Читать книгу Черное и белое - Владимир Гурвич - Страница 9

Все произошло примерно так, как и предполагал Ведев. Он положил на стол ректора заявление об отставке, и ректор не стал его удерживать. Он правда выдавил из себя безразличным голосом несколько слов о том, что сожалеет об его уходе, что это существенная потеря для университета. Но оба понимали, что это не более чем проявление формальной вежливости, демонстрация неписанного ритуала, который должны соблюдать два интеллигентных человека. На самом же деле все обстоит иначе, и мысли, и чувства у всех участников этой сцены совсем иные.

Он вышел из университета, как выходит узник из тюрьмы на свободу. По крайней мере, он так сказал сам себе. Но на самом деле, все было не столь благостно; хотя он гнал от себя неприятное чувство, оно, как кошка, которую сгоняют с кровати, возвращалось вновь и вновь. Его не отпускало ощущение, что эту партию по большому счету он проиграл, он слишком быстро сдался, он поступил именно так, как от него ждали его недоброжелатели. Раньше он сильней трепыхался, боролся несравненно более упорно. Что же с ним случилось? Возраст? Вроде еще рано, в сорок лет все только начинается. Может, он так поступил под влияние Станислава? В его убежденности он вдруг почувствовал такую силу, что ему захотелось ей подражать. Да, странный молодой человек, такой глубокий, что ему, Ведева, подчас кажется, что этот мир не для него. Он смотрит постоянно куда-то в неведомые дали, в такие далекие, что они теряются в полной неизвестности. Не случайно, у него возникло желание привлечь Станислава к работе общества «Альтернативное мышление». Кстати, что-то давно от Шапиро не приходило никаких известий.

Мысли Ведева перенеслись в Иерусалим. Во время последнего его визита Шапиро был очень грустным. Как странно, но в тамошнем университете у него были точно такие же неприятности, как у него, Ведева, тут. Хотя, что тут странного, наоборот, все абсолютно закономерно. Несмотря на внешние отличия, менталитет у людей везде одинаков. Именно об этом они тогда говорили с ним, вернее, спорили. У них возникла тема богоизбранничества еврейского народа. Как ни странно, Шапиро, будучи евреем богоизбранничества отрицал, а он чистокровныq русский настаивал на истинности этого утверждения. Он тогда доказывал, что единобожие – самая великая идея из всех существующих на земле. А потому ее носители обречены на сильнейшие гонения и великие жертвы.

Как жаль, что им не удалось договорить, он должен был возвращаться срочно в Москву, его ждал развод с женой, который нельзя было пропустить. Теперь ему это представляется сущей глупостью. Ну, не развелись бы тогда, развелись бы месяцем позже, разницы никакой. Их семейная жизнь все равно уже разрушилась. И восстановлению не подлежит, как разбитый вдребезги кувшин.

А почему бы ему не отметить свою вновь обретенную свободу походом в ночной клуб? Снять женщину, позаниматься любовью. Он уже больше месяца постится, словно монах. А при его темпераменте – это сродни боевому подвигу. Наверное, жена правильно сделала, что не стала терпеть его измены. С ее житейской точки зрения он явно превысил их лимит, на который было рассчитано ее терпение. А его философию любви она никогда не воспринимала, даже на первоначальной стадии их отношений, а в конце их совместной жизни так просто возненавидела.

Ведев вдруг прибодрился. Все же уход из университета отрицательно сказался на его эмоциональном состоянии. И ему срочно нужно подзарядится положительными эмоциями. И желательно в приличном количестве, чтобы надолго хватило.

Он почувствовал, как засевшая тяжесть в груди ослабла. Она еще не исчезла совсем, но уже не так давила на сознание. Какая все же это хрупкая и неустойчивая конструкция – человек. Любой пустяк способен ввергнуть его в отчаяние, бросить в объятия ощущению, что жизнь кончилась. И точно такой же пустячок – возродить надежду, что впереди еще много чего хорошего. А то и просто сделать счастливым.

Ведев углубился в размышления. В такие минуты он так глубоко уходил в себя, что окружающий мир переставал для него существовать. Жена всегда боялась этих его, как она их называла, транскосмических состояний и всячески пыталась его выводить из них. И, в общем, обоснованно, пару раз он впадал в транс, находясь за рулем. И, как считал он сам, только провидение избавило его от страшной аварии. Но именно в такие минуты он получал настоящие озарения. И тогда думал, что они стоят того, чтобы подвергаться такому риску. А вот тот с кем ничего подобного не происходит, по-настоящему обделен, хотя и не подвергает свою драгоценную жизнь никакой угрозе. Так уж устроено, что в соответствии с законом равновесия мироздания за все приходится платить. Евреям за богоизбранность, ему – за свои откровения. Но пока у него есть сильное ощущение, что предъявление ему настоящей цены еще впереди. Не случайно же его так оберегают даже в таких ситуациях, когда так и кажется, что гибель неминуема. А у него ни царапинки. Что же его в таком случае ждет?