Читать книгу Отец Александр Мень. Жизнь, смерть, бессмертие - Владимир Илюшенко - Страница 14

С. Лезов работает в модном нынче жанре «ниспровержения кумиров». Из его статьи мы узнаем, что о. Александр – вовсе не тот человек, за которого его выдают (или, по словам автора, он сам себя выдавал). Он не добрый пастырь, не реформатор, не свидетель веры, не ведущий христианский мыслитель современности, не друг своих духовных детей, не честный человек, не самостоятельный исследователь Библии, не человек, способный к научному мышлению, и еще много всяких «не».

Это напоминает апофатическое богословие: не то, не то, не то и не это. А что же «то»?.. А вот это страшная тайна, покров с которой г. Лезов бесстрашно срывает.

Боже мой, как мы обманывались! Мы-то считали отца Александра образцом христианина, а его жизнь – духовным подвигом, но вот пришел Лезов и все объяснил: нет подвига, нет образца, а по сути, нет и христианина. Так, нечто христианообразное. Да и что доброе может прийти из РПЦ?

Кем же был отец Александр? Аналитическое перо Лезова рисует живописный портрет: это был создатель «альтернативной реальности», игрового, игрушечного, «иллюзорного контрмира», обрекавший своих духовных детей на вторичную, несамостоятельную роль, скрывавший от них «правду о нашей общей социальной ситуации», пытавшийся (безуспешно) создать «либеральную культуру внутри Церкви» (эту задачу он «эксплицитно формулировал»); священник, целью которого была самореализация; «церковно-политический деятель», потерпевший крах из-за своей человеческой и научной несостоятельности, а паче из-за страха перед начальством, чьи незаконные запреты он свято соблюдал. (Уф, дайте перевести дух – это ведь далеко не все…)

Но продолжим. Отец Александр не пытался оказывать даже пассивного сопротивления «свирепому и подлому начальству» (церковному и светскому). Создавая «иллюзию духовного самостояния и даже противостояния… власти», он хотел лишь одного – «укрытия, пазухи, в которую можно было бы «выпадать» из большого мира, из главной реальности». Мало того, выпав из реальности, он ухитрился стать «модным проповедником», «кумиром маргинальной интеллигенции» и даже «миссионером для интеллигенции с пятым пунктом»; к тому же он еврей, совращавший «интеллигентных еврейских мальчиков и девочек» в христианство и стоявший на позициях расизма, «классического… христианского антииудаизма».

Вот такой благоуханный букет составил г. Лезов. Доказательства? Извольте: «Среди моих знакомых есть люди, пришедшие к о. Александру в начале 60-х годов… о. Александр был у меня дома… Я немного знаком с домашней библиотекой о. Александра…» Автор полагает, что этот «взгляд изнутри» сообщает его тексту некую аутентичность и, более того, дает ему право произвести суд над жизнью и смертью отца Александра.

Вот образчик «взгляда изнутри»: «Осенью 1983 года о. Александр был у меня дома. За столом разговор зашел о моих профессиональных делах, и я вспомнил, как один знакомый священник когда-то предрекал мне, выпускнику филологического факультета МГУ: «В свободной России вы будете переводить духовную литературу!» (тонкий комплимент себе. – В. И.). Гости – мои друзья, пришедшие в свое время вместе со мной в Новую Деревню, – с энтузиазмом стали обсуждать эту тему. Кто-то спросил мнение о. Александра. Его ответ сразу повернул разговор в другое измерение: «А мы – мы уже живем в свободной России!»»

Далее следует взрыв «благородного негодования» (камуфлирующего уязвленный эгоцентризм). Читателю поясняют, что это говорилось в разгар политических репрессий, когда подвергались обыскам и арестам люди из паствы о. Александра, когда чины из ГБ требовали от него самого отказа от публикации своих книг за границей, а потом и капитуляции – принародного раскаяния, признания своей вины. И в таких условиях говорить о жизни в свободной России? Не насмешка ли это, не уход ли в «альтернативную реальность», созданную о. Александром для околпачивания своих духовных детей, дабы содержать этих инфантильных особей в стерильном, искусственном мирке и заставить их заниматься там бессмысленной «игрой в бисер»?

Между тем отец Александр говорил чистую правду, хотя и облек ее в шутливую форму. Однако наш Савонарола юмора не понимает и, как все фарисеи, пытается уловить своего противника в слове. Правды он не знает и знать не хочет, зато знает, что, начав наступление, необходимо его развить и закрепить. Из досье вытаскивается новый компромат: вместо того, чтобы вступить в открытую политическую борьбу с режимом, отец Александр «лавировал», «крутился», «выкручивался», являлся («куда скажут») на вызовы ГБ, «не имеющие процессуального основания». Трусливый конформизм «обвиняемого» вполне очевиден.

Лезов полагает, что отправил своего антагониста в глубокий нокаут, но для верности решает «припечатать» его гирей своего свинцового приговора: «…в высшем смысле прихожанам предлагалась жизнь в свободной России, предлагалась неуловимая, как Джо, духовная свобода, предлагалась обаятельная личность батюшки, предлагались те формы общения, которые еще не были запрещены начальством… Иллюзия – вот его стихия, вот настоящий плод его таланта и энергии… результаты жизни о. Александра как церковно-политического деятеля я расцениваю как нулевые».

Здесь все ложь, от начала и до конца. Но таков «творческий метод» автора: вся его статья построена на подтасовках и передержках. За что ни возьмись – все поклеп. Нет смысла опровергать каждый тезис (да и противно), но на отдельных положениях придется остановиться.