.

Но, что сам Коржавин может этому противопоставить? Только Горный Техникум в литературе. На сколько его хватил-а реально? В связи с этими Синявскими И:

– Ненамного верст от Москвы.

По словам Войновича:

– Извините, Эмма, но вы дерьмо! – так хотел на самом деле спросить Войнович?

Скорее всего.

Эмма – это Коржавин.

Вообще, получается, еще тот Лихо-Дей.

Толстой опять:

– Когда ТЕБЕ не нужно, – дальше идет про Ристалище, но это уже не имеет смысла.

Писатель может обратиться к Себе только от лица – или через него – своего произведения.

Далее, осуждается фраза:

– Ты гений, – но!

Она произносилась не для того, чтобы затереть слово Гений, – а:

– Указывала мечту, направление движения, – не зная, что это направление противоположно углу упертости советской власти.

Принимались, следовательно, как детьми за правду слова песни:

И снег, и ветер, и звезд ночной полет,

Меня моё сердце в тревожную даль зовет-т.

В Библии написано:

– Ходите подпоясанными, – не верили, что против правды идет такое непрекращающееся ни на минуту сражение – думали:

– Мы, к счастью, родились в эпоху застоя.

Коржавин отрицал гениальность Бродского.

Не понял кордебалет Толстого:

– Люди, причастные к литературе непосредственно, не очень любят Мастера и Маргариту Михаила Булгакова, потому что ее любят:

– Простые просто-напросто луды.

Думаю, что эти Причастные всё-таки чисто советские писатели, обращающиеся к себе именно на:

– Ты, – не понимая, что такая непосредственность невозможна, и именно их и распечатал Ван Гог своими картинами, как Самой Художественностью, ее принципом, находящемся в самом Человеке, которого Бог не зря и не просто так поставил во главу угла Своего Мира.

Это та же позиция, которая педалируется и сейчас:

– Художественная литература – Эссе в том числе – нужна в принципе только для того, чтобы переводить постановления пайтии и иё пьявитейства:

– В доступную и для дуякоф-ф фойму.

Из чего и следует:

– В самом человеке искать абсолютно нечего.

Коржавин против Бродского именно потому, что Бродский поэт, – как:

– Я, – человек на первом месте.

Коржавин – значит – как большинство здесь Процветающих ориентируется исключительно на Учебник, который виден, как грится:

– Издалека.

Например, сейчас многие любят Ван Гога и Пикассо, но понимают ли всей душой, всем сердцем, что Леонардо Да Винчи и Рафаэль писали: