Читать книгу Ода одуванчику - Владимир Гандельсман - Страница 38

В полях инстинкта, искренних, как щит

           ползущей черепахи, тот,

  что сценами троянских битв расшит,

                 не щит, так свод,

   землетрясеньем стиснутый, иль вид

                  исходных вод,

    в полях секундных, заячьих, среди

             не разума и не любви,

   но жизни жаб, раздувшихся в груди,

                   травы в крови

     расклёванной добычи впереди, —

                    живи, живи.

  Часторастущий, тыщий, трущий глаз

          прохожему осенний лес —

    вот клёкот на его сквозной каркас

                   летит с небес,

 вот некий профиль в нем полудивясь-

                     полуисчез.

  Небесносенний, сенный, острый дух,

          сыреющий, стоит в краях,

       где розовый олень, являя слух,

                 в котором страх

  с величьем, предпочтёт одно из двух,

                и значит – взмах

      исчезновенья, как бы за экран,

       сомкнувшийся за ним, и в нём

   вся будущая кровь смертельных ран

                    горит огнём,

    когда, горизонтально выгнув стан,

                 он станет сном.

      Темнеет. Натянув на темя плед,

        прощальный выпростает луч,

    как пятку, солнце, и погаснет след

                  в развалах туч.

     Рождай богов, сознание, им свет

                 ссужай, не мучь

 себя, ты без богов не можешь – лги,

        их щедро снарядив. Потом,

      всесильные, вернут тебе долги

                в тельце литом.

    Трактуй змею, в шнуре её ни зги.

                   Или Содом.

    Сознание, твой раб теперь богат,

        с прогулки возвратясь и дар

  последний обретя, пусть дом объят

                (ужель пожар?)

сплошь пламенем, все умерли подряд,

                  и сам он стар.