Читать книгу Горячая свадьба - Владимир Колычев - Страница 3

Родилась в марте, будешь Мартой, в мае – Майей, в июле – Юлей, в августе – Августой. Даже Октябрина имя есть. А если бы ее угораздило родиться в июне?

Майя уныло смотрела на отца. Неужели он смог бы назвать ее Июней?

– Ты, Семеныч, можешь говорить что угодно. А я скажу тебе так, мы уйдем, а наши дети останутся! В них продолжение нашего рода!

Отец положил свою тяжелую руку на плечо Игната Семеновича, тот поморщился. Отец мужчина видный, рослый, крепкий, плотный, кость у него тяжелая и силы в руках в избытке. Игнат Семенович, тот худой, неказистый. Выносливый как лошадь, жилистый, работает как вол, но нет в нем породы, сермяжной он сущности, мужицкой. Мама так говорила, и Майя легко с ней соглашалась.

И Семен, сын Игната, такой же пустой породы, ну может, и повыше своего отца, и в плечах чуть шире, но такой же неказистый. И ест в три горла, шашлыка полказанка слопал, целую курицу до костей обглодал, и все ему мало. Сидит, за обе щеки уплетает. Метаболизм у него такой, слона съесть может и даже ни на грамм не поправится. Но разве ж это достоинство? Майя смотрела на него с усмешкой, а ему все равно. Ну да, ему же не надо ее добиваться – драться, ершиться, себя показывать. Отец ему Майю даром отдает. Восемнадцать лет исполнилось, все, пора под венец. Тем более что жених знатный, у Гуляевых одно из самых крупных хозяйств в районе, одной только земли около полторы тысячи гектаров и пшеница у них высший сорт.

Только вот не хочет Майя выходить замуж за это золото на вес пшеницы. Ей настоящий мужчина нужен. Но таких на горизонте пока не видно. Славка Стенькин еще ничего так, и на внешность не урод, и характер у него есть. Не так давно свидание назначил, ночью, у реки, отец на него Берту спустил, так Славка даже не побежал. Встал, руки выставил, зубы оскалил, страшные глаза сделал, Берта сама от него шарахнулась.

Берта как будто учуяла, что Майя думает о ней, залаяла где-то у ворот. Стол накрыт во дворе, в беседке – собаку слышно хорошо. Только никто не обращал на нее внимания. Егорку и Витьку спать уже уложили, Семену все равно, а остальные все пьяные, даже мама подвыпила и уже носом клюет.

Отцу смелый зять не нужен, ему богатого подавай. Деньги должны идти к деньгам. А отец человек небедный. Хозяйство у них, может, и поменьше, чем у Гуляевых, но своя тысяча гектаров отборной земли имеется. И пшеница не хуже. И масло из подсолнечника прибыль приносит. Дом большой, полная чаша, у Майи «айфон» предпоследней модели.

– Все тут нашим станет! – Отец раскинул руки, будто пытаясь обнять необъятное.

– Нашим! – кивнул Игнат Семенович. – Нашим, Гуляевским!

– Каким вашим? – вскинулся отец. – Ты на Семку своего погляди!

– А чем это тебе Семка мой не нравится? – расправил плечи Гуляев.

А сыну его все равно. Сидит себе, щеки набивает, пирог с малиной компотом запивает. Хоть бы водочки себе налил, но нельзя, мама не велит. А ведь двадцать лет уже парню. И в армию его служить не отдают, тут и мама не велит, и папа.

– Да малахольный он у тебя какой-то! – ухмыльнулся отец.

Берта разошлась не на шутку, может, беда какая-то за воротами стряслась. Но на нее по-прежнему не обращали внимания.

– Да?

– Ты на Майю глянь! Настоящая русская красавица! Таких здесь не было и никогда не будет!

– Не было?! – вспылил Игнат Семенович. – Я не знаю, кого и где не было, а мы, Гуляевы, на этой земле всю дорогу стояли!

– Да! – пискнул сынок и с гордостью за себя глянул на Майю.

Девушка усмехнулась: а ведь прав отец, малахольный он какой-то. Ну хоть водку не жрет, и то хорошо.

– Прадед мой казаком был! Дед мой казаком был! Отец мой казаком был! – бил себя в грудь Гуляев-старший. – Я – чистокровный казак! Семен мой – чистокровный казак!.. А ты кто?

– Я кто? – Отец угрожающе поднялся со стула, повернулся к нему и вперил в него убийственный взгляд. – Я тот, кто таких казаков в гробу видал!

Берта уже не просто лаяла, она надрывалась.

– Папа, ты не слышишь, Берта взбесилась! – крикнула Майя.

Она и сама могла бы глянуть, что там случилось, но кто-то же должен осадить отца. Он, когда пьяный, буйным становится, а мама, напротив, погружалась в состояние сонной мухи. Сидит, смотрит на отца и кивает, соглашаясь с ним. А ведь он запросто мог избить Гуляева. Майя, в принципе, не против, но репутация семьи для нее не пустой звук. Они ведь действительно не местные, мать с отцом еще до ее рождения в этих местах осели. Из Московской области в теплые края перебрались.

– Берта?!. – нахмурился, прислушиваясь, отец. – Берта!.. Мы что, кого-то ждем?

Мама отстраненно мотнула головой.

– Нора, давай за ружьем! – направляясь к воротам, потребовал отец.

Мама уже приняла свою норму, она плохо соображала, но из-за стола поднялась и к дому направилась, набирая скорость, как будто просыпалась на ходу. Майя заметила, как Игнат Семенович глянул на нее. Мама-то женщина красивая, стройная, в свои сорок лет молодым фору даст, а у него жена уже выглядит как старуха, и толстая она, расплывшаяся как квашня. Таисии Дмитриевны за столом нет, вроде как заболела, а может, просто не захотела приехать. Может, испугалась, что муж сравнит ее с будущей свахой и подаст на развод.

Берта рвала цепь, пытаясь дотянуться до человека или животного, нарушившего ее покой. Отец должен был взять ружье, открыть ворота и выйти в ночь, так он, в общем-то, и собирался поступить. Но сначала он открыл калитку в воротах, а вместо того чтобы использовать ружье, с которым супруга запаздывала, спустил Берту с цепи. Она с лаем вылетела со двора, перескочила через дорогу и скрылась в темноте поля. И вскоре стало тихо. Никто не пытался напасть на отца, на Майю, на гостей, и собака не подавала признаков жизни.

– Берта! Берта! – покричал отец, но было по-прежнему тихо. Он еще пару раз позвал собаку и повернул назад, на всякий случай закрыв калитку.

– Может, собачью свадьбу учуяла? – спросил Семен.

– Тебя бы туда! – Майя неприязненно глянула на него.

Вот кого бы следовало назвать Июнем, или просто Нюней. Ни март ни апрель, ни рыба ни мясо.

– Да не слышал я свадьбы, – качнул головой отец.

– Вот я и говорю, – закивала Майя. – Не надо свадьбы!

– Ну почему же не надо? – в раздумье проговорил Гуляев-старший.

– Ты что-то сказал? – не то что бы зло, но резко глянул на него отец.

– Я не сказал, я спросил, – попятится от него Игнат Семенович. – Здесь, спрашиваю, наливают?

– А-а! Наливают!.. Еще как наливают! – подобрел отец и, обняв Гуляева за плечи, потащил к столу.

И Семен побрел за ними.

– Ты куда? – спросила Майя.

– А куда надо? – слегка оживился он.

– За Бертой пойдем.

– Куда?

– К реке. Там она где-то.

– Да кобеля она учуяла, – махнул рукой Семен.

– А если двуногого? С топором… Может, Славка Стенькин там? – Майя смотрела на Семена с непроницаемо спокойным, а оттого, казалось, зловещим выражением лица.

– С топором?

– Боишься?

– Да нет.

– Тогда пошли!

Семен хоть и малахольный, но понял, что его проверяют на вшивость, и, взяв себя в руки, пошел за Майей.

Отец мог бы расчистить поле перед домом, выкорчевать и сжечь кусты, деревья, засеять чем-нибудь или оставить под пар, но делать он этого не хотел. Он сам объявил поле заповедной зоной, для него и для всех оно являлось своего рода парком, очищенным от мусора, от сухостоя. И погулять здесь можно, и на травке под кустом полежать, и даже водички из родника попить. Но гулять можно днем, а ночью здесь неуютно и даже немного страшно. Ветер шевелил кусты, деревья махали ветвями, как будто разбойники руками. Луна в небе полная, но почему-то она освещала только верхушки деревьев и кустарников, а земли под ногами не видно.

– Если страшно, можешь домой, к мамочке! – ехидно сказала Майя.

– Да нет, не страшно… А кто такой Славка?

Семен жил в райцентре, Пшеничная с Верховерской в настоящем не воевала, хлопцы стенка на стенку не сходились – он мог и не знать Стенькина.

– Славка считает, что он мой жених!

– Думает?

– И говорит всем. Любому голову оторвет, кто ко мне прикоснется… Скажи, ты ко мне прикасался?

– Да нет. – Голос у Семена дрогнул.

– И не надо!

– Ну, пока не надо…

– Да ты не переживай, мне Славка не нравится. Мне другой нравится.

– Кто?

– А почему на себя не думаешь? – усмехнулась Майя.

– Я?!

– Коробка!.. Я даже не знаю, как его зовут.

– Кого?

– Мужчина. Молодой. Лет тридцать, может, чуть больше.

Майя и не собиралась влюбляться в незнакомца, которого встретила сегодня днем. Черноволосый, смазливый… Почти как женщина смазливый, правильные черты лица, изящный нос. Но при этом женственным его не назовешь, уровень тестостерона в нем не просто зашкаливал, чернявый излучал мужскую силу, как солнце – радиацию. И сила притяжения в нем, как у крупного небесного тела, Майя даже не помнила, как вышла из машины, как схватилась за столб. Потом, правда, опомнилась, заговорила с ним, а он даже не захотел знакомиться с ней. Может быть, он проездом в Пшеничной, зачем ему роман заводить? А может, он женщинами не интересуется. Это сейчас она строила версии спокойно, а днем в ней клокотала обида. А сколько нехороших слов на языке вертелось.

– Фильм есть такой, человек-муравей. А он – человек-мурашки… Мурашки у меня по коже… Или просто холодно? – спросила Майя.

– Ну не знаю.

– А если холодно мне?

– Да?

Семен шел впереди, он остановился, повернулся к Майе, снял с себя джинсовую куртку, набросил ей на плечи.

– Ты что, ухаживаешь за мной? – засмеялась девушка.

– Ну-у…

– В женихи набиваешься?.. Или ты думаешь, что все уже решено?

– Что решено? – Семен повернулся к девушке спиной и продолжил путь.

– А замуж за тебя! Я ведь и отказаться могу! – засмеялась Майя.

Не хотела она замуж за Семена и отказаться могла запросто. И на отца не посмотрит. А будут настаивать, соберется и рванет в Москву или еще куда-нибудь, пусть отец локти потом кусает.

– Ну, я и не настаиваю, – буркнул Семен.

– Что ты сказал? – весело возмутилась Майя.

– Нет, я, конечно, не против!

– Славка против!.. Будешь с ним драться из-за меня?

– Если надо, – нерешительно пробормотал Семен.

– А у него шашка есть! Настоящая, казачья!

– Тю-ю, у нас вся стена в таких шашках!..

– Значит, на шашках драться будете!

Похоже, Семен понимал, что Майя шутит. Одно дело, когда пацаны просто дерутся из-за нее, и совсем другое, когда убивают друг друга.

– Ну, на шашках так на шашках! – приободрился он и, не останавливаясь, стал разворачиваться к Майе спиной. И рукой вверх повел, будто шашку выхватывал из ножен. Но вдруг споткнулся и упал, высоко задрав ноги.

А под ногами у него Майя увидела собаку, лежащую поперек тропинки.

– Берта!

Она не ошиблась, на земле действительно лежала Берта. Причем мертвая и без головы. Похоже, голову отрубили. Возможно, шашкой. И сделать это мог Славка.

– Какая сволочь? – простонала Майя, безумными глазами глядя на свою любимую собаку.

– Что это? – дрожащим от страха голосом спросил Семен.

– Славка сделал! – Девушка практически не сомневалась в своих словах.

– Он что, псих?

– Конченый!

Майя не могла поверить, что Славка взял и так просто отрубил Берте голову. Каким же ублюдком нужно быть, чтобы сделать такое? Но если он убил, то его нужно наказать.

– Законченный псих, – кивнул Семен.

– Шашка, говоришь, у тебя есть?

– У отца нужно спросить. – Семен настороженно глянул на девушку.

– Ну, спроси!

– И спрошу.

– И Славке башку… Нет, руку отруби! – потребовала Майя.

Возможно, Славка ни при чем и Берту зарубил кто-то другой. Но Семен хотя бы должен схватиться за топор – ради нее. А если нет, зачем он ей такой рохля нужен?

– И отрублю!

– Тихо!.. – Майе вдруг показалось что за кустами кто-то стоит, прячется от них. – Там кто-то есть!

– Где там? – разволновался Семен.

– За кустами… Может, Славка… Славка, ты? – крикнула Майя.

А в ответ тишина, только ветер листву шевелит.

– Да нет там никого! – Голос у Семен заметно дрожал.

– Страшно? – усмехнулась Майя.

– Шашки нет…

Семен вдруг взял ее за руку и повел к дому. Майя с презрением глянула на парня, но сопротивляться не стала. А вдруг там не Стенькин, а какой-то псих с шашкой? Что-то не хотелось ей лежать в поле с отрубленной головой.